Малая скоростная автоматизированная подводная лодка-истребитель пр. 705(705К)

Воспоминания командира К-432 пр.705К

капитан 1 ранга Г.Д.Баранов, в прошлом – командир К-432 пр.705К

Для меня писать об АПЛ пр.705 – это все равно, что выносить приговор своей жизни.

О том, как решались технические проблемы, рассказали другие. А для меня "705-й проект" начался в декабре 1966 г. – вызовом в отдел кадров флота в Североморске и предложением пойти на "новостройку" инженером- гидроакустиком по "большому кругу". Я дал согласие и в январе 1967 г. оказался в родном Ленинграде, в 1-м Военно-морском госпитале, где офицеры экипажа К-316 проходили в стационаре медицинскую комиссию.

Врачи утверждали, что проверяют нас по программе космонавтов, да мы и сами чувствовали, что копаются в нас изрядно. Особенно забавляли многочисленные психологические тесты и снятие энцефалограмм в условиях полной изоляции и в совершенной темноте, после которых мы надоедали корабельному врачу с шутливыми вопросами о степени нашего индивидуального идиотизма, средней "идиотистости" экипажа в целом и наиболее выдающихся в этом смысле личностях. Доктор отшучивался, всем было весело. Мы были молоды, любили друг друга и наш будущий чудо-корабль.

Лежали мы в госпитале практически каждый год, в конце концов разбаловались – начались ночные самовольные отлучки и скромные по плану, но грандиозные по исполнению "междусобойчики" с использованием горячительных средств. Это шло на пользу сколачиванию экипажа, но расшатывало воинскую дисциплину. Начальники разрешали это противоречие "завинчиванием гаек" на строевых и "снятием стружки" на партийных собраниях. "Нарушители конвенции" беспощадно карались!

В том же 1967 г. все "легкие силы" экипажа (т.е. все, кроме личного состава БЧ-5) убыли в УЦ в Палдиски для прохождения теоретического курса подготовки. Преподавательский состав там был уже готов к обучению, а "механики" уехали изучать свою матчасть на различных предприятиях и в союзных НИИ.

Возвращаясь к тем дням, еще и еще раз хочется отдать должное преподавателям УЦ и офицерам экипажа, которые, имея под руками только описания и схемы и проводя бесконечные "баночные" учения (такой вид корабельных учений, когда каждый участник вместо боевого поста с его матчастью располагает только табуреткой), в условиях полного отсутствия "железа" смогли успешно провести первый этап подготовки. Затем для нас тоже наступила пора командировок.

После переезда из Палдиски в Ленинград, к месту строительства корабля, а строило его Ленинградское Адмиралтейское объединение, экипаж продолжил подготовку к переходу на Белое море и проведению швартовных испытаний. С одной стороны, мы продолжали изучение техники корабля на предприятиях промышленности, не ограничиваясь Ленинградом и побывав в Обнинске и Калуге, Истре и Владивостоке, а с другой, чтоб не слишком "осухопутиться", стажировались на ПЛ СФ.

Между тем строительство корабля затягивалось, что не могло не усложнить задачу командования по сохранению офицерского состава экипажа. Движение по служебной лестнице давно остановилось, мы варились в собственном соку, и повышения в должности производились только по замещению заболевших или в случае расширения штатов. А штаты у нас действительно расширялись: первоначально экипаж состоял из 21 штатной единицы, а с приходом в пункт постоянного базирования мы имели в штате 31 человека. Тем не менее, настроение у народа падало. Многие находились в первичных должностях по 6-7 лет. С одной стороны, нельзя было ломать судьбы офицеров, консервируя их в занимаемых должностях, а с другой, слишком дорогой ценой дался флоту каждый специалист. И люди терпели, понимая, что с каждым годом затяжки строительства лодок шансы на успешную карьеру становились все призрачней, но чувство долга заставляло нас держаться и работать.

