Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Глава 99. Скорбь. Часть вторая

Цзинь Лин украдкой бросил взгляд на Вэй У Сяня. Убедившись, что рядом нет собаки, душа Вэй У Сяня, едва не разлетевшаяся на части, собралась воедино. Он заговорил, будто голова раскалывалась от боли: «Ну что за дитя… Что ты делаешь здесь так поздно, один, с собакой?»

Вэй У Сяню было и невдомек, что, стоило ему, Лань Ван Цзи и Вэнь Нину на пароме покинуть Пристань Лотоса, Цзинь Лин тайком отправился искать их, однако не обнаружил и тени. После чего набросился на дядю, который будто выжил из ума, повсюду хватал людей и заставлял вынимать из ножен какой-то старый меч, с криками и бранью, тыча пальцем и повторяя, что это из-за него Вэй У Сянь сбежал. Цзян Чэн же оттолкнул его, так что юноша ударился о землю. Потому Цзинь Лин и отправился на поиски Вэй У Сяня, прихватив с собой Фею. И собака-оборотень полностью оправдала надежды — по запаху она привела Цзинь Лина точно к храму Гуань Инь. Вот только когда Цзинь Лин уже стучал в двери храма, Фея, почуяв эманации убийственной Ци, сменила направление и принялась хватать хозяина зубами за одежду, предупреждая об опасности громким лаем. К несчастью, храм Гуань Инь показался Цзинь Лину странным, и потому он решил разобраться, в чем дело, даже если Вэй У Сяня внутри нет. В итоге попал в лапы врагу.

Разумеется, Цзинь Лин никогда не признался бы в этом, и потому лишь угрюмо фыркнул.

Цзинь Гуан Яо провел их в храм, и когда ворота уже почти закрылись, вдруг развернулся и спросил: «А где собака?»

Один из монахов ответил: «Эта черная псина-оборотень слишком агрессивная, кусает всех, кто попадется на пути. Нам не хватило сил с ней справиться, поэтому она убежала».

Цзинь Гуан Яо: «Догнать и убить. Эта собака слишком умна. Если она приведет помощь, проблемы умножатся».

«Слушаюсь!»

Монах с мечом выбежал прочь, ворота за ним захлопнулись. Цзинь Лин, потрясенный до глубины души, выпалил: «Ты правда приказал ее убить? Но ведь это ты подарил мне Фею!»

Цзинь Гуан Яо вместо ответа задал вопрос: «А-Лин, зачем ты прибежал сюда?»

Цзинь Лин глянул на Вэй У Сяня, но с ответом помедлил. Внезапно заговорил Лань Си Чэнь: «Глава Ордена Цзинь, Цзинь Лин — всего лишь ребенок».

Цзинь Гуан Яо посмотрел на него. «Я знаю».

Лань Си Чэнь: «И к тому же твой племянник».

Цзинь Гуан Яо не удержался от улыбки. «Брат, о чем ты подумал? Разумеется, мне известно, что Цзинь Лин — ребенок, и к тому же мой племянник. Что, по твоему мнению, я собираюсь сделать? Убить его, тем самым избавившись от свидетеля?»

Лань Си Чэнь молчал. Цзинь Гуан Яо покачал головой и обратился к Цзинь Лину: «А-Лин, ты слышал? Если попытаешься сбежать или закричишь, возможно, тогда я сделаю с тобой что-то страшное. Решай сам».

Отношения между Цзинь Лином и его младшим дядей всегда были довольно хорошими. Цзинь Гуан Яо в прошлом очень баловал мальчишку, да и сейчас выглядел все так же благожелательно. Зато Цзинь Лин в сложившейся ситуации уже не мог смотреть на него прежними глазами. Он молча подошел ближе к Вэй У Сяню и Лань Си Чэню, всем видом выражая послушание.

Цзинь Гуан Яо развернулся и воскликнул: «Еще не выкопали? Скажите рабочим пошевеливаться!»

