Магия - не для оборотней. Часть 1

Глава 12

После завтрака вар Брен вновь построил нас на первом этаже корпуса. Прошелся вдоль шеренги, пригладил усы, о чем-то подумал, словно вспоминал слова речи.

Сказал своё обычное: «Хм». Похвалил нас за то, что в составе отряда мы научились атаковать противника, освоили все восемь тактик ведения боя — пусть не всё делаем идеально, но обязательно отшлифуем навыки, накопив боевой опыт. Сообщил, что мы уже доказали клану свою пользу. И объявил: еще вчера освободилось одно из тренировочных полей. То, на котором раньше занимался первый отряд. А потому, теперь мы сможем отрабатывать одиночные поединки.

— И станете делать это с должным усердием! — сказал командир. — Слышали?! Помните, что на Арене вы будете сражаться за честь клана! Это понятно?!

— Да, командир вар Брен!

Первое время с нами будут заниматься инструкторы — самые умелые бойцы из второго отряда. Обучат нас правилам и основам поединка, передадут свой опыт. Теперь у нас в жизни осталось только две цели: выполнить приказы командира и победить в Битве Огней (самое меньшее — обеспечить победу клану).

— Да, командир вар Брен!

И еще командир сказал, что прежде чем начать тренировки, мы должны «разобраться» со щитом.

Седьмая помогла вар Брену раздать нам тонкие серебристые браслеты. В каждом из них блестел кристаллик карца — прозрачный, не заполненный маной. Я защелкнул свой браслет на левом запястье, подглядев у Двадцатой, как правильно это делать.

— Я знаю, что в каждой группе нашего отряда есть человек, умеющий работать с артефактами, — сказал командир. — Седьмая, Девятый, Двадцатая, выйдите из строя! Ваша задача в кратчайшие сроки научить бойцов своих групп активировать браслеты. Как только вы это сделаете, я покажу основные способы использования однокарцевого браслета-щита. Продемонстрирую все режимы его работы и объясню их предназначение.

Чтобы призвать огонь, огоньки используют растворенного в их теле саламандра. Те шары огня, что мы «формируем» (словечко Двадцатой) — не имеют отношения к магии. Мы отрываем клочки от заключённой внутри нас сущности. И можем делать это долго, пока не истечет наш срок жизни — саламандр восстанавливается мгновенно.

Маги тоже умеют создавать огонь. Но именно создавать — не призывать. Они плетут заклинания, наполняют их маной. Чтобы получить тот же результат расходуют гораздо больше времени, чем мы.

А еще маги зависимы от объема своего магического резерва. Без перерыва на восстановление запасов маны могут сотворить не так много заклинаний. Если только не используют артефакты с карцевыми зернами, куда маги-ремесленники заранее уложили готовые магические конструкции, а карц наполняет те энергией — такие артефакты, как наш щит.

Я в очередной раз убедился, что Двадцатая хороший учитель. После объяснений предыдущего наставника, бойца из первого отряда («Ищите и найдёте» — очень понятно!), я и не надеялся почувствовать свой источник маны в ближайшие пять дней. Но с помощью Двадцатой справился с этой задачей всего за полночи.

Самым сложным оказалось — убедиться, что мана существует, понять как её в себе отыскать и почувствовать. Двадцатая использовала всё своё красноречие, чтобы достучаться до меня. И у неё получилось. Уже к утру я различал в себе два потока: огонь и похожую по ощущению на мятный холодок, едва уловимую на фоне огня струйку магической энергии.

И обнаружил, что работа с маной напоминает управление внутренним теплом. Тот опыт, что получил, тренируя умения огонька, позволил мне уже к утру направить ручеёк маны в нужном направлении — в красную точку на поверхности браслета.

— Ты молодец, Вжик, — сказала Двадцатая. — Учишься быстро. Я искала свой источник намного дольше.

— У тебя не было такого хорошего учителя.

Двадцатая улыбнулась.

— Возможно, — сказала она. — Или, в отличие от тебя, я не испытывала сильного желания учиться. А тебе учёба нравится, Вжик. Я это вижу. Жаль, что ты не сможешь её продолжить. Из тебя мог бы получиться искусный магик. Даже несмотря на твой ноль. И кстати, поздравляю тебя!

Провела рукой по моим волосам. За пять месяцев они успели настолько отрасти, что теперь топорщились в стороны, не желали укладываться в те прически, которые придумывала для них Двадцатая.

