Маго, графиня Артуа

Графский Отель и управление повседневной жизнью

В XIV веке Отели, состоявшие из всех слуг и офицеров, были настоящими малыми предприятиями на службе у принцев и королей. Король Филипп IV Красивый был окружен пятью сотнями людей, которые заботились о его повседневной жизни[128]. Отель Маго, хотя и гораздо более скромный, имел огромное значение, в нем служило от пятидесяти до восьмидесяти пяти человек в зависимости от периода жизни графини. В Отеле жили мужчины и женщины из разных слоев общества, с различными ролями и обязанностями.

Правление графини ознаменовалось реорганизацией Отеля, которая включала в себя уточнение и специализацию домашних служб. У Роберта II было два камергера, ответственных за его жилье, которые помогали ему, когда вассалы приносили присягу[129]. Один из них остался на службе у Маго после 1302 г., но графиня не выбрала ему преемника после его смерти около 1310 г. Точно так же она сохранила двух сенешалей, которым графиня доверила надзор за своим личным хозяйством, но это был не более чем почетный титул, присвоенный верным рыцарям ее отца, который перестал использоваться после их смерти[130]. Наконец, канцлер, хотя он фактически и существовал в лице Тьерри д'Ирсона, больше не носил этого титула. Постепенно сформировалась новая иерархия, основанная на обязанностях каждого человека и его близости к принцессе. Внутренний круг Маго, к которому принадлежали управляющие Отелем, рыцари и фрейлины, противопоставлялся камердинерам, которых было в больше и которые происходили из простонародья.

Самым важным лицом в заведении был казначей. Он отвечал за финансовый отдел Отеля (chambre) и вел счета в бухгалтерских книгах. Казначей был распорядителем денег, выбранным самой графиней из людей, которым она полностью доверяла. Эту должность занимал брат ее верного слуги Тьерри д'Ирсона, Дени. Дени был единственным человеком, не имевшим университетского образования, которому доверили важное дело и видимо, это была милость, оказанная Маго своему протеже. Капеллан также был близок к графине. В его ведении находилась капелла, то есть все священнослужители, которые совершали религиозные обряды для Маго в частном порядке. Он также раздавал милостыню от имени своей госпожи.

Графиня также нанимала рыцарей для окружения и сопровождения ее в путешествиях. Будь то родственники Маго или местные дворяне, обычно за ней присматривали один или два, иногда пять или шесть таких рыцаря. В случае опасности или по случаю важных событий — свадеб, похорон, коронаций — их могло быть гораздо больше, чтобы сопровождать Маго. Графиню также окружали девицы, которые были ее камеристками, помощницами и спутницами. Они происходили из благородных семей и часто имели хотя бы одного родственника мужского пола на службе у графини. Так было с Беатрисой д'Ирсон, дочерью Дени д'Ирсона, казначея, и племянницей Тьерри д'Ирсона. Одаренные натурой или деньгами, две или три девицы всегда окружали графиню. Одним словом, рыцари и девицы занимали особое место в графском Отеле и не могли считаться простыми слугами. Поскольку они принадлежали как к Отелю, так и ко двору, они образовывали круг зависимых людей, помогая графине расширять и укреплять сеть лояльности.