Монах ответил: «Слушаюсь!» — и помчался в сторону залы Гуань Инь.

Вэй У Сянь только сейчас понял, что странные звуки ударов по камню и земле, доносящиеся из последней залы, посвященной Гуань Инь, действительно похожи на то, как множество людей что-то копают. Он подумал: «Что они хотят выкопать? Подземный ход? Стигийскую Тигриную Печать? То, что скрывает магическое поле?»

Цзинь Гуан Яо произнес: «Кстати говоря, я так и не спросил, как господин Вэй узнал об этом месте? Только не говорите, что вы с Хань Гуан Цзюнем случайно на него наткнулись во время путешествия по живописным местам».

Вэй У Сянь ответил: «В потайной комнате Благоуханного дворца Лянь Фан Цзунь хранит купчую на землю немалых размеров. Как раз вместе с моими рукописями. Припоминаете?»

Цзинь Гуан Яо: «Ах, это все-таки мое упущение. Мне следовало хранить их отдельно».

Вэй У Сянь: «Так или иначе, сейчас мы полностью в вашем распоряжении. Лянь Фан Цзунь, не могли бы вы объяснить мне, что же прячется внутри храма Гуань Инь, дабы удовлетворить мое любопытство?»

Цзинь Гуан Яо, лучезарно улыбаясь, произнес: «Цена за удовлетворение вашего любопытства будет немалой. Молодой господин Вэй, вы уверены, что хотите попытаться?»

Вэй У Сянь: «Оу. В таком случае, я пока потерплю».

В этот момент к нему подошел Лань Си Чэнь. Тогда Вэй У Сянь и заметил, что меч на поясе Лань Си Чэня выдвинут из ножен на один цунь, однако сияния духовной силы не видно. Вэй У Сянь поинтересовался: «Цзэ У Цзюнь, вы…?»

Лань Си Чэнь: «Стыдно признаться. Я подвергся обману, попался на уловку, и потому лишился духовных сил. Шо Юэ и Ле Бин при мне, но помощи от меня не предвидится».

Вэй У Сянь: «К чему стыдиться? Все-таки обман — это коронный номер Лянь Фан Цзуня».

Стоило Вэй У Сяню вспомнить увиденную во время сопереживания картину «самоубийства» Мэн Яо, при помощи которого он нанес внезапный удар Не Мин Цзюэ, затем припомнить новость о «тяжело раненом Лянь Фан Цзуне», не составило труда догадаться, как же Лань Си Чэнь потерял духовные силы.

Цзинь Гуан Яо отдал приказ монахам: «Установите магическое поле. Вскоре сюда явится Хань Гуан Цзюнь. Нельзя пренебрегать никакими способами, если только они смогут его задержать».

Вэй У Сянь: «Почему ты так уверен, что Хань Гуан Цзюнь непременно явится?»

В его голове молниеносно пронеслась мысль о том, стоит ли солгать, чтобы Цзинь Гуан Яо ослабил бдительность. К удивлению, Цзинь Гуан Яо, будто разгадал замысел, лишь мягко улыбнулся и произнес: «Разумеется, он придет. Раз уж молодому господину Вэю приглянулся храм Гуань Инь, Хань Гуан Цзюнь не может не знать, что в этом месте творится что-то подозрительное. Неужели вы, молодой господин Вэй, решили, что я поверю в ложь о том, что он не с вами?»

Вэй У Сянь: «Ума вам не занимать».

Лань Си Чэнь: «Молодой господин Вэй, если Ван Цзи поблизости, почему его не было рядом с вами?»

Вэй У Сянь: «Мы решили действовать по отдельности».

Лань Си Чэнь удивленно замер. «Я слышал, что на горе Луань Цзан вы получили ранение. Разве он мог оставить вас одного в такой момент?»

Вэй У Сянь: «Кто вам сказал?»

Цзинь Гуан Яо: «Я сказал».