— С чем поздравляешь? — спросил я.

— Теперь ты настоящий маг.

В тот же день, когда наш отряд впервые посетил площадку для тренировочных поединков, в столовую на ужин явились бойцы нового первого отряда — шумные, испуганные, такие же, какими четыре месяца назад были мы.

— Сиер Гор, вы позор нашего клана! — сказал я. — Вызываю вас на дуэль!

Активировал щит.

— Сиер Вжик, клянусь, вы ошиблись! Позорю наш клан не я, а вы! С превеликим удовольствием сражусь с вами. Буду рад надрать вам задницу.

Гор отвесил мне ритуальный поклон, стал в стойку: рука со щитом впереди, правая — отведена в сторону. Над его головой появилась яркая точка, которая стала стремительно превращаться в огненный шар. Я снова ощутил укол завести. Мой шар рос не так быстро.

— Размечтался! Не забывай, счет пока в мою пользу!

— Друг Вжик, не смеши меня. Твои вчерашние победы не считаются. Я тебе поддавался. Чтобы ты не рыдал ночью. Я же знаю, как ты не любишь проигрывать.

— Сиер Гор, будьте любезны обращаться ко мне, как учила Двадцатая. Во время поединка ваш деревенский говор неуместен.

— Мой говор не помешает поджарить тебя, — сказал Гор. — Сегодня именно ты побежишь к командиру выпрашивать жезл регенерации. Ясно? Так что? Начнем сразу с боевых? Или будем баловаться светляками?

— Пока не сдох щит — только боевые, — сказал я. — Всё, как по-настоящему. Светляками добиваем проигравшего.

— Проигравшим будешь ты, друг Вжик. Пока не видит Двадцатая, размажу тебя по площадке. При ней я боюсь тебя побеждать.

— Ты боишься женщин?

— Только твою. Уж больно кровожадно она посматривает на меня после твоих поражений. Я стал прятать нож по ночам, чтобы она не отрезала мне в отместку голову. Но разве я виноват в том, что ты неуклюжий?

Правила одиночных поединков просты. Побеждает тот, кто остался жив. Для атак бойцам разрешено использовать два вида огненных шаров. Большой (размером с голову человека) — этот шар боец подвешивает в воздухе над собой, пытается обрушить его на противника, подгадав момент. И маленькие — те бросают друг в друга, точно снежки, отбивают их щитом.

«Щит на дуэли нужен, чтобы она продолжалась дольше», — сказал нам на первом занятии наставник из второго отряда. Он заявил, что в любой паре всегда есть тот, кто сильнее (тратит меньше времени на создание снарядов, быстрее их бросает, более меткий). И чтобы поединок не оказался слишком коротким, стал более зрелищным, придумали использовать энергетические щиты.

Щит поглощает огонь. До тех пор, пока в карце не заканчивается энергия. Ее можно экономить: уменьшать диаметр щита или стараться избегать его столкновений со снарядом противника. Я предпочитал именно уклоняться от огня. Победить Гора можно только придерживаясь такой тактики. Понял это после первого же поединка, на котором приятель меня полностью переиграл. Мне никогда не сравниться с ним в искусстве управления огнем, да и создает он свои огненные комки быстрей меня. А значит, при обмене снарядами в моем щите заряд заканчивался быстрее.

Я придумал для себя тактику. Разрываю дистанцию. Стараюсь поразить щит противника с дальнего расстояния (большой шар использую редко, и уж точно не в схватках с Гором). Экономлю энергию в своем артефакте, уклоняюсь от чужих снарядов. И лишь когда чужой щит меркнет и прячется в браслет, задействую свой, иду на сближение и наношу победный удар.

С Гором можно справиться только так. А с другими…

С другими ни я, ни мой приятель больше не дрались. Те поединки получались слишком короткими. Ни один из бойцов нашего отряда ни разу не смог победить ни меня, ни Гора.

Наставник рекомендовал на тренировках использовать вместо огненных шаров световые. Так проще уберечься от серьезных травм. И не убить противника.

Но мы с Гором признали его совет глупостью. Свет не расходует энергию щита так быстро, как огонь, не вырабатывает нужные навыки. В своих «спаррингах» (словечко вар Брена) мы старались придерживаться условий реального поединка.

Мой щит в этот раз погас раньше.