За пределами этого первого круга, в который входили самые близкие к Маго люди, камердинеры отвечали за повседневное управление Отелем. Некоторые из них были постоянными слугами, которые следовали за графиней, куда бы она ни отправилась. Другие нанимались от случая к случаю, чтобы оказывать какие-либо услуги в случае необходимости. Камердинеры были распределены между шестью офисами, или отделениями, Отеля. Эта структура, довольно классическая и идентичная структуре большинства аристократических Отелей того времени, была вдохновлена королевским Отелем, который, с конца XIII века, сам была состоял из шести отделений-профессий. В отеле Артуа хлеб поставляла хлебная лавка или булочная (paneterie), за вино отвечал винный погреб (bouteillerie), блюда к столу готовила кухня, лошадьми заведовала конюшня, за освещение отвечала фруктовая лавка (fruiterie), а за постельные принадлежности и транспорт — форейторская (fourrière). Некоторые, самые верные, камердинеры могли рассчитывать на вознаграждение, и все пользовались льготами: им покровительствовали, давали жилье, кормили и заботились о них в случае болезни. Они также получали пособие, на обувь и две ливреи в год, одно на Пасху, летом, и другое на День всех святых, осенью. Ливрея была своего рода униформой, которую носил весь домашний персонал; отличительным знаком принадлежности к сеньору или принцу, позволявшим членам одного знатного дома выделяться, одновременно демонстрируя свое богатство. Одетые в разные цвета, которые менялись из года в год, слуги Маго помогали обозначить присутствие графини по всему домену и, таким образом, ношение ливрей способствовало формированию пространства графского господства. Это также было средством организации социального пространства вокруг принцессы, так как качество используемой ткани, цвета или узоры, носимые каждым человеком, отражали его положение в иерархии графского Отеля[131]. Маго заказывала одежду для себя и своих рыцарей из тканей стоимостью от 13 до 16 ливров за меру. Они были последовательно пепельного, мраморного и белого цветов. Остальным членам двора приходилось довольствоваться худшим качеством: 12–15 ливров для фрейлин, цвета которых были более нейтральными (бежевый, красновато-коричневый или серый); 10–14 ливров для оруженосцев, которые могли носить зеленое, розовое или желтое; 5–10 ливров для камердинеров. Для последних были зарезервированы полосатые наряды, которые также носили бастарды, сервы, шуты и жонглеры, они были явно унизительными и символизировали некоторое пренебрежение к этим людям[132]. Остальные члены Отеля носили одежды из тканей однотонных цветов. Хотя красный был самым благородным цветом, синонимом силы, мужества, щедрости и благотворительности или, в своих негативных аспектах, гордыни, жестокости и гнева, его могли носить и некоторые камердинеры. Только белый цвет был предназначен для графини, возможно, потому, что в то время он был цветом вдовства для королев Франции, а синий цвет вообще использовался редко[133]. Таким образом, Отель Маго был сложным сообществом, в котором сталкивались мужчины и женщины из разных сословий, но он был строго иерархическим.

Отель представлял собой финансовое бремя, тем более тяжелое, что графиня Артуа не собирала с подданных никаких налогов и в начале XIV века Маго "жила за счет своей земли", то есть доходов от своих личных земель и прав. Таким образом, основная часть ее средств поступала из доходов артуасского домена, собираемых бальи. Они состояли из различных налогов: ценза (cens), который должны были платить арендаторы, которым Маго предоставляла землю в пользование; ренты, которую платили те, кому она сдавала в аренду землю или имущество; пошлины (tonlieu), взимаемой с товаров, продаваемых на рынке; пошлины, взимаемой с товаров, проходящих через владения; таможенных пошлин, взимаемых с кораблей, проходящих через порт Кале или останавливающихся в нем. Другие доходы поступали с земель графства: леса, гарены, рыбные пруды, рыбные ловли, реки, печи и мельницы, выручка от продажи зерна, древесины, травы, сена, шкур и кроликов. Графские чиновники также собирали сеньориальные пошлины: пять денье с ливра, выплачиваемые графине при продаже фьефа; рельеф (relief, пошлина с наследства), который платил ей наследник фьефа, чтобы его не конфисковали; октруа (octroi), который платил каждый, кто покупал землю находившуюся под ее властью. Графиня также пользовалась доходами с растущей торговли городов, которые выплачивали в графскую казну часть сборов за ввоз в город товаров предназначенных для продажи (octroi d'assises) или мальтот (maltôtes), чрезвычайный налог на повседневные потребительские товары (вино, пиво, воск). Эти налоги на товары не могли взиматься муниципальными властями без ее временного разрешения. Таким образом, введение и возобновление этих налогов было удобным способом увеличения доходов графства.

Хотя Маго пользовалась большим престижем благодаря своим правам на высшее правосудие, которые позволяли ей применять смертную казнь в своих землях, она получала прибыль прежде всего от доходов, которые приносила судебная деятельность бальи. Бальи собирали большое количество денежных штрафов за широкий круг правонарушений, включая кражи, драки, ношение оружия, оскорбительное поведение и бродяжничество. Они также управляли конфискациями, то есть имуществом, конфискованным у приговоренных к смерти или изгнанных, от которого они получали доход. Наконец, бальи получали оплату за все административные действия, ими совершаемые: "приговоры", которыми они утверждали решения по семейным или административным делам; оплата за "службу", когда они помогали кредитору взыскать долг с должника, которая составляла, как правило, одну пятую от полученной суммы. К этому добавлялись "любезности", или взятки, которые часто платили тяжущиеся стороны, желая заручиться благосклонностью графини и ее представителей.

