Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Глава 119. Экстра: Курильница для благовоний. Часть вторая

На рассвете следующего дня Вэй Усянь проснулся раньше Лань Ванцзи, что случалось крайне редко. И весь день до самого вечера его ноги неудержимо дрожали.

Курильницу в форме диковинного зверя они вновь тщательнейшим образом осмотрели. Вэй Усянь даже вскрыл вещицу и вытряхнул содержимое, затем вновь засыпал обратно, но так и не обнаружил, в чём же кроется её секрет.

Усевшись на край книжного столика, Вэй Усянь задумчиво произнёс:

— Уверен, что дело не в ароматных травах, а в самой курильнице. Поразительная вещица, переносит человека прямо внутрь сна! Должно быть, эффект от неё почти такой же, как от Сопереживания. В библиотеке вашего ордена хранятся записи о ней?

Лань Ванцзи покачал головой.

Раз уж он дал отрицательный ответ, значит, в самом деле, никаких записей о курильнице не было. Вэй Усянь произнёс:

— Ну и ладно. Действие курильницы уже развеялось. Давай пока спрячем её, чтобы никто случайно не наткнулся. А если когда-нибудь к нам с визитом явится мастер артефактов, мы покажем курильницу ему и как следует о ней расспросим.

Однако вопреки убеждению, что действие курильницы спало, последующие события вышли за рамки их ожиданий.

Этой же ночью Вэй Усянь и Лань Ванцзи, как обычно, вдоволь насладившись друг другом (1), вместе погрузились в сон.

Прошло совсем немного времени, когда Вэй Усянь открыл глаза и обнаружил себя лежащим под деревом магнолии, что росло возле библиотеки Ордена Гусу Лань.

Солнечные лучи пробивались сквозь усыпанные цветами ветви и падали на лицо. Вэй Усянь прищурился, прикрыл глаза от яркого света и неторопливо сел.

На этот раз Лань Ванцзи рядом не оказалось.

Вэй Усянь приложил ладонь ко рту и крикнул:

— Лань Чжань!

Никто не ответил на зов. Вэй Усяню это показалось странным: «По всей видимости, эффект от курильницы всё ещё сохраняется. Но где же тогда Лань Чжань? Неужели остаточная магия подействовала только на меня?»

От корней магнолии тянулась тропинка из белого камня, на которой группами по двое-трое то и дело появлялись ученики Ордена Гусу Лань в белых одеяниях и с лобными лентами на голове. Каждый нёс в руках книги — очевидно, они направлялись на утренние занятия. Никто не удостоил Вэй Усяня даже взглядом, словно и не замечал его присутствия. Вэй Усянь прошёлся по библиотеке в поисках Лань Ванцзи, но безрезультатно. Ни взрослого, ни юного, его там не оказалось. Поэтому он снова спустился по лестнице и принялся бесцельно бродить по Облачным Глубинам.

Вскоре Вэй Усянь услышал впереди негромкие голоса двоих юношей. А когда приблизился, то обнаружил, что голос одного из них звучит знакомо:

— …Никто и никогда не заводил питомцев на территории Облачных Глубин. Это против правил.

Ненадолго воцарилось молчание, после чего послышался виноватый голос другого юноши:

— Я знаю. Но… я уже дал обещание и не могу его нарушить.

Вэй Усянь ощутил, как дрогнуло сердце, затем подкрался поближе, чтобы понаблюдать. Как он и думал — беседующими на зелёной лужайке оказались Лань Сичэнь и Лань Ванцзи.

Стоял весенний день, и Два Нефрита Ордена Лань, овеваемые ветерком, казались отражениями изваяний, вырезанных из прекраснейшей яшмы. Оба в белоснежных одеяниях, с развевающимися широкими рукавами и лобными лентами, они словно сошли с картины великого мастера. В этом сне Лань Ванцзи также было около пятнадцати-шестнадцати лет, он стоял, чуть нахмурив брови, и, казалось, о чём-то сильно переживал. А на руках он держал белого кролика, который подёргивал розоватым носиком. У ног Лань Ванцзи показался ещё один кролик — приподняв длинные уши, он, подобно человеку, стоял на задних лапках, опираясь на сапог юноши, как будто хотел забраться по нему наверх.

Лань Сичэнь произнёс:

— Разве можно считать обещанием обыкновенную детскую забаву? Ты уверен, что причина именно в этом?

Лань Ванцзи потупился и замолчал.

Лань Сичэнь улыбнулся ему:

— Что ж, будь по-твоему. Но если дядя спросит, ты должен будешь ему всё как следует объяснить. В последнее время ты тратишь очень много времени на заботу о них.

Лань Ванцзи с серьёзным видом кивнул.

— Благодарю, брат. — После секундной паузы он добавил: — …Это не отразится на моих занятиях.

Лань Сичэнь заверил:

— Я знаю, что не отразится, Ванцзи. Но только дядя ни в коем случае не должен узнать, кто подарил их тебе. Иначе он разгневается так, что будет метать гром и молнии, и в любом случае заставит тебя от них избавиться.

После этих слов Лань Ванцзи покрепче прижал кролика, которого держал на руках. Лань Сичэнь улыбнулся, протянул руку и кончиком пальца погладил розовый носик белого зверька, после чего неспешно удалился.

Когда он ушёл, Лань Ванцзи так и остался стоять на лужайке, будто погружённый в свои мысли. Белый кролик на его руках то и дело подёргивал ушками, явно довольный положением. Зверёк у ног Лань Ванцзи, карабкающийся наверх, беспокойно закопошился. Юноша опустил взгляд, затем склонился и поднял с земли второго зверька. Прижав к груди обоих кроликов, он тихонько их погладил. Его движения, в отличие от выражения лица, излучали несравнимую нежность.

Вэй Усянь, не в силах бороться с искушением, вышел из-за деревьев, чтобы оказаться чуть ближе к Лань Ванцзи. К его удивлению, атмосфера вокруг юноши мгновенно поменялась — тот выпустил кроликов из рук и резко обернулся, а когда увидел, кто его потревожил, только что заиндевевший взгляд в замешательстве застыл.

— …Ты?!

Он выглядел потрясённым, но Вэй Усянь оказался потрясён ещё сильнее, поэтому удивлённо спросил:

— Ты можешь меня видеть?

Произошедшее повергло его в истинное недоумение. Согласно правильному порядку вещей, люди во сне не должны были его видеть. Но Лань Ванцзи, не отрывая от Вэй Усяня внимательного взгляда, произнёс:

— Конечно, могу. Ты… Вэй Ин?

