– Так, ну-ка, дай я на тебя погляжу… Машка, ну блин! Ты бы хоть губы накрасила! Мы же развлекаться едем, – пропесочив меня по полной, Люба открыла бездонную сумку, пошарила в ней и протянула мне красивый цилиндрик с логотипом известного бренда. – Три тыщи за нее отдала, прикинь?
– Три тыщи за помаду?! – ужаснулась я и, конечно, безропотно ту взяла. Открыла колпачок, выкрутила немного, чтобы не дай бог не сломать, мазнула по губам. – Как-то вызывающе. – Повертела головой. – Мы же просто в кафешке посидеть. А такое уместнее было бы в ночной клуб.
– Просто посидеть, – перекривляла меня Любаня. – А может, и не просто!
Я подозрительно нахмурилась, продолжая стоять у зеркала с комично открытым ртом.
– Что значит – не только?
– Увидишь! – загадочно отозвалась подруга. – Лучше скажи, на кой ты в эту развалюху переехала. Я своим ушам не поверила, как узнала. Это же аварийный дом, Маш, чем ты думала? А Покровский?
– А что он? – похолодела я, игнорируя то, с каким презрением Любка осматривала мои владения.
– Куда смотрел?! Не думала я, что он такой жмот. При его деньгах выпихнуть невестку в дыру вроде этой – это вообще нужно быть бессовестным!
– Никто меня не выпихивал, – ощетинилась я, – Иван Сергеевич предлагал мне деньги. Я сама их не взяла. Как-то это неловко.
Люба демонстративно закатила глаза, а я, как-то враз скиснув, вернулась к зеркалу, чтобы закончить макияж. Пальцы немного подрагивали.
– Даже не знаю, как это прокомментировать. Ты на всю деревню, наверное, одна такая.
– Какая?
– Неловкая. Любая другая на твоем месте стрясла бы с него по максимуму.
– Любка, перестань. Ну правда, сколько можно? Не хочу я, понимаешь? Не хочу быть кому-то должной. Сама подумай, допустим, я кого-нибудь встречу. И что? Мне его в дом, купленный на деньги свекра, вести?
– О! А вот это мне нравится.
– Что именно?
– Твоя готовность двигаться дальше. Пойдем! Там уже такси, наверное, подъехало. Сапоги у тебя – отпад.
– В позапрошлом году на распродаже купила, – пролепетала я, как всегда, не поспевая за тем, с какой скоростью подруга перепрыгивала с темы на тему.
Из подъезда Любка вышла первая. Я следом. Незаметно огляделась по сторонам. И не обнаружив машины Покровского, тихонько вздохнула. Сердце отчаянно грохотало, не желая успокаиваться в груди. И так каждый день. Я то выглядывала свекра и томилась в ожидании, когда его не было. То, когда он приезжал, во все глаза пялилась на него из-за шторки. И гнала, гнала от себя всякие несбыточные фантазии, а те возвращались ко мне в еще более изощренной форме. Чего-то же он стоял. Значит, и ему не все равно было.
Тосковал?
Жалел?
Или, может, даже хотел вернуть?
Вжимаясь в нишу между стенкой и холодильником и глядя на машину Покровского в просвет гардины, я могла придумать все что угодно! Я была в эйфории. Пузырящееся в горле счастье не давало вздохнуть. Чтобы на волне этих фантазий не утратить сцепки с реальностью, приходилось постоянно себя одергивать. Напоминать, что точно так же это может вообще ничего не значить. Вот только это давалось мне с каждым разом все сложней. Дни летели, а он приезжал снова и снова. Дошло до того, что вчера я чуть было к нему не вышла. Ей богу, хотелось схватить его за грудки и, встряхнув, потребовать объяснений. Ведь сколько можно, а? Жизни мне не давать… И быть одновременно с тем моей жизнью.
– Эй, чего застыла? – засмеялась Любка, возвращая меня в реальность. – Садись давай.
И правда. Ноги в тонких капронках успели окоченеть. В машине же такси было тепло. Любка всю дорогу болтала. Я по большей части помалкивала, плавая в своих мыслях.