Командование экипажей тоже принимало доступные меры. Тут необходимо напомнить, что наши экипажи были единственными в ВМФ, не имевшими в своем составе заместителя командира по политчасти – их обязанности у нас успешно выполнялись командирами кораблей и секретарями парторганизаций. Красноречив тот факт, что в тот сложнейший период нашей истории мы обошлись без серьезных потрясений. Для поднятия настроения и сплочения экипажа использовалось все: спартакиады, партийные и строевые собрания, субботники, командно-штабные учения и клятвы на крови. Мы все время были вместе, знали друг о друге больше, чем любимые жены, стали друг другу в чем-то ближе родственников, и нам всегда было интересно друг с другом. Именно это, на мой взгляд, помогло в конечном счете в основном сохранить наши экипажи до окончания затянувшегося строительства кораблей.

Тем временем к 1973 г. командование решилось начать кадровые перемещения. Офицеры пошли в ВМА, на 6-е ВСОК, начался должностной рост на экипажах.

Геннадий Дмитриевич Баранов. Родился 2 августа 1944 г. в д. Заболотье Ивановской обл. В 1961 г. закончил среднюю школу в Ленинграде и поступил в Ленинградский электротехнический институт им.В.И.Ульянова (Ленина). В 1963 г. переведен в ВВМУРЭ им. А.С.Попова.

Образование: в 1966 г. окончил ВВМУРЭ им. А.С.Попова, в 1976 г. – 6-е ВСОК ВМФ, в 1989 г. – ВАК при ВАГШ им. К.Е.Ворошилова.

Присвоение воинских званий: 4.09.1966 г. – лейтенант, 1967 г. – ст. лейтенант, 1969 г. – капитан-лейтенант, 1972 г. – капитан 3 ранга, 1976 г. – капитан 2 ранга, 1981 г. – капитан 1 ранга.

Прохождение службы: курсант ВВМУРЭ им. А.С.Попова (14.02.1963); инженер РТС -командир гидроакустической группы 291-го экипажа АПЛ пр.675 СФ (26.10.1966); инженер РТС К-316 пр.705 СФ (10.01.1967); помощник командира по радиоэлектронике К-3!6 пр.705 СФ (29.09.1973); слушатель 6-х ВСОК (1.10.1975); ст. помощник командира 46-го экипажа АПЛ пр.705 СФ (29.07.1976); ст. помощник командира 313-го экипажа АПЛ пр.705 СФ (13.12.1977); ст. помощник командира К-3 16 пр.705 СФ (4.06.1980); командир К-432 пр. 705 СФ (25.09.1981); ст. офицер отдела оперативного управления штаба СФ (21.10.1984); ст. офицер – зам. начальника отдела оперативного управления штаба СФ (6.11.1987); начальник цикла тактики боевого применения АПЛ Учебного центра ВМФ (13.06.1989). Уволен в запас 11 октября 1994 г.

Награды: орден "За службу Родине в ВС СССР" 3-й ст., орден Мужества и 10 медалей.

Совершил три боевых службы. Ветеран подразделений особого риска, член-корреспондент Международной Академии наук экологии, безопасности человека и природы, имеет ряд публикаций в журнале "Экология и атомная энергетика". Опубликовал два сборника стихов ("Прости" в 1996 г. и "Стремление" в 2001 г.).

Спустя некоторое время строительство кораблей тоже начало набирать скорость. Мы все чаще планировали себе занятия на J1AO, изучая устройство АПЛ, основных ее систем. Учились по договоренности с администрацией предприятия по вечерам, когда работы на корабле прекращались, и мы могли, никому не мешая, проползти по каждому трубопроводу или кабельной трассе из носа в корму и наоборот, зарисовав все по месту и навсегда вложив в память.

Подготовку корабельного боевого расчета мы проводили под руководством командиров экипажей и преподавателей сосновоборского УЦ на тактическом тренажере, построенном на основе БИУС "Аккорд" (МВУ-111) и расположенном на территории бригады строящихся ПЛ. Там же располагался минно-торпедный тренажер "Макрель-Мерланг".

Таким образом, на этом этапе мы получили и в полной мере использовали уникальную возможность досконально изучить устройство корабля, ведя его строительство от первых обечаек прочного корпуса и до последнего шурупа отделки кают-компании. Эти знания оказывали нам на всем протяжении службы на этих кораблях бесценную помощь в самых разных ситуациях: при ликвидации аварийных ситуаций, в ходе бесчисленных проверок и сдач на допуск к несению дежурства, вахты, самостоятельному управлению по должности и кораблем.