Прибыль с каждого бальяжа, к которой добавлялись доходы с вдовьего удела Маго в Бургундии, рента с соляных заводов в Шалоне, пошлины с продаж вина, все это концентрировалось у генерального сборщика Артуа[134]. Часть этих средств он использовал для оплаты труда чиновников центральной администрации: лейтенанта, советников, адвокатов и т. д. Оставшаяся часть передавалась казначею, чтобы удовлетворить как потребности графского Отеля, так и особые требования Маго, которые нельзя было спрогнозировать, и которые оплачивались, не заботясь о доступных суммах.

Особенно высокими были расходы на питание. Некоторые продукты питания стоили очень дешево: кролики и дичь, добытые в кроличьих норах или парках; домашняя птица с птичьего двора; рыба, особенно сельдь, привезенная из портов Кале и Булони или выловленная в прудах. С другой стороны, говядина, телятина, баранина, ягнятина и свинина, которые не выращивались на землях графства стоили дороже. Придворные приемы также создавали серьезную нагрузку на финансы[135], тем более что Маго обычно пользовалась этими случаями, чтобы предложить своим гостям редкие и дорогие блюда, такие как лебедь и медведь, под лучшие вина того времени, из Ла-Рошели, Гаскони, Анжу, Орлеана, Бургундии, Сен-Пурсен и т. д. Это также была возможность пригласить ко двору музыкантов, которым она платила натурой или деньгами[136].

Графиня также поддалась моде на пряности, завезенные в Западную Европу во время крестовых походов и путешествия Марко Поло в Китай (1274–1291). Очень дорогие, они использовались для приправы блюд для столов знатнейших людей королевства. Помимо кулинарных специй — имбиря, корицы, гвоздики, мускатного ореха, кумина, шафрана и других, — Маго велела покупать "специи для спальни", которые употребляли как сладости. В ее личных покоях хранились драже — миндаль в сахаре и меду, розат — шарики белого сахара, сваренные в розовой воде, засахаренный имбирь, гранаты, дамасские сливы и зедоария, азиатское растение с ароматом, напоминающим имбирь.

Чтобы поддержать свой статус, Маго тратила деньги и на многое другое. Она приобрела несколько дорогих украшений, поясов, кошелей и сумочек, украшенных драгоценными камнями. Некоторые из них она дарила своим близким в качестве награды или в честь счастливого события. Большая часть ее посуды также состояла из изделий золотых и серебряных дел мастеров: тальянки, горшки, ханапы и кубки были сделаны из золота и/или серебра и иногда были украшены драгоценными камнями[137]. Наконец, графиня покупала большое количество простыней, тканей и мехов, из которых шили платья, сюркоты (туники), пальто и чулки для нее, ее детей, фрейлин и карлика[138].

Несмотря на то, что доходы Маго позволяли ей жить роскошно (она тратила от 3.000 до 6.000 ливров за четыре месяца), иногда она была вынуждена брать деньги в долг. Делала она это очень неохотно, ведь финансовые проблемы ее мужа, который был вынужден уступить свое графство королю, чтобы погасить долги, несомненно, вызвало у нее недоверие к ростовщикам. Тем не менее, она несколько раз обращалась за займом к ломбардцам[139]. Маго также обращалась к евреям, которые также специализировались на процентных займах[140]. Наконец, иногда она брала в долг у своих родственников, в частности у Гуго Бургундского и Тьерри д'Ирсона, а также у богатых горожан Артуа[141]. В крайнем случае, Маго могла прибегнуть к помощи своей казны. В то время под термином казна подразумевались не только наличные деньги, но и все драгоценные предметы — посуда, украшения и столовое серебро, — которые знатные люди могли переплавить и продать за деньги, чтобы пополнить свою денежную казну.

Благодаря своим значительным и хорошо управляемым доходам Маго смогла финансировать содержание Отеля, достойного величайших людей королевства. Десятки людей, которые заботились о ее ежедневном комфорте, жили в ритме регулярных странствий, что позволяло графине следить за управлением своими владениями и находиться как можно ближе к политическому сердцу королевства.