– Шевцов, небось, рад как слон, что ему не пришлось посреди года искать тебе замену, а?
– Не знаю.
– Ты бы, может, на этой волне потребовала тебя догрузить? Пусть дает часы. Деньги у тебя разве лишние?
– Я хочу взять пару надомников. Это более денежная история.
– И то так. Отличный план, Маш. Кстати, Паша как раз ищет репетитора для сына. Сейчас и обсудите.
Я замешкалась, не совсем понимая, о чем подруга толкует.
– Какой Пашка?
– Моего Витьки друг. Я не говорила? Они составят нам компанию. Чего вдвоем киснуть, правда?
– Люба! – я возмущенно уставилась на подругу. – Только не говори, что решила заняться сводничеством. Я не хочу ни с кем знакомиться!
– Ой, прям. Тебя же это ни к чему не обязывает. Понравится – хорошо. Нет – тоже неплохо, салат-то твой он оплатит, – хохотнула Любка.
– Я сама могу заплатить за салат!
– Предоставь это дело мужчине. И вообще поздняк метаться, Машка. – Люба ткнула меня локтем в бок. – Вон они стоят…
– Блин, Люб, ну вот как ты могла? – взвыла я.
– Ай, перестань! Еще спасибо мне скажешь. Пашка знаешь какой классный? А то, что разведен и с хвостом, так мы все не без греха, согласись. Да и не найдешь уже в твоем возрасте мужика без истории. Если ты, конечно, не нацеливаешься опять на школьника!
На это я, лишь сцепив зубы, вздохнула, а Любка разразилась громогласным смехом. Мол, да ты что, подруга, юмора не понимаешь? В общем, я поставила крест на предстоящем вечере еще до того, как мы с Любкой выбрались из машины. Очень зря поставила, как выяснилось. Паша оказался довольно приятным мужчиной. И даже рано наметившаяся лысина его не портила. Ситуацию спасали хорошей формы череп и короткая стрижка.
Мне нравилось, что он не пер нахрапом. И довольно удачно отбивал шутки Витьки-весельчака. Мне даже удалось немного отвлечься.
– Паш, ты же Данилу физичку искал? Так вот Машуня как раз решила взять пару надомников.
– Вообще-то я искал математика, но теперь даже не знаю…
Паша улыбнулся, демонстрируя глубокую ямочку на левой щеке. Не улыбнуться в ответ было сложно.
– Я знаю пару отличных спецов, могу спросить, вдруг у них найдется время для твоего парня. Он куда, кстати, собирается поступать? Это тоже имеет значение.
В этой теме я чувствовала себя как рыба в воде. И потому принимала активное участие в разговоре. Было приятно, что кто-то прислушивается к моему мнению. Что я имею авторитет. Я так себя обычно на школьном собрании чувствовала, где все родители буквально смотрели мне в рот.
Гораздо напряженнее стало, когда Любка-предательница засобиралась с Витей домой. Я подхватилась за ними следом, опасаясь оставаться с Пашей наедине. Хоть он и был хорош, у меня не было никакого желания превращать нашу первую встречу в свидание. Ведь оно подразумевало романтику, флирт, переживания о том, как себя подать и понравиться – мне же сейчас было совсем не до этого.
– Давай я хоть тебя отвезу, – предложил Павел, когда понял, что я не кокетничаю, а реально собираюсь домой.
– Ну что ты? Ближний свет, что ли… Я такси вызову.
– Ну уж нет, Маш. Я не усну, не удостоверившись, что ты нормально добралась.
Отнекиваться и дальше было глупо. Да и, если честно, то, как Паша себя повел, произвело на меня впечатление. Другой бы на его месте обрадовался, что не придется тащиться хрен знает куда. А этому вроде как действительно хотелось побыть со мной еще немного, пусть даже так, в дороге. И отнекивалась я скорей потому, что боялась, как мое возвращение с кем-то воспримет Покровский…
– Ну, так что, ты согласна?
Покровский?! Серьезно? Тот, кто баб менял чаще, чем носки? Маш, ты дура?!
– Только если тебя это не затруднит.