Вэй У Сянь глянул на него, затем ответил Лань Си Чэню: «Дело вот в чем. Сегодня я не мог уснуть и потому вышел с постоялого двора, чтобы прогуляться. И весьма удачно наткнулся на это место. Хань Гуан Цзюнь спал в другой комнате, ему не известно, что я ушел».

Цзинь Гуан Яо удивленно спросил: «Вы заказали две комнаты?»

Вэй У Сянь: «Кто тебе сказал, что мы непременно должны жить в одной?»

Цзинь Гуан Яо лишь улыбнулся. Вэй У Сянь произнес: «Ох, я понял». Лань Си Чэнь сказал ему.

Вэй У Сянь: «Вы в самом деле все друг другу рассказываете».

Лань Си Чэнь однако вовсе не собирался шутить. Он спросил: «Молодой господин Вэй, между вами произошел конфликт?»

Дружеская улыбка на лице Лань Си Чэня исчезла, выражение сделалось серьезным, отчего он стал более похож на Лань Ван Цзи. Вэй У Сянь не мог понять, почему он столь сильно отреагировал. Чувство вины все еще не улеглось в душе. Вэй У Сянь произнес: «Глава Ордена Лань, разве между нами может возникнуть конфликт? Для начала давайте управимся с проблемой посерьезнее».

Он взглядом указал на Цзинь Гуан Яо. Лишь после напоминания Лань Си Чэнь ответил: «Прошу прощения, я проявил излишнее беспокойство».

Цзинь Гуан Яо однако усмехнулся: «Как видно, в самом деле, случился конфликт. И размеров немалых».

Вэй У Сянь с прохладной усмешкой ответил: «Скоро все кланы заклинателей явятся по вашу душу, Лянь Фан Цзунь. Вам настолько безразлична собственная судьба, что вы находите время беспокоиться о других? Вы настолько любите молоть языком?»

Цзинь Гуан Яо: «Ну что вы. Просто все это кажется мне крайне печальным, не более. Хань Гуан Цзюнь провел столько лет в тяжком ожидании, но до сегодняшнего для так и не получил воздаяния за старания (1). Не только у Главы Ордена Лань есть причины проявлять беспокойство, даже совершенно посторонние люди прониклись бы состраданием».

Вэй У Сянь наградил его резким взглядом. «Какое еще тяжкое ожидание? Что за воздаяние за старания?»

Этот его вопрос потряс обоих — и Цзинь Гуан Яо, и Лань Си Чэня. И тот, и другой принялись внимательно изучать его лицо, будто подозревали, что он намеренно притворяется глупцом. Сердце Вэй У Сяня забилось как бешеное, словно что-то в груди, уже полночи как мертвое, вновь постепенно ожило. Насилу сохраняя спокойствие, он спросил: «Что ты имеешь в виду?»

Цзинь Гуан Яо: «Что я имею в виду? Молодой господин Вэй, вы действительно не понимаете или притворяетесь, что не понимаете? Впрочем, не важно, прикидываетесь вы или нет. Но если бы это услышал Хань Гуан Цзюнь, ваши слова прозвучали бы для него немного оскорбительно».

Вэй У Сянь: «Я действительно ничего не понимаю. Говори прямо!!!»

Явно находящийся в замешательстве Лань Си Чэнь произнес: «Молодой господин Вэй, только не говорите, что вы, проведя вместе с Лань Ван Цзи столько времени, ничего не знали о его чувствах».

Вэй У Сянь вцепился в Лань Си Чэня, будто готов был упасть перед ним на колени и умолять хоть раз объяснить по порядку. «Глава Ордена Лань… Глава Ордена Лань, вы… вы сказали о его, Лань Чжаня, чувствах. О каких чувствах?! Неужели… неужели…»

Лань Си Чэнь резко выдернул руку из его захвата, не в силах поверить в услышанное, и произнес: «По-видимому, вам действительно ничего не известно. Но разве вы могли забыть, откуда взялись те шрамы от дисциплинарного кнута на его спине? Вы не видели ожог от тавра на его груди?»

