Маленькие Песцовые радости

Глава 6

Утром я убедился в том, что выбор магии Жизни был правильным. Конечно, ускоренное проращивание семян и укоренение черенков, а также воздействия на растения мне были не слишком нужны. Но улучшенная Общая кровь позволяла договариваться уже с более высокоуровневыми животными, Рой — призывал множество насекомых, жалящих противника, и имел аналог в наше время, так что я ничем не рисковал при его использовании. Сигнальный контур первого уровня тоже оказался полезной штукой, поскольку отличался по многим параметрам от сигналок из военных защитных заклинаний. Ну и вишенкой на торте была, разумеется, улучшенная Метка. Она передавала эмоции и состояние организма, причем в состояние входили не только бодрствование и сон, но и болезнь и бессознательность. Все носители моих меток были здоровы, но не спали пока только я и Живетьева, бесившаяся наверняка из-за своего заточения. Ее душевное состояние оставляло желать лучшего, хотя внешне она наверняка продолжала изображать несчастную несправедливо обиженную старушку.

На мой взгляд, сложно переоценить полезность понимания эмоций опасного для тебя человека, хотя с этим тоже нужно учиться работать. Но тут уж только постоянной практикой, методами проб и ошибок. И Песец мне в этом не помощник: честно признался, что его создатель не владел магией Жизни, почитая ее для себя бесполезной.

Так что я отложил рассматривание Меток до времени, когда носители проснутся, и отправился делать традиционную разминку, усиленного типа и потому что вчера пришлось ее пропустить, и потому что нужно было подготовиться к сегодняшним соревнованиям.

Песец все время мелькал на заднем плане, и сам волнуясь, и меня отвлекая, поэтому сразу после разминки и душа я отправился к сидру, который действительно было пора сливать с осадка. Не знаю, что там получилось, но я добросовестно провозился с ним до самого завтрака, разливая по бутылкам, которые сразу отправлял в холодильник.

«Пару дней постоят, дойдут — и можно будет снять пробу, — мечтательно сказал успокоившийся Песец. — Под правильную закуску и правильную музыку».

Я сделал вид, что намек не понял, и отправился завтракать. Поскольку встал я сегодня рано, то времени до занятий еще оставалось прилично и можно было выбрать, чем заняться: продолжить попытки с военным сейфом, опробовать новые кожевнические инструменты или почитать целительские записи. Я прикинул, что в первых двух случаях могу увлечься и забыть про время или, что еще хуже, придется прерваться на середине процесса, поэтому выбрал записи.

Подозреваю, что Живетьева из них смогла извлечь не больше одного процента информации, и то только потому, что в тексте были рисунки. Для понимания всего нужно было знание языка, которое у меня, как я подозревал, хоть и не было на уровне носителя, но близко к этому. Проблем с пониманием что текста, что речи у меня не было, а общаться ни с кем мне никогда не придется: носителей языка Древних больше нет.

Родовые целительские записи были настолько подробными, как будто основатель Рода опасался, что когда-нибудь последнему выжившему потомку придется учить семейное дело исключительно с листа. Тщательно описывались все тонкости, о которых я бы никогда не догадался и которые существенно облегчали целительскую жизнь. Поневоле задумаешься, что пойди я по стопам целителя — был бы самым знающим. Но целительство в качестве основной деятельности меня не привлекало, поэтому можно было рассмотреть вариант создания целительского крыла внутри Рода, где под клятву передавались бы знания уже другим. Для такого обучения даже модули не нужны — в тексте есть абсолютно все. Развиваться нам, как Роду Песцовых все равно придется — так почему бы и не за счет привлечения новых полезных персон?

Пока мы не были привлекательны людям со стороны, но это только потому, что они не знали, какую возможность могло бы дать сотрудничество с нами. Проблема в том, что возможности эти желательно не светить, во избежание неприятностей со стороны куда более крупных игроков.

Как соблюсти баланс, я размышлял даже во время занятий, но так и не пришел к какому-нибудь решению. Заодно временами проверял Метки своего набора. Настроение Живетьевой не улучшилось, напротив — от нее исходила почти животная злоба. Сейчас как разработает план мести императору, включающий в себя захват власти на особо жестоких условиях… Живетьев фонил странной смесью раздражения и довольства. Тетя Алла — злости и обиды. Сынок ее так и дрых до обеда, на этом фоне он светился полнейшим удовлетворением. Младший княжич частенько вспыхивал раздражением, а вот со стороны Фурсовой ко мне тянулась ниточка интереса. Огоньков сиял явным довольством в свете обожания своих поклонников. Федорова особых эмоций не испытывала, от нее шло что-то вроде ожидания, но очень неявного, смазанного. Шелагин и Греков были по отдельности, причем на большом расстоянии друг от друга, но это не мешало им почти одновременно злиться.

