Магистр дьявольского культа (Mo Dao Zu Shi)

Глава 69. Разлука. Часть первая

Осень, облава на горе Бай Фэн.

Несчетное множество заклинателей ежегодно выбирали место, где часто появлялась нечисть, и в определенное время, каждый под именем своего клана, боролись в этом месте за охотничьи трофеи, что и называлось облавой. Рельеф гор Бай Фэн тянулся бесконечной цепью, простирающейся на несколько ли. Здесь добычи на всех хватало в достатке, ведь горы являлись одним из трех известнейших охотничьих угодий, крупные облавы проводились здесь уже не раз. Грандиозное событие, подобное этому, являлось не только прекрасным шансом для больших и малых кланов принять активное участие в охоте, показать свою подлинную мощь или привлечь людей в свой клан, но также и возможностью для заклинателей потренироваться и завоевать громкую славу.

В предгорье Бай Фэн располагалась обширная арена, по четырем сторонам которой возвышалось несколько десятков высоких трибун для наблюдения за охотой. На них уже толпилось множество людей, которые возбужденно переговаривались между собой, наполняя трибуны шумным многоголосьем. Самыми спокойными, разумеется, являлись наиболее высокие трибуны, украшенные пышнее, чем остальные. На них в большинстве своем восседали прославленные заклинатели преклонных лет, а также Главы кланов со своими супругами. Позади них стояли служанки либо с шелковыми зонтами от солнца, либо с веерами, а впереди сидели дочери их кланов. Девушки закрывали лица веерами и весьма сдержанно обозревали охотничью площадку внизу.

Впрочем, когда на арене показался конный строй Ордена Гу Су Лань, сдержанность сохранить не удалось никому из девушек.

На самом деле во время настоящей погони за добычей на ночной охоте заклинатели не нуждались в лошадях. И все же верховая езда относилась к одному из искусств, которым непременно обучались адепты кланов заклинателей. Поэтому появление на охотничьей арене верхом на скакуне на столь торжественном мероприятии являлось не просто символом соблюдения церемоний. Кроме этого, конный строй создавал особое ощущение величия, а также выглядел поистине завораживающе. Говоря начистоту, картина эта объединяла в себе «правила» и «красоту».

Лань Си Чэнь и Лань Ван Цзи чинно восседали на благородных скакунах с белоснежными гривами, за ними неторопливо выхаживал весь конный строй Ордена Гу Су Лань. У каждого на поясе висел меч, а за спиной располагался лук со стрелами. Белые одежды и лобные ленты колыхались от ветра, придавая своим хозяевам божественный облик. Казалось, что даже их белоснежные сапоги без единой пылинки едва ли не чище одежд некоторых зрителей. Два Нефрита Ордена Гу Су Лань действительно походили на пару совершенных нефритовых изваяний, сотворенных из камня, напоминающего настоящий лед и снег. Стоило им появиться, даже воздух на площади словно стал свежее. Эта картина поразила многих заклинательниц: самые сдержанные из них лишь слегка опустили веера, обнажая взволнованные взгляды, а наиболее смелые уже подбежали к краю трибун и принялись бросать приготовленные заранее бутоны и лепестки, так что с неба в тот же миг посыпался цветочный дождь.

Бросить цветочный бутон прелестному юноше или девушке считалось выражением страстной любви и обожания, а также являлось традицией. Адепты Ордена Гу Су Лань всегда считались одаренными и благородными, не говоря уже о незаурядной прекрасной внешности, поэтому для них все происходящее давно стало привычным. Лань Си Чэнь и Лань Ван Цзи и вовсе начали привыкать к подобному с тринадцати лет, поэтому сохранили абсолютное спокойствие, лишь слегка склонив голову в сторону башен, выражая ответное приветствие, но не стали задерживаться надолго, продолжив идти вперед.

Внезапно Лань Ван Цзи поднял руку и поймал цветок, прилетевший сзади.

Он обернулся и увидел, что позади них, там, где стоял конный строй еще не вышедшего на площадь Ордена Юнь Мэн Цзян, во главе восседал Цзян Чэн, нетерпеливо цокая языком, а рядом с ним — другой адепт, на скакуне с черной блестящей гривой. Он опирался локтем на загривок жеребца и безучастно глядел в сторону, увлеченно болтая с двумя очаровательными заклинательницами.

Лань Си Чэнь, увидев, что Лань Ван Цзи дернул поводья и остановил коня, спросил: «Ван Цзи, что с тобой?»

Лань Ван Цзи произнес: «Вэй Ин».

Вэй У Сянь лишь тогда повернулся к нему и с удивлением спросил: «Что? Хань Гуан Цзюнь, ты меня звал? Что такое?»

Лань Ван Цзи показал ему цветок с абсолютно бесстрастным лицом и таким же тоном молвил: «Это ведь ты».

Вэй У Сянь немедленно возразил: «Не я».

Две девушки рядом с ним в голос подтвердили: «Не верь ему, это правда он!»

Вэй У Сянь обратился к ним: «Как вы можете так несправедливо обвинять хорошего человека? Я сержусь!»

Девушки в ответ лишь рассмеялись, потянули поводья лошадей и поскакали к своим кланам. Лань Ван Цзи опустил руку с зажатым в ней цветком и покачал головой. Цзян Чэн произнес: «Цзэ У Цзюнь, Хань Гуан Цзюнь, приношу извинения, не обращайте на него внимания».

Лань Си Чэнь с улыбкой ответил: «Не волнуйтесь. За цветок, подаренный молодым господином Вэем, я благодарю вас от лица Ван Цзи».

Когда они постепенно удалились, сопровождаемые сладким ароматом цветочного дождя, Цзян Чэн взглянул на трибуны, превратившиеся в шелковое море из-за машущих вслед процессии разноцветных платочков, и обратился к Вэй У Сяню: «Это девушкам позволительно бросать цветы, а ты-то чего раскидался?»

Вэй У Сянь ответил: «Он показался мне симпатичным, неужели мне нельзя бросить ему пару бутонов?»

Цзян Чэн презрительно фыркнул. «Сколько тебе лет? Разве твой статус позволяет тебе играть в подобные игры?»

Вэй У Сянь: «Ты что, тоже захотел цветок? На земле много, хочешь, я подберу для тебя?» Сказав это, он притворился, будто наклоняется к земле. Цзян Чэн прикрикнул: «Проваливай!»

Именно в этот момент над площадью разлетелся голос Цзинь Гуан Яо: «На арену приглашается Орден Цин Хэ Не!»

Не Мин Цзюэ изначально обладал весьма высоким ростом, вгоняя всех стоящих рядом в угнетенный настрой, а когда он выезжал верхом на лошади, и вовсе складывалось ощущение, что Глава Ордена Не обозревает арену с высоты своего непоколебимого величия, подавляя остальных. Даже разноголосый шум толпы на трибунах заметно стих. Стоило на арене появиться адепту из списка самых прославленных мужей всех кланов заклинателей, почти никогда ему не удавалось избежать сыплющегося сверху дождя из лепестков. Однако Не Мин Цзюэ, будучи седьмым в этом списке, являлся исключением. И если Лань Ван Цзи называли льдом посреди холода, морозным инеем, то Не Мин Цзюэ, напротив, являлся пламенем посреди холода, словно в любой момент его ярость могла вспыхнуть огнем. Никто не смел навлекать на себя этот гнев.

