Маго, графиня Артуа

Восстания, споры и судебные процессы

Чтобы установить свою власть в графстве Артуа в 1303 году, Маго пришлось иметь дело с городами, чья поддержка графине была далеко не гарантирована. С помощью привилегий, полученных в XII и XIII веках, а иногда и хартий коммун[174], они ревностно защищали свои прерогативы против своего сюзерена. Графиня, которая отвечала за разрешение конфликтов между горожанами и их лидерами, защиту или изменение городских обычаев и надзор за управлением муниципальными финансами, все чаще вмешивалась в жизнь городских коммун, которые она могла лишить их привилегий. Эта угроза примерного наказания не остановила жителей Сент-Омера, чьи отношения с графиней серьезно ухудшились в 1305–1306 годах, после того как Маго вмешалась для разрешения конфликта между горожанами, и их эшевенами, или представителями жителей, ответственными за городское управление[175].

Все началось 28 октября 1305 года когда ссора между эшевеном и простолюдином вызвала народное восстание. Город обратился к Маго с просьбой разрешить спор, что она и сделала 2 января 1306 года, однако через четыре дня купцы и ремесленники Сент-Омера снова восстали[176]. Они потребовали денежной компенсации за убытки понесенные во время прошлых событий и обвинили эшевенов в финансовой недобросовестности. Городские власти быстро потеряли контроль над ситуацией, а горожане вооружившись и напали на дом мэра. Пока эшевены закрывали ворота и производили первые аресты, рабочие чесальщики шерсти решили вступить в союз с фламандцами Петером ле Руа или Петером Конинком и выбрали восемь kievetains, или капитанов, для руководства вооруженной борьбой. 20 апреля 1306 года лидеры повстанцев были арестованы и заключены в тюрьму, а затем освобождены после нового народного восстания. 22 апреля мэр и эшевены бежали, а некоторые из них были убиты, не успев выбраться за городские ворота. Ремесленники, теперь уже хозяева города, предъявили свои требования графине.

Суд над эшевенами длился с 4 мая по 12 июня 1306 года. Маго реформировала порядок избрания эшевенов, приказала обнародовать счета муниципалитета, ограничила вознаграждение мэра 60 ливрами в год и начала расследование событий октября 1305 года. Однако она превысила свои права и нарушила привилегии города, когда арестовала мэра, эшевенов и нескольких бюргеров, замешанных в этих событиях. Когда 31 июля 1306 года Маго отказалась освободить заключенных[177], вспыхнуло новое жестокое восстание с требованием об их освобождении. Жители Сент-Омера захватили ключи и печати города, осадили графский замок, частично разрушив его укрепления[178], изгнали бальи и капеллана Маго, убили ее сержантов, заключили в тюрьму ее рыцарей и сторонников и подожгли церкви. Они призвали другие города Артуа — Аррас, Бапом, Ланс, Эден, Эр, Кале и Марк — присоединиться к их восстанию, но эти города продемонстрировали свою верность Маго, пообещав прийти ей на помощь. Потребовалось введения торговой блокады и военная операция, длившаяся четыре дня, с 10 по 13 августа, чтобы представители Сент-Омера, 16 августа, окончательно подчинились графине.

В конце этого восстания, продолжавшегося двести двадцать три дня, графиня, лично наложила на городскую коммуну образцово-показательное наказание[179]. Жители Сент-Омера обязались возместить ущерб, нанесенный замку, снести возведенные ими укрепления и выдать зачинщиков восстания правосудию графини, в обмен на что им были сохранены их привилегии. Они также должны были заплатить штраф в размере 100.000 ливров, плюс 16.000 ливров в качестве выкупа за пленников. Это непомерное финансовое наказание отражало масштаб нанесенного графине оскорбления. Оно значительно ослабило город, который был вынужден демонстрировать непоколебимую лояльность власть имущим, чтобы надеяться на облегчение долгового бремени. Маго также потребовал от горожан совершить акт покорности[180]: весь город без исключения — клирики и миряне, мужчины и женщины, молодые и старые — должен был пройти процессией одну или две лиги от города, до места, выбранного графиней, в знак подчинения и смирения. Эта публичная церемония была демонстрацией власти суверена, чей авторитет никто не мог оспаривать безнаказанно. Кажется очевидным, что Маго использовала Сен-Омер в качестве примера, чтобы вселить страх в другие города Артуа, которые на самом деле оставались послушными и лояльными.