— Без женской поддержки ты слабак, сиер Вжик, — сказал Гор. — Перехожу на свет.

Я продолжал уклоняться от снарядов приятеля (из сгустков огня те превратились в почти безвредных светляков), но даже мне стало понятно, что в этот раз я проиграл.

Так и случилось. Сразу серия светляков врезалась мне в голову (я едва успел закрыть глаза). Прижгли кожу. Вечером буду просить командира выделить мне заряд из жезла регенерации — я бы потерпел, но таков приказ.

— Слишком вялый ты сегодня, друг Вжик, — сказал Гор. — Загоняла тебя ночью Двадцатая. Не тому она тебя учит. Удел мужчины — получать от ночи с женщиной удовольствие. А не заниматься разными непотребствами.

Мы пошли к деревянному ограждению (из орнийского тополя) тренировочного поля, уступая место следующей паре.

Теперь нам предстояло вернуться в свой корпус и в комнате на первом этаже, где стаял артефакт, похожий на раковину, зарядить карцы.

— Ты бы спал по ночам, — сказал я. — А не подслушивал.

Вскоре после того, как мы провели первые одиночные поединки, наш отряд отправили для выполнения задания в Валесские горы — во владения колдунов.

По узкой дороге, где едва ли могли разминуться две повозки, командир отвел нас к площадке, рядом с которой скопились пехотинцы. Указал на серую каменную постройку (маленькую крепость?), хорошо видную с того места, где мы остановились. Дорога ныряла в нее, пронизывая насквозь.

Эту крепость нам предстояло залить огнем.

— Задача нашего отряда, — сказал вар Брен, — очистить преграду от подвижных единиц противника. Сама постройка защищена чарами. Разрушить ее трудно. Поджечь не получится. Потому ваша цель — не уничтожить форпост врага. Вам нужно лишить его защитников. А потом преградить дорогу вражескому подкреплению, пока пехота союзников будут штурмовать стены.

Всё, как обычно. Ничего нового.

Мы управились до обеда.

В этот раз нам не пришлось убивать женщин и детей.

Чем ещё запомнился тот поход — тем, как пытались подшутить над нами пехотинцы.

Когда преграду на дороге захватили союзники, мы вернулись на площадку — ту, куда утром переместились из своего лагеря. Пока дожидались открытия портала, командир разрешил нам разбить строй. Сам отошёл в сторону, вступил в беседу с сопровождавшими нас воинами.

Отряд тут же разделился на три группы — по привычке.

Я разговаривал с Гором об одиночных боях, когда на тропе, за спиной вар Брена, заметил движение. И не только я: командир и военные, с которыми он общался, тоже обернулись. Наше внимание привлекли двое солдат, что шли по тропе к отряду. Всё потому, что они тащили за собой труп (животного?).

Издали я не понял, чью тушу тащат пехотинцы.

Но вскоре ветер принес её запах: не зверя — человека.

Солдаты доволокли тело до нашего отряда, столкнули с тропы едва ли не под ноги первой группе. Захохотали, радуясь своей выходке.

Седьмая сквозь зубы сплюнула на землю, указала на труп, спросила:

— И что это за хрень? Похожа на человека.

Туша и пахла человеком — мёртвым. И не одним — тремя разными людьми. Именно из их частей кто-то и сшил то тело, что принесли солдаты.

Я насчитал у мертвеца четыре ноги. И три руки без кистей (третья — на спине). Раньше у него была ещё голова: сейчас над обрубком шеи кружила муха.

— Что это, друг Вжик? — спросил Гор.

— Не знаю.

— Нахрена нам эта тварь? — спросила Седьмая. — Чего вы её сюда припёрли?

Солдат, что приволок к нам тело, повернулся к напарнику и сказал:

— А ты говорил, завизжит!

— Да ну её! Тьфу! Это ж светляки! Совсем забыл: они все из этих… из душегубов. Небось тёлка повидала трупняков не меньше, чем мы! Зачем только мучились, тащили сюда эту тварь?! Это была твоя идея!

К обезглавленному телу подошёл Вар Брен.

— Это челон, — сказал наш командир, указав на мертвеца.

— Челон? — переспросил Гор. — Что это такое?

Ответил один из пехотинцев, что подошёл к нашему отряду вместе с вар Бреном.