Вэй У Сянь воскликнул: «Шрамы от дисциплинарного кнута?!» И снова ухватился за Лань Си Чэня с мольбой: «Глава Ордена Лань, я правда не знал, прошу, расскажите мне, откуда все эти раны на его теле? Неужели они как-то связаны со мной?!»

Лицо Лань Си Чэня сделалось сердитым. «Если не с вами, то неужели вы думали, что он сам нанес их себе без всякой на то причины?!»

Цзэ У Цзюнь всегда был крайне сдержан, но сейчас, когда дело касалось Лань Ван Цзи, он действительно разозлился. Однако стоило ему внимательно посмотреть на выражение лица Вэй У Сяня, гнев немного отступил. Он вновь испытующе спросил: «У вас… провал в памяти?»

Вэй У Сянь: «В моей памяти?» Он немедленно принялся изо всех сил вспоминать, о чем мог забыть, бормоча: «Не припомню, чтобы в моих воспоминаниях имелся… имеется!»

Один отрезок в его памяти действительно оказался размытым настолько, что разглядеть невозможно.

Кровавая баня в Безночном городе!

В ту ночь, когда он считал, что сестра и брат Вэнь убиты, а прах их развеян по ветру, когда увидел, как кланы заклинателей в благородном порыве поднимают знамена для карательного похода, когда прямо на его глазах погибла Цзян Янь Ли, он окончательно взбесился, соединил две части Стигийской Тигриной Печати и с ее помощью развернул масштабное смертоубийство. Люди, убитые мертвецами под управлением Тигриной Печати, сами становились новыми ходячими мертвецами. Это породило бесконечную волну марионеток, истребляющих все живое. То был настоящий кровавый ад на земле.

После случившегося Вэй У Сянь, хоть и все еще стоял на ногах из последних сил, в какой-то момент понял, что покинул развалины города, превратившиеся в побоище. Однако очень долгое время он пребывал в замутненном сознании. А когда пришел в себя, то обнаружил, что давно сидит у подножия горы Луань Цзан.

Лань Си Чэнь: «Вы вспомнили?»

Вэй У Сянь сбивчиво проговорил: «Тот раз, в Безночном городе? Я… я всегда считал, что сам в полузабытьи выбрался оттуда, но неужели…»

Казалось, Лань Си Чэнь вот-вот рассмеется в ответ. «Молодой господин Вэй! Против скольких заклинателей вы выступили в ту ночь в Безночном городе? Против трехтысячной армии! Какими бы исключительными ни были ваши таланты, разве в подобном положении вам бы удалось отступить целым и невредимым? Это невозможно!»

Вэй У Сянь: «Лань Чжань… Лань Чжань, он… что он сделал?»

Лань Си Чэнь ответил: «То, что сделал Лань Ван Цзи… если вы этого не помните, боюсь, он бы никогда не рассказал об этом сам. А вы бы и не стали спрашивать. Что ж, в таком случае, позвольте мне напомнить».

Он начал говорить. «Молодой господин Вэй, в ту ночь вы пустили в ход две половины Стигийской Тигриной Печати, соединив их вместе. А когда жертв уже было достаточно, ваши силы также подошли к концу. Вы ранили Ван Цзи в приступе безумия. Его состояние было не намного лучше вашего. Он также держался из последних сил и с трудом мог стоять, опираясь на Би Чэнь. Но когда он увидел, что вы, пошатываясь, направились прочь с поля битвы, то немедля последовал за вами».

«Тогда вокруг не осталось почти никого, кто сохранял бы трезвость ума. Я и сам ничего не мог поделать, только словно во сне наблюдал, как Ван Цзи, духовные силы которого очевидно скоро иссякнут, хромая на обе ноги, добрался до вас, схватил, поставил на Би Чэнь и скрылся».