Хотя после этого события Маго удалось надолго установить свою власть над городскими коммунами, ей все же пришлось столкнуться со многими другими угрозами ее апанажу.

Придя к власти, Маго унаследовала давние конфликты по поводу юрисдикции, возникшие еще во времена ее отца, Роберта II. В то время, как мы видели, отправление правосудия было одновременно источником престижа и дохода, и каждый яростно отстаивал свое право. Эти споры, исход которых малоизвестен, периодически возникали во время правление графини. Однако они свидетельствуют о решимости, с которой она защищала свое наследство на протяжении всей своей жизни.

Особенно ожесточенной была конфронтация с епископом Камбре. В начале XIV века Камбре был епископальным княжеством, зависимым от империи. Титулярный прелат, князь-епископ, был очень важной фигурой, сочетавшей духовную и мирскую власть. Офицеры и дворяне помогали ему в осуществлении его сеньориальных прав, доходы от которых добавлялись к доходам, связанным с его должностью. Епископ был крупным противником, с которым уже были серьезные столкновения во время правления Роберта II, как в августе 1299 года, когда граф направил войска против города Камбре, чтобы положить конец вмешательству сержантов епископа в дела Артуа. Одержав победу, он воспользовался возможностью распространить свою юрисдикцию и на сам город Камбре[181]. Однако этого было недостаточно, чтобы подавить притязания епископата. В августе 1305 года Маго начала новую кампанию против Камбре. Но спор продолжался, и дело было передано в суд[182]. Если графиня хотела сохранить завоевания своего отца, а она претендовала на юрисдикцию над пригородами Кантемпре и Энтрепон, то есть частью города к западу от реки Эско (Шельда)[183], то граница между королевством Франция и Священной Римской империей должна была быть зафиксирована и демаркирована. Именно поэтому король Франции Филипп IV и король Германии Альбрехт I вмешались в назначение четырех арбитров[184], которые в марте 1307 года вынесли решение против графини. Графиня оспорила это решение и обратилась в арбитраж к королю Филиппу IV, который в 1308 году подтвердил решение, принятое в предыдущем году, но приказал епископу Камбре выплатить Маго 32.000 ливров в качестве компенсации за расходы, которые она понесла, защищая свою юрисдикцию[185]. Хотя столкновения продолжались, ситуация, как казалось, на некоторое время успокоилась.

Далее, на севере, Маго пришлось столкнуться с амбициями графа Фландрского. Предметом спора стали реки, объект всех вожделений. В то время как арбитражное решение от 13 апреля 1265 года постановило, что река Лис принадлежит графу Фландрии, в 1282 году последний подтвердил привилегию, данную его предшественниками жителям Сент-Омера, свободно пользоваться рекой Аа от слияния с Нейфоссе до Гравелина. В силу этого жители Сент-Омера вносили свой вклад в очистку русла реки Аа и пользовались правом косить траву на ее берега[186]. Однако споры об использовании водного пути не прекращались[187], и Маго регулярно приходилось сталкиваться с офицерами графа Фландрского — бургомистром Ваттена, бальи Бурбурга и бальи Касселя — для защиты прав горожан. Хотя между двумя принцами было несколько споров по юрисдикции[188], они никогда не достигали такого масштаба, как в Камбрези.

Эти несколько случаев иллюстрируют, как много угроз существовало для целостности графских владений, тем более что Маго также приходилось бороться с аппетитами артуасских баронов в пределах своего графства. Хотя большинство мирян уже не были достаточно влиятельны, чтобы противостоять графской власти, этого нельзя было сказать о церковных властях, чьи судебные учреждения остро конкурировали с графской системой правосудия. Хорошо организованные церковные суды, или officialités, извлекли пользу из развития юридической науки в XII веке и постоянно расширяли свою юрисдикцию[189]. Они также привлекали тяжущихся, которые все чаще пытались выдать себя за клириков, чтобы избежать суда бальи. Церковные суды, которые не могли приговаривать людей к смерти, были в этом отношении более мягкими. Борьба Маго с церковными судами привела к нескольким столкновениям с епископом Арраса, но прежде всего она легла в основу отношений между Маго и аббатством Сен-Васт. Именно у подножия этого бенедиктинского монастыря, основанного в VII веке на месте оратория, куда Святой Васт (или Ведаст), первый епископ Арраса (ум. 540), иногда приходил на богослужения, развивался город Аррас. Аббатство имело обширные владения в окрестностях и владело целым районом города, в котором находилась готическая церковь построенная во второй половине XIII века. Благодаря мощам святого, аббатство было важным центром паломничества. Процветающие и влиятельные монахи, которые делили юрисдикцию над городом с графиней, епископом и муниципалитетом[190], без колебаний выступили против Маго.

