Маленькие слабости владык ситхов

Глава седьмая. Раздвоение личностей или дело ясное, что дело темное

Адмирал Пиетт лениво рассматривал серый борт боевой станции за иллюминатором. Последние дни все шло так, как и должно идти, когда работает имперский флот. Не сражается, именно работает. То, как они перемололи атаковавших «Звезду смерти» мятежников, так назвать вернее всего будет.

Впрочем, отдать дань уважения противнику адмирал готов. Повстанцев хватило на три самоубийственных атаки. Некоторым даже удалось добраться до зоны поражения зенитного огня планетоида. Вон, как раз соответствующий обломок проплывает. Зачистку кубатуры поля боя от разрозненных кораблей противника провести успели, убрать обломки — еще нет.

Пиетт недовольно нахмурил бровь. Непорядок. Его величество на борт станции уже прибыл, а за окошком срач. Однако, благостного, победно-расслабленного настроения эта мысль не разрушила. Об уборке прилегающей территории пусть у гражданской администрации голова болит. У гранд-моффа Таркина, то есть.

А вот от мысли о Таркине настроение сразу испортилось. Даже смотреть на серый бок его «Шарика» расхотелось. Словно от него могильным холодом пахнуло. Нервы все это, но бороться с неприятным наваждением адмирал не стал, просто развернул кресло так, чтоб смотреть в противоположный иллюминатор. Там радовал глаз свежеокрашенный борт «Разорителя». Вот, совсем другое дело.

Растекшийся по креслу адмирал Пиетт вообще глаза прикрыл, наслаждаясь свалившимся на него покоем. Лорд Вейдер отбыл к императору на станцию. Флот изображает ее почетный эскорт. Дело непыльное. Так отчего не расслабиться, пока…

— Разрешите, господин адмирал?

Голос капитана Ниды вывел Пиетта из дремы.

— Что-то случилось, капитан? — недовольно приоткрыл он один глаз.

Захотелось съязвить на тему того, что у «Опустошителя» с радарами вроде бы все в порядке было. Но лень. Да и растерянная рожа капитана к глумливым шуткам не располагала.

— С «Звездой смерти» четверть часа назад пропала связь на всех частотах.

— Неисправности на узле связи?

— У нас — нет. Связь с кораблями флота работает отменно. Информацию из главного штаба тоже только что получили без проблем. А со станции — только автоматические сигналы, словно объект законсервирован. Возможно, это просто охрана его величества какие-то глушилки поставила, но я счел необходимым поставить вас в известность.

— Благодарю, капитан.

Пиетт собирался еще что-то добавить, но ему помешал сигнал вызова. На связь вышли адмиралы двух вспомогательных флотов со все той же новостью, и пост радиоэлектронной разведки докладывал о признаках частичной активации защитного щита крепости.

— Уровень, характерный для объектов, переведенных в автоматический режим.

— Эскадра, внимание, безопасную дистанцию держать.

Докладывать милорду об идиоте, столкнувшимся с дефлектором «Шарика», Пиетт не готов. Чуть подумав, адмирал взялся за коммуникатор. Беспокоить Дарта Вейдера очень не хотелось, но… Но лорд тоже не отвечал. От благостного настроения и следа не осталось. Хотя сказать, что адмирал Пиетт понимает хоть что-то, значит сильно покривить душой.

С первой попытки получилось только застонать. И то, оно больше походило на тихий всхлип. Воздуха в легких на большее просто не нашлось. Форсировать события теперь уже очевидно бывший гранд-мофф, а ныне государственный преступник Таркин не стал. Лежал тихо, стараясь унять вызванную неудачной попыткой подняться боль.

Думать о произошедшем бессмысленно. Не о чем тут думать. Повелитель просто отказался выслушать его доклад, и возникшие к чиновнику претензии высказать не счел нужным. Сразу сшиб с ног ударом под дых. Кому Таркин обязан внезапной немилостью — догадаться нетрудно. Чувствуется рука, в смысле протез, мастера. Ясно понимая собственную обреченность, обвинять императора в чем-либо эриадец не смел даже в мыслях. А вот в адресованных Вейдеру эпитетах не стеснялся. Правда, окажись в камере кто-то еще, его бессвязное бормотание едва ли бы поняли.