Короче говоря, все были при деле, и это дело не было связано со мной, так что можно было немного расслабиться. После занятий я подошел к Поморцеву, который отвечал за доставку участников от нашей академии на соревнования и сказал, что буду добираться отдельно от остальных.

— Смотри сам, конечно, — нахмурился он. — Но после твоей победы на фехтовальной части возможны провокации.

— Я с дядей еду и буду делать все под запись, — пообещал я. — Я и прошлый раз так делал, причем демонстративно. Сразу часть проблем снимает.

— Это да, — расплылся Поморцев в улыбке. — Но толпой все равно лучше.

— Дядя все равно едет, а мне туда-сюда бегать неинтересно.

— Алхимия нужна какая? — уточнил Поморцев, когда я уже собрался уходить. — На этих поединках разрешена.

— Своя есть.

— Не забудь предъявить весь набор при регистрации, — спохватился он. — А то не все разрешены. Вынесут потом вердикт про нарушение.

Я прикинул: моей базы заклинаний хватало, чтобы перекрыть все усиления от алхимии.

— В принципе могу обойтись без зелий.

— Это ты зря, — ответил Поморцев. — При средненьком уровне даже виртуозное владение техникой не поможет, когда твой противник имеет кругов десять и тупо тебя передавит количеством атак. Вот достанется тебе кто-нибудь с десятью кругами, что будешь делать?

— Тупо передавлю его своими четырнадцатью? — предположил я, спародировав собеседника.

«Пятнадцатью», — педантично поправил Песец.

— Откуда четырнадцать-то? — удивился Поморцев. — Про пять знаю, про четырнадцать нет.

— После эксперимента Грабиной, — напомнил я, уверенный, что собеседник в курсе.

— А точно, — взмахнул он рукой. — Как это я забыл? И что, реально до четырнадцати подняла?

Я скромно пожал плечами.

— У-у-у, — выдохнул он огорченно. — Знал бы, что правда, насел бы на нее. А сейчас ее услали, не дотянешься. Поди, потому и услали, что родовую технику перед посторонним засветила.

— Экспериментальную.

— Тогда даже не знаю, стоило ли оно того. Может, со временем бахнется все на прежний уровень, а то и ниже? Эксперименты — дело такое, непредсказуемое. Я бы не согласился, наверное.

— Меня никто не спрашивал.

— Да ты что? Целители вообще все со сдвигом, но это как-то перебор. Правильно ее наказали.

— Ладно, пойду я собираться. Поболтать можно и потом.

Из академии я ушел, оставив Поморцева в сомнениях, упустил ли он шанс или благополучно избежал проблем с магией.

Олег в этот раз обнаружился не у бассейна, а в той комнате, где мы распаковывали музыкальный контейнер. Причем занимался он тем, что старательно перебирал струны, пытаясь разучить композицию, которая звучала по кристаллу. Приспособление для проигрывания имело голографический экран, на котором показывалось, куда надо переставлять пальцы в процессе игры. Честно говоря, получалось у дяди так, что сразу стало понятно, зачем были нужны звукоизолирующие пластины. Зря он их не использовал, ох зря…

При моем появлении Олег гитару отложил в сторону, и даже с некоторым облегчением.

— Фух, — выдохнул он. — Пальцы устали, пора и перерыв устроить. Вообще, вариант изучения по кристаллам очень муторный, но интересный, ничего не скажу. Слышал, как классно у меня получается?

Проигрыш на виртуальном экране не прекратился, только теперь не тормозился за счет нерадивого ученика и звучал так, как должен звучать в идеале. Стоило признать, что музыка оказалась действительно красивой.

— Слышать — слышал, а вот как классно — пока нет, — съехидничал я.

— Нет чтобы поддержать любимого родственника, — обиделся Олег. — Сам бы попробовал, потом критиковал. Ничего, вот выучу и еще слова придумаю, чтобы положить на музыку, тогда поймешь, насколько меня недооценивал.