Как ни долго мы ждали этого, но наконец-то наступил день спуска корабля на воду. До сих пор стоит перед глазами первая встреча с родной стихией нашей К-316 (заказ 905). Набережная Васильевского острова была запружена народом, как в большой праздник.

Надстройка корабля была изменена до неузнаваемости наваренными на нее стальными конструкциями. Традиционная бутылка шампанского разбилась вдребезги, и корабль, все ускоряя скольжение, устремился к воде. Вот он, торжественный миг! Но сердце сжалось: а что, если что-то не так, что, если корабль сразу получит аварийный крен или дифферент? Ведь бывали же такие случаи в практике мирового судостроения…

Конечно, опасения оказались безосновательными: адмиралтейцы, как всегда, сработали безукоризненно – корабль, подняв стену брызг, закачался на воде. Любители сувениров бросились собирать осколки родовой бутылки шампанского, один из них посчастливилось поднять и мне. Он вместе с титановой пластиной размерами два на два сантиметра хранится у меня в семейном архиве, как одна из самых дорогих реликвий.

Северодвинск – именно здесь начинались морские страницы биографий наших кораблей. После перехода из Ленинграда Беломорско-Балтийским каналом начался этап завершения строительства, загрузка теплоносителя 1-го контура и активной зоны, длительный и "склочный" период закрытия швартовных удостоверений, швартовные и все виды морских испытаний.

Жили экипажи на плавказарме С-221 финской постройки, без семей, до корабля – рукой подать – словом, условия для службы идеальные. А что касается кратких часов заслуженного отдыха, то Северодвинск имел все условия для их продуктивного проведения.

Первые же выходы в море показали, что корабль обладает прекрасными маневренными качествами, но не оправдывает надежд в части качества ГАК и РТВ в целом. Заложенный конструкторами мощный энергетический потенциал ГАК "Енисей" не был реализован из-за сравнительно высокого уровня собственных помех работе гидроакустических средств. По этой причине дальности обнаружения в режиме "одновременный круговой обзор тракта шумопеленгования" оказались не выше, чем у находившихся тогда на вооружении ГАК "Рубин" и "Керчь". Что же касается самого современного "Ската", то ему "Енисей" уступал значительно по практически всем параметрам.

БИУС "Аккорд" (МВУ-111) оказалась капризной и ненадежной, что в дальнейшем не раз ставило под угрозу срыва плановые сроки выхода лодок на мероприятия БП и БС. Выполнение боевых упражнений с применением торпедного и противолодочного ракетного оружия часто сопровождалось нервозностью, нелицеприятной критикой специалистов по вычислительной технике. "Сбой ДВУМ" – этот доклад и сопровождающее его мигание соответствующего сигнального окна красного цвета на пульте командира вызывало бурю негативных эмоций с флотской спецификой, а также моральное истязание непосредственно ответственных, их начальников, проектантов и производителей корабельной техники (впрочем, до последних из прочного корпуса было добраться трудно). Кроме того, ввод данных стрельбы в оружие производился только электронным способом, и любой сбой БИУС приводил к невозможности применения оружия.

Таким образом, уже на этапе ходовых и Государственных испытаний выявилось несоответствие прекрасных неординарных ходовых и маневренных качеств АПЛ, с одной стороны, и сравнительно низких тактико-технических возможностей систем обнаружения, обработки информации, классификации и целеуказания, с другой. В дальнейшем этот факт сыграл свою негативную роль в судьбе проекта.

Всем хотелось, чтобы это был корабль нового, третьего поколения, чтобы он открыл новый этап подводного кораблестроения, однако вышеописанные обстоятельства внесли серьезные коррективы в оценку места АПЛ пр.705 в истории Подводных сил страны.

Испытания на Белом море продолжались долго и шли не всегда гладко. Ни о каких элементарных удобствах для сдаточной команды не могло быть и речи в условиях многократной перегрузки корабля приборами, специальной оснасткой и людьми. Два унитаза и для штатного экипажа в 30 человек – прямо скажем, немного, а для 60-80? Кают-компания, рассчитанная на 12 человек, практически не освобождалась для наведения элементарного порядка и проведения санитарно-гигиенических мероприятий.