Но к великому неудовольствию Таркина, который не без основания рассчитывал на одиночку, соседи у него имелись. Сердобольные к тому же. Чьи-то руки аккуратно перевернули его лицом вверх, помогли сесть.

Теперь он мог оглядеться вокруг. Губы сами скривились в злой усмешке. Планы у его величества просто грандиозные. Полная смена правящей элиты? Ибо камера оказалась вовсе не камерой, а небольшим конференц-залом, из которого спешно вытащили мебель и согнали человек пятьдесят. От капитана Алой гвардии и старших офицеров «Звезды», до нескольких моффов, свежепроизведенного адмирала Зинджа и директора Айсарда. Практически все, кто прибыл посмотреть на новое чудо-оружие и поздравить Палпатина с разгромом мятежников. Многие, как и сам Таркин, со следами побоев. Проклятый киборг ожидаемо отсутствовал.

Зато в дверях зала имелась активированная дройдека. Есть надежда, что их прямо здесь и расстреляют? Хотя, зря это он размечтался. Столь легкая смерть врагам императора светит едва ли.

Тем временем колесо боевой машины откатилось чуть в сторону, пропуская внутрь нового сидельца. А-а-а, неинтересно. Повстанец какой-то. Причем, не из широко известных, с претензиями на политический вес. Тех Таркин знал в лицо. Парень лет двадцати пяти со следами подживших ожогов и изрядной небритостью на лице замер у входа, осматривая помещение. По идее, увиденное мятежника должно было обрадовать. Сам Таркин не преминул бы отвесить язвительное замечание. А этот — нет. Улыбнулся как-то… снисходительно, что ли. Словно он один понимает, что вокруг творится.

— Приветствую, господа.

Ему не ответили. Большинство присутствующих вообще находилось в состоянии полной прострации. Парень удрученно покачал головой и, чуть скособочившись, двинулся искать свободное место, чтобы сесть. Судя по походке, про меж ног ему врезали основательно. А свободное место нашлось возле Таркина.

— Не будете ли вы так любезны немного подвинуться, друг мой?

От такой наглости бывший гранд-мофф просто опешил и просьбу выполнил чисто от растерянности. Отпор нахалу попытался дать сидящий рядом Айсард.

— Твои друзья в овраге лошадь доедают, мразь!

— Ах, господин директор, господин директор! Держите себя в руках, пожалуйста. В час испытаний вы должны быть примером самообладания. Тут же, наверное, половина собравшихся — ваши осведомители?

И взгляд кроткий-кроткий. Не удивительно, что продолжать перепалку Айсарду расхотелось. А незнакомец все не успокаивался. Теперь повернулся к человеку с нашивкой капитана Алой гвардии.

— Капитан Рохес. Как славно, что вы здесь. Надеюсь, что мальчики понесли не слишком большие потери?

Капитан чуть растеряно пожал плечами и предпочел промолчать. А может, просто не знал, что ответить. Судя по шишке на голове, его вырубили и притащили сюда без сознания. Только это как же лихо работала разведка Альянса, если какая-то шпана узнает в лицо старшего императорских телохранителей? Что-то в происходящем было неправильно. Только охватившая Таркина апатия мешала задуматься как следует.

— Рохес, друг мой, я вижу тут еще четверых мальчиков. Расставьте ваших людей и попробуйте организовать силовой барьер. Полностью экранировать волны Силы разбушевавшегося ситха у вас едва ли получится. Но хоть немного ослабите напор. А то он совсем волю у людей подавил. Не элита Империи, а стадо шааков.

— Была элита, а стали… — заворчал Таркин, с удивлением наблюдая за тем, как капитан Рохес, подчиняясь воле невесть кого, отдает приказы людям в красных одеждах. — А вы-то кто такой?