«Я же говорил: дядя будет в восторге».

Фразу Песца я проигнорировал, а то он зацепится за ответ и очередь на использование Модулей опять придется сдвигать, теперь в сторону изучения музыкальных инструментов. Маг должен быть многосторонне развитым, потому что однобокое развитие ведет к перекосу и на магическом плане — я так часто это слышал от Песца, что разбуди меня ночью и спроси, какое самое важное качество мага, отвечу не задумываясь: разносторонность.

Олег помотал кистью в воздухе с покрасневшими кончиками пальцев, я отправил точечную регенерацию (как раз потренировался использовать навыки из прочитанного) и сказал:

— Я никогда не сомневался в твоих талантах, но думаю, что тебе еще долго придется репетировать. А пока стоит сделать перерыв. Пойдем пообедаем и поедем.

Олег провел рукой по деке, прощаясь с полюбившимся инструментом и явно про себя обещая к нему вернуться в ближайшее время. Любовь с первого взгляда — жаль только, что не взаимная: Олег новую игрушку любит куда сильнее, чем она его.

— Зырянов, кстати, звонил. Обещал во вторник-среду подъехать, — сообщил Олег, уже когда мы ели. — Деньги получил за продажу, они теперь ему карман жгут.

— Больше эти деньги жечь его карман не будут, — заметил я, заставив Олега хохотнуть. — При торговле напрямую посредники не нужны.

Я опять вспомнил Прохорову и поморщился. Умеют же некоторые производить впечатление. Отрицательное.

— От Шалеевых ничего не слышно? — спросил я, лишь бы перевести тему.

Теперь поморщился Олег.

— Пока сертификаты не получат, ничего слышно и не будет. Хотя Ольга звонила и предлагала отдать на тестирование косметику паре знакомых.

— Возможно, имеет смысл? Как рекламная акция?

— Да какая рекламная акция? Она чисто по знакомым распихает и себе возьмет про запас, — возразил Олег.

Такое отношение к противоположному полу для Олега было несвойственно, поэтому я сразу сделал вывод:

— Отшила?

— Есть такое, — согласился Олег. — И дала понять, что мы для нее слишком бедный род. А сама-то…

Он недовольно фыркнул, напомнив мне Песца. Даже странно, что симбионт, так удачно копирующий привычки дяди, достался не ему, а мне. Случай, однако.

— Одно хорошо, что меркантильность выявилась сразу, — продолжал Олег. — Тоже мне, принцесса. Будет сидеть при папе до старости, а потом нужна будет только могильным червям.

Похоже, Олега отказ уязвил куда сильнее, чем он хотел показать. Но и Ольга мне не показалась столь меркантильной. Скорее хваткой и постоянно пытающейся найти выгоду хоть в чем-то для своего угасающего Рода.

— Возможно, на ее решение повлиял наш конфликт с княгиней? — предположил я. — Потому что она думает, что княгиня может стопорнуть всю торговлю косметикой определенной марки в княжестве.

— Если на решение девушки влияют такие вещи, значит, я ей не очень интересен.

— У Шалеевых самих проблемы, — напомнил я. — И неизвестно, откуда хвост тянется. Может, из того же конфликта с княгиней.

Олег ничего отвечать не стал, подошел к кофеварке, поставил чашку и выбрал полюбившийся вариант в двойном размере.

— Знаешь, что я подумал? — внезапно сказал он. — К кофе было бы неплохо иметь печенье и конфеты.

— Дойдут руки и до этих модулей, — правильно понял я его. — Когда-нибудь.

Очень нескоро.

— Ладно, пью кофе — и выезжаем, — решил Олег. — Ты как, собрался?

— Куртку только возьму, как дополнительную защиту. Артефакты и алхимию решил не брать, еще отнесут к запрещенным. А защитный там с датчиком выдают.

— Это ты зря, — возразил Олег. — На соревнование можешь не надевать, но остальное время чтобы был при артефактах. Перед поединком просто отдашь мне.

На том и порешили, хотя мне пристальное внимание к нашим артефактам было не особо нужно. Более того, оно представляло определенную опасность, если поймут, что артефакты не столь просты, как должны быть у нашего небогатого рода.