Молодому человеку перед Лань Ванцзи на вид было лет двадцать с небольшим, а никак не пятнадцать, однако он совершенно точно был уверен, что это лицо принадлежало Вэй Усяню. Лань Ванцзи настороженно напрягся, поскольку не мог распознать истинную личность незваного гостя. И если бы сейчас при нём был меч, он бы, скорее всего, давным-давно выхватил Бичэнь из ножен. Вэй Усянь отреагировал мгновенно — с совершенно серьёзной миной сказал:

— Ага, это я!

Такой ответ заставил Лань Ванцзи насторожиться ещё сильнее и отступить на два шага назад. Вэй Усянь же с выражением тяжелораненого и таким же тоном произнёс:

— Лань Чжань, я приложил неимоверные усилия, чтобы вернуться и найти тебя, почему же ты вот так меня встречаешь?

— Ты… правда Вэй Ин?

— Ну конечно.

— Но почему ты так странно выглядишь?

— О, это долгая история. Дело обстоит вот как. Я — на самом деле Вэй Усянь, только старше на семь лет. Спустя семь лет я обнаружил один невероятно сильный артефакт, который может пронзать время и пространство и переносить заклинателя в прошлое. Я как раз собирался тщательно изучить эту вещицу, но в итоге по неосторожности попал под её влияние, и потому вернулся сюда!

Вся эта несуразица, прозвучавшая из его уст, больше походила на попытку подшутить над ребёнком. Лань Ванцзи ледяным тоном произнёс:

— У тебя есть доказательства?

— Какие доказательства тебе нужны? Я всё о тебе знаю. Того кролика, которого ты только что обнимал, и ещё одного, у твоих ног, разве не я тебе подарил? В тот раз ты забирал их с явной неохотой, а сейчас возмутился, когда брат запретил тебе их оставить. Скажи, они ведь понравились тебе, да?

От его слов Лань Ванцзи чуть переменился в лице. Он начал говорить, но сразу осёкся:

— Я…

Вэй Усянь сделал ещё пару шагов к нему, раскрыл объятия и, улыбаясь до ушей, спросил:

— Что это с тобой? Засмущался?

Его странное поведение произвело на Лань Ванцзи эффект как от встречи со страшным врагом. Всем видом выражая готовность защищаться, он сделал сразу несколько шагов прочь. Вэй Усянь уже давно не видел Лань Ванцзи, который реагировал на него подобным образом, поэтому в душе схватился за живот от хохота, а снаружи изобразил возмущение:

— Эй, что всё это значит? Чего ты бежишь от меня? И не стыдно тебе, Лань Чжань? Мы с тобой десять лет как стали супругами, а ты вот так запросто перестал меня узнавать!

От этих слов ледяная корка бесстрастности на прекрасном лице Лань Ванцзи в мгновение ока треснула.

Он проговорил:

— Мы… с тобой?

— …Десять лет?

— …как стали супругами?!

Между каждой фразой лежала огромная пропасть тишины, Лань Ванцзи с трудом договорил до конца. Вэй Усянь же притворился, будто внезапно кое-что осознал:

— Ах, я совсем забыл, ты ведь ещё не знаешь об этом. Если подсчитать по времени, должно быть, мы с тобой только-только познакомились? И «я» совсем недавно покинул Облачные Глубины, так? Ничего страшного, я сейчас тебе по секрету всё расскажу. Пройдёт пара лет, и мы с тобой станем спутниками на тропе самосовершенствования!

— Спутниками… на тропе самосовершенствования?

Вэй Усянь, самодовольно сияя, поддакнул:

— Ага! Такими, которые занимаются парными практиками каждый день. Ты по всем правилам прислал ко мне трёх свах (2), и мы сочетались законным браком, даже перед Небом и Землёй поклонились.

От гнева грудь Лань Ванцзи непрестанно поднималась и опускалась. Лишь спустя некоторое время он смог процедить сквозь сжатые зубы:

— Вздор!

— Я добавлю ещё парочку фраз, и ты поймёшь, вздор это или нет. Засыпая, ты любишь крепко прижимать меня к себе, и непременно чтобы я лежал на тебе, иначе не можешь уснуть; каждый раз наши поцелуи тянутся долго-долго, а когда заканчиваются, ты любишь осторожно прикусить меня за губу и лишь после отстраниться. О, кстати, когда мы занимаемся кое-чем другим, ты тоже любишь кусаться, у меня всё тело…

Начиная со слов «крепко прижимать к себе» лицо Лань Ванцзи сделалось таким, будто он не желал дальше слушать, и с каждой фразой это выражение усугублялось. Создавалось ощущение, что юноша готов заткнуть уши, лишь бы прекратить этот поток непристойностей. Он бросился к Вэй Усяню, выставив ладонь для удара, и прокричал:

— Вздор!

Вэй Усянь, уклоняясь в сторону, ответил:

— Опять — вздор? Хоть раз скажи что-то другое! К тому же, с чего ты так уверен, что я несу вздор? Неужели ты не такой?

Лань Ванцзи отчеканил фразу за фразой:

— Я… никогда не целовался… откуда мне знать, что мне… нравится в такие моменты!

Вэй Усянь, подумав, заключил:

— И то верно, в этом возрасте ты ведь ещё ни разу никого не поцеловал. Конечно же, ты не знаешь, как именно тебе нравится это делать. Может, сейчас попробуешь?

— …

Лань Ванцзи настолько разгневался его речами, что позабыл позвать других адептов, чтобы схватить подозрительного чужака. Он нападал снова и снова, целясь в энергетические каналы. Вот только Лань Ванцзи был ещё слишком молод, Вэй Усянь двигался намного быстрее и, совершенно не прилагая усилий, легко уворачивался от каждого выпада. Улучив момент, Вэй Усянь сжал его руку в определённом месте, от чего Лань Ванцзи застыл, и Вэй Усяню удалось чмокнуть юношу в щёку.

— …

Совершив задуманное, Вэй Усянь тут же отпустил Лань Ванцзи, ослабив хватку.

Но Лань Ванцзи так и остался стоять на месте, не в силах прийти в себя. Он весь будто превратился в безжизненное изваяние.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Вэй Усянь смеялся так, что пробудился ото сна.

Он хохотал столь сильно, что едва не скатился с кровати. К счастью, Лань Ванцзи всё время обнимал его за талию. От смеха по пробуждении его тело пробирала дрожь, от которой из глубокого сна проснулся даже Лань Ванцзи. Мужчины одновременно сели на кровати.

Лань Ванцзи опустил голову, протянул руку и размял висок.

— Только что, я…

Вэй Усянь закончил за него:

— Только что ты видел сон, в котором пятнадцатилетний ты повстречал двадцатилетнего меня, так?