— Челон, — сказал он. — Наполовину человек, наполовину скорпион. Потому что третью руку, которая у него на спине, челон использует, как скорпион жало — наносил уколы. Чел-он. Звучит?! Бегает на четырех ногах. Быстро. Всегда вооружен мечами. А голова у челона человеческая — однажды видел женскую.

— Мерзкая тварюка! — добавил другой солдат. — И сильная! Без рогатины такую не завалишь. Колдуны делают их из трупов людей. Потому всех умерших мы теперь рубим на мелкие куски и бросаем в пропасть. По-другому никак. Закапывать тела здесь негде. А сжигать не на чем. Таких же тварей вы сегодня пожгли там, на дороге — они главная ударная сила колдунов. Эту зверюшку мы поймали утром на тропе вон за той скалой. Поджидала патруль. Вовремя её заметили. Не успела никого порезать.

— Она так и была без башки? — спросил Гор.

— Нет, конечно. Голову мы ему срубили. И руки ему покромсали: челон держал в них клинки (крепко держал!) — никчёмные конечно железки, но острые, покрытые ядом. Потому и срубили кисти: чтобы дурик вроде тебя мечи не схватил. Маленький порез — и всё. На одного светляка станет меньше.

— Противоядия пока не придумали. Так что без большого топора или рогатины к челону лучше не соваться.

— А бывают ещё другие твари, — сказал солдат. — Их мы встречаем реже. Прозвали челуками — наполовину пауками. Говорят, что колдуны придумали их, чтобы похищать людей. Похожи на этих, но без оружия. Если за оружие не считать шипы на их ладонях, тоже, кстати, смазанные какой-то дрянью. Но не ядом — от царапин челуков сразу засыпаешь.

— Ага, — сказал другой. — А проснешься уже в замке колдунов. Тебя разрежут и из твоих частей состряпают очередного челона.

После этого случая я ещё несколько раз видел мертвых челонов.

А с живыми (если создания колдунов можно назвать живыми) впервые столкнулся, когда наш отряд стал старшим — на следующий день после того, как второй отряд отправился на Битву Огней (где наш клан снова проиграл).

Мы тогда уже выполнили свое задание (очистили от защитников очередную преграду на горной дороге). Ждали, когда откроется портал, через который собирались вернуться домой. По привычке разделились на группы.

И портал открылся.

Я повернулся к Двадцатой, чтобы поделиться с ней предположениями о том, что именно сейчас говорит солдатам Гор (тот беседовал в это время с военными — вымогал у тех сигареты). Но не успел я произнести и слова — отвлёкся: в воздухе над площадкой появился диск портала.

Я подумал, что Гору не повезло. Сейчас вар Брен велит построиться и уведёт нас в лагерь. Останется Гор без своих вонючих палочек.

Собрался даже крикнуть тому, чтобы поторопился.

Но не крикнул.

Потому что из портала вышел мужчина. Не человек.

Потом еще один. И еще.

Я сразу понял, что именно в мужчинах показалось мне странным. Нет, не оружие у них в руках. А то, что у каждого из них я насчитал по четыре ноги.

Челоны.

Из портала выходили всё новые. На нашей площадке скопилось почти два десятка тварей. Не все с оружием. Те, что вышли из портала последними — без мечей, но имели по три пары рук. Челуки?

Наша группа стояла к порталу ближе всех. Бойцы застыли в оцепенении, смотрели на создания колдунов, от которых нас отделяло не больше семи шагов.

Челон, что явился первым, перестал вертеть головой. Мне показалось, что от его глаз исходит голубоватое свечение. Челон потоптался на месте, неуклюже переставляя ноги разной длины. Замер. Склонился вперед, выставил перед собой два коротких клинка.

Я понял, что он выбрал цель. Даже сообразил, какую.

Челон уставился на Двадцатую, оскалил зубы, зарычал.

И побежал в нашу сторону.

Я схватил женщину за плечо, рывком отбросил её себе за спину. Услышал, как Двадцатая вскрикнула. От боли или испугалась?

Не обернулся, чтобы уточнить.

Понял, что создать шар огня не успею. Не страшно. Шагнул навстречу челону. Мои ноги ступали в ритме боевого танца.

Улыбнулся. Опасный противник! Для настоящего охотника!

Челон налетел на меня — попытался сбить с ног, махнул мечами. Я ушёл в сторону, уклонился от клинка. И сломал противнику руку.