Тем не менее, испытания шли, не все пункты принимались безоговорочно, но дело двигалось к зиме. Спорные вопросы, недоделки и недоработки, как всегда, закрывались совместными решениями, практика принятия которых, губительная для боеготовности флота, не изжита и по сей день.

Западная Лица-подводная столица. Только здесь, в боевых условиях могла быть по- настоящему всесторонне проверена ценность корабля и готовность экипажа. Испытания в Белом море не позволяли полностью определить возможности ГАК ввиду недостаточных глубин, особенностей дня и гидрологии, ограниченности акватории. Поэтому первые выходы в Баренцево море и в Северо-восточную Атлантику в первую очередь использовались для объективной оценки возможностей гидроакустического вооружения.

Экипажи "привозили" первые контакты с иностранными ПЛ, однако их непредвзятый анализ наводил на мысль о том, что противник, интенсивно интересуясь ТТЭ новых АПЛ, специально сближается с ними на дистанции "укола шпагой" для снятия гидроакустических портретов наших кораблей.

Становилось ясно, что данные испытаний на Белом море, в основном, вполне соответствовали истинному положению вещей: дальности обнаружения подводных и надводных целей в режиме шумопеленгования (ОКО-1, ОКО-2) были, в лучшем случае, не хуже, чем у "Рубина" и "Керчи", но комплекс "Енисей" не имел рекордерного блока фиксации целей, что снижало его возможности. Разветвленный активный тракт ГАК "Енисей", имевший режимы ИД (измерение дистанции), УП (уточнения пеленга), ДП (дальний поиск), СП (средний поиск) и БП (ближний поиск) не мог компенсировать недостатки режима ШП .

Таким образом, уже через год-два эксплуатации АПЛ в условиях боевого соединения стало ясно, что новые корабли обладают необычными и во многом блестящими возможностями ГЭУ, которые позволяли при грамотном ее использовании успешно и без особого напряжения уклоняться от противолодочных сил вероятного противника и любых торпед, состоявших в то время на вооружении ПЛ США и NATO, а также, в отличие от атомных лодок других проектов, осуществлять слежение за отрядами боевых кораблей (ОБК), авианосными ударными соединениями и группами (АУС и АУГ) вероятного противника.

Но с другой стороны, недостаточные возможности ГАК, определяющиеся в основном высоким уровнем собственных помех, не позволили добится решительного отрыва от АПЛ в решение противолодочных задач. Истины ради следует также напомнить, что малоэффективное, рассчитанное только на самооборону торпедное оружие против НК (торпеды САЭТ-60А) заставляло нас для повышения вероятности поражения надводных целей сближаться с ними на предельно короткие дистанции, что резко снижало наши шансы на успешное завершение торпедных атак из-за необходимости преодолевать глубоко эшелонированную ПЛО.

Все это не позволило признать АПЛ пр.705 и 705К) отечественными подводными кораблями третьего поколения.

И все-таки наши корабли уходили на БС и привозили контакты, не раз выходили победителями при выполнении боевых упражнений в дуэльных ситуациях с ПЛ других проектов, в т.ч. и 671РТМ, успешно выполняли минные постановки, атаковали ОБК. Обо всем этом свидетельствуют переходящие призы командующего флотилией, на которых выгравированы номера в/ч кораблей нашего проекта и фамилии их командиров (об их успехах не раз писали как флотские, так и центральные газеты страны).

Нельзя не рассказать и о попытках повышения поисковых возможностей ПЛ. Так, на АПЛ К-373 было выполнено обрезинивание внешней стороны носовой переборки I отсека и части гидроакустической выгородки. В результате удалось снизить уровень собственных помех ГАК и повысить дальность обнаружения целей в режиме ШП. Для наших ПЛ планировалось разработать универсальную дальноходную самонаводящуюся торпеду, но она так и не была создана.

Надо также сказать, что в 1987-1988 гг. Оперативное управление штаба СФ разработало и направило в ГШ ВМФ дельные предложения по модернизации АПЛ, но они остались без ответа.