Лань Ванцзи уставился на него и, помолчав, произнёс:

— Курильница для благовоний.

Вэй Усянь кивнул:

— Я уж было решил, что остаточное влияние курильницы отразилось только на мне, и потому меня погрузило в такой сон. Но кто бы мог подумать, что на тебя оно подействовало ещё сильнее.

Этой ночью ситуация сложилась иначе, нежели ранее. Юный Лань Чжань из сна явился отражением сознания взрослого Лань Ванцзи.

Сновидец никогда не знает, что видит сон, поэтому Лань Ванцзи во сне действительно считал, что ему только пятнадцать лет. И когда в первоначально невинном сне об утренних чтениях, прогулках и выращивании кроликов он вдруг наткнулся на Вэй Усяня, который бесцеремонно ворвался и разрушил идиллию, для последнего это стало отличной возможностью поразвлечься и позаигрывать с ним.

Вэй Усянь всё не унимался:

— Ой, не могу, Лань Чжань, ты так не хотел выпускать кролика из рук, так боялся, что твои брат и дядя не разрешат их оставить, я так растрогался, что чуть не умер от умиления. Ха-ха-ха-ха-ха…

Лань Ванцзи беспомощно проговорил:

— …Громкий смех посреди ночи может потревожить спящих.

— Неужто мы создаём мало шума каждую ночь, ха? И чего ты проснулся так рано? Проснулся бы попозже, я бы утащил тебя в горы за Облачными Глубинами и занялся кое-какими неприличными вещами, разрешил бы от обета невинности маленького пятнадцатилетнего Лань-гэгэ, ха-ха-ха-ха…

Лань Ванцзи, глядя на Вэй Усяня, со смеху покатывающегося по простыням, так и не смог вымолвить ни слова. Спокойно понаблюдав некоторое время, он неожиданно протянул руку, стиснул Вэй Усяня в объятиях и прижал к постели.

Они посчитали, что уж после второго подобного сна магия курильницы наконец рассеялась. Однако на третью ночь Вэй Усянь вновь очнулся во сне Лань Ванцзи.

Он обнаружил себя облачённым в чёрное и беззаботно прогуливающимся по тропинке из белого камня в Облачных Глубинах. Красные кисточки Чэньцин покачивались в такт шагам. Вскоре впереди послышались монотонные звуки чтения вслух.

В той стороне находилась ланьши. Вэй Усянь вразвалку подошёл к входу и увидел внутри учебной аудитории нескольких учеников Ордена Гусу Лань, занимающихся вечерними чтениями. Лань Цижэня на месте не оказалось, и по обыкновению его замещал Лань Ванцзи.

В сегодняшнем сне Лань Ванцзи по-прежнему выглядел юным, вот только теперь примерно того же возраста, когда они с Вэй Усянем оказались в пещере Черепахи-Губительницы, около семнадцати-восемнадцати лет. Его возвышенный и утончённый облик уже приближался к образу прославленного заклинателя, однако всё ещё нёс на себе некую незрелость, присущую молодым людям. Сидя перед чтецами, он был невероятно собран и сосредоточен. Если у кого-то во время чтения возникали вопросы, ученик подходил к Лань Ванцзи и просил о помощи. Тогда он бросал лишь беглый взгляд на строки и сразу отвечал. В такие моменты его серьёзность совершенно расходилась с аурой юности и неопытности.

Вэй Усянь вольготно прислонился к колонне снаружи ланьши, недолго понаблюдал за происходящим, а затем бесшумно взлетел на конёк крыши и поднёс к губам Чэньцин.

Лань Ванцзи в ланьши на мгновение замер. Кто-то из юных учеников спросил:

— Молодой господин, что с вами?

Лань Ванцзи задал им вопрос:

— Кто в такой час играет на флейте?

Юноши переглянулись между собой. Спустя какое-то время один из них ответил:

— Но мы ничего такого не слышим.

Выражение лица Лань Ванцзи сделалось чуть более суровым. Он поднялся, взял меч и вышел наружу. Как раз в тот момент, когда Вэй Усянь убрал флейту, мягко подпрыгнул и легко приземлился на другом коньке крыши.

Лань Ванцзи настороженно повернулся на звук и тихо бросил:

— Кто такой? Назови себя!

Вэй Усянь издал два коротких мелодичных свиста, его смеющийся голос раздался уже где-то вдали, в нескольких десятках чжанах:

— Твой муж!

Услышав этот голос, Лань Ванцзи изменился в лице. Не до конца уверенный в догадке, он спросил:

— Вэй Ин?

Вэй Усянь не ответил, тогда Лань Ванцзи вынул Бичэнь и бросился в погоню. Несколько летящих прыжков — и Вэй Усянь приземлился на высокой стене, ограждающей Облачные Глубины. Когда его ноги коснулись гребня из чёрной черепицы, Лань Ванцзи опустился в двадцати чжанах от него. Бичэнь подрагивал в руке, лобная лента, широкие рукава и полы одеяния яростно трепетали на ночном ветру, придавая юноше вид божественный и одухотворённый.

Вэй Усянь завёл руки за спину и расплылся в улыбке.

— Какой прекрасный мужчина, как прекрасно его мастерство. Если бы в этом месте и в это время я имел при себе ещё и кувшин прекрасной Улыбки Императора, всё было бы просто идеально.

Лань Ванцзи долго и неотрывно смотрел на него, прежде чем сказать:

— Вэй Ин, ты без приглашения явился ночью в Облачные Глубины. Что привело тебя сюда?

Вэй Усянь:

— А ты угадай!

— …Убожество!

Вэй Усянь легко уклонился он направленного на него лезвия Бичэня. Надо сказать, что в семнадцати-восемнадцатилетнем возрасте Лань Ванцзи уже обладал поразительным мастерством, однако для нынешнего Вэй Усяня он всё ещё не представлял серьёзной угрозы. Увернувшись от нескольких выпадов, он воспользовался брешью в защите Лань Ванцзи и прилепил ему на грудь талисман. Тело Лань Ванцзи мгновенно застыло, не в силах пошевелиться, а Вэй Усянь обхватил его, поднырнув под плечо, и вместе с ним направился в сторону гор за Облачными Глубинами.

Вэй Усянь нашёл в горном лесу густые заросли орхидей и там усадил Лань Ванцзи, прислонив спиной к белому камню. Тот спросил:

— Что ты собираешься делать?

Вэй Усянь ущипнул его за щёку и с серьёзным лицом ответил:

— Насиловать.

Лань Ванцзи не понимал, шутит ли он, поэтому его лицо чуть побледнело, а голос прозвучал сурово:

— Вэй Ин, не… не вздумай творить безобразие.