Приехали мы не самыми первыми, основной поток уже прошел, поэтому практически не пришлось постоять в очереди на регистрацию и осмотр. Удивило, что среди целителей, осматривающих участников, обнаружился Живетьев. Сам он лишь наблюдал, никого не сканировал, и все же его присутствие меня напрягало. Сюрпризом его появление, разумеется, не стало, потому что я постоянно мониторил свои метки и видел, что с живетьевской мы неумолимо сближались. При моем появлении метка отразила резкую вспышку недовольства, я бы даже сказал — раздражения, но сам княжеский целитель ничем не показал, как ему неприятно меня видеть. Такую равнодушную рожу еще поискать надо, и не факт, что обнаружится. Вид у Живетьева был настолько скучающим, как будто он вовсе не интересовался тем, как проводят обследования подчиненные ему целители.

Когда дошла очередь до меня и я положил куртку в сторону, Олег сразу включил телефон под запись, целитель состроил недовольную рожу, но возмущаться не стал, занялся тем, что проходился по мне комплексом заклинаний в точности таким же, как и у предыдущего участника.

— Ничего не найдено, — наконец сообщил он.

— А «ничего» — это в данном случае что? — въедливо уточнил Олег. — Потому что при племяннике есть набор артефактов.

— Мы только по запрещенным препаратам, — ответил целитель. — Влияния посторонней алхимии на организм не найдено, поэтому осталось проверить только те зелья, что у вас с собой. Вон там.

Он указал на Рыжова с подчиненными, который был настолько близко, что никто не смог бы незаметно принять зелье, переходя от стола целителей к столу алхимиков.

— Илья? — обрадовался Рыжов, сразу меня узнав. — Наслышан, что вы с Грековым договор заключили. Он мне носил ваши зелья на экспертизу. И вот что я скажу, если вы будете ему поставлять заявленного качества, то его подразделению повезло.

— Спасибо за такую высокую оценку, Владимир Сергеевич.

— Показывайте, что вы припасли на сегодня? — азартно попросил он, наверняка собираясь показать тем, кто стоял с ним, какого качества могут быть зелья обычного студента.

— Я решил обойтись без алхимии.

— Вообще? — поразился Рыжов. — Илья, это несерьезно. Правилами турнира разрешается использовать целый список боевых зелий.

— Я решил попробовать обойтись без них. Чтобы не было такого, когда внезапно сразу после моего поединка оказалось, что конкретное зелье вот только внесли в список запрещенных.

Рыжов расхохотался.

— Наслышан про ваши проблемы на прошлых соревнованиях. Но эти будет контролировать сам князь и такого не допустит, так что вы зря перестраховываетесь.

— И тем не менее хочу обойтись без зелий.

Рыжов неодобрительно покачал головой, но от меня отстал. А я принялся оглядываться в поисках своих алхимических участников, но увидеть еще никого не успел, когда Дашка дернула меня за рукав и объявила:

— Привет. Мы с Федей пришли за тебя поболеть.

Как оказалось, пришли они не только вдвоем с Федей: за Дашкиной спиной маячил недовольный Агеев, который выставлял сейчас пузырьки перед Рыжовым. Но не это привлекло мое внимание: у него за спиной висел чехол с гитарой.

— Смотрю, твой приятель собрался сегодня бороться музыкальными навыками, — не удержался я.

— Вряд ли ему дадут такую возможность, — хихикнула Дашка, — потому что тогда победитель бы определился сразу.

— Ты о чем? — спросил подошедший Агеев, который успел не только сам провериться, но и утвердить набор зелий, который приготовил на сегодня.

— О том, что ты виртуозно играешь на гитаре, — ответила Дашка.

И тон ее мне очень не понравился. Так о совершенно постороннем человеке, от которого не можешь отделаться, не говорят.

«И что? — ехидно сказал Песец. — Тебе все также неинтересна гитара?»

«Битвы ею не выигрываются», — огрызнулся я.

«Смотря какие. Ты вот даже тортик подруге до сих пор не сделал. А торт, гитара и сидр — убойное сочетание, перед которым никакая девушка не устоит».

«Это смотря сколько сидра выпить».

«Это смотря какой сидр», — Песец недовольно дернул хвостом, наверняка вспомнив, что мы так и не продегустировали то, что получилось. Но напиваться перед соревнованиями? Уверен, остаточные следы целители бы во мне нашли. И дисквалифицировали. По эманациям недовольства от Живетьева было понятно, что ему только повод дай — и он сразу же от меня избавится.