— Кассиан Андор. Так назвать себя сейчас, наверное, будет самым правильным. А вы как были элитой, так ею и остаетесь, дружочек. Просто, потому, что, если все и дальше так пойдет, новой элиты у Империи не будет.

— Свято место пусто не бывает, — вступил в разговор адмирал Зиндж.

Вообще, Таркин заметил, что после того, как парни из Алой гвардии распределились по залу, народ несколько оживился. Да и ему самому словно дышать чуть легче стало.

— Да уж. Лорд, небось, своих адмиралов по администрациям секторов сейчас рассаживает, — поддакнул Таркин.

— Увы, мой друг, боюсь, вы ошибаетесь. У лорда Вейдера на это не хватит ни выдержки, ни благоразумия. Так что притащат сюда дурашку. Не сейчас, так через час. И на флоте начнется тоже самое.

— Смысл? — недовольно буркнул непривычно мрачный Зиндж.

С такой постной рожей пристало самому Таркину высказываться, а не всесезонно улыбчивому коллеге. Теперь же гранд-мофф Эриаду изобразил на лице некое подобие улыбки.

— Смысл есть только в одном случае. Если представить невообразимое: его величеству надоел проект «империя». После таких арестов вместо армии и госаппарата в галактике останется толпа вооруженного сброда и банда думающих только о том, как бы хапнуть побольше и убежать подальше.

— И обосновать можете? — озорно заулыбался хаттов Андор.

Таркин его настроения не понял и на всякий случай обиделся. Отозвался все тот же неугомонный Зиндж.

— Чего обосновывать? Все и так ясно, как белый день. Арестовать верхушку флота победителей — показать ненужность вооруженных сил. И кто после этого пойдет кровь проливать за государство, которое так награждает своих защитников.

— Найти столько новых чиновников высшего ранга мало что негде, но как объяснить им, за что именно поплатились их предшественники. А без ясной системы «это — можно, это — допустимо, а этого нельзя категорически» люди будут бояться допустить ошибку и перестанут вообще что-либо делать. А хорошего специалиста без опыта собственных ошибок не бывает. Это даже самодур-Вейдер понимает, — подхватил пояснения Таркин.

— Как же ваша доктрина страха, дорогой Уилхафф?

Эта шпана все высшее руководство Империи в лицо знает? Но почему бы не ответить, когда спрашивают.

— Доктрина страха предусматривает наличие четких правил: когда и за что непокорных постигнет кара. Именно ясность и неотвратимость возмездия должны удерживать неустойчивые элементы от опрометчивых действий, даже если здесь и сейчас над ними не стоит штурмовик с ружьем. Я же говорю о сущем хаосе без правил.

— Только все это император не может не понимать. А империя — это смысл его жизни. Значит, наша версия — ошибка. Хотя бы потому, что основана на предположении о том, что массовые аресты идут не только на «Звезде смерти». — не стал сдерживать раздражение Айсард.

— Боюсь, дорогой мой Арманд, флот могут просто расстрелять с планетоида, — пожал плечами все так же странно благостный Андор.

— Значит, его величество сошел с ума, — не выдержал этой улыбки Таркин.

Прерывать этот скользкий разговор не хотелось. Ждать конца так всяко легче. Странный собеседник вроде бы не обиделся. Просто поежился зябко, пытаясь засунуть кисти рук в слишком узкие для этого рукава. Собственно, на этот забавный жест гранд-мофф и внимания не обратил бы, если бы не упершийся в этого странного Андора взгляд Айсарда. Чего это директор так вылупился? Ну, жест характерный для того, кто привык носить одежду с широкими рукавами, и что?

— Значит, в этом случае долг преданных сынов империи спасти ее даже вопреки воле безумца на троне?

— Да свершится воля императора! — рявкнули дружно, хотя и без лишнего энтузиазма. Попадаться на простенькую провокацию очень не хотелось. Едва ли это хоть кому-то поможет, но мало ли.

— Логично, — не стал спорить с собравшимися Андор. — да и мимо дройдеки все рано не пройти.