Вэй Усянь лишь посмеялся:

— Ты же меня прекрасно знаешь, именно этим я и люблю заниматься. — Затем запустил руку в плотно запахнутые складки одеяний Лань Ванцзи, спустился пониже и сжал в том самом месте.

Он сделал это весьма искусно — ощутимо, но не грубо. Лицо Лань Ванцзи моментально приняло исключительно нелепое выражение.

Уголок рта нервно дёрнулся, губы тесно поджались, однако в конце концов он всё же совладал с эмоциями и не без труда придал лицу спокойное выражение. Но Вэй Усянь и не думал на этом останавливаться. Он зашелестел поясом Лань Ванцзи, привычным жестом развязал и в два-три счёта скинул с него нижние одеяния. Затем взял совершенно не сочетающийся с утончёнными чертами лица массивный половой орган, взвесил в руке и с неподдельным восхищением произнёс:

— Ханьгуан-цзюнь, а ты с юных лет был немало одарён!

Сказав это, он легонько щёлкнул по стволу члена. Разгневанный подобным обращением со своим интимным местом Лань Ванцзи выглядел так, будто сейчас изойдёт кровью изо рта и испустит дух. Он не собирался задаваться вопросом, кто такой «Ханьгуан-цзюнь», только в ярости выкрикнул:

— Вэй Ин!!!

Вэй Усянь хихикнул:

— Кричи сколько хочешь, хоть глотку надорви, никто не придёт тебя спасать.

Лань Ванцзи вновь открыл рот, но Вэй Усянь, отсмеявшись, заправил за уши растрепавшиеся пряди, опустил голову и вобрал губами его половой орган.

В глазах Лань Ванцзи застыло крайнее потрясение, он будто окаменел, не смея поверить в происходящее.

От семнадцати-восемнадцатилетнего Лань Ванцзи так и веяло неопытностью молодости, однако размеры его члена уже тогда не допускали к себе пренебрежительного отношения. Вэй Усянь медленно обхватил ртом длинный ствол, но ещё не заглотил целиком, как ощутил, что гладкая головка коснулась задней стенки горла. Ствол оказался толстым и почти обжигающим, Вэй Усянь ощущал, как с силой пульсируют вены на его поверхности. Щёки надулись, поскольку рот заполнило инородное тело. Процесс давался с трудом, и всё же он терпеливо протолкнул член Лань Ванцзи ещё глубже в глотку, захватывая целиком.

Можно сказать, для Вэй Усяня вытворять подобное с Лань Ванцзи уже стало привычным делом, он тут же применил все свои умения: принялся посасывать и облизывать, сладко причмокивая, будто сосредоточенно поедал вкуснейшее лакомство. От такого даже белоснежная от природы кожа Лань Ванцзи, сквозь которую не пробивался румянец, покраснела в области шеи и мочек ушей, а дыхание заметно участилось. Вэй Усянь старался долго и упорно, так что щёки свела ноющая боль, но всё никак не мог добиться извержения семени. Он не понимал, в чём дело, едва ли ему не удалось бы орально удовлетворить семнадцатилетнего Лань Ванцзи! Подняв глаза, Вэй Усянь увидел, что Лань Ванцзи прилагает неимоверные усилия, чтобы удержать себя в руках. Его половой орган явственно стал твёрже железа, и тем не менее изо всех сил сдерживался от излияния, будто намеревался сделать всё возможное, лишь бы не переступать эту черту.

Вэй Усяню это показалось ужасно забавным, порочное желание вновь закипело в нём, и он принялся влажным кончиком языка вылизывать маленькую дырочку на массивной голове черепахи (3). Ещё несколько глубоких заглатываний, и Лань Ванцзи, наконец, не смог сдержаться — он кончил.

Поток невероятно густой спермы заполнил горло пряным запахом. Вэй Усянь выпрямился, слегка кашлянул, вытер уголки рта тыльной стороной ладони и проглотил всё до капли, как делал каждый раз. А Лань Ванцзи — неизвестно, было это следствием невыносимого стыда и негодования или же реакцией тела на удовольствие — вперился покрасневшими глазами в Вэй Усяня, не произнося ни звука.

Он выглядел так, будто не мог принять позор, которым его только что покрыли. Сердце Вэй Усяня смягчилось. Он запечатлел на щеке Лань Ванцзи нежный поцелуй и произнёс:

— Ну ладно, я виноват перед тобой. Мне не следовало тебя обижать.

С такими словами он погладил двумя пальцами только что извергшийся член Лань Ванцзи, убрал руку, развязал собственный пояс и избавился от нижних одеяний.

Длинные стройные ноги, белые, словно отполированный нефрит, бёдра с прекрасными, полными силы чёткими линиями мышц и подтянутые округлые ягодицы представляли собой подлинное произведение искусства. Лань Ванцзи сидел, прислонившись к камню, и с этого ракурса отлично мог рассмотреть все самые потаённые места Вэй Усяня ниже пояса.

Вэй Усянь встал на четвереньки, примяв заросли орхидей, развернулся к Лань Ванцзи задом и приник к земле. Затем потянулся вымазанными в белой тягучей жидкости пальцами к заднему проходу. Потайное отверстие пряталось в сокровенной ложбинке, но Вэй Усянь слегка раздвинул ягодицы, позволяя Лань Ванцзи увидеть маленькую дырочку, окружённую нежной розовой кожей, и пока сдержанно сжатую в аккуратную точку. Когда Вэй Усянь начал длинными изящными пальцами обмазывать её белой жидкостью, которую изверг половой орган Лань Ванцзи, спустя пару лёгких движений отверстие немного приоткрылось и, будто бы стыдливо, впустило в себя кончик пальца. Вэй Усянь медленным, но уверенным движением ввёл пальцы до основания, затем снова вынул. Процесс повторялся снова и снова, движения ускорились, а его собственный член начал понемногу подниматься.

Когда послышались влажные причмокивания, Вэй Усянь ввёл третий палец. При этом он слегка перевёл дыхание, словно процесс дался ему с трудом, и это был предел возможностей. Движения также немного замедлились.

Столь подробные детали скрывались во мраке ночи, неприметные для глаз, но к несчастью для себя Лань Ванцзи обладал непревзойдённой восприимчивостью всех органов чувств, в особенности превосходным было его зрение. И теперь он застывшим взглядом смотрел на разворачивающееся перед собой несравнимо развратное действо и не имел возможности отвести взгляд.

