Маленькая жестокая правда

Глава 6

Когда я добралась до бухты семьи Эймс, Кэмпбелл лежала на причале. Ее кожа блестела от солнцезащитного крема и пота. Она даже не подняла головы и не перевернулась на бок, пока я причаливала.

– Неплохо, – лениво бросила мне Кэмпбелл. – Для новичка.

Я соскользнула с гидроцикла и нажала на ближайшую кнопку, которая должна была либо поднять мое плавсредство из воды (как я надеялась), либо уничтожить все вокруг.

– Если ты и дальше собираешься стоять здесь, то сделай так, чтобы с тебя капало потише. – Кэмпбелл открыла один зеленый глаз. – Ты портишь мне всю атмосферу.

Это было приветствие в духе Кэмпбелл Эймс.

Мое приветствие не заставило себя ждать.

– Уже успела совершить очередное преступление?

Кэмпбелл перевернулась с живота на спину, подняла одно колено, а руку подложила под голову.

– Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего, Сойер? Что ты единственный человек в этом штате, а может, и во всей стране, кто говорит со мной о преступлениях и при этом имеет в виду то, на что я способна, а не досадную историю с моим дорогим папочкой.

Эту «досадную историю» она сама спланировала и подстроила, а я ей помогла. Ее отец сидел в тюрьме, признав себя виновным в нескольких преступлениях, которые он совершил, потому что мы подставили его в тех, которые он не совершал. Так что способности у Кэмпбелл были, одним словом, впечатляющие.

Я плюхнулась рядом с ней и свесила ноги с причала:

– Как ты вообще?

Кэмпбелл хотела, чтобы ее отца арестовали, но, по-моему, она не в полной мере учла весь сопутствующий ущерб – освещение в прессе, скандал.

– Как я? – Кэмпбелл фыркнула. – Нашу семью изгнали на озеро, как только новость подхватили журналисты. Мама решила, что «в стельку пьяная» – это новая форма «слегка навеселе», Уокер винит во всем меня, потому что не хочет обвинять Лили, а я изголодалась по цивилизации. А ты?

Кэмпбелл была склонна к излишнему драматизму и имела природный талант держать людей на расстоянии, но я услышала скрытую уязвимость в ее безразличном тоне.

Я дала ей такой же честный ответ:

– Меня уже тошнит от секретов, я уже месяц не разговаривала с мамой и реально устала от того, что все то и дело спрашивают меня, собираюсь ли я осенью в колледж.

– А ты собираешься в колледж осенью? – невинным голосом спросила Кэмпбелл.

– Не знаю, – огрызнулась я. – Ты уже начала жалеть о том, что мы так поступили с твоим отцом?

Повисла тишина.

– Я не верю в сожаления. – Кэмпбелл лениво, словно кошка, потянулась, а потом встала. – Если хочешь послушать, как кто-нибудь сокрушается о последствиях папиного ареста и безумии журналистов, то тогда тебе к Уокеру.

Я молча изучала ее.

– Была ли попытка поглощения компании твоего дедушки таким последствием?

– Я похожа на того, кто знаком со всеми тонкостями семейного бизнеса? – спросила меня Кэмпбелл. Нет, она не была похожа, но в этом-то весь смысл.

– Говорит девчонка, которая то любит, то ненавидит, когда ее недооценивают, – сказала я. И была вознаграждена едва заметной, но искренней улыбкой. И ответом.

– Почуяв кровь в воде, акулы так и кружат вокруг нас – в социальном, финансовом или любом другом смысле. Они думают, мы ослабли. Но пусть тревога сойдет с твоего милого личика, Сойер. Наш дедушка – крутой парень. Он справится с акулами.

Она сказала «наш».

Я проглотила вставший в горле ком.

– Кэмпбелл? – Я знала, что потом могу пожалеть об этом, но начав, уже была не в силах остановиться. – Я должна сказать тебе кое-что.

Я ждала какой угодно реакции, но ничего не получила. Кэмпбелл лишь перебросила влажные темно-рыжие волосы через плечо.

– Значит, от папочки залетела другая несовершеннолетняя девчонка и я могу перестать удивляться, как у нас с тобой может быть хотя бы четверть общей ДНК.

– Но не говори ничего Уокеру. Он скажет Лили.

– И почему же, – с притворной робостью спросила Кэмпбелл, – ты не хочешь, чтобы об этом узнала наша дорогая Лили?

Я рассказала ей, кто не был моим отцом, но умолчала о том, кто им был, и о пакте.

– Пожалуйста.

Кэмпбелл умышленно тянула время.

– Должна признаться, – наконец произнесла она, – я весьма польщена тем, что ты решила довериться именно мне.

Это было равноценно обещанию сохранить мой секрет, бóльшего я бы все равно не дождалась.

– Кстати, на заметку, – теперь я могла ей сказать. – Компания, которая недавно пыталась заполучить бизнес твоего дедушки, принадлежит человеку с точно такой же фамилией, как и у девушки, которая забеременела от твоего отца.

– Месть? – Кэмпбелл выгнула бровь.

– Я не знаю, – как здорово было разговаривать вот так открыто, без лжи и притворства. – Но мне бы очень хотелось выяснить это. Найти ее.

Я думала, Кэмпбелл начнет расспрашивать, почему я так хочу найти Ану, но она лишь подхватила мою идею.

– Да. Полагаю, пока что нам не остается больше ничего, кроме как попытаться установить личность и местонахождение моих настоящих сводных брата или сестры и сделать что-нибудь с этими волосами.

– Какими волосами? – переспросила я. – Ой!

Я отбросила руку Кэмпбелл от своего лица, когда она предприняла вторую попытку распутать мои волосы.

– С моими волосами все нормально.

– Продолжай убеждать себя в этом. – Кэмпбелл повернулась спиной к воде, протиснулась мимо меня и зашагала к трапу, который соединял причал с берегом. – И не отставай.

Что-что, а преобразилась я за эти несколько месяцев разительно. Моя жизнь словно состояла из одних бесчисленных косметологических процедур – мне выдергивали брови, делали эпиляцию, скрабировали и увлажняли кожу, полировали ногти, осветляли пряди волос и наносили на них кондиционеры. Не говоря уже о макияже и одежде.

Но, как любезно мне только что сообщила Кэмпбелл, у меня не было выбора. Она знала мою тайну. И она не гнушалась шантажа. Со мной явно было что-то не так, раз я, зная об этом, решила довериться именно ей.