Маго в пути

Центр власти в графстве Артуа смещался вместе с перемещениями Маго и ее двора. Странствия принцев в то время были обычным явлением[142], что никоим образом не мешало их политической деятельности. Что касается Артуа, то некоторые хартии и бухгалтерские документы хранились в Париже, в консьержери отеля д'Артуа и в приорстве Сен-Мартен-де-Шам. Другие хранились в сундуках и шкафах в Эдене. В Аррасе архивы хранились в замке Ла Кур-ле-Конт[143]. Таким образом, графиня держала под рукой, в той или иной своей резиденции, документы, которые могли быть полезны ее правительству и в случае необходимости она посылала за ними слугу.

Эти посыльные, прикрепленные к отелям или бальяжам, также позволяли ей поддерживать постоянный контакт со своими приближенными. Часто простые камердинеры или клерки, которых выбирали по принципу доступности, пешком или на лошади развозили официальные сообщения, частную переписку и документы. Даже если эта функция не требовала особых навыков — не считая того, что иногда им приходилось устраивать настоящие поиски, чтобы найти получателя сообщения, которого часто было трудно обнаружить в определенном месте, — гонцы были в центре коммуникационной и информационной системы, необходимой для управления графствами.

Что поражает в Маго, так это огромные расстояния, которые она преодолевала. В течение года она могла проехать до 3.000 километров, никогда не задерживаясь на одном месте дольше месяца. Иногда она путешествовала в очень быстром темпе, и чтобы добраться до Бургундии, она ехала двадцать один день подряд, не делая между двумя остановками более одного дня отдыха. Дневные этапы пути составляли от семи до сорока пяти километров, в зависимости от того, насколько далеко находились пункты назначения. Длинные и короткие переезды чередовались, чтобы дать свите возможность отдохнуть. Каждый день пути обычно делился на две части: до и после обеда, обычного в середине пути.

Выбор места остановки определялся наличием подходящего жилья. Графиня Артуа часто пользовалась гостеприимством своих гостей, друзей, офицеров или родственников, особенно когда путешествовала по не принадлежащим ей землям. Так было во время ее поездок в Бургундию. По пути ее регулярно принимал в замке Бланди-ле-Тур виконт Меленский, а в Апремоне — Гуго Бургундский. Также иногда ее принимали Гумберт де Ружмон, ее лейтенант в пфальцграфстве Бургундия, и герцог Бургундии Эд IV, муж ее внучки Жанны Французской. Монастыри также были излюбленными местами остановок: Мобюиссон, Лонпон и Сен-Дени в Парижском регионе; Мон-Сен-Элуа и аббатства Лик и Шок в Артуа; Жеври и Шерлье в Бургундии. Иногда графиня и ее двор останавливались в арендованных домах. Так было во время трех поездок графини в Реймс, в 1317, 1322 и 1328 годах, для участия в коронациях новых королей. Но чаще всего графиня, не имевшая "права на постой"[144] в своих землях, останавливалась в собственных домах. Во время своих визитов в главные города Артуа — Кале, Турнехем, Сент-Омер, Эр и Аррас — она останавливалась в своих отелях. Этим общим термином обозначались графские замки, где Маго ожидали запасы еды, вина, сена и овса для лошадей.

Эти поездки, которые были необходимы из-за раздробленности графских владений, также имели ярко выраженный показной характер и демонстрировали на дорогах реальную графскую власть. Во время путешествий графиню сопровождали ее домочадцы, а иногда и придворные, которые образовывали на дорогах внушительный караван, напоминающий о ее высоком статусе. Графиня и ее фрейлины обычно путешествовали в разукрашенной карете, которая была спроектирована так, чтобы быть максимально удобной для пассажиров. Однако в случае крайней необходимости Маго без колебаний покидала карету и ехала верхом на лошади, как это произошло в 1294 году, когда она спешила к королеве, которая должна была скоро родить[145]. Ее сопровождал эскорт рыцарей, восседавших на своих конях, а за ними следовал персонал Отеля. Казначей, капельмейстер, капеллан и духовник сопровождали ее, куда бы она ни направлялась. Присутствие Тьерри д'Ирсона и советников графини, которым было поручено представлять и защищать ее интересы в ее отсутствие, было, несомненно, более эпизодическим. Основную часть каравана составляли камердинеры. Некоторые ехали на ронсинах (дорогая рабочая лошадь); другие путешествовали со своими вещами и снаряжением на на двуколках и телегах[146]. Кроме того, у каждого отделения Отеля были свои вьючные животные (sommiers) — лошади, мулы и ослы, которые перевозили провизию, вино и хлеб, а также личные вещи путешественников. Гардероб, гобелены, часть мебели и ценные вещи (драгоценности, посуду, книги, литургические украшения из часовни) перевозили уложенными в сундуки[147].