Поэтому даже девушки, сердца которых, казалось, вот-вот выпрыгнут из груди, а цветы в руках промокли от пота, все же не решались бросить бутоны вниз, боясь разозлить Не Мин Цзюэ, опасаясь, что он в бешенстве одним ударом разрубит целую трибуну. Однако немало заклинателей мужского пола, которые также поддерживали и восхищались Чи Фэн Цзунем, все же разразились оглушительными криками, от которых некоторым слушателям заложило уши. Подле Не Мин Цзюэ ехал Не Хуай Сан, его одеяния сегодня, как и всегда, выглядели изысканными, подобранными со вкусом, вместе с саблей на поясе висели украшения, в руке покачивался веер. Ни дать, ни взять — истинный молодой господин из благородного рода простых смертных. При этом каждый присутствующий знал, что сегодня сабле Не Хуай Сана не представится шанса покинуть ножны: ведь более вероятно, что вскоре после начала облавы он просто станет прогуливаться по горе Бай Фэн и любоваться пейзажем.

Следом за Орденом Цин Хэ Не настал черед Ордена Юнь Мэн Цзян.

Вэй У Сянь и Цзян Чэн выехали на арену, подстегивая лошадей, и вновь им на головы посыпался дождь из цветов, которых набросали столько, что лицо Цзян Чэна почернело. Вэй У Сянь же прямо-таки купался в лепестках, наслаждаясь моментом, и махал рукой самой высокой трибуне. Там, на лучшем месте для обзора, сидела Госпожа Ордена Лань Лин Цзинь, а подле нее — Цзян Янь Ли. Ранее Госпожа Цзинь все время держала девушку за руку и что-то ласково ей говорила. Цзян Янь Ли обычно выглядела кроткой и послушной, лицо ее не отличалось выразительными чертами и не бросалось в глаза. Но когда девушка увидела двоих братьев, кричащих ей приветствия, тут же преобразилась, лицо ее просияло. Опустив веер, она что-то робко сказала Госпоже Цзинь, подошла к краю трибуны и бросила братьям два цветка.

Цзян Янь Ли бросила цветы с такой силой, на какую только была способна, так что Вэй У Сянь и Цзян Чэн даже на мгновение заволновались, что шицзе может упасть, и успокоились лишь тогда, когда убедились, что она устояла на ногах. Легко поймав цветы, они улыбнулись девушке, пристегнули светло-фиолетовые бутоны к одежде на груди и лишь после этого продолжили шествие. Немало девушек вокруг одарили Цзян Янь Ли завистливыми взглядами, она же опустила взор и вновь вернулась к Госпоже Цзинь. К тому времени на арену ворвался конный строй в легкой броне белого цвета с золотыми узорами, верхом на крупных и высоких скакунах. Впереди всех выезжал прекрасный мужчина, облаченный в кожаный доспех. Разумеется, Глава Ордена — Цзинь Гуан Шань.

Госпожа Цзинь торопливо похлопала Цзян Янь Ли по плечу, взяла девушку за руку и подвела за собой к краю трибуны, указывая ей на конный строй Ордена Лань Лин Цзинь.

Под громкое ржание коней из строя вдруг вырвался всадник, он сделал круг по арене и резко дернул поводья. Свободная поза, одежды белые, словно снег, глаза более яркие, чем киноварная точка на лбу. А стоило ему натянуть лук, так и вовсе своим величием он затмил всех других всадников. В тот же миг трибуны взорвались безумной овацией. Всадник же, как бы невзначай, прошелся взглядом по трибунам, и хотя он всячески старался сохранить невозмутимый вид, в уголках его глаз все же засияла нескрываемая гордость.

Вэй У Сянь покатился со смеху, так что едва не упал с лошади. «Ну все, я сдаюсь, вырядился, словно разукрашенный павлин!»

Цзян Чэн произнес: «А ну уймись, шицзе все еще смотрит с трибуны».

Вэй У Сянь произнес: «Не волнуйся. Главное, чтобы он снова не довел шицзе до слез, а так — мне даже связываться неохота. Говорю же: не надо было тебе приводить ее сюда».

Цзян Чэн ответил: «Орден Лань Лин Цзинь настоял на приглашении. Отказ был бы равносилен потере лица».

Вэй У Сянь продолжил: «Очевидно, это Госпожа Цзинь пригласила ее. Наверняка теперь она станет всячески подталкивать шицзе к встрече с этой принцессой в мужском обличии».

Пока они разговаривали, Цзинь Цзы Сюань направил коня в сторону стрельбища. Здесь в ряд стояли мишени — рубеж, через который необходимо пройти, перед тем как официально начать охоту в горах. Тот, кто собирался принять участие в облаве, должен попасть в одну из мишеней с установленного правилами расстояния, лишь после этого участник получал право отправиться на охоту. На мишени изображались семь окружностей, каждая означала определенный вход на гору Бай Фэн, и чем ближе стрела оказывалась к центру, тем более подходящая для успешной охоты горная тропа доставалась стрелку. Цзинь Цзы Сюань, не снижая скорости, вынул из-за спины оперенную стрелу, натянул лук и выстрелил в самый центр мишени. С башен вокруг раздались одобрительные возгласы.

Увидев, как показал себя Цзинь Цзы Сюань, Вэй У Сянь и Цзян Чэн даже бровью не повели. Однако неподалеку кто-то внезапно громко фыркнул, затем раздался возглас: «Если кто из вас не струсил, выходите и попробуйте показать лучшую стрельбу, чем показал Цзы Сюань!»

Говорящий оказался высоким статным юношей, довольно симпатичным, со смуглой кожей и звонким чистым голосом. То был племянник Цзинь Гуан Шаня, двоюродный брат Цзинь Цзы Сюаня, одного с ним поколения. Ранее в Башне Кои проводился пышный прием, где Вэй У Сянь слегка повздорил с Цзинь Цзы Сюанем, а его двоюродный брат затаил злобу, и теперь пытался его спровоцировать. Вэй У Сянь лишь мягко улыбнулся, а Цзинь Цзы Сюнь, видя, что тот не принял вызов, преисполнился самодовольства. Однако конный строй Ордена Юнь Мэн Цзян как раз оказался напротив стрельбища, и Вэй У Сянь обратился к Двум Нефритам Ордена Гу Су Лань, также готовящимся стрелять: «Лань Чжань, не поможешь мне?»

Лань Ван Цзи бросил на него взгляд, но не удостоил словом. Цзян Чэн спросил: «Что ты опять задумал?»

Лань Ван Цзи тоже не выдержал: «Что тебе нужно?»

Вэй У Сянь поинтересовался: «Могу ли я позаимствовать твою лобную ленту на время?»

Услышав его слова, Лань Ван Цзи немедленно отвел взгляд, больше не глядя на него. Лань Си Чэнь же улыбнулся и произнес: «Молодой господин Вэй, вам кое-что не известно…»

Лань Ван Цзи прервал его: «Брат, нет нужды в объяснениях».

Лань Си Чэнь согласился: «Как скажешь».

Цзян Чэну страсть как захотелось отвесить Вэй У Сяню оплеуху, чтобы тот слетел с коня. Нахал ведь точно знал, что Лань Ван Цзи ни за что не отдаст ему свою ленту, и все равно пристал с вопросом. Этот человек искал себе приключения просто от скуки. Если бы ситуация не являлась столь официальной, Цзян Чэн готов был поклясться, что Вэй У Сянь вытворил бы что-нибудь эдакое. Он спросил: «Для чего тебе понадобилась его лобная лента? Повеситься решил? Так я одолжу тебе для этого свой пояс, можешь не благодарить».

Вэй У Сянь, разматывая черную ленту, защищающую запястье, ответил: «Можешь оставить его себе. Без лобной ленты мне не нужен твой захудалый пояс».

Цзян Чэн: «Ах ты…»

Не дав ему договорить, Вэй У Сянь быстро повязал черную ленту на глаза, вынул стрелу, натянул лук, выстрелил — точно в яблочко!