Только боевой дроид словно уловил внимание к себе и вновь посторонился, освобождая гораздо более широкий проход. В который дроиды помельче заволокли громоздкое тело в черных доспехах.

Сила клокотала вокруг как холодное штормовое море. Не шторм Силы, конечно, но такое должны чувствовать все обитатели станции вне зависимости от степени одаренности. Они и чувствовали. Техники посадочной палубы, встречный патруль, даже секретари и бойцы Алых — словно сонные мухи. Если повелитель еще немного усилит воздействие, люди просто впадут в летаргию. Причем на всей станции. Обычно Сила даже могущественного одаренного клубится вокруг. Дальше чем на несколько метров ее отпускать не принято. Можно. Но зачем? Сейчас же Сидиус буквально накачивает своей энергией весь планетоид. Крайне неприятное ощущение.

Дарт Вейдер шагал по коридорам станции и со все более нарастающим беспокойством прикидывал, кто или что так вывело из себя повелителя. Своей вины в этом, изменившем ауру учителя почти до неузнаваемости всплеске ярости лорд не чувствовал: на него владыка гневается, конечно, и еще несколько часов назад на подлете к «Звезде Смерти» весьма сердито отчитывал ученика за все, что ни попадя. Но не более. Если так разгневать Дарта Сидиуса исхитрился Таркин, то он, во-первых, гений, во-вторых, покойник.

У дверей зала для приема высоких гостей парней капитана Рохеса почему-то не оказалось. Бардак. Наверное, младшему ситху следовало хорошенько задуматься над этой странностью. Но лорд Вейдер просто распахнул двери и шагнул внутрь.

Зал окутывала тьма. И физическая — освещение банально выключено. И в Силе — клубы темной энергии буквально заволакивали все пространство, мешая адекватному восприятию. В том месте, где должен стоять трон, тьма сгущалась наиболее плотно. Разобрать, есть ли в ее центре кто-то, выше сил лорда ситхов. Зато под ногами обнаружились пятна крови.

— Нет, не убил. Просто намекнул на то, что такое страх и что такое боль. В полной мере эта мразь поймет это позже.

Тихий смех Сидиуса словно разогнал часть морока. Теперь тщедушная фигура в великоватом для него кресле вполне различима. Желтый блеск глаз так вообще — единственный луч света в темном царстве.

— Чего замер, сволочь? Ближе! — капризно проскрипел голос повелителя.

Дарт Вейдер сделал несколько осторожных шагов и замер.

— Ближе, б…, кому сказано!

Еще несколько осторожных шагов. Вейдер замер у самого трона, не опуская головы и не сводя глаз со старшего ситха. Старческая рука потянулась к шлему.

— Откройся.

— Да, владыка ситхов.

Сопротивляться бессмысленно. Вейдер снял щиты. На несколько секунд в зале установилась гробовая тишина. Клубы вновь сгустившегося мрака кажется даже звуки дыхательного аппарата глушили. Наконец император опустил руку.

— Ишь ты, сообразительный, говнюк. Ладно, оно и к лучшему. Не надо тратить время на объяснения. Короче, мне нужна абсолютная преданность. Хочешь жить, докажи мне ее. Мне не нужны никакие привязанности! Мы слишком обросли ими. Начать с убийства твоих выблядков или с расстрела флота, реши сам.

Дарт Вейдер не ответил, молча активировав меч.

— Ситху не пристало ограничивать свою свободу убивать и чужую — быть убитым, — кажется, вовсе не расстроился старший ситх.

Вот только меча в рукаве вдруг не оказалось. Но в руку тут же влетела световая пика гвардейца. Бросаться в бой сломя голову не торопились оба. Несколько осторожных кругов по залу в каждый миг готовых обернуться в стремительную атаку, но… Но, когда Дарт Вейдер вроде бы решился, то обернулось это от силы шагом в сторону противника. Потом корчащийся от боли лорд просто повалился на пол. Потерявший всякий интерес к противнику Сидиус лениво наблюдал за процессом, ничего вроде бы не делая. Потом ткнул пикой в панель управления системы жизнеобеспечения.