Во время занятий любовью Вэй Усяню нравилось достигать кульминации одновременно с Лань Ванцзи, поэтому, чтобы не кончить раньше времени, в процессе подготовки он старался избегать прикосновений к самому чувствительному месту внутри. Однако тело, привыкшее к тому, что Лань Ванцзи обычно уделял внимание именно тому месту, теперь никак не могло насытиться ласками. Внутренние стенки заднего прохода сжимались с необыкновенной силой, будто выражая недовольство, и когда пальцы не затрагивали нужную точку, бёдра неподконтрольно опускались ниже, как бы насаживаясь тем самым местом. После того, как пальцы Вэй Усяня несколько раз неосторожно скользнули по опасному участку, основания бёдер стали подрагивать, а колени подкашиваться, будто он вот-вот и вовсе упадёт на траву. Тогда Вэй Усянь поспешно вынул пальцы, немного успокоился, а когда обернулся, то увидел, как Лань Ванцзи, застигнутый его взглядом врасплох и явно неготовый к этой встрече, немедля закрыл глаза.

Вэй Усянь с улыбкой произнёс:

— Ну нет, Лань Чжань, чем это ты занимаешься? Повторяешь про себя правила Ордена Гусу Лань?

Он явно попал в точку. Ресницы Лань Ванцзи дрогнули, словно он хотел открыть глаза, однако всё же удержался.

Вэй Усянь лениво протянул:

— Ну посмотри же на меня, чего ты испугался? Я же ничего плохого с тобой не сделаю.

Вэй Усянь являлся обладателем весьма приятного голоса, а теперь он и вовсе зазвучал томно и легкомысленно, будто превратился в приманивающий добычу крючок. Но Лань Ванцзи, кажется, твёрдо решил не смотреть, не слушать, не разговаривать с ним и вообще не обращать никакого внимания, поэтому не отреагировал. Тогда Вэй Усянь спросил:

— Значит, ты принял непоколебимое решение не смотреть на меня?

Промурлыкав ещё пару заигрывающих фраз и увидев, что Лань Ванцзи никак не желает открывать глаза, Вэй Усянь приподнял бровь и сказал:

— Что ж, если так… я позаимствую Бичэнь, ты ведь не возражаешь?

С такими словами он в самом деле взялся за лежащий рядом на земле Бичэнь.

Лань Ванцзи немедленно распахнул глаза и резким тоном спросил:

— Что ты собираешься делать?!

— А как ты думаешь, что я собираюсь делать?

— …Я не знаю!

— Ну а раз ты не знаешь, что я собираюсь делать, с чего так разволновался?

— Я! Я…

Вэй Усянь захихикал и, глядя прямо на него, помахал Бичэнем. Затем, чуть прикрыв глаза, тронул рукоять меча поцелуем, а после высунул кончик ярко-красного языка и начал тщательно её вылизывать.

Лезвие Бичэня напоминало лёд, чистый и прозрачный. Рукоять же, чрезвычайно увесистая и покрытая старинными сдержанными узорами, была выполнена из чистого серебра, отлитого секретным способом. Картина вышла поистине развратная. Лань Ванцзи, испытав сильнейшее потрясение, воскликнул:

— Отпусти Бичэнь!

— Почему это?

— Это мой меч! Ты не можешь с ним… с ним…

Вэй Усянь в притворном недоумении произнёс:

— Я прекрасно знаю, что это твой меч, он просто понравился мне, поэтому я взял его, чтобы поиграть, ничего более. А что, по-твоему, я собирался с ним сделать?

Лань Ванцзи немедленно запнулся.

Вэй Усянь схватился за живот от смеха.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, Лань Чжань, о чём ты подумал? Ну и фантазии у тебя, совсем не благонравные!

Он не только намеренно отпирался, но и свалил всё на Лань Ванцзи, от чего лицо последнего совсем потеряло краски. Вэй Усянь же остался доволен поддразниваниями и добавил:

— Если хочешь, чтобы я не трогал твой меч, можешь взамен предложить мне себя. Ну как, согласен?

У Лань Ванцзи язык не поворачивался ответить «да», и в то же время он не желал позволять Вэй Усяню творить всяческие непристойности при помощи Бичэня, поэтому не спешил с ответом. Вэй Усянь встал на колени, выпрямив спину, и в таком положении прильнул к Лань Ванцзи, уговаривая:

— Просто скажи «да», и я верну тебе меч, а потом мы с тобой как следует развлечёмся, идёт?

Спустя некоторое время Лань Ванцзи сквозь зубы выдавил резкое:

— Нет!

Вэй Усянь приподнял бровь и ответил:

— Хм. Ты сам это сказал.

Он отстранился от Лань Ванцзи, сел напротив и, посмеиваясь, раздвинул ноги.

— Тогда просто полюбуйся на то, как я буду играть с Бичэнем.

В такой совершенно неприличной позе с широко разведёнными ногами интимные места Вэй Усяня во всей красе открылись взору Лань Ванцзи.

Белоснежные ягодицы слегка раздвинулись, обнажая розовое отверстие в ложбинке между ними. Растянутое пальцами, оно уже слегка покраснело и припухло, при этом блестело от влаги, что придавало ему вид ещё более нежный. Вэй Усянь развернул Бичэнь лезвием от себя и приставил рукоять ко входу. Сделав лёгкий вдох, он приложил небольшое усилие, и нежные складки вокруг отверстия мгновенно растянулись, впуская навершие Бичэня. В один присест половина всей длины рукояти оказалась внутри.

Рукоять Бичэня оказалась холодной словно лёд, Вэй Усяня прошибло дрожью, как от мороза. Стенки заднего прохода, охваченные прохладой, сжались сильнее, так что даже вытолкнули рукоять немного наружу. Вэй Усянь тут же сжал Бичэнь покрепче и продвинул внутрь с новой силой, затем начал медленно двигаться.

Его задний проход и без того плотно охватывал всё, что в него вторгалось, до подробнейших деталей, а теперь, когда внутри скользили выпуклые старинные узоры искусной работы, ощущения сводили Вэй Усяня с ума. Когда рукоять Бичэня касалась особого места внутри, Вэй Усянь томно постанывал и чуть поджимал ноги. Его охватывало лёгкое головокружение, кожа на голове немела от удовольствия, а собственный член немало приободрился, высоко подняв головку.