Каждое его движение выглядело плавно, аккуратно и молниеносно, зрители даже не успели понять, что он собирается делать, не успели разглядеть, как все произошло, а центр мишени уже пронзило насквозь. Спустя пару секунд тишины трибуны разразились грохочущими аплодисментами, намного сильнее и громче, чем ранее достались Цзинь Цзы Сюаню.

Вэй У Сянь, приподняв уголки рта, покрутил лук в руках и убрал его за спину. Цзинь Цзы Сюнь, увидев, что Вэй У Сянь в своем бахвальстве превзошел даже Орден Лань Лин Цзинь, громко фыркнул и с недовольством на лице и в душе вновь произнес: «Стрельба — всего лишь разминка перед охотой, только и всего. К чему все эти жалкие фокусы? Раз уж ты завязал глаза, то оставайся так на все время облавы, если кишка не тонка! На горе Бай Фэн мы и посмотрим, кто действительно силен, определим победителей и проигравших!»

Вэй У Сянь легко согласился: «Идет!»

Цзинь Цзы Сюань махнул рукой, отдавая адептам приказ: «Выдвигаемся!»

Заклинатели под его командованием немедля пришпорили коней и рванули на гору, намереваясь первыми занять лучшие позиции для охоты и как можно скорее изловить всех тварей, за которых полагалась наивысшая награда. Цзинь Гуан Шань, наблюдая за прекрасно обученными всадниками своего Ордена, преисполнился гордости, а увидев, что Цзян Чэн и Вэй У Сянь все еще стоят на месте, с улыбкой обратился к ним: «Глава Ордена Цзян, молодой господин Вэй, почему же вы все еще не отправились на гору? Смотрите, как бы Цзы Сюнь не переловил всю добычу».

Вэй У Сянь ответил: «В спешке нет нужды. Ему не удастся забрать ее».

Наблюдатели застыли от удивления, услышав подобный ответ, а пока Цзинь Гуан Шань раздумывал над тем, что означает «не удастся забрать», Вэй У Сянь спешился и обратился к Цзян Чэну: «Ступай вперед».

Цзян Чэн предостерег его: «Знай меру, не бери на себя слишком много».

Вэй У Сянь лишь махнул рукой. Тогда Цзян Чэн дернул поводья, пришпорил коня и повел отряд Ордена Юнь Мэн Цзян за собой.

Вэй У Сянь же, не снимая повязку с глаз, завел руки за спину и неспешно направился к горной тропе, ведущей на гору Бай Фэн, словно явился не для участия в облаве, а просто беззаботно прогуливался по двору своего собственного дома.

Зрителей посетили сомнения: неужели он в самом деле собирался оставить эту черную повязку на глазах на все время охоты? Как же он тогда собрался охотиться?

Обменявшись удивленными взглядами, заклинатели решили, что это все же их не касается, лишь посмеялись над случившимся и также отправились на гору, каждый по своей тропе.

Вэй У Сянь долгое время продвигался вглубь гор Бай Фэн сам по себе, пока, наконец, не нашел весьма подходящее для отдыха место.

Толстая и прочная ветвь росла из еще более толстого и прочного ствола дерева, которое преградило ему путь.

Вэй У Сянь постучал по сухой неровной коре, решил, что дерево достаточно крепкое, и ловко взобрался по стволу наверх.

Шумные трибуны давно скрылись за деревьями, растущими на горе, и Вэй У Сянь удобно устроился на ветке, зажмурив глаза под черной повязкой. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь просветы в кроне дерева, озаряли его лицо.

Вэй У Сянь поднес к губам Чэнь Цин и заиграл, лаская флейту пальцами. Звонкая мелодия флейты выпорхнула птицей в небо, разлетаясь далеко посреди горного леса.

Играя на флейте, Вэй У Сянь свесил ногу с ветки и стал покачивать ею в воздухе, носком сапога задевая траву под деревом. Утренняя роса слегка промочила ткань сапога, но он не обратил на это никакого внимания.

Закончив играть, Вэй У Сянь сложил руки на груди и устроился поудобнее, прислонившись к дереву. Флейту он убрал за пазуху. Цветок, брошенный шицзе, все еще красовался у него на груди, источая тонкий, освежающий аромат.

Неизвестно, сколько он так пролежал, юноша даже стал погружаться в полудрему, когда внезапно вздрогнул и пробудился.

Кто-то приближался к нему.

От этого человека не исходило намерения навредить ему, поэтому Вэй У Сянь так и остался лениво сидеть на дереве, не стал даже снимать повязку с глаз, лишь слегка наклонил голову вбок.

Спустя пару мгновений, не услышав, чтобы другой человек что-то говорил, Вэй У Сянь не выдержал и начал разговор первым: «Ты пришел сюда поучаствовать в облаве?»

Никто ему не ответил.

Вэй У Сянь продолжал: «Рядом со мной тебе не удастся раздобыть ничего достойного».

Собеседник по-прежнему молчал, но при этом сделал несколько шагов в его сторону.

Тут Вэй У Сянь все же оживился, ведь обычно заклинатели хоть немного, но побаивались его, и даже в огромной толпе не решались подходить слишком близко, не говоря уже о том, чтобы остаться один на один, да еще на столь малом расстоянии. Если бы от незнакомца не исходило ни намека на угрозу, Вэй У Сянь в самом деле мог бы подумать, что тот приближается с отнюдь не добрыми намерениями. Юноша выпрямился, повернул голову в направлении незнакомца, приподнял уголки губ в улыбке и только собирался что-то сказать, как вдруг его с силой оттолкнули назад.

Вэй У Сяня спиной прижало к дереву. Правая рука метнулась к повязке, чтобы сорвать ее, но человек немедля схватил его запястье с такой силой, что вырваться не получилось. При этом никакой угрозы все еще не ощущалось. Вэй У Сянь попытался вытрясти из левого рукава талисман, однако противник разгадал его замысел и также пресек попытки совершить задуманное, жестким сильным движением прижав обе его руки к дереву над головой. Тогда Вэй У Сянь поднял ногу для пинка, но внезапно ощутил на губах тепло, от которого так и замер.

Ощущение было незнакомым и странным, влажным и теплым. Вэй У Сянь вначале совершенно не осознал, что в конце концов произошло, голова его опустела. Но когда до него, наконец, дошла суть происходящего, юноша содрогнулся от шока.

Человек, заблокировав его запястья, прижал Вэй У Сяня к дереву… поцелуем.

Он попробовал вырваться, чтобы сдернуть черную повязку, но первая же попытка провалилась. Юноша приготовился к следующей, однако кое-что внезапно заставило его сдержаться.

Человек, который его целовал, кажется, едва заметно дрожал.

Вэй У Сянь разом потерял всю тягу к сопротивлению.

Его посетили мысли: «Судя по всему, девушка не слаба физически, но при этом по характеру почему-то боязлива и застенчива, раз до такой степени взволнована». В противном случае она бы не стала совершать это тайное нападение. Очевидно, ей понадобилась вся смелость, чтобы пойти на подобный шаг. Кроме того, поскольку девушка определенно являлась сильной заклинательницей, значит, и самоуважением также обладала немалым. И если он сейчас необдуманно сорвет повязку и увидит ее лицо, разве сможет незнакомка справиться со смущением и стыдом?