— Хватит для прочищения мозгов, — император хлопнул в ладоши, вызывая дроида. — Унести к остальным, живо.

Боль была везде. Плескалась в мозгу, в легких, плыла кровавыми пятнами перед глазами. Даже электрические цепи протезов способным передавать лишь боль. Постепенно боль занимала все пространство, вытесняя саму жизнь, просто потому, что в этом океане боли ни для чего иного просто не оставалось места. С ним так уже было однажды. Только теперь нет надежды зацепиться за голос повелителя как за якорь. На роду ему что ли написано умереть от руки своего мастера?

«Живи мой мальчик. Живи!»

Нарушить волю учителя немыслимо. И прошлый раз откликнуться на приказ мастера было куда сложнее. Сейчас же как тонущего котенка из воды выдернули. Вейдер судорожно схватил ртом воздух и попытался сесть. Почти получилось. Только воздуха на столь резкое движение не хватило. Но и повалиться назад ему не дали. Чьи-то руки подхватили, прислонили к стене.

«Я же тяжелый, уронят гады». С этой безумной мыслью Дарт Вейдер открыл глаза.

Видеть легендарного лорда Вейдера поверженным оказалось слишком странным. И слишком страшным. Ибо вот оно — доказательство безумного плана Палпатина по разрушению им же созданной империи. Кто бы еще вчера сказал Таркину, что столь плачевное состояние ситха не вызовет у гранд-моффа пусть скрытой, но искренней радости.

Дроиды сгрузили тело с тележки и укатили прочь. Странный тип, который все меньше походил на мятежника Андора, тут же склонился над раненым. (Или сломанным? Кто киборга поймет). Что он там бормотал, тоже никто не разобрал. Но лорд начал приходить в сознание. Хотя шевелиться по-прежнему не мог: при малейшем движении из разбитого щитка на груди вылетал сноп искр.

— Дышите, лорд Вейдер, дышите, — над ним склонился подозрительно знакомый тип.

Только знакомость эта была какой-то странной — двоящийся. Словно, два разных человека собрались в одном теле. Или это у него в голове двоиться? Тем временем, смутно и двояко знакомый парень во всю распоряжался моффами:

— Зиндж, друг мой, вы же хороший инженер. Лорду Вейдеру нужен стабильно работающий дыхательный аппарат.

К чести адмирала, неожиданное предложение он встретил не просто без страха — с энтузиазмом. Аж усы встали как у кота дыбом. На поиски гвоздя и таблетки аспирина ушли считанные минуты. Некоторая заминка возникла с горелкой для разогрева гвоздя-паяльника до рабочего состояния. Тут на помощь неожиданно пришел все тот же незнакомец. Просто молча достал из кармана световой меч Дарта Сидиуса. На нем гвоздь и калили.

Дарт Вейдер малодушно решил ничему не удивляться. Тихо порадовался тому, что дыхательный аппарат даже в исправном состоянии плохо передает запахи. О том, как воняет ацетилсалициловый флюс для пайки, он помнил еще со времен лавки старьёвщика Уотто. Смотреть, как раскалённым гвоздем тычут в систему вашего жизнеобеспечения, штука неприятная, даже если видишь, что занятый этим человек свое дело знает. Лорд прикрыл глаза. И тут же в мозгу завозился хаттов Кеноби.

«Вейдер, что с тобой?»

«Все норм, мастер. Обычная ситхская забава — третий лишний. Не твое дело, короче».

«Уверен?»

«Уверен, уверен. Мой светлый партнер Кеноби, если не ошибаюсь?» — теперь в разговор встрял голос императора. — «Коли нас сразу к консенсусу не пришли, значит к нему придем мы, а не нас. Так что не надейтесь».

«Сидиус, вы уверены, что правильно понимаете смысл слова «консенсус»? — явно сконфузился джедай.

«Конечно же, враг мой. Консенсус — это то, что диктует сильнейший».