Однако не эти многочисленные судебные процессы волновали Маго больше всего. Больше беспокоило то, что она столкнулась с Маргаритой д'Авен-Эно, своей мачехой и вдовой Роберта II. Когда, в 1298 году, граф Артуа женился на своей третьей и последней жене, он выделил ей в качестве вдовьего удела некоторые земли в графстве[191]. После смерти графа Маргарита поспешила потребовать причитающееся ей, а молодая графиня отвергла это требование, утверждая, что она является единственной наследницей Роберта II. Чтобы обойти артуасское право, согласно которому только первая жена могла претендовать на вдовий удел в землях своего мужа[192], Маргарита выдвинула брачный договор, подписанный до ее свадьбы. Окончательное решение по этому делу принял только Парижский Парламент. После расследования Парламент вынес по делу Соломоново решение: хотя Маго было предписано выплачивать Маргарите пожизненную ренту, сумма была вдвое меньше той, что была предусмотрена Робертом II. С другой стороны, вдова должна была получать недоимки по своему содержанию со дня смерти графа. Графиня Артуа должна была уступить своей мачехе целый бальяж Турнехем, а также часть доходов с бальяжа Ланс. Поскольку ни одна из сторон не была удовлетворена приговором, обе женщины продолжали конфликтовать и до 1313 года боролись за самые маленькие замки, леса, земли и юрисдикционные права, которые могли быть присоединены к одному из бальяжей. Смерть Маргариты в 1319 году положила окончательный конец этим спорам и Маго, как наследница Роберта II, полностью восстановила свои права на бальяжи Ланс и Турнехем. Короче говоря, в Артуа, как и в других местах, "первые годы XIV века были одним долгим испытанием"[193].

Отношения графини и ее противников, которые боролись за каждый спорный пункт в суде, показывают, насколько сильно средневековое общество любило закон и справедливость, гарантов общественного порядка. Это также объясняет все более растущее значение легистов, к которым обращались король, принцы, епископы, аббатства и города для защиты своих интересов. Маго здесь не была исключением и имела прокурора и советника, Рено де Лувра, в Парижском Парламенте, для отстаивания своих интересов. Ему помогали лучшие юристы и практики того времени, одни из самых известных в Парламенте, такие как Пьер де Мокре[194], Эд де Санс[195] и Жан Ганьер[196]. Это были так называемые адвокаты-пенсионеры, поскольку они получали жалованье, или пенсию, от своих клиентов, включая короля, и назначались графиней для ведения всех текущих дел[197].

Многочисленные судебные баталии Маго демонстрируют, какое значение она придавала территориальной основе своей власти, от которой зависели ее доходы и права. Она также неустанно защищала эту материальную власть, которая лежала в основе ее политической власти, от амбиций своего племянника Роберта.

Роберт д'Артуа, племянник лишенный наследства

Роберт родился в 1287 году. С самого рождения ему была предназначена самая завидная судьба, поскольку однажды он должен был унаследовать графство Артуа. Как ранее и Маго, он вырос при французском дворе. Вместе с сыновьями короля Филиппа IV, Людовиком, Филиппом и Карлом, Роберт получил образование, подобающее будущему графу. Потеряв отца в возрасте одиннадцати лет, он не смог помешать своей тетке захватить графство Артуа, после смерти своего деда Роберта II в 1302 году, тем самым лишившую его престижного будущего, которое ему было обещано.