Четыре лепестка тонких губ нежно и осторожно прикасались друг к другу, не в силах ни сойтись, ни расстаться. Вэй У Сянь еще не решил, как ему следует поступить, когда захватившие его в плен губы внезапно сделались дерзкими, а язык, не позволяя зубам сомкнуться, проник внутрь, лишив его последней возможности к сопротивлению. Юноша ощутил, что стало трудно дышать, и хотел отвернуться, но его немедленно развернули обратно, сжав подбородок. Ласки губ и языка привели Вэй У Сяня в полнейшее замешательство, которое продолжалось до тех пор, пока он не ощутил легкий укус на нижней губе. Прижавшись к нему еще на мгновение, незнакомка с явной неохотой отстранилась и исчезла, а Вэй У Сянь с трудом пришел в себя.

От поцелуя все его тело расслабилось. Обессиленный, словно тряпичная кукла, он просидел, опершись о дерево, еще очень долго, прежде чем силы начали к нему возвращаться.

Он резко сдернул черную ленту. Яркие солнечные лучи резанули по глазам, отвыкшим от света. Когда Вэй У Сянь все же с трудом разлепил веки, вокруг оказалось пусто: кустарники, высокие деревья, трава — и ни следа присутствия кого-то еще!

Вэй У Сянь, все еще растерянный и ошеломленный, некоторое время посидел на ветке, прежде чем спрыгнуть на землю. При этом он ощутил небывалую слабость в ногах. Зато голова, в отличие от ватных ног, стала непомерно тяжелой.

Поспешно ухватившись за сухую ветку, чтобы не упасть, Вэй У Сянь мысленно обозвал самого себя никчемным созданием — как вышло, что от одного поцелуя у него подкосились ноги? Подняв взгляд и осмотревшись, он еще раз убедился, что кругом ни души. Теперь ситуация казалась ему безрассудным, но романтичным сном посреди бела дня, отчего Вэй У Сянь невольно вспомнил пару легенд о духах, обитающих в горах.

И все же он мог поклясться, что это было не привидение, а реальный человек.

Стоило ему вспомнить те ощущения, как кончик языка снова смутно защекотало. Вэй У Сянь приложил руку к груди и только сейчас заметил, что цветок, пристегнутый к одежде, без следа исчез.

Он поискал его на земле вокруг дерева, но и там цветка не оказалось. Но ведь не мог же он просто раствориться в воздухе!

Вэй У Сянь еще долго стоял как вкопанный, рассеянно касаясь губ. Лишь спустя время он, наконец, выдавил: «Просто неслыханно… Ведь это же мой…»

Он еще немного поискал вокруг, но так никого и не увидел.

Не зная, плакать или смеяться, Вэй У Сянь осознал, что девушка, вероятно, намеренно спряталась от него, и теперь больше не появится. Ему оставалось только прекратить поиски и отправиться дальше бродить по лесу. Пройдя еще немного, он внезапно услышал громкий стук впереди, а подняв взгляд, увидел высокого человека в белых одеждах. Конечно, им оказался Лань Ван Цзи.

Несмотря на очевидное внешнее сходство, действия этого человека абсолютно не походили на Лань Ван Цзи. Когда Вэй У Сянь увидел его, тот как раз нанес удар кулаком по дереву, которое тут же надломилось.

Вэй У Сяню это показалось крайне странным. Он позвал: «Лань Чжань! Что ты делаешь?»

Человек резко развернулся к нему, и действительно, то оказался Лань Ван Цзи. В его глазах виднелись кровавые прожилки, которые делали его взгляд весьма пугающим. Увидев подобную картину, Вэй У Сянь застыл и проговорил: «Ого. Как страшно».

Лань Ван Цзи резко крикнул ему: «Уходи!»

Вэй У Сянь возмутился: «Я только пришел, а ты уже гонишь меня. Неужели я до такой степени тебе противен?»

Лань Ван Цзи не успокаивался: «Держись от меня подальше!»

Если не считать те дни, что они провели вместе в пещере Черепахи-губительницы, Вэй У Сянь впервые видел, чтобы Лань Ван Цзи вот так потерял над собой контроль. Тогда ситуация отличалась от нынешней, и его еще можно было понять, сейчас же Вэй У Сянь совершенно не понимал, почему Лань Ван Цзи, ни с того ни с сего, вдруг сделался таким.

Вэй У Сянь отступил назад, «подальше» от Лань Ван Цзи, но все же спросил: «Эй, Лань Чжань, что с тобой? Ты в порядке? Если что-то случилось, так и скажи!»

Лань Ван Цзи, не глядя ему в глаза, обнажил Би Чэнь. Несколько голубых вспышек скользнули по деревьям вокруг него, а спустя мгновение все они оказались повалены на землю.

Он еще какое-то время стоял с мечом в руке, крепко сжимая пальцы на рукояти, так что суставы побелели. Лишь слегка успокоившись, Лань Ван Цзи вдруг резко повернулся и едва не продырявил Вэй У Сяня взглядом.

Вэй У Сянь застыл в растерянности. Он более двух часов не снимал черную повязку, солнце все еще слепило глаза, которые после повязки немного слезились. Кроме того, его губы выглядели припухшими, и Вэй У Сяню казалось, что лучше бы никому не смотреть на него, пока он в таком виде. Под взглядом Лань Ван Цзи он рассеянно потер подбородок и осторожно спросил: «Лань Чжань?»

«…»

Лань Ван Цзи: «Ничего».

Со звоном убрав меч в ножны, Лань Ван Цзи развернулся, чтобы уйти. Вэй У Сяню все еще казалось, что с ним не все в порядке. Поразмыслив, он все же побежал следом, опасаясь, как бы чего не вышло. Однако, когда Вэй У Сянь попытался схватить Лань Ван Цзи за руку, чтобы прощупать пульс, тот резко отшатнулся в сторону и одарил его холодным взглядом. Вэй У Сянь произнес: «Не смотри так на меня. Я просто хочу узнать, что с тобой происходит? Только что ты вел себя странно. Ты правда не попал под воздействие яда? С тобой ничего не стряслось во время охоты?»

Лань Ван Цзи ответил: «Нет».

Сейчас выражение лица Лань Ван Цзи, наконец, стало прежним, а значит, в целом с ним действительно ничего страшного не произошло. Вэй У Сянь, наконец, успокоился, и хотя все еще недоумевал, что только что случилось, слишком навязываться не стал, лишь задал еще пару вопросов ни о чем. Лань Ван Цзи вначале игнорировал его, но затем все же ответил короткими фразами.

Легкое жжение и припухлость на нижней губе все еще непрестанно напоминали Вэй У Сяню, что он только что лишился первого за двадцать лет поцелуя. И мало того, что оказался зацелован до искр в глазах, так теперь он еще и совершенно не представлял, кто была эта девушка и как она выглядела. В самом деле — неслыханно!

Вэй У Сянь задумчиво вздохнул и внезапно задал вопрос: «Лань Чжань, ты когда-нибудь целовался?»

Если бы его собеседником оказался Цзян Чэн, тот бы, услышав столь бесстыжий вопрос, наверняка сразу полез бы в драку.

Лань Ван Цзи тоже резко застыл на месте, голос его сделался столь холодным, что даже немного затвердел: «Зачем ты спрашиваешь об этом?»

Вэй У Сянь улыбнулся с лицом, выражающим озарение.

Он сощурился и произнес: «Не целовался, да? Я так и знал. Просто спросил, не стоит так сердиться».

Лань Ван Цзи отозвался: «Откуда тебе знать».

Вэй У Сянь ответил: «Ну что за вопрос. У тебя все время такое лицо, кто осмелится тебя поцеловать? Разумеется, я и не надеюсь, что ты сам мог бы проявить инициативу и поцеловать кого-то. Думается мне, ты будешь хранить свой первый поцелуй до конца жизни, ха-ха-ха-ха…»

Он явно остался доволен шуткой. Лицо Лань Ван Цзи же совершенно не изменилось, вот только взгляд, кажется, все-таки немного потеплел.