«Учитель…» — Вейдер потянулся в Силе к императору, но всегда безотказный даже в гипере канал «учитель — ученик» сегодня постоянно ускользал. — «Кеноби, зараза, не видишь, у нас и без тебя связь сбоит, и проблемы множатся. Будь человеком — уберись из эфира, а?»

Оби-Ван торговаться не стал, просто обиженно фыркнул и исчез. В мозгу остался только голос повелителя.

«Держитесь, дружочек. Теперь канал поддерживать придется вам в одиночку. Не знаю сколь долго».

«Да свершится воля императора».

«Не кощунствуйте, пожалуйста».

«Я не кощунствую. Просто не вижу оснований для отклонения от традиции».

Дарт Вейдер открыл глаза. Адмирал Зиндж уже закончил. Даже разбитую внешнюю панель на место скотчем присобачил.

Лорд поднялся на ноги, повел плечами, словно разминаясь, и… опустился на колено перед Кассианом Андором. И почему-то Уилхафф Таркин этому не удивился.

— Рад приветствовать вас, э-э-э… экселенц.

Следом поднялись и все собравшиеся. Люди склонили головы перед Андором. Тот ответил небрежным, снисходительным жестом. Выглядел при этом вполне естественным.

Первым взял себя в руки Айсард. Директор СИБ повернулся к лорду.

— Если его величество император Шив Палпатин в своем новом облике здесь, то кто засел в тронном зале?

— Владыка ситхов Дарт Сидиус. И, кажется, не один.

Дарт Вейдер повернул голову в сторону Таркина. Взгляда из-под маски не видно, но гранд-моффу от невидимого, но очевидно недоброго взгляда сделалось как-то нехорошо.

— Позволите, экселенц?…

— Не стоит, друг мой. Как и выдумывать новые титулы: «повелитель» меня вполне устраивал. Да, возникшая ситуация во многом следствие необдуманных действий уважаемого Таркина. Но мог ли он предвидеть последствия своего опрометчивого шага? Не думаю. Да и не время сейчас свары устраивать.

— Я его предупреждал! — с интонацией школьного ябеды сообщил повелителю лорд.

— Уже после того, как он разнес гробницу незабвенного Экзара Куна на атомы по списку земного ученого Д.И. Менделеева? Сами подумайте, дружочек, что это могло изменить? Разве что дустом в особенно темных углах станции посыпать… Сомневаюсь, что даже это помогло бы.

Правда, смотрел кардинально помолодевший и изрядно небритый Палпатин все больше на окружающих. Зорко фиксировал их реакцию: растерянность, непонимание. Готовность поверить в любую ситховщину, лишь бы завершился творящийся вокруг ужас. Хотя последнее не вполне верно. Прожженные скептики и материалисты (другие на вершине политического олимпа не выживают) собравшиеся просто откуда-то точно знали, этот парень и есть их император. Невозможно? Кто б спорил. Но это так. Точка. Тем не менее новый Палпатин предпочел объясниться.

— Вейдер, пожалуйста, растолкуйте уважаемому собранию суть произошедшего. Только не мечом — словами постарайтесь. Тем более, сейбера-то у вас теперь и нет. У владыки Сидиуса остался. Ах, какая незадача.

Голос Андора-Палпатина лился как мед, а поднятый снизу-вверх взгляд полон кротости и смирения. Только у присутствующих возникло стойкое ощущение того, что Дарт Вейдер был близок если и не к ответному хамству, то к обмороку — точно. Но сдержался. Склонился в вежливом поклоне и обернулся к почтенной публике. В которой вновь возникла уверенность в его готовности выместить свое раздражение на ком-нибудь из присутствующих.

— Дух древнего ситха Экзара Куна занесен взрывом Явина на «Звезду смерти» и вселился в его величество, вступив в сговор с владыкой ситхов Дартом Сидиусом. Но дух его величества Палпатина достаточно силен, чтобы не дать себя уничтожить, вырваться прочь из захваченного тела и вселился в иное.

— Почему в этого? — откровенно выразить недовольство директор Айсард не посмел, но обозначить счел необходимым.