«Спустя четыре часа, когда мне, наконец, удалось восстановить силы, я поспешил в Орден Гу Су Лань с призывом о помощи. Я беспокоился, что, если остальные кланы доберутся до вас раньше, Ван Цзи признают вашим сообщником, и в лучшем случае это станет несмываемым пятном на всю оставшуюся жизнь, огромным уроном для его репутации. А в худшем — его просто казнят на месте, без долгих разбирательств. Поэтому я и дядя избрали старейшин, которые всегда высоко ценили Ван Цзи, в количестве тридцати трех человек, и тайно отправились на мечах на поиски. Лишь спустя два дня нам удалось обнаружить ваши следы в землях И Лин. Ван Цзи спрятал вас в горной пещере. Когда мы прибыли туда, вы оцепенело сидели на камне внутри пещеры, а Ван Цзи держал вас за руку, передавая духовные силы, и все время тихо говорил с вами».

«Вы же от начала до конца повторяли лишь одно слово ему в ответ».

«Проваливай!»

В горле Вэй У Сяня пересохло, глаза покраснели, он не мог произнести ни слова. Лань Си Чэнь добавил: «Дядя внезапно появился перед ним и принялся бранить, требуя объяснений. Однако Ван Цзи, будто давно понимал, что мы вскоре вас найдем, сказал лишь, что нечего здесь объяснять, все именно так, как есть. С малых лет он никогда не перечил ни дяде, ни мне. Но ради вас Ван Цзи пошел не только против него, он скрестил мечи с заклинателями родного Ордена Гу Су Лань, нанес тяжелые раны тридцати трем старейшинам, которых мы привели с собой…»

Вэй У Сянь нервно запустил руки в волосы. «Я… Я не знал… Я правда…»

Он мог лишь повторять «Я правда ничего не знал», а больше ничего сказать не мог. Лань Си Чэнь некоторое время молчал, но потом все же добавил, скрепя сердце: «Тридцать три шрама от дисциплинарного кнута! Он принял наказание единовременно — один удар за одного человека. Вы должны хотя бы представлять, какую боль ему пришлось стерпеть, как долго он не мог встать на ноги! Сколько времени он простоял на коленях у стены послушания, после того как своевольно отвел вас на гору Луань Цзан и покорно вернулся принять наказание! Когда я приходил к нему, я говорил, что молодой господин Вэй и так уже совершил ужасную ошибку, к чему тебе добавлять к его ошибкам свои? Он ответил… что не может судить, были ваши действия верными или ошибочными, но какими бы они ни являлись, он готов нести ответственность за последствия вместе с вами. Все считают, что он провел те годы в уединенной медитации, сидя лицом к стене. На самом же деле он был прикован к постели тяжелыми ранами. Но даже в таком состоянии, когда Ван Цзи узнал о вашей смерти, из последних сил поднялся на ноги и, не слушая никаких уговоров, отправился на гору Луань Цзан, чтобы убедиться…»

«Когда он спас вам жизнь и спрятал в пещере… то, как он говорил с вами, как он смотрел на вас… Боюсь, даже ослепнув и оглохнув, невозможно было не понять, что у него на душе. Поэтому дядя так сильно разгневался. В детстве Ван Цзи ставили в пример другим ученикам. Когда он повзрослел, то стал прославленным заклинателем. Вся его жизнь — образец благовоспитанности, на котором нет ни пятнышка. Единственная ошибка, совершенная им за всю жизнь, — это вы! И вы говорите… вы говорите теперь, что не знали. Молодой господин Вэй, как вы вели себя с ним после того, как вернулись? Какими всевозможными способами показывали свое отношение? Каждую ночь… каждую ночь вы с ним непременно… и вы говорите, что ничего не знали? Если вы не знали, тогда почему делали все это?»

Вэй У Сяню по-настоящему захотелось вернуться в каждый из тех моментов и убить себя. Ведь именно потому, что ничего не знал, он и позволял себе творить все эти вещи!