Та плетью повисла, но меч не выронила. А в голову челону врезался огненный ком. Только Гор мог так быстро его создать!

Первый противник еще не повалился на землю, а я уже шагнул навстречу следующему.

Увернулся от двух мечей, сломал челону руку… и пошатнулся от удара.

Третья рука челона вонзила мне в бок короткий клинок.

«Не может быть!» — успел подумать я.

Почувствовал, слабость в ногах, и понял, что падаю.

Открыл глаза. Проморгался. Но видеть лучше не стал.

Почувствовал знакомый запах дыма.

Увидел темный потолок, окно. Светящуюся точку. А потом и Гора. Тот сидел на тумбе, курил.

Понял, что лежу в своей комнате, в темноте.

Сейчас ночь.

Попытался сесть.

У меня это получилось, пусть и не сразу. Перед глазами всё покачивалось. Пришлось ухватиться руками за кровать, чтобы не упасть.

Вспомнил, что со мной произошло. Схватился за бок, боль не почувствовал. И рану на боку не обнаружил. Нащупал полосу-бугорок шрама. Такие остаются после лечения жезлом регенерации, если экономить заряды. Значит, удар мечом не приснился.

Солдаты утверждали, что клинки челонов отравлены.

Но я жив.

Меня точно ранил челон?

У самого потолка вспыхнуло пятно светляка. Осветило комнату и лицо Гора.

Я зажмурился. Прикрыл глаза рукой.

И услышал:

— Друг Вжик, ты очнулся! Слава богам! А я уж испугался, что ты решил бросить меня здесь одного!

Гор оставил сигарету тлеть на тумбе, деревянным ковшом зачерпнул из ведра воду, напоил меня. Еще со дня инициации мы оставили ведро в комнате, чтобы не приходилось бегать в помывочную, когда захочется пить. А в одном из походов мой приятель… позаимствовал ковш.

— Как себя чувствуешь, друг Вжик? — спросил Гор.

— Пока плохо. Но чувствую себя живым — это хорошо. Хотя и неожиданно.

— Это стало неожиданностью для всех, друг Вжик. Когда я увидел твою рану, подумал: всё, буду торчать в этой комнате один, разговаривать сам с собой. А потом командир говорит: «Живой». Даже вояки ему не поверили — осматривали тебя, ощупывали. Вар Брен велел мне влить в тебя пять зарядов из жезла, чтобы ты не истек кровью. А потом явился какой-то чудак, на магика похожий, осмотрел челона, что тебя ранил. И сказал, что на мече, которым тебя ударили, нет яда. Представляешь?!

— Как нет? — сказал я. — А… почему я упал?

— Колдуны тот клинок смазали не ядом! А тем зельем, что на шипах у челуков. Те усыпляют им людей, чтобы похитить.

— Зачем?

— Зачем похищают?

— Почему не смазали ядом?

— А я знаю? И никто не знает, друг Вжик. Командир сказал: перепутали. Ты поверишь в такое? Маг осмотрел все другие мечи — яд на всех. Кроме того, что пропорол тебе бок. Представляешь, как тебе повезло?! Невероятно. Там, у колдунов кто-то перепутал смазку для меча. А ты наткнулся именно на этот клинок!

Гор вернулся к тумбочке. Аккуратно двумя пальцами поднял сигарету. Затянулся дымом.

— Никогда бы в такое не поверил, — сказал он, — если бы не видел своими глазами. Раньше и не слышал никогда о подобном везении!

А я слышал. Много раз. Там, в своем родном поселении. Такие истории рассказывали об охотниках, у которых есть удача. Но не стал говорить о них Гору.

Удача. О которой я мечтал.

Значит, теперь она есть и у меня?

— Двадцатая спит в своей комнате или… у вар Брена? — спросил я.

Гор вздохнул. Провел ладонью по лицу. Произнёс:

— Даже не знаю, как тебе сказать, друг Вжик.

— О чём?

— Тут такое дело… в общем… нет больше Двадцатой.

— Что значит, нет? — спросил я.

— А вот так, — сказал Гор. — Никого из нашей группы не осталось после того похода — только я… ну, и ты вот очнулся. Третья группа отряда больше не существует. Меня зачислили в первую, тебя — во вторую. В них теперь по восемь человек. Вот так-то, друг Вжик.

— А что случилось с Двадцатой?