— Прежний хозяин этого тела вовсе не хотел жить, и почти не сопротивлялся, — мило улыбнулся Андор палпатиновской улыбкой. — А что, есть желающие предложить себя в качестве донора?

— Да свершится воля императора, — ответили все, но не слишком дружно и без особого энтузиазма.

— Ну-ну, друзья мои, зачем же так пафосно? Я пошутил. Это тело куда моложе любого из вас.

— А то, старое точно не?… — вякнул кто-то из задних рядов.

Но император не разгневался. Обратился к Дарту Вейдеру.

— Мальчик мой, почему вы не признали Куна своим повелителем?

— У него тело моего повелителя, и он необыкновенно силен. Силен настолько, что я просто не смог скрестить с ним мечи…

— Ну, допустим, в тот момент скрещивать ему было нечего. Каюсь, по отношению к личным вещам щепетилен. Покидал тело хоть и в спешке, но сейбер самозванцу не оставил.

— Это не меняло дела. Я даже не смог приблизиться на дистанцию атаки. Мало того, не понял, чем он меня вырубил.

— А-а-а… Примитив уровня вашего любимого удушающего захвата: точечное воздействие на нервные узлы. Только вы не ответили на вопрос. Что там было не так?

— Все. Там не мой учитель и император. Мой повелитель никогда мне не тыкал, не то, что матерных — просто бранных слов себе не позволял. Зато не стерпел бы отклонения от ритуала преклонения колена.

— Еще вопросы, друзья мои?

— Что нам делать, повелитель. Приказывайте, — выразил общее мнение Арманд Айсард.

— Для начала, понять, что галактика просто умрет, если будет в руках могущественного безумца. Надо вернуть галактику себе. Начать следует с возвращения контроля над станцией. Для чего все пока остаются на местах, а мы с лордом Вейдером прогуляемся немного. Милорд, вас не затруднит вырубить эту неваляшку. Нервирует, поганка.

Сказано — сделано. Дройдека — не владыка ситхов: вырубилась на раз. Дарт Вейдер шагнул в коридор первым. Огляделся по сторонам. Никого. Посторонился, выпуская повелителя.

— Это вы мне по яйцам врезали? — недовольно уточнил, напрягая остаточную память донора Палпатин.

— Угу.

— Могли бы и извиниться для приличия.

— Зачем? Да и врезал за дело. Он пытался убить моего сына.

— Кто-то говорил, что ненавидит всех разумных одинаково.

— Презираю одинаково, а ненавижу строго выборочно.

— Ой ли?

— Да, к детям, особенно к сыну, я испытываю нечто особое.

— Ох, дурачок вы мой карбонопластиковый. Это «нечто» называется привязанностью на грани любви. А может — уже и за гранью.

Лорд Вейдер предпочел промолчать. Проверил на предмет безопасности соседнее помещение и посторонился, пропуская повелителя внутрь.

— Перед тем, как начать действовать, давайте расставим точки над i. В этом теле мое владение Силой настолько слабо, что даже для разговора тет-а-тет мне приходится выходить в соседнее помещение. Слышу я ваши мысли неплохо, а на то, чтобы ответить, требуются значительные усилия… Вот так вот, дружочек. Сказав про то, как Экзар Кун вместе с Дартом Сидиусом захватили тело Шива Палпатина, вы вовсе не пропагандистскую глупость сморозили, а в самую точку попали. Сила Дарта Сидиуса осталась там. И не факт, что Шив Палпатин сумеет вернуть ее себе в объеме, соответствующем титулу лорда ситхов. Готовы служить тому, кто гораздо слабее вас во владении Великой?

— Вам следует переодеться, повелитель. Что-то более традиционное породит в людях уверенность.

Дарт Вейдер задумчиво подергал тёмно-вишнёвую портьеру.

— Вы не ответили на вопрос.