Когда же Вэй У Сянь отсмеялся, Лань Ван Цзи спросил: «А ты?»

Вэй У Сянь приподнял бровь. «Я? Спрашиваешь! Разумеется, я уже закален в «боях».

Едва потеплевшее лицо Лань Ван Цзи моментально покрылось морозным инеем.

Неожиданно Вэй У Сянь замолчал и шикнул: «Тс-с!»

Он настороженно прислушался, затем потянул Лань Ван Цзи за собой к зарослям кустарника.

Лань Ван Цзи не сразу понял, зачем он это сделал, и уже собирался задавать вопросы, когда Вэй У Сянь пристально вгляделся в одном направлении. Посмотрев в ту же сторону, Лань Ван Цзи увидел двоих человек, одного в белом, другого в лиловом, которые неторопливо прогуливались вдали.

Впереди шел высокий стройный юноша, красивой наружности, но слегка заносчивый; на лбу его красовалась киноварная точка, белые одежды по краю переливались золотом, всевозможные украшения ярко блестели. Он шагал гордо и уверенно, всем своим видом выражая высокомерное достоинство. Разумеется, то был Цзинь Цзы Сюань. Позади мелкой поступью следовала хрупкая девушка, она молчала, опустив голову. Ее образ резко контрастировал с идущим впереди Цзинь Цзы Сюанем. То была Цзян Янь Ли.

Вэй У Сянь подумал: «Я так и знал, что Госпожа Цзинь заставит шицзе встретиться с этим золотым павлином наедине».

Лань Ван Цзи заметил презрение на его лице и тихо спросил: «Что за конфликт случился между тобой и Цзинь Цзы Сюанем?»

Вэй У Сянь лишь фыркнул в ответ.

Чтобы узнать, почему Вэй У Сянь столь сильно ненавидел Цзинь Цзы Сюаня, нужно вернуться далеко в прошлое.

Мадам Юй и мать Цзинь Цзы Сюаня, Госпожа Цзинь, являлись давними и очень близкими подругами. С малых лет они пообещали друг другу, что если в будущем у обеих родятся сыновья, то станут побратимами; если же родятся дочери, то станут названными сестрами; ну, а если родятся мальчик и девочка, то наверняка должны будут стать мужем и женой.

Хозяйки двух Орденов питали друг к другу глубокие родственные чувства, знали все друг о друге, и к тому же занимали одинаковое положение в обществе. Лучшего способа породниться для них и придумать нельзя, все называли эту партию союзом, заключенным на небесах. Жаль лишь, что сами помолвленные так не считали.

Цзинь Цзы Сюань с детства находился в центре всеобщего внимания, словно луна среди звезд. От рождения бледный и нежный облик, яркая киноварная точка на лбу, к тому же благородного происхождения и умен не по годам — мальчик влюблял в себя любого, кто встречался ему на пути, поэтому еще в детском возрасте прямо-таки источал высокомерие. Госпожа Цзинь, приезжая погостить в Пристань Лотоса, несколько раз брала сына с собой, но Вэй У Сянь и Цзян Чэн не любили с ним играть, только Цзян Янь Ли всегда предлагала ему попробовать приготовленные ею блюда, но на нее Цзинь Цзы Сюань особенно не обращал внимания, чем несколько раз разозлил Вэй У Сяня и Цзян Чэна столь сильно, что дошло до громкой ссоры.

Драка, устроенная Вэй У Сянем в Облачных Глубинах, стала причиной, по которой расстроилась помолвка между двумя кланами — Цзинь и Цзян. Вернувшись в Пристань Лотоса, он извинился перед Цзян Янь Ли, и шицзе ничего ему не сказала, лишь погладила по голове. После и Вэй У Сянь, и Цзян Чэн считали, что конфликт исчерпан, и в целом остались довольны расторжением помолвки. Лишь позднее они осознали, что тогда Цзян Янь Ли, должно быть, сильно огорчилась.

Во время Аннигиляции Солнца Орден Юнь Мэн Цзян бросил войска в Лан Я, на подмогу Ордену Лань Лин Цзинь. Поскольку людей катастрофически не хватало, Цзян Янь Ли отправилась на поле боя вместе с остальными.

Она прекрасно знала, что заклинательница из нее никудышная, и потому делала то, что умела — занималась приготовлением пищи для заклинателей. Вэй У Сянь и Цзян Чэн поначалу отговаривали ее, но поскольку Цзян Янь Ли отлично готовила, ей нравился такой труд. К тому же девушка прекрасно ладила с людьми и не утомлялась сверх меры, да и находилась в безопасности, поэтому братья решили, что так действительно будет лучше.

Из-за нелегких условий питались заклинатели весьма просто. Цзян Янь Ли волновалась, что ее младшие братья по причине излишней разборчивости в еде не станут есть походную пищу, поэтому каждый день тайно готовила для Вэй У Сяня и Цзян Чэна две порции супа сверх положенного. И еще, об этом она никому не рассказывала, но девушка готовила третью порцию для находящегося тогда в Лан Я Цзинь Цзы Сюаня.

Даже сам Цзинь Цзы Сюань не знал об этом. Конечно, ему нравился приготовленный девушкой суп, и он был искренне благодарен повару за старания, но Цзян Янь Ли никогда не выдавала своей личности. Разве могла она предположить, что все это увидит другая заклинательница низшего ранга? Девушка являлась служанкой в Ордене Лань Лин Цзинь, из-за невысокого уровня она занималась тем же трудом, что и Цзян Янь Ли. Выглядела она недурно, да при этом имела весьма изворотливый характер, везде искала для себя выгоду. Из любопытства девушка однажды проследила за Цзян Янь Ли и в общих чертах поняла, что означают ее действия. Затем, не подавая виду, заклинательница выбрала удачный момент, и после того, как Цзян Янь Ли отнесла очередную порцию супа для Цзинь Цзы Сюаня, намеренно прошлась мимо его покоев, чтобы тот увидел ее.

Цзинь Цзы Сюань никак не мог поймать своего доброжелателя, поэтому, разумеется, спросил об этом девушку, которую увидел. Та, будучи довольно смышленой, ни в чем не призналась, только залилась краской и стала невнятно все отрицать, так что слушателю сразу стало ясно — это ее рук дело, просто девушка не желает открывать Цзинь Цзы Сюаню свое заботливое сердце. Поэтому юноша не стал вытягивать из нее признание, но при этом начал проявлять благосклонность и заботу к этой девушке, да к тому же повысил ее статус до приглашенного заклинателя. Так продолжалось довольно долго, и сама Цзян Янь Ли не замечала ничего странного, пока, в один из дней, когда она вновь относила суп Цзинь Цзы Сюаню, он не вернулся раньше времени за важным письмом.

Разумеется, Цзинь Цзы Сюань спросил, с какой целью Цзян Янь Ли пришла в его покои. Девушка долго не могла ответить честно, но услышав в его голосе подозрения, все же решилась, на свой страх и риск, выдать правду.

Вот только этот повод кое-кто уже использовал в качестве оправдания.

Легко догадаться, как Цзинь Цзы Сюань отреагировал, услышав ее снова.

Он немедленно «обличил» Цзян Янь Ли во «лжи». Девушка никак не ожидала, что все повернется таким образом. Обычно она не любила говорить о себе, никто здесь даже не знал, что она — молодая госпожа Ордена Юнь Мэн Цзян. Поэтому в тот момент Цзян Янь Ли не смогла придумать никаких доказательств своей правоты, лишь попыталась объясниться, но все ее объяснения усугубляли ситуацию еще сильнее. В итоге Цзинь Цзы Сюань ожесточенно бросил ей: «Не думай, что если ты рождена в клане заклинателей, то можешь присваивать себе и попирать ногами чужую доброту! Некоторые люди, хоть скромного происхождения, а в душе все же благороднее, чем иные из прославленных кланов. Пожалуйста, не выходи за рамки дозволенного!»