С точки зрения Лань Ванцзи это было невообразимо непристойное зрелище. Вэй Усянь лежал перед ним, по своей воле раздвинув ноги, и вставлял в задний проход Бичэнь. От проникновений твёрдой ледяной рукояти нежная дырочка покраснела и опухла столь явственно, что теперь невольно вызывала чувство жалости. Несмотря на это, Вэй Усянь продолжал старательно вводить рукоять в себя и вынимать снова. Его движения становились всё быстрее, Бичэнь всё легче скользил у него внутри. Дыхание Вэй Усяня слегка сбилось, он влажными глазами посмотрел на Лань Ванцзи и позвал:

— Лань Чжань… Лань Чжань…

Каждый такой призыв звучал чуть томно, немного в нос, и походил не то на мольбу, не то на вырывающееся в сладострастном бреду бормотание. Впрочем, какова бы ни была причина, эти звуки могли повергнуть в смятение сердце слушателя, всецело захватить душу и разум. Лань Ванцзи больше не находил в себе сил, чтобы закрыть глаза или отвести взгляд. Словно погружённый в порочный транс, он неотрывно смотрел на лицо Вэй Усяня, на то, как мужчина извивается, забавляясь с Бичэнем, на то, как доводит сам себя до неконтролируемой дрожи. Суставы на пальцах Лань Ванцзи звонко щёлкнули.

Вэй Усянь же совершенно не обратил внимания на странные перемены, он старательно удовлетворял себя рукоятью Бичэня, неосознанно сильнее и сильнее сводя ноги, сжимая колени и ягодицы, так что потайное отверстие обхватывало рукоять меча ещё плотнее. Вэй Усянь испустил тяжкий вздох, ощущая, как руки и ноги онемели и обессилели. Он улёгся набок, чтобы немного передохнуть, как вдруг кто-то железной хваткой сжал его под коленом и яростным движением раздвинул ноги.

Вэй Усянь широко распахнул глаза и увидел над собой пугающе красные глаза Лань Ванцзи, который смотрел прямо на него. В его зрачках полыхало сумрачное пламя. Он схватил Бичэнь и резко выдернул, забросив подальше. Когда рукоять покинула тело Вэй Усяня, он издал возмущённый стон, будто выражая недовольство.

Лань Ванцзи в гневе воскликнул:

— Бесстыдник!!!

Он прижал Вэй Усяня к земле и немедля пустил в ход зверское орудие, возбуждённое до пурпурно-красного состояния. Стоило ему «заехать в переулок» (4), Лань Ванцзи начал безостановочно и безжалостно таранить задний проход Вэй Усяня.

От столь яростного проникновения ноги Вэй Усяня сами по себе обхватили талию Лань Ванцзи, а руки покорно обвили шею — вся его поза теперь выражала безропотное желание повиноваться. Однако после нескольких подобных атак Вэй Усянь почувствовал, что не справляется. Лань Ванцзи действовал слишком грубо, каждый раз будто намереваясь отправить его в полёт своим напором. От мощных толчков копчик Вэй Усяня больно заныл, мужчина вскрикнул:

— Полегче! Гэгэ, полегче…

К несчастью для себя, Вэй Усянь позабыл, что сейчас он был старше, чем Лань Ванцзи из сна, и обращение «гэгэ», которое по неосторожности сорвалось с его губ, не только не поможет сдержать Лань Ванцзи, но даже наоборот — заставит двигаться ещё яростнее. Он будто всем сердцем желал разбить ягодицы Вэй Усяня на восемь лепестков (5), тем самым наказав за проступок. Вэй Усянь выгнул шею и, едва дыша под градом интенсивных толчков, выговорил:

— Как… горячо!

Бичэнь сам по себе обладал свойством источать прохладу, и пока Вэй Усянь орудовал им внутри себя, задний проход пронизывало холодом, хотя его стенки заметно растягивались. Член Лань Ванцзи превосходил рукоять Бичэня и толщиной, и обжигающим жаром. Поэтому теперь каждый раз, когда Лань Ванцзи проникал в него, низ живота Вэй Усяня будто обдавало пламенем, отчего ему хотелось кататься по земле. Однако после продолжительного самоублажения вкупе с грубыми действиями Лань Ванцзи его тело обессилело и обмякло до такой степени, что потеряло всяческий контроль над собой, оставалось только содрогаться под карательной атакой Лань Ванцзи. В такой момент, насколько бы уровень его заклинательства ни превышал Лань Ванцзи, он не мог оказать ни малейшего сопротивления. Не в состоянии стерпеть болезненного жжения внутри, он то и дело пытался увернуться, изогнуться так, чтобы вырваться из захвата, однако Лань Ванцзи крепко стиснул его талию и совершил несколько столь глубоких толчков, что Вэй Усянь лишился дара речи.

Над его ухом раздался тихий грубый голос Лань Ванцзи:

— Кто теперь чей муж?

Вэй Усянь в полузабытьи не сразу смог отреагировать на вопрос, тогда Лань Ванцзи спросил ещё раз и с такой яростью вонзил в него член, что душа Вэй Усяня едва не взлетела выше Девяти небес. Он тут же заверил:

— Ты! Ты! Это ты, ты мой муж…

В конце концов, он сам напросился.

Вэй Усянь крепко стиснул зубы, смирившись с тем, что его безостановочно имеют. Когда охлаждённый рукоятью Бичэня задний проход от непрестанного трения согрелся и сделался жарким, ему постепенно стало легче. Теперь его потайное отверстие сжималось и разжималось само по себе, втягивало горячую плоть в мягкое, влажное и скользкое нутро, позволяя члену Лань Ванцзи всецело властвовать над собой и ощущая каждый изгиб его головки. Многократные толчки и скольжения чуть изогнутым стволом по чувствительной точке очень скоро довели Вэй Усяня до состояния, когда от наслаждения он готов был лишиться рассудка. Однако с ещё большим удовольствием мужчина делал вид, будто ужасно ослабел, не в силах выдержать подобное обращение, и, то и дело содрогаясь от мощных ритмичных движений, хватался за плечи Лань Ванцзи и жалобно причитал:

— …Гэгэ… Лань Чжань… Прошу тебя, полегче, мне больно… кажется, пошла кровь…

В месте слияния действительно всё стало мокрым и скользким, а хлюпающие влажные звуки становились с каждым разом всё громче. Услышав его, Лань Ванцзи немедля опустил взгляд, чтобы взглянуть, и тут же смущённо застыл. Вэй Усянь простонал:

— Ты видишь кровь?

Лань Ванцзи тяжело выдохнул:

— Нет.

— Нет? А что же там?

Лань Ванцзи тихо-тихо ответил:

— Влага.

Внутренняя сторона бёдер Вэй Усяня так и сияла скользящими по коже каплями, да и пурпурно-красный член Лань Ванцзи блестел от влаги, которая явно сочилась из тела Вэй Усяня. Тот умело изобразил недоверие:

— Правда? Ты уверен? — С таким вопросом он схватил Лань Ванцзи за руку и направил к месту их слияния. Толстый корень Ян, пульсирующий раздувшимися венами, растянул маленькую дырочку до предела. Когда Лань Ванцзи дотронулся до скользкой жидкости, он также коснулся тесно прижатой друг к другу плоти, поэтому сразу отдёрнул руку, будто от укола иглы. Бросив взгляд, он обнаружил, что жидкость прозрачная — совершенно не похожая на кровь.