— А чего на глупости отвечать? Я больше тринадцати лет считал канцлера Палпатина своим старшим товарищем, покровителем. Да что там — пока пацаном был, фантазировал, будто вы мой отец. Типа, политик в поездке по регионам закрутил мимолетную интрижку, то-се. И спасать из лап Дарта Тирануса я рванул не Сидиуса, а Палпатина. От Винду с бандой — наверное, тоже. Были, конечно, в тот момент серьезные надежды на Дарта Сидиуса. Но, во-первых, он их обманул, а в-вторых, шкурный интерес точно ведущим побудительным мотивом не был.

— Спасибо, мой мальчик.

Уже завладевший портьерой и пристраивающий ее на плечи Палпатину Вейдер издал звук, более всего напоминающий хрюканье.

— Что-то не так?

— Вы теперь лет на пятнадцать меня моложе, повелитель. И еще, по поводу подчинения. У владыки ситхов Дарта Вейдера просто нет шансов против Куно-Сидиуса. Но он есть у главкома имперского флота лорда Вейдера. Просто потому что государственная машина в целом всяко сильнее каждого их ее винтиков, а уж маньяка-одиночки — и подавно.

— Правильно мыслите, дружочек. Только… — завернутый в портьеру император капризно поморщился.

— Да, повелитель. Я знаю, что ваша повседневная мантия стоит почти как СИД-истребитель. Про парадную я просто молчу. Но прошу обратить внимание вашего величества на орнамент. Наверняка, в эриадском стиле. Сделайте приятное хозяину «Шарика».

— Я так легко читаюсь?

— Не легко, но читаетесь, — не стал лукавить лорд. — И еще, побриться бы надо. А то щетина из-под капюшона порождает ненужные ассоциации с романтиком с большой дороги.

— Вы прямо как визажист со стажем, право слово. Лучше бы подумали, как вынудить Куна прекратить подавлять волю экипажа.

— Э-э-э, нет. Для этого у главкома Вейдера император имеется. А не хотите бриться, давайте зубы подвяжем, типа флюс?

— Не думаю, друг мой, что эта шутка была удачной. Да и портной из вас так себе, — Палпатин поиграл мимическими мышцами, норовя сварливо поджать губы.

Вейдер же осторожно поправил складочки на сооруженной с помощью степлера хламиде и сделал шаг назад, любуясь дизайнерским решением.

— А по мне — очень даже ничего. И шутки мои вам, учитель, теперь придется терпеть. Благо, швыряться молниями вы еще долго не сможете.

— Вот оно — ваше истинное лицо, мой верный ученик?!

— Ага. Давайте ближе к делу, повелитель. Я так понимаю, чтоб персонал станции, который сейчас сидит в полной прострации, очухался, надо отвлечь Куна от накачивания планетоида своей силой?

— Да. И это — ваша задача.

— Каким образом?

— Разве лорду Вейдеру нужен заранее составленный план? По-моему, он вам всегда только мешает. Идите и отвлеките. Как-нибудь.

— Издеваетесь? — догадался младший ситх.

— Ага, — скопировал его интонацию ситх бывший.

Оба неловко хихикнули. Большой и в доспехе — оттого, что делал это очень нечасто. Поменьше и в шторе — от еще недостаточного владения мимикой пока не совсем своего лица.

— Лорд Вейдер, возьмите мой меч. Он мне пока не по руке.

— Благодарю, повелитель.

— Пошли, осмотримся для начала.

Коридоры станции пусты и погружены в полумрак аварийного освещения. Подавленная чужой враждебной волей психика дежурной смены все же не помешала людям штатно перевести объект в режим консервации, а уж потом окончательно отключиться.

— Как думаете, владыка, если сейчас врубить сигнал боевой тревоги, что окажется сильнее — чужая воля или доведенные до автоматизма навыки?

— Это смотря как многоуважаемый Таркин своих людей на учениях дрючил. Если хотя бы в половину как вы — то приступят к выполнению своих обязанностей, не приходя в сознание. Только такой стресс чреват шизофренией, особенно, если Кун усилит давления. Так что его надо лишить такой возможности…

Оба замерли. Даже осторожные шаги нескольких пар ног впереди гулко разносились по полумертвой станции.