Из слов Цзинь Цзы Сюаня Цзян Янь Ли, наконец, кое-что поняла.

С самого начала Цзинь Цзы Сюань не верил, что дочь именитого клана с низким уровнем заклинательства, такая, как Цзян Янь Ли, могла принести хоть какую-то пользу на поле боя или же оказать иную помощь. Попросту говоря, он считал, что девушка лишь искала повод сблизиться с ним, и потому решила помешать сопернице.

Цзинь Цзы Сюань никогда не понимал ее и не хотел понять. Поэтому, разумеется, не поверил ей.

А после этих его слов Цзян Янь Ли расплакалась прямо там, где стояла. Когда Вэй У Сянь вернулся, он застал именно эту картину.

Несмотря на мягкий характер шицзе, кроме того дня, когда они втроем впервые воссоединились после уничтожения Пристани Лотоса и, обнявшись, плакали навзрыд, она не проронила за всю жизнь ни слезинки прилюдно, не говоря уже о том, чтобы расплакаться столь громко и горько на глазах у множества людей. Так сильно ее обидели! Вэй У Сянь в панике попытался выспросить у Цзян Янь Ли, кто ее обидчик, но девушка от слез ничего не могла ответить, и тогда он увидел застывшего рядом Цзинь Цзы Сюаня. Преисполнившись ярости и подумав: «Ну почему опять этот неблагодарный пес?» — он набросился на Цзинь Цзы Сюаня с пинками, развязав нешуточную драку.

Они дрались так, что земля дрожала под ногами. Всем заклинателям этого опорного пункта пришлось разнимать дерущихся, а когда Вэй У Сянь от остальных, наконец, узнал все подробности дела, он разгневался еще сильнее. Затем во всеуслышание заявил, что рано или поздно Цзинь Цзы Сюань умрет от его руки, и потребовал вывести ту заклинательницу. А когда, посредством очной ставки, все тайное стало явным, Цзинь Цзы Сюань прямо-таки окаменел. Как бы Вэй У Сянь ни оскорблял его, юноша стоял с мрачным лицом, не отвечая ни на брань, ни на удары. Если бы Цзян Янь Ли не взяла его за руку, а Цзян Чэн и Цзинь Гуан Шань не подоспели, чтобы оттащить Вэй У Сяня в сторону, возможно, сегодня Цзинь Цзы Сюань не смог бы поучаствовать в облаве на горе Бай Фэн.

Впоследствии Цзян Янь Ли продолжала оказывать помощь в Лан Я, но теперь старательно делала свою работу строго по правилам, и не только перестала приносить Цзинь Цзы Сюаню суп, но даже избегала встречаться с ним взглядом. Вскоре кризис в Лан Я миновал, и Вэй У Сянь с Цзян Чэном забрали шицзе обратно в Пристань Лотоса. Ну, а что до Цзинь Цзы Сюаня, то юноша, неизвестно — по причине ли мучений угрызениями совести, или же от того, что Госпожа Цзинь осыпала его бранью, — после Аннигиляции Солнца стал все чаще справляться о Цзян Янь Ли.

Сторонние наблюдатели, узнав об этом, в большинстве своем считали случившееся лишь недоразумением. Зачем теперь вспоминать о нем, когда все уже прояснилось?

Но Вэй У Сянь так не считал. Он всей душой ненавидел Цзинь Цзы Сюаня, этого разукрашенного павлина, слепца, который считал себя принцессой в мужском обличии, а о других судил исключительно по внешнему облику. Вэй У Сянь абсолютно не верил, что Цзинь Цзы Сюань, с его-то манией величия, признает собственную ошибку и вдруг проникнется чувствами к Цзян Янь Ли. Наверняка он всего лишь поневоле выполнял приказ Госпожи Цзинь, не в силах стерпеть ее яростную ругань.

Однако ненависть Вэй У Сяня к Цзинь Цзы Сюаню оставалась лишь его собственной ненавистью, и чтобы не поставить Цзян Янь Ли в неловкое положение, Вэй У Сянь сдержался от вмешательства. Лань Ван Цзи повернулся и посмотрел на него, словно ожидая объяснения, на которые у Вэй У Сяня не было времени. Он лишь поднес указательный палец к губам и тихонько прошипел «тс-с!», а затем продолжил наблюдение. Взгляд светлых глаз на секунду задержался на влажных полных губах, затем Лань Ван Цзи тоже отвернулся.

Цзинь Цзы Сюань тем временем развел руками заросли травы, обнажая крепкое туловище змеиного оборотня, наклонился к нему и заключил: «Мертв».

Цзян Янь Ли кивнула.

Цзинь Цзы Сюань добавил: «Змей-измеритель».

Цзян Янь Ли спросила: «Что?»

Цзинь Цзы Сюань объяснил: «Оборотень из южных варварских стран. В случае встречи с человеком внезапно встает вертикально и меряется ростом с жертвой. Оказавшись выше человека, пожирает последнего. Ничего особенного, он лишь выглядит пугающе».

Цзян Янь Ли, казалось, не понимала, почему он вдруг начал рассказывать ей все это. Правила требовали в подобной ситуации произнести пару подходящих фраз, вроде «Молодой господин Цзинь, вы весьма высокообразованны и талантливы», «Молодой господин Цзинь, вы столь невозмутимы и бесстрашны» или же иные банальные любезности. Однако все его слова являлись самыми элементарными общеизвестными вещами. И если бы девушка сейчас ответила ему что-то в таком духе, пожалуй, ее слова выглядели бы как лицемерная и беспримерно фальшивая лесть. Пожалуй, только Цзинь Гуан Яо мог бы произнести подобное с непроницаемым лицом, поэтому Цзян Янь Ли лишь кивнула в ответ. Вэй У Сянь подумал, что она, скорее всего, всю дорогу только и делала, что кивала.

Следом наступило неловкое молчание, прямо-таки пролетевшее сквозь траву и охватившее двоих наблюдателей в зарослях кустарника. Спустя некоторое время Цзинь Цзы Сюань, наконец, повел Цзян Янь Ли обратно, при этом продолжая вещать: «Змей-измеритель покрыт дополнительным панцирем из чешуи, острые клыки выпирают из пасти. Наверняка это искаженный вид. Простому человеку весьма трудно с таким справиться, он даже не сможет пробить стрелой броню монстра».

Помолчав, он добавил совершенно безразличным тоном: «И все же он ничего из себя не представляет. На этой охоте среди добычи вообще нет ничего достойного, что могло бы поранить адептов Ордена Лань Лин Цзинь».

Последняя фраза, в которой вновь слышалась неприкрытая гордыня, заставила Вэй У Сяня ощутить себя крайне неприятно, но тут он заметил, что Лань Ван Цзи внимательно смотрит на Цзинь Цзы Сюаня без всякого выражения на лице. Это показалось ему странным, и Вэй У Сянь проследил за его взглядом, после чего буквально растерял все слова, про себя подумав: «С каких пор этот напыщенный тип Цзинь Цзы Сюань стал ходить столь странно: левая рука двигается вместе с левой ногой, правая — с правой?!»

Цзян Янь Ли произнесла: «Лучше всего будет, если во время охоты действительно никто не поранится».