Они находились в несравнимо тесной близости, и тела их настолько гармонично сочетались друг с другом, что когда страсть достигала пика, тело Вэй Усяня каждый раз вполне естественно реагировало подобным образом, просто сейчас он решил намеренно подшутить над Лань Ванцзи. Увидев, что уголки его губ чуть приподнялись, Лань Ванцзи понял, что попался на уловку. Он тут же склонился и вновь бросился в атаку, так что дыхание Вэй Усяня мгновенно сбилось. Едва выдохнув, Вэй Усянь взмолился:

— …Лань Чжань, Лань Чжань, позволь мне забраться на тебя, можно я теперь побуду сверху, а?

Лань Ванцзи, кажется, не совсем понял, что означало «побуду сверху». Он ненадолго замедлился, будто колеблясь, и тогда Вэй Усянь обнял его за плечи и перевернулся, таким образом сменив позу.

Теперь вышло, что Лань Ванцзи лежал на земле, а Вэй Усянь сидел на нём верхом, тесно прижимаясь ягодицами к его бёдрам. В процессе смены позиции разгорячённый корень Ян всё так же оставался глубоко внутри Вэй Усяня, ни на секунду не покинув его нутро. Зато переворот вызвал приятное трение, от которого Вэй Усянь сладостно зажмурился, вновь ощущая лёгкое головокружение.

Он опустил голову и обнаружил, что обыкновенно плоский низ его живота сейчас будто немного распирает находящимся внутри членом Лань Ванцзи. Возможно, это было лишь ложное ощущение, но Вэй Усянь всё же не удержался от того, чтобы потрогать живот. Однако процесс этот продлился недолго — Лань Ванцзи приподнял Вэй Усяня за бёдра и начал с силой проникать в него.

Вэй Усянь так и подпрыгивал в его руках: каждый раз поднимаясь, он ощущал внутри себя лишь самый краешек затвердевшей головки, опускаясь же, чувствовал всю длину плоти, проникающую так глубоко, что невольно хмурился от боли. Причём эти взлёты и падения происходили в столь быстром темпе, что не оставалось ни секунды на вдох. Прежде, когда они предавались играм «упавшей жар-птицы и феникса» (6), в них непременно присутствовала поза наездника, поскольку именно в таком положении проникновение становилось самым глубоким, что доставляло Вэй Усяню наибольшее удовольствие. Но сейчас толчки достигали такой глубины, что Вэй Усяню пришлось сполна изведать горькие плоды, которые он сам же и посеял. Он до такой степени раздразнил семнадцатилетнего Лань Ванцзи из сна, что тот в неистовстве совершенно не контролировал свою силу. Он так отымел Вэй Усяня, что у того ноги прямо-таки сотрясались дрожью, он не мог ни встать, ни высвободиться, положение его можно было назвать весьма плачевным. Оставалось только упираться руками в твердокаменный живот Лань Ванцзи и сквозь сжатые зубы вдыхать холодный воздух.

Несмотря на тонкую от рождения талию и узкие бёдра, ягодицы Вэй Усяня всё-таки были достаточно мягкими, пальцы Лань Ванцзи могли с силой сжимать податливую плоть, при этом оставляя иссиня-пурпурные следы. От таких прикосновений всё тело Вэй Усяня начало зудеть, и когда ягодицу в очередной раз пронзило сдавливающей болью, он не выдержал и отстранил руку Лань Ванцзи. Кто же мог представить, что последнему подобные действия придутся в высшей степени не по нраву — Лань Ванцзи тесно сдвинул брови, помрачнев лицом, ладонь с силой опустилась на ягодицу Вэй Усяня, и в тот же миг раздался оглушительно звонкий шлепок.

От такого обращения Вэй Усянь потрясённо застыл.

За всю его жизнь никто никогда не бил его по этому месту. Даже в детстве, когда он озорничал, и Госпожа Юй наказывала его кнутом, она била только по спине и ладоням, а Цзянь Фэнмянь и Цзян Яньли так и вовсе никогда не позволяли себе поднять на него руку. Когда при нём с других детей стягивали штаны и лупили за шалости по попе, подобное казалось ему ужасно постыдным и унизительным, поэтому Вэй Усянь радовался, что с ним никогда не обходились таким образом. И вот теперь Лань Ванцзи лишил его своеобразной непорочности, да к тому же… будучи семнадцатилетним юнцом!

В мгновение ока Вэй Усянь побледнел, затем покрылся красными пятнами — впервые во время занятия любовью с ним произошло что-то настолько нестерпимо унизительное.

Он никак не мог справиться с мыслями об этом, половина ягодицы горела огнём, с его губ сорвалось отрывистое:

— Довольно! — после чего он склонился набок, скатился с Лань Ванцзи и с огромным трудом приподнялся на ватных ногах, твёрдо вознамерившись отыскать свои штаны. Однако пыл Лань Ванцзи непросто было охладить. Ко всему прочему, Вэй Усянь так долго издевался над ним, то тиская, то сжимая, то щёлкая, то осыпая поцелуями, то лаская, а то и вовсе угрожая, что внутри у Лань Ванцзи скопился невыразимый бушующий гнев. И теперь, стоило ему заметить, что Вэй Усянь особенно не переносит, когда его бьют по заду, разве Лань Ванцзи мог так просто его отпустить? Уверенным рывком он разорвал штаны Вэй Усяня, которые тот успел натянуть лишь до колена, перевернул его на живот, одной рукой сковал запястья за спиной, а другой обрушил ещё один размашистый удар на белоснежные ягодицы.

Хлоп!

Вэй Усянь всем телом содрогнулся и жалобно вскрикнул:

— Больно!

На самом деле он ощущал не столько боль, сколько нестерпимый стыд. Во время любовных утех Вэй Усянь никогда специально не сдерживал рвущиеся изнутри стоны, поэтому его голос становился чуть охрипшим. И этот крик, который он издал только что, совсем не походил на настоящий стон боли, напротив, прозвучал несколько интимно и трогательно. Лань Ванцзи замер и опустил взгляд.

Белая кожа налитых округлых ягодиц зарделась розовато-красным ровно в тех местах, куда пришлись два удара его ладони. Помимо этого, нежную кожу покрывали следы от грубых прикосновений его пальцев. Ложбинка меж ягодиц, которая долгое время претерпевала мощные толчки, теперь раскрывалась сама по себе, так что стало видно опухшее до красноты и стыдливо сжимающееся отверстие. Налитое кровью, оно казалось ещё более нежным и деликатным, заставляя усомниться в том, что действительно смогло вместить в себя рукоять Бичэня и половой орган пугающих размеров. Между ягодицами и у основания бёдер всё ещё блестели влажные следы.