Ему вдруг сделалось ужасно страшно. Если Лань Ван Цзи не знает, что он совершенно не помнит о тех днях из прошлой жизни, после резни в Безночном городе… если он считает, что Вэй У Сянь все это время знал о его чувствах… что же он творил с Лань Ван Цзи после своего возвращения?

С самого начала Вэй У Сянь, совершенно не стесняясь, каких только бесстыдных поступков ни совершил! А все ради того, чтобы Лань Ван Цзи поскорее стало тошно, и он выкинул Вэй У Сяня прочь из Облачных Глубин, после чего они бы больше не виделись и разбежались по своим дорогам. Лань Ван Цзи не мог не понять, каково было истинное отношение Вэй У Сяня. Даже несмотря на это, он все равно… упорно старался защитить его, не позволил Цзян Чэну приблизиться и причинить вред. На любой вопрос он давал ответ, на любую просьбу отвечал согласием. Сто раз попустительствовал безобразным проделкам, тысячу раз прощал любые выходки. Сталкиваясь с разнообразными и несомненно низкими попытками Вэй У Сяня подшутить и раздразнить его, все равно отвечал сдержанно и пристойно, ни разу не переступив черту.

Означает ли это, что тогда, на постоялом дворе, он внезапно оттолкнул Вэй У Сяня потому, что принял случившееся… лишь за спонтанное проявление еще большей развязности?

Вэй У Сянь не мог продолжать даже думать об этом. Он бросился к выходу из храма, но тут же несколько заклинателей преградили путь. Цзинь Гуан Яо произнес: «Молодой господин Вэй, я понимаю ваше волнение…»

Вэй У Сяню сейчас хотелось только ворваться обратно на постоялый двор, броситься к Лань Ван Цзи и, пусть сбивчиво и несвязно, объясниться в чувствах. Одним ударом он оттолкнул двух монахов, что пытались скрутить его, и заорал: «Да пошел ты к черту! Понимает он…»

После первого же удара на него накинулась целая орава, перед глазами мигом потемнело, а Цзинь Гуан Яо где-то рядом все продолжал говорить: «…Я лишь хочу сказать, что вам не нужно никуда торопиться. Ваш Хань Гуан Цзюнь уже здесь».

Сверкнула упавшая с небес льдисто-голубая вспышка меча. Со свистом оттолкнув прочь от Вэй У Сяня всех окруживших его врагов, она вернулась в руки хозяина. Лань Ван Цзи бесшумно опустился перед храмом и наградил его взглядом, который нисколько не отличался от прежнего. Вэй У Сянь от волнения ощутил, как все слова, что он хотел сказать, вдруг сжались в комок и застряли где-то внутри, от чего живот скрутило судорогой. Ему удалось лишь проговорить: «…Лань Чжань».

Ранее Цзинь Лин, слушая рассказ Лань Си Чэня, от потрясения не мог пошевелиться. Теперь же, когда Лань Ван Цзи появился здесь, юноша наградил его радостным взглядом, но затем увидел, как он с Вэй У Сянем смотрят друг на друга, и вновь смущенно застыл. Цзинь Гуан Яо со вздохом произнес: «Вот видите, как я и говорил, если вы, молодой господин Вэй, здесь, то и Хань Гуан Цзюнь непременно не заставит себя долго ждать».

Лань Ван Цзи повернул кисть, держащую Би Чэнь, для атаки и уже собирался действовать, как вдруг Цзинь Гуан Яо с улыбкой заметил: «Хань Гуан Цзюнь, вам лучше отойти на пять шагов назад».

Вэй У Сянь ощутил, как шею пронзила тонкая острая боль. Лань Си Чэнь тихо предупредил: «Осторожно. Не двигайтесь!»

Взгляд Лань Ван Цзи коснулся шеи Вэй У Сяня, и его лицо едва заметно побелело.

Горло Вэй У Сяня обвила тонкая, почти незаметная золотистая струна.

Примечания:

(1) В оригинале — 修成正果 — будд. достичь состояния Будды через последовательные усилия.