Хотя эта передача графства Маго соответствовала артуасскому праву, она подлежала королевскому одобрению, поскольку Артуа было апанажем. Несколько факторов объясняют, почему в 1302 году король принял решение в пользу Оттона и Маго. Во-первых, молодость Роберта и хотя он был близок к династии Капетингов, его тетка, две дочери которой должны были выйти замуж за сыновей короля, была еще более близка; кроме того, Роберт еще не имел возможности проявить себя на службе у государя. Во-вторых, важное место Маго на политической шахматной доске, ведь благодаря своему замужеством она служила королевским амбициям в Бургундии. И наконец, непоколебимая верность самого Оттона королевской власти, который будучи главным сторонником династии Капетингов в пфальцграфстве, часто сражался в битвах под французскими знаменами. Предоставление апанажа Артуа графу и графине Бургундским казалось почти справедливой наградой для этой пары.

Роберт не предпринимал никаких официальных шагов до 1307 года, когда он впервые выдвинул претензии к Маго, при поддержке своей матери Бланки Бретонской. Дело было передано в Парижский Парламент. Чтобы узаконить свои притязания, Роберт пытался доказать, что артуасская система наследования признает приоритет мужчин над женщинами. Несмотря на важность того, что было поставлено на карту, Маго, несомненно, сохраняла спокойствие, ведь как мог тот же король, не дискредитируя себя, принять решение, противоположное тому, которое он принял пятью годами ранее? Претензии Роберта д'Артуа были отклонены 9 октября 1309 года, а права его тетки на графство Артуа были подтверждены. Тем не менее, он получил солидную финансовую и земельную компенсацию. Уже будучи сеньором де Конш и де Меэн-сюр-Евр после смерти своего отца, Роберт получил от короля земли Донфрона. Таким образом, он вернул себе часть наследства своего деда, так как эта нормандская сеньория была подарена Роберту II Людовиком IX в 1259 году, а после смерти второго графа Артуа отошла к короне. Маго также обязалась выплатить своему племяннику 24.000 ливров в качестве компенсации и предоставить ему земли за пределами графства Артуа, которые будут приносить 5.000 ливров дохода в год. В этом последнем вопросе она предпочла отступить перед Филиппом IV. Для этого она уступила королю земли, завещанные ее отцом — Шарни, Шаторенар и Вилларжи — и часть своих бургундских владений[198], доход от которых был эквивалентен требуемым 5.000 ливром, при условии, что он будет выплачивать Роберту причитающуюся ему ренту. Так племянник Маго получил графство Бомон-ле-Роже в Нормандии, специально созданное для него Филиппом IV. Даже не вернув себе Артуа, Роберт теперь носил тот же титул, что и его тетя, и имел владения, которые обеспечивало ему приличный доход.

Пойдя на эти уступки Роберту, король применил к графству Артуа правила, действовавшие во всем королевстве по отношению к апанажам: обеспечив Роберту регулярный доход за счет земли и ренты, он, несомненно, надеялся погасить его претензии. Но это было ошибочным пониманием характера молодого человека и с этого момента Роберт, решительно настроенный вернуть свое наследство, стал злейшим врагом Маго. Угроза была тем более серьезной, что вскоре Маго оказалась в центре одного из самых громких скандалов, когда-либо происходивших при французском дворе.

Маго и скандал Нельской башни (1314)

Скандал, известный как "Дело Нельской башни", в который, в 1314 году, были вовлечены дочери Маго, неожиданно бросил тень на отношения между графиней и королем Франции, Филиппом Красивым. В Париже, где они жили со времени их брака с сыновьями короля, Жанна и Бланка подружились с Маргаритой Бургундской (1290–1315), женой будущего Людовика X. Всем троим было около двадцати лет, они были молоды и беззаботны и, вероятно, не осознавали всей серьезности своей ошибки, когда вступили в интимные отношения с двумя нормандскими дворянами, братьями д'Онэ. Старший, Готье (ок. 1288/1291–1314), в то время находился на службе у мужа Жанны, будущего Филиппа V. Его брат Филипп (ок. 1290/1293–1314) служил при дворе Карла де Валуа. При соучастии Жанны они взяли за правило встречаться со своими любовницами, Бланкой для Готье и Маргаритой для Филиппа, в одной из крепостных башен постройки времен Филиппа II Августа, Нельской башне, которая возвышалась на левом берегу Сены, напротив Лувра. Прелюбодейный роман принцесс продолжался три года, прежде чем весной 1314 года разразился скандал. По слухам, Изабелла Французская, дочь короля Филиппа IV, узнала на поясах двух братьев д'Онэ кошели, которые она незадолго до этого подарила Маргарите и Бланке. Немедленно арестованные, братья были допрошены, признались в своем преступлении и понесли примерное наказание, как сообщает современный хронист:

Король также санкционировал наказание трех своих невесток, которых публично судили в аббатстве Мобюиссон. Бланка и Маргарита были осуждены за прелюбодеяние и заключены в замок Шато-Гайар. С Жанны быстро сняли все подозрения, но она осталась виновной в том, что покрывала действия своей сестры и кузины. Она была помещена под домашний арест в замке Дурдан. Официально оправданная Парижским Парламентом, Жанна вернулась к супружеской жизни через несколько месяцев, еще до конца 1314 года[201].

Если это преступление было наказано так жестоко и эффектно, то это потому, что оно было очень серьезным делом для монархии. Внебрачные связи королевских принцесс подрывали имидж монархии, которая должна была выглядеть образцовой. Это также угрожало наследованию трона, ставя под сомнение законность происхождения детей принцев. В частности, это касалось дочери Маргариты и Людовика, Жанны, родившейся в 1311 году, которая была претенденткой на трон в случае смерти ее отца. Проблема осложнялась тем, что сыновья Филиппа IV оставались официально женатыми на двух заключенных и не могли вступить в новый брак. Это одна из причин, почему смерть Маргариты в тюрьме в 1315 году была столь подозрительной и по слухам, она стала жертвой убийства, заказанного ее мужем. Ее смерть освободила принца и позволила ему, всего через несколько дней, жениться на Клеменции Венгерской (1293–1328). Однако доказательств в пользу этой теории нет, а эту внезапную смерть можно объяснить особенно тяжелыми условиями, в которых Маргарита находилась в заключении[202]. Что касается будущего Карла IV, то впоследствии он начал долгую процедуру расторжения своего брака с Бланкой. С XII века только церковный суд мог объявить брак недействительным в соответствии с очень точными критериями, которые не включали прелюбодеяние. Чтобы обосновать свою просьбу о расторжении брака, Карл сослался еще на два обстоятельства: несовершеннолетие обоих супругов на момент проведения бракосочетания и духовное родство, объединявшее его с Маго, его крестной матерью. После нескольких отказов и длительного расследования, наконец, было подтверждено, что графиня Артуа действительно поднесла своего будущего зятя к крестильной купели в 1294 году. В 1322 году брак Бланки и Карла был официально расторгнут. Освободившись из тюрьмы около 1325 года, дочь Маго приняла постриг в аббатстве Мобюиссон, где и умерла около 1326 года. Карл же, в 1322 году, женился на Марии Люксембург, а после ее случайной смерти — на своей кузине Жанне д'Эврё, в 1325 году.

Из-за отсутствия надежных источников невозможно точно определить политические последствия этого скандала для самой графини Артуа. Самое большее, что мы можем сказать, это то, что это дело, потрясшее династию Капетингов, стало серьезным испытанием и для самой Маго. Потеряв репутацию, Жанна и, прежде всего, Бланка запятнали честь своего рода, и тем самым уронили престиж и легитимность своей матери. Своей неосторожностью они поставили под сомнение тесные связи, существовавшие между графами Артуа и династией Капетингов на протяжении нескольких поколений. Они также почти разрушили искусную брачную политику своей матери, и в то время как Жанна все-таки спасла свой брак, Бланка полностью уничтожила свое престижное будущее. Реакция Маго была соразмерна ее гневу и разочарованию, и хотя она поддерживала переписку с Жанной и иногда навещала ее в Дурдане, графиня полностью разорвала все отношения с Бланкой, которая больше не фигурировала даже в ее втором завещании, составленном в 1318 году. В крайнем случае, можно предположить, что она виделась с ней после 1325 года, во время своих визитов в Мобюиссон, но доказательств этому нет.

Маго, которая смогла противостоять своим вассалам, своей мачехе и претензиям своего племянника Роберта, была предана собственными дочерьми. Но на этом разочарования не закончились. После одиннадцати более или менее спокойных лет владения Артуа ей предстояло пережить величайшее потрясение за все время ее правления.