От такой картины огонь ярости в глазах Лань Ванцзи начал постепенно угасать.

Вэй Усянь же, находясь в столь неудобной позе, больше всего боялся, что Лань Ванцзи снова ударит по тому же месту, поэтому принялся изо всех сил напрягать и расслаблять мышцы ануса, чтобы отверстие раскрывалось и сжималось, тем самым привлекая внимание Лань Ванцзи, как бы говоря — «не отвлекайся от главного и перестань мучить мои бедные ягодицы». Это сработало — дыхание Лань Ванцзи сделалось тяжёлым, он перевернул Вэй Усяня на спину и снова вошёл, гладко и беспрепятственно, заполняя собой нутро Вэй Усяня, который наконец вздохнул спокойно.

Откуда ему было знать, что выдохнуть до конца так и не получится — Лань Ванцзи вновь занёс ладонь и ударил его по заду. Вэй Усяня от удара охватило дрожью, потайное отверстие сжалось само по себе, головка члена Лань Ванцзи скользнула ровно по чувствительной точке, и половой орган Вэй Усяня также приподнялся и затвердел, увенчавшись каплями белёсой жидкости.

Далее Лань Ванцзи на каждый толчок одаривал ягодицы Вэй Усяня шлепком, и каждый раз член внутри него упирался в роковую точку, отчего стенки заднего прохода охватывали его ещё сильнее, а его собственный орган приподнимался ещё выше. Ощущения от трёх различных по природе воздействий накладывались друг на друга, будто погружая Вэй Усяня в бушующее море страсти. Он тоненько простонал:

— Не делай так… Лань Чжань… остановись же… не бей меня… Проснись! Лань Чжань, проснись же…

Он прекрасно знал, насколько неистов Лань Ванцзи бывает в постели, и ему всегда нравилась эта необузданная свирепость, но чтобы его довели до такого состояния — подобное случалось впервые.

Когда-то нетронутые ягодицы Вэй Усяня после пары десятков шлепков горели и пылали румянцем, даже слегка припухли, — любое прикосновение походило на прижигание раскалённым железом. Всё тело также сделалось беспримерно чувствительным, и когда Лань Ванцзи ещё раз глубоко вогнал член, склонился и накрыл губы поцелуем, Вэй Усянь обессиленно обнял его за плечи, углубил поцелуй и, окончательно измотанный, кончил.

Молочно-белая жидкость выплеснулась им обоим на живот. Лань Ванцзи достиг пика наслаждения следом — спустя мгновение он до капли излился внутрь Вэй Усяня.

Полежав какое-то время неподвижно, Вэй Усянь хрипло простонал:

— …Больно…

После второй разрядки к Лань Ванцзи наконец-таки вернулись его привычная холодность и ясное сознание. Лёжа сверху на Вэй Усяне, он несколько растерянно спросил:

— …Где болит?

— …

Вэй Усянь не мог заставить себя произнести «болит зад», поэтому лишь прошептал:

— Лань Чжань, скорее поцелуй меня, только подольше…

От его непривычно покорного вида и полуприкрытых век белые мочки ушей Лань Ванцзи подёрнулись розовым. Повинуясь просьбе, он крепко обнял Вэй Усяня и накрыл его губы нежным поцелуем.

Когда лепестки губ наконец разомкнулись, Лань Ванцзи, как и следовало ожидать, мягко прикусил Вэй Усяня за нижнюю губу.

А после оба одновременно пробудились.

Лёжа на деревянной кровати в цзинши, они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, после чего Лань Ванцзи снова прижал Вэй Усяня к себе.

Вэй Усянь прильнул к его груди и предался долгому поцелую, а затем, вдоволь насытившись, хитро прищурился и спросил:

— Лань Чжань… я кое-что у тебя спрошу. Каждый раз ты изливаешься внутри меня, потому что хочешь, чтобы я родил тебе господина Ланя младшего?

Только что во сне проказы Вэй Усяня завершились тем, что его нещадно отымели. Но стоило ему проснуться и увидеть Лань Ванцзи, как он вновь не смог удержаться от глупой болтовни. Взрослого Лань Ванцзи, однако, было не так-то просто вывести из равновесия, он сказал лишь:

— Как ты собираешься родить?

Вэй Усянь устало пожал плечами, сложил руки перед собой и уронил на них голову.

— Ох, если бы я мог родить, то с таким распорядком, когда ты денно и нощно нещадно имеешь меня, я бы давно нарожал тебе целую ораву.

Лань Ванцзи, не в силах больше слушать бесстыжую болтовню, произнёс:

— …Ну хватит.

Вэй Усянь задрал ногу и, посмеиваясь, сказал:

— Опять засмущался? Я… — не договорив, он вдруг почувствовал, как Лань Ванцзи легонько шлёпнул его по заду.

От такого Вэй Усянь едва не скатился с кровати с криком:

— Что ты делаешь?!

— Хочу посмотреть.

Вэй Усянь же мгновенно вскочил, позабыв даже о трясущихся ногах.

— Нет уж, Лань Чжань, я прекрасно помню, что ты сотворил со мной во сне, никто в жизни не смел так поступать со мной!!! И тебе впредь запрещается! Я тебе вот что скажу: собрался поиметь меня — пожалуйста, я широко распахну ноги тебе навстречу, но только давай без рукоприкладства!!!

Лань Ванцзи притянул его обратно на кровать.

— Хорошо.

Услышав обещание, Вэй Усянь наконец успокоился.

— Ханьгуан-цзюнь, это твои слова.

— Мгм.

Спустя три изматывающих ночи усталость всё же дала о себе знать, и Вэй Усянь больше не желал никаких приключений. Он вновь удобно устроился в объятиях Лань Ванцзи и пробормотал:

— Никто в жизни не смел так поступать со мной…

Лань Ванцзи провёл рукой по его волосам, поцеловал в лоб и с улыбкой покачал головой.

Примечания:

(1) Досл. — предаваться забавам тучки и дождя, обр. в знач. — заниматься любовью, предаваться плотским утехам.

(2) Цитата из классического романа «Сон в красном тереме», в данном случае употреблена в качестве шутки.

(3) Голова черепахи — образно о головке полового члена.

(4) Заехать в переулок — обр. в значении — совершать половой акт.

(5) Разбиться на восемь лепестков — обр. в знач. — раскалываться от сильной боли.

(6) Игры упавшей жар-птицы и феникса — обр. в знач. — любовная близость.