Цзинь Цзы Сюань ответил: «Какой смысл в охоте, на которой никто не пострадал? Если вы отправитесь в частные охотничьи угодья Ордена Лань Лин Цзинь, то сможете увидеть множество редчайших монстров в качестве добычи».

Вэй У Сянь мысленно фыркнул: кому нужно смотреть на твои охотничьи угодья!

Впрочем, к его неожиданности, Цзинь Цзы Сюань все-таки самовольно принял решение, о чем не преминул заявить вслух: «Как раз кстати, в следующем месяце у меня появится свободное время, чтобы отвести вас туда».

Цзян Янь Ли тихо ответила: «Премного благодарна молодому господину Цзинь за его доброту. Но вам не стоит утруждать себя».

Цзинь Цзы Сюань удивленно замолчал, затем с языка его сорвалось: «Почему?»

Как можно было ответить на такой вопрос? Цзян Янь Ли ощутила себя неуютно и лишь опустила голову.

Цзинь Цзы Сюань спросил: «Вам не нравится наблюдать за охотой?»

Цзян Янь Ли кивнула, тогда он задал еще вопрос: «Но почему тогда вы пришли сюда?»

Если бы не настойчивое приглашение Госпожи Цзинь, Цзян Янь Ли определенно не стала бы приходить. Но разве она могла высказать подобное вслух?

В ответ на безмолвие девушки лицо Цзинь Цзы Сюаня неприглядно покраснело, затем побледнело. Он долго сдерживался, но в конце концов жестко выпалил: «Так вам не нравится наблюдать за охотой или же вы не в восторге от моего присутствия?»

Цзян Янь Ли тихонько ответила: «Нет…»

Вэй У Сянь понимал: Цзян Янь Ли переживала, что Цзинь Цзы Сюань приглашает ее по велению Госпожи Цзинь, но при этом сам вовсе не желает с ней видеться, и потому не хотела его принуждать. Но ведь Цзинь Цзы Сюань даже не подозревал ни о чем подобном. Он лишь понимал, что еще никогда в своей жизни не чувствовал себя столь унизительно, и не только потому, что ему впервые отказала девушка, а в большей степени потому, что отказ получен на его личное приглашение, которое также оказалось первым в его жизни. Его охватил трудно сдерживаемый гнев, но спустя несколько секунд молчания он лишь холодно усмехнулся и бросил: «Впрочем, не важно».

Цзян Янь Ли произнесла: «Простите».

Цзинь Цзы Сюань ледяным тоном ответил: «За что вам извиняться? Вы вольны думать все, что сами захотите. Все равно пригласить вас — изначально не моя идея. Не хотите, так и не нужно».

Кровь ударила Вэй У Сяню прямо в голову, он уже собрался броситься из кустов и снова как следует проучить Цзинь Цзы Сюаня, но все же решил, что для самой шицзе будет лучше, если она сейчас увидит истинное лицо этого человека, с этого момента выбросит его из головы и больше никогда не вспомнит о нем. Поэтому Вэй У Сянь подавил гнев в душе и решил еще немного потерпеть.

Губы Цзян Янь Ли дрогнули, однако она так ничего и не ответила, лишь едва заметно поклонилась Цзинь Цзы Сюаню и тихо проговорила: «Простите, я вынуждена покинуть вас».

Она развернулась и пошла прочь, чтобы в одиночестве вернуться обратно. Цзинь Цзы Сюань молча стоял на месте, глядя совсем в другую сторону. Спустя мгновение он внезапно выкрикнул: «Постой!»

Цзян Янь Ли даже не обернулась на крик, и Цзинь Цзы Сюань вспылил еще больше. В три шага он нагнал девушку и собирался схватить ее за руку, когда перед глазами внезапно мелькнула черная тень. Не успев ничего разглядеть, юноша получил удар ладонью в грудь. Цзинь Цзы Сюань выхватил меч и отступил на несколько шагов, а когда смог увидеть противника, в гневе воскликнул: «Вэй У Сянь! Ну почему снова ты?!»

Вэй У Сянь закрыл собой Цзян Янь Ли и так же гневно ответил: «Это я бы хотел, мать твою, узнать, почему снова ты?!»

Цзинь Цзы Сюань прокричал: «Ты совсем с ума сошел?! Бросаешься в драку без причины!»

Вэй У Сянь вновь замахнулся ладонью с криком: «Как раз тебе и предназначался мой удар! И что означает — без причины? Зачем ты вообще потянул руки к моей шицзе?! Хотел скрыть свой позор вспышкой гнева?!»

Цзинь Цзы Сюань молниеносно увернулся, в ответ нанося удар мечом, и прокричал: «Да разве я мог позволить ей отправиться одной бродить среди гор?!»

Вспышка его меча оказалась отбита другой такой же и улетела вверх, к облакам. Увидев того, кто отразил его удар, Цзинь Цзы Сюань потрясенно проговорил: «Хань Гуан Цзюнь?»

Лань Ван Цзи убрал Би Чэнь в ножны и встал ровно между ними, сохраняя молчание. Вэй У Сянь было хотел обойти его, но Цзян Янь Ли его остановила: «А-Сянь!..»

Одновременно с этим раздался нестройный звук шагов, после чего из леса к ним высыпала огромная шумная толпа, а тот, кто шел впереди всех, воскликнул: «Что здесь происходит?»

Оказалось, что две вспышки духовной силы мечей, которые Лань Ван Цзи и Цзинь Цзы Сюань запустили в небо, потревожили других заклинателей поблизости, которые сразу поняли, что кто-то затеял драку. Поэтому они поспешили сюда и как раз застали странное противостояние четверых человек посреди леса. Как водится, для врагов всякая дорога узка, и на этот раз впереди всех заклинателей оказался Цзинь Цзы Сюнь, который и вмешался первым: «Цзы Сюань, этот Вэй У Сянь снова нарывается?!»

Цзинь Цзы Сюань ответил: «Не твое дело, отойди и не вмешивайся!» Увидев, что Вэй У Сянь повел Цзян Янь Ли прочь, он воскликнул: «Стой!»

Вэй У Сянь отозвался: «Подраться захотел? Прекрасно!»

Цзинь Цзы Сюнь все-таки вмешался: «Эй ты, объяснись, что означают твои неоднократные нападки на Цзы Сюаня?»

Вэй У Сянь бросил на него взгляд и спросил: «А ты еще кто такой?»

Цзинь Цзы Сюнь удивленно замолчал, но потом разразился гневом: «Так ты еще и не знаешь, кто я такой?»

Вэй У Сянь удивленно вопросил: «А с какой такой стати мне нужно знать, кто ты такой?»

Когда пожар Аннигиляции Солнца только начал разгораться, Цзинь Цзы Сюнь из-за полученной раны прохлаждался в тылу, не имея возможности своими глазами увидеть, как Вэй У Сянь сражался на передовой. Обо всем он узнал лишь от других заклинателей и потому не воспринимал всерьез, считая, что слухи несколько преувеличены. Только что Вэй У Сянь своим свистом взял под контроль всю горную нечисть, увел прямо у них из-под носа нескольких лютых мертвецов, тем самым свел на нет все их старания и привел Цзинь Цзы Сюня в превеликое недовольство. А теперь наглец еще и спрашивал, кто он такой! Подобное разозлило юношу еще сильнее. Ведь он знал, кто такой Вэй У Сянь, а если Вэй У Сянь не знал его, да еще и заявлял об этом во всеуслышание, он практически выставлял Цзинь Цзы Сюня на посмешище. Чем больше юноша думал об этом, тем унизительнее себя ощущал. Однако ответить на оскорбление он не успел — в небе засверкали золотые вспышки, и на место подоспела вторая волна свидетелей.