Таким образом, графиня Артуа путешествовала со свитой, состоящей по меньшей мере из шестидесяти человек, а иногда достигающей ста, и еще большей, когда к Маго присоединялись другие принцы и их свиты. Когда она путешествовала по Артуа в компании герцога и герцогини Бургундских, можно представить себе процессию из более чем трехсот человек, растянувшихся по дорогам графства и удивлявшую великолепием местное население. Во время путешествий графини почти весь микросоциум окружавший ее находился в движении. Маго была центром этого организованного и иерархического мира, многолюдность и помпезность которого способствовали росту его престижа.

Драматизация власти приобретала свое особое значение во время королевских церемоний, когда Маго, пэр королевства, должна была представать в кругу самых знатных людей, собравшихся в Реймсе. В 1317, 1322 и 1328 годах, перед поездкой в Шампань на коронацию нового короля, Маго потратила много денег на новые ливреи для всего своего двора. В 1328 году она также заказала десять церемониальных нарядов для своих рыцарей. Большое внимание уделялось также упряжи лошадей, в частности, тех, которые были запряжены в карету графини. Для лошадей графини и ее оруженосцев были заказаны попоны и головные уборы. Графиня снабдила своих рыцарей сбруей и седлами для их лошадей[148]. На них были выбиты ее собственные гербы или гербы сеньора, которого она хотела почтить этим отличием[149]. Тем самым она также подчеркивала престиж своей клиентуры. Для своего коня она заказала седло с самбу[150], на котором были вышиты гербы Артуа и Бургундии. Поводья были сделаны из белой кожи и украшены серебряными или золотыми заклепками[151]. В 1317 году ее карета была полностью переделана и оснащена четырьмя новыми колесами с железными ободами, обита новым ковром, перекрашена и оборудована подножками, а подушки обтянуты камкой (дамастом), ценной тканью производившейся на Востоке. В 1322 году Маго приобрела новую карету, обтянутую крашеным сукном, с открывающимся верхом и бархатными занавесками, усыпанными вышитыми серебряными розетками.

Поездки по своим владениям были инструментом политической власти, способом установления контроля над территорией, а как средства коммуникации, они также отражали аристократический образ жизни, который возвеличивал графскую власть. Однако они совершались по весьма ограниченной территории, и не охватывали все земли графств. Хотя Маго регулярно посещала пфальцграфство, где ее владениями в ее отсутствие управляли бальи и сборщики налогов, в Бургундии она проводила очень мало времени. Она часто посещала Аррас, но, как правило, на короткое время. Замок Ла Кур-ле-Конт, расположенный к востоку от аббатства Сен-Васт, больше располагал к работе, чем к отдыху. Графиня задерживалась там только тогда, когда этого требовали обстоятельства. В других городах кроме Арраса она бывала лишь раз или два в год. Только Сент-Омер принимал ее на более длительное время. Когда Маго не была в разъездах, то большую часть времени проводила в Париже, Конфлане и Эдене, где у нее были удобные и просторные резиденции.

Роскошные резиденции

У нас нет точного изображения замка Эден, который был разрушен в 1553 году по приказу Карла IX. Только работы, проведенные в правление Роберта II, которые начались еще во время его пребывания в Италии, между 1282 и 1291 годами, позволяют нам представить его великолепие. Однако мы можем получить представление о замковом парке благодаря рукописи, иллюминированной Жаном Мьело, служащим герцога Бургундского, в 1455–146 годах[152]. В 1295 году парк был обнесен каменной стеной с несколькими воротами и решетками на них[153], окружен рвами, и занимал площадь около 900 гектаров[154], в то время как королевский парк Венсене — только 770.