Я до сего дня уверен, что имелись широкие возможности для модернизации и повышения эффективности наших кораблей, но использованы они не были. Интерес к ним со стороны командования всех уровней угасал, а к середине 1980-х гг. начали проявляться болезненные проблемы с обеспечением кораблей ЗИП, падало качество подготовки экипажей, индивидуальной инженерной подготовки офицерского состава, т.к. возможностей обучать их как первые экипажи 1960-1970-х гг. не было. Все это, а так же отношение к неординарным кораблям как к каботажным единицам, по сути, и погубило идею.

Именно это оказало решающее влияние и на трагическую судьбу "Комсомольца". К уникальнейшему подводному кораблю, впервые преодолевшему тысячеметровый рубеж глубины погружения, относились как к рядовой АПЛ, используя ее для несения ординарных БС и ограничивая при этом глубину погружения рубежом 300 м. При таких условиях даже попутное, помимо задач БС, выполнение исследовательских задач становилось невозможным. Это, конечно, другая история, но ведь все в этом мире связано.

Проводя ретроспективный анализ, необходимо также упомянуть о том, что именно базовое техническое обслуживание АПЛ пр.705 позволило получить большой, разносторонний опыт формирования, обучения и использования технических экипажей. Можно по-разному оценивать этот опыт, но он получен, востребован жизнью, используется и развивается в ходе эксплуатации ПЛ.

Да, конечно, и уровень подготовленности личного состава технических экипажей не всегда отвечал требованиям, которые предъявляли эти корабли, и дисциплина в них порой оставляла желать лучшего, и использование экипажей не по назначению было обычным делом. Но без этих экипажей эксплуатация кораблей пр.705 была бы просто невозможной. Лучшие их офицеры становились хорошим пополнением боевых экипажей и наоборот, списанные по здоровью с кораблей могли применить свой опыт на берегу. То есть, с одной стороны, готовился резерв для моря, а с другой, это позволяло сохранить бесценный опыт офицеров и мичманов морских экипажей.

Ну и, наконец, практически параллельно проектированию и строительству самих АПЛ шло проектирование и создание тренажерного комплекса. То, о чем мечтали многие поколения подводников, было впервые практически реализовано именно для наших ПЛ. Комплексный автоматизированный тренажер "Маяк" позволил вести подготовку экипажей по-настоящему комплексно: проводить занятия по специальности, учения по борьбе за живучесть технических средств и корабля в целом, отрабатывать корабельные боевые расчеты в тактических условиях, максимально приближенных к реальным. Этот тренажерный комплекс до сих пор является важнейшим элементом учебно-материальной базы УЦ. В совокупности с другой тренажерной техникой он позволяет и сейчас, спустя почти 30 лет после начала эксплуатации, поддерживать уровень подготовленности инст- рукторско-преподавательского состава и экипажей на достаточно высоком качественном уровне и даже проводить командно- штабные учения, по сути, оперативно-так- тического масштаба.

Я не могу относиться к этим кораблям, которые были сведены в 6-ю дивизию, равнодушно-отстраненно, как не могу относиться равнодушно и к самой дивизии, и к ее людям, и к ее комдиву Виктору Яковлевичу Волкову, который искренне любил подплав, наши удивительные корабли и сам был человеком неординарным. Тот, кто видел его пейзажи, знает, что он был тонким, лиричным, по-настояшему русским художником. Он был с нами "с больной головой" по понедельникам, вместе с нами болел душой, когда кто-то позорил высокое звание моряка-подводника и "лапал грязными руками" наши святыни, когда командиры со своими ребятами уходили в море и возвращались, когда приходилось провожать в последний путь погибших товарищей. Он и сейчас с нами. Светлая ему память!

Я держу на ладони осколок той самой бутылки шампанского и невесомый квадратик титана из семейного архива и верю, что все было не напрасно. Верю, что история наших кораблей продолжится в новом поколении АПЛ, вобравшем в себя все лучшие их качества, все генетически чистое и совершенное, с экипажами, сохранившими славные традиции русского и советского флота, и эти корабли будут самыми лучшим в мире. Несмотря ни на что!