Эти люди спустились сверху на мечах, плавно приземлившись. Во главе процессии шествовала чрезвычайно прекрасная госпожа с правильными чертами лица, сквозь которые тем не менее проглядывалась непоколебимая твердость характера. Во время полета на мече от нее исходила суровая доблесть, походка же ее излучала изящность и элегантность. Цзинь Цзы Сюнь воскликнул: «Тетушка!»

Цзинь Цзы Сюань же на мгновение застыл, прежде чем произнести: «Матушка! Для чего вы прибыли?» Но сразу же догадался, что их с Лань Ван Цзи вспышки мечей взлетели столь высоко, что стали видны даже с трибун, и Госпожа Цзинь, заметив их, разумеется, не могла не явиться. Юноша оглядел нескольких заклинателей Ордена Лань Лин Цзинь, прибывших вместе с Госпожой Цзинь, и спросил: «Зачем вы привели так много людей? Вам не стоит вмешиваться в происходящее во время охоты».

Госпожа Цзинь, однако, презрительно цокнула языком и ответила: «Поменьше бы считал себя центром земли! Кто сказал, что я пришла ради тебя?»

Увидев краем глаза Цзян Янь Ли, которая спряталась за спину Вэй У Сяня, Госпожа Цзинь подошла и взяла девушку за руку. Взгляд ее потеплел, а голос смягчился: «А-Ли, что с твоим лицом?»

Цзян Янь Ли ответила: «Благодарю за беспокойство, Госпожа. Со мной все в порядке».

Госпожа Цзинь оказалась чрезвычайно проницательна. Она спросила прямо: «Этот негодник снова тебя обидел?»

Цзян Янь Ли торопливо ответила: «Нет».

Цзинь Цзы Сюань шевельнулся, словно хотел что-то сказать, но все же промолчал. Госпожа Цзинь, разумеется, прекрасно знала, каков характер ее сына, и сразу догадалась, что произошло. Немедленно разгневавшись, она принялась бранить сына: «Цзинь Цзы Сюань! Тебе жить надоело?! Что ты сказал мне перед тем, как выйти из дома?!»

Цзинь Цзы Сюань пробормотал: «Я…»

Вэй У Сянь вмешался: «Не важно, что именно сказал ваш сын перед тем, как прийти сюда, Госпожа Цзинь, но с этого момента его пути с моей шицзе расходятся, уж поверьте!»

В пылу гнева Вэй У Сянь совсем позабыл о вежливости. К счастью, Госпожа Цзинь отвлеклась, чтобы утешить Цзян Янь Ли, и потому совершенно не обратила внимания на его слова. Однако даже если Госпожа Цзинь ничего не заметила, кое-кто все же не упустил возможность вмешаться. Цзинь Цзы Сюнь закричал: «Вэй У Сянь, моя тетушка все-таки выше тебя по статусу! Не кажутся ли тебе твои речи слишком дерзкими?»

Остальные заклинатели услышали в словах Цзинь Цзы Сюня долю истины и поддержали его. Вэй У Сянь ответил: «Мой гнев направлен не на Госпожу Цзинь, а на твоего двоюродного братца. В который раз он обижает мою шицзе грубым словом? Да если бы Орден Юнь Мэн Цзян спокойно сносил подобное, разве мы назывались бы прославленным Орденом заклинателей? Что же здесь дерзкого?»

Цзинь Цзы Сюнь холодно усмехнулся. «Что здесь дерзкого? Ты спрашиваешь, в чем твоя дерзость? Сегодня, в столь важный день, когда сотни кланов заклинателей собрались для участия в облаве, ты показал себя во всей красе! Треть всей добычи досталась тебе одному! Очевидно, ты собой весьма доволен, так?»

Лань Ван Цзи слегка повернул голову в сторону с вопросом: «Треть всей добычи?»

Около сотни заклинателей, что явились вместе с Цзинь Цзы Сюнем, выглядели разгневанными до глубины души, и теперь, когда Лань Ван Цзи, который по слухам находился в отвратительных отношениях с Вэй У Сянем, произнес фразу, похожую на вопрос, немедленно кто-то поспешил объяснить: «Хань Гуан Цзюнь, вы разве не знаете? Только что во время охоты на горе Бай Фэн мы обыскали всю округу, и в конце концов обнаружили, что во всех угодьях не осталось даже захудалого лютого мертвеца или же злобного духа!»

«А когда мы послали людей расспросить об этом недоразумении Лянь Фан Цзуня на трибуне, то узнали, что не далее как через час после начала охоты в горах Бай Фэн раздалась мелодия флейты, после которой почти все лютые мертвецы и злобные духи один за другим направились в лагерь Ордена Юнь Мэн Цзян и сами попались в их сети!»

«Из трех основных видов добычи на горе Бай Фэн остались лишь навки да оборотни…»

«А всех гулей увел за собой один Вэй У Сянь…»

Цзинь Цзы Сюнь добавил: «Ты совершенно не озаботился об остальных, подумал лишь о собственной выгоде! Это ли не истинная дерзость?»

Вэй У Сяня внезапно осенило. Так значит, изначальные нападки явились всего лишь предлогом для выражения истинной причины недовольства. Он с улыбкой ответил: «Но ведь это твои слова, разве нет? Стрельба — всего лишь разминка перед охотой, только и всего! На горе Бай Фэн мы и посмотрим, кто действительно силен!»

Цзинь Цзы Сюнь лишь коротко хохотнул, словно все это показалось ему на редкость комичным, затем произнес: «Ты опираешься лишь на кривую дорожку Пути Тьмы, это вовсе не показатель реальной силы. Всего-то пару раз свистнул на флейте — разве это можно считать заслугой?»

Вэй У Сянь удивленно заметил: «Почему же нельзя, раз я не хитрил и не жульничал? Ты тоже можешь пару раз сыграть на флейте. Посмотрим, пойдет за тобой нечисть или нет!»

Цзинь Цзы Сюнь возмутился: «Ты наплевал на правила, а это ничем не лучше хитрости и жульничества!»

Лань Ван Цзи нахмурился, услышав эти слова. Госпожа Цзинь, кажется, лишь сейчас обратила внимание на их спор. Она бесстрастно произнесла: «Цзы Сюнь, довольно».

Вэй У Сянь не собирался больше с ним препираться, лишь с улыбкой произнес: «Что ж, отлично. Раз уж мне неизвестно, что есть реальная сила, покажи-ка мне свою и попробуй одолеть меня с ее помощью».

Если бы Цзинь Цзы Сюнь действительно мог одолеть Вэй У Сяня, ему бы не пришлось терпеть все его насмешки, затаив обиду. Он помолчал какое-то время, гневаясь все больше и больше с каждой мыслью, а потом съязвил: «Вообще-то нет ничего удивительного в том, что ты не считаешь себя неправым. Ведь молодому господину Вэю нарушать правила не в новинку. И на прошлый торжественный прием, и на эту облаву ты не взял с собой меч, даже на столь грандиозном событии наплевав на приличия. Неужели ты ни во что не ставишь тех людей, что стоят перед тобой?»

Вэй У Сянь не удостоил его вниманием. Вместо этого он повернулся к Лань Ван Цзи и произнес: «Лань Чжань, забыл сказать: за то, что помог мне отбить тот удар, спасибо».

Вэй У Сянь вел себя так, словно Цзинь Цзы Сюня не существует вовсе. Последний, увидев это, сквозь сжатые зубы проговорил: «Воспитание в Ордене Юнь Мэн Цзян не представляет из себя ровным счетом ничего!»

Примечания:

Бай Фэн в переводе – Сотня Фениксов

Игра слов с фамилией Цзинь, что в переводе означает "золото"