Состоящий в основном из лесистых холмов, спускающихся в долину реки Тернуаз, он был идеальным местом для охоты, с прудами, виноградниками, садами и павильонами. Здесь в полудиком состоянии обитали лани и олени. Эти "дикие" животные были в основном не дичью, а показателем статуса высшей знати. Таким образом, парк был символом власти, которую принц осуществлял над одомашненной им природой[155]. На смену образу принца-охотника пришел образ принца-распорядителя. Именно Маго решила разводить кроликов в парке Эдена[156]; она же организовала охоту на хищников — диких кошек, волков, лис, ласок, барсуков, выдр, канюков, орлов[157] — которые питались дичью или рыбой в прудах[158].

Графиня также содержала зверинец в Эдене, типичный для больших резиденций высшей знати. С XII века многие европейские дворы имели собственные зверинцы, так в королевском парке в Вудстоке жили львы, леопарды, рыси, верблюды и дикобраз; у Людовика IX были львы, дикобраз и слон; у Филиппа Красивого — львы, львицы, леопарды и белый медведь; у королей Наварры — лев, львица, страус и верблюд; у Рене Анжуйского — верблюды, слон, львы, тигры и медведи[159]. Маго владела бобрами, кабаном, медведем, дикими кошками, волками и северными или средиземноморскими хищными птицами[160]. Хотя зверинец графини был менее престижным, чем у королей Франции или Англии, он был еще одним способом продемонстрировать ее власть над животными, совместное проживание которых было образом рая, в котором все виды животных жили в гармонии под руководством Бога до грехопадения[161]. Организация пространства в парке также демонстрировала ее способность контролировать естественный порядок. Она использовала солнечный свет, воду и плодородие земли в своих целях, создавая место по образу библейского Эдема. Маго построила фонтан, вода в котором текла возвращаясь в исходную точку в бесконечном и совершенном движении, символизируя изобилие, плодородие, возрождение и чистоту[162].

Эден предлагал графине и ее гостям множество других развлечений[163]. Еще в 1298 году Роберт II приказал установить в разных частях парка деревянные статуи, или "автоматы". На мосту, ведущем к павильону "dou Marès" в южной части парка, он разместил шесть групп обезьян, одетых в меха для большей реалистичности. Другие фигуры заполняли галереи замка, а большой зал был украшен раскрашенными головами кабанов. Специальный механизм приводил в действие все эти автоматы, о которых Маго очень заботилась. Это были редкие и завораживающие достопримечательности, которые еще ярче подчеркивали превосходство графини, способной вдохнуть подобие жизни в не живые статуи. Выбор изваянных животных был немаловажен: кабаны в галерее вызывали в памяти благородство, стабильность, силу и мужество. Певчие птицы напоминали о духовном возвышении душ в раю, традиционно изображаемых сидящими на ветвях дерева. Обезьяны, пародия на человека, имитирующая его худшие качества — лень, похоть и порок — напоминали посетителям об их слабостях[164].

При Роберте II в павильоне, пристройке к замку, находились фонтан и вольер певчих птиц, который графиня расширила, пока он не занял все пространство здания. К живым птицам — голубям, горлицам и попугаям — вскоре присоединились другие, вырезанные из дерева и позолоченные сусальным золотом. Сидя на искусственном дереве, эти автоматы брызгали водой в посетителей, которые развлекались тем, что ловили живых птиц с помощью силков. В галерее было установлено "живое зеркало", возможно, прообраз современных кривых зеркал. Среди других диковинок, были монументальные солнечные часы (miedi) из камня и свинца, выкрашенные в белый цвет, поддерживаемые шестью дикими людьми и шестью сидящими львами и леопардами. Наконец, парк украшал лабиринт из виноградных лоз — дом Дедала (maison Dédalus).

Поэтому парк в Эдене был впечатляющим по своему масштабу, количеству задействованного обслуживающего персонала[165], а также по планировке лесных участков. Охотничий заповедник, зверинец и автоматы преображали пространство, подчеркивая его предназначение для аристократического времяпровождения. Владея дикой природой и стихиями, Маго демонстрировала свое могущество самым престижным гостям, таким как королева Наварры, графиня Блуа, графиня Намюра, Бланка Бретонская, Филипп де Пуатье (ее зять, будущий король Филипп V), Гуго де Шалон, Эймар де Пуатье, герцог и герцогиня Бургундские и другим. Несомненно, графиня с сожалением покидала свою любимую резиденцию, когда неотложные дела требовали ее присутствия в Артуа или Париже.

Сравнение маршрутов поездок Маго и Филиппа IV Красивого показывает, что графине удавалось держаться как можно ближе к королю. Предупрежденная гонцом о скором прибытии короля в Париж, она преодолевала расстояние от Эдена до столицы за пять или шесть дней, прибывая на день раньше или позже Филиппа[166]. Такая близость позволяла ей получать многочисленные аудиенции у короля, как правило, для решения важных вопросов, которыми она занималась лично. Во время своего пребывания в Иль-де-Франс графиня также могла присутствовать на заседаниях королевского Совета и таким образом принимать участие в политической жизни королевства. Будучи единственной женщиной, удостоенной чести заседать в этом престижном органе власти, она была на равных со своими коллегами-мужчинами, что только подчеркивало ее значимость. Расположение резиденций графов также способствовало близости к королю, так в Париже Маго жила в отеле д'Артуа, примерно в километре от королевского дворца Сите, или в своем поместье Конфлан, которое находилось на таком же расстоянии от замка короля в Венсене, ставшим одной из главных королевских резиденций начиная с правления Людовика IX.

Графиня унаследовала отель д'Артуа от своего отца. В 1270 году вместе со своей женой Амицией де Куртене он приобрел первый дом на улице Nicolas-Arrode[167]. Шестнадцать лет спустя, в 1286 году, граф владел уже двадцатью восемью домами на улице Pavée[168]. Маго продолжала политику отца, приобретая новые здания путем обмена или покупки. Таким образом, в XIV веке парижский отель графов состоял из зданий и садов, которые простирались на целый район, от улицы Nicolas-Arrode, переименованной в "улицу графини д'Артуа"[169] на западе, до Grand'Rue de Paris на востоке, и от улицы Mauconseil на юге до улицы Pavée и улицы Petit-Lion на севере[170]. Жилой комплекс отеля состоял из нескольких основных зданий, часовен и подсобных помещений, соединенных между собой аллеями или галереями, и имел значительные размеры: площадь комнат оценивается от 20 до 60 квадратных метров каждая. Главный зал отеля занимал около 280 квадратных метров на первом этаже и выходил на прогулочную зону, засаженную виноградниками[171]. Сегодня от него ничего не осталось, и мы можем только представить себе роскошь этого отеля, который был внутри хорошо освещен благодаря многочисленным окнам и имел собственный фонтан, питаемый от городской водопроводной сети.

Усадьба в Конфлане была не менее монументальной. Первоначально она состояла из центрального здания, в котором располагались спальни. На севере, в направлении Венсенского леса, находился внутренний двор, окруженный галереями и хозяйственными постройками. На востоке, со стороны моста Шарантон, располагалась часовня и, рядом с входным крыльцом, жилье смотрителя. Часовня была восстановлена и расширена Робертом II в 1270 году. Его дочь продолжила работы, которые продолжались до 1320 г. На западе, в сторону Парижа, она пристроила большой зал, площадь которого оценивается в 130 квадратных метров. В 1318 году Маго разместила свою спальню в построенной в предыдущем году квадратной башне, увенчанной башенками и выходящей окнами на Сену. Кроме того, она построила еще и круглую башню с башенками[172]. В поместье, окруженном стенами, с подъемным мостом, и рвами, находились луга, пруд, голубятня, сад для прогулок, виноградник, фруктовые деревья, розарий и фонтан[173].

Эти роскошные графские резиденции выполняли не только жилую функцию. Для Маго они были способом заявить о себе в городе, выставить свое богатство и власть на всеобщее обозрение. В Париже она даже постепенно захватила целый район, демонстрируя таким образом свое положение в самой столице королевства. Можно представить себе удовлетворение этой молодой женщины, которая всего пятнадцатью годами ранее проживала без особого шика, вдали от Парижа. В Артуа она, естественно, осуществляла свою власть над слугами и офицерами своего отца, которые оставались ей верны. При короле же Маго не колеблясь взяла на себя роль принца апанажа и пэра Франции. Ее будущее выглядело блестящим, но это состояние изящной жизни было весьма не легко поддерживать, и вскоре после прихода к власти Маго пришлось бороться за сохранение своего наследства, легитимности и чести.