– Да уж какие трудности? – улыбнулся Паша.
Когда мужчины ушли на перекур, Любка шепнула мне, что ему сорок. Вроде немало, да? Но по дороге домой мы вели себя ровно так, как если бы были подростками. Болтали о всяких глупостях, подпевали песням, что крутили по радио, и, то и дело неловко переглядываясь, глупо хихикали. Правда, ближе к дому я все-таки напряглась. И если бы не злость, которую я намеренно в себе подогревала, окончание вечера получилось бы скомканным. Но я подзуживала себя – что, дурочка, думаешь, Ванечка тебя поджидает, да? А вот и нет, спустись уж с небес на землю! На вечер пятницы у него наверняка имеются планы поинтереснее.
И ведь действительно. Он не приехал.
– Телефон дай… – велел Паша, накрыв мою потянувшуюся к ремню руку. Я недоуменно нахмурилась. Он с насмешливой улыбкой пояснил: – Свой вобью. Ты обещала позвонить, когда с математичкой свяжешься.
Вот я идиотка! Покраснев до корней волос, вытащила телефон из сумочки. Протянула Павлу, пролепетав что-то смущенное.
– Ну и так звони. Просто ты мне понравилась, Маш.
Вот так просто. Представляете? Просто понравилась. Без надрыва. И преследования. Наверное, именно так и должны начинаться здоровые отношения.
Кивнув, вышла из машины. И все на первый взгляд было хорошо, но я почему-то давно не чувствовала себя настолько несчастной. Зачем-то в памяти всплыл вечер, когда я стала женщиной. Вспомнилось, как Игорь смотрел, остановившись посреди улицы. Как оглушительно громыхнула дверь, когда он без приглашения зашел в мой дом, треск куртки… Его обжигающе-горячее дыхание и ледяные руки на бедрах. А потом резкая, раздирающая нутро боль. Почему я сдалась? Не потому ли, что поняла – мое сопротивление ни за что бы его не остановило?
А ведь у нормальных людей все происходит совсем не так.
И не так, как у меня было со свекром.
Почему же в моей жизни все через жопу?
От выпитого вина разболелась голова. Я заварила крепкий чай. Выпила, пялясь в темноту. Чай не помог. Голова все сильнее болела. Пришлось искать таблетку. Но и от нее намного лучше не стало. Всю ночь и полдня субботы промаялась. После обеда только заставила себя обзвонить приятелей, которых знала по репетиторским форумам. И то только потому, что Любка мне весь день выносила мозг. Очень ее интересовало, как у нас все с Пашей прошло.
К всеобщей радости оказалось, что один из ребят, за которых я могла поручиться, как раз искал подработку. Списалась с ним, потом с Пашей – отправила номер. Едва сообщение ушло, опять позвонила Любка.
– Ну что?!
– Нашла Пашиному сыну отличного репетитора.
– И это все? Ты дальше с ним собираешься общаться?
– Может быть. Если он изъявит желание. Номер-то мой у него теперь есть.
– Ну, слава богу! А то уж я думала, ты всю жизнь собралась по своему козлу-муженьку убиваться.
Эх, Любка. Знала бы ты, по кому я убиваюсь на самом деле…
– Люб, не надо так. Он мертв.
– Ну, может, и не надо. А к Пашке все ж присмотрись.
– Присмотрюсь. Когда отойду немного. У меня похмелье дикое. Как будто не пару бокалов приличного вина выпила, а несколько пакетов Золотой осени. Тошнит…
– Странно. Я вообще огурцом. Вить! Витька… Тебя не мутит? – прокричала Люба, отведя трубку в сторону, так что я ее едва слышала. – Витька тоже в порядке. То ты пить разучилась, мать. Ну, или, может, чем другим отравилась.
– Ага. Печеньем, – вспомнила бородатый анекдот. – Ладно, Люб, давай, до завтра. Правда, мне что-то хреново.
Не помогли ни прохладный душ, ни еще одна порция чая. В итоге, помаявшись еще какое-то время за просмотром очередного сериала, я отложила ноутбук и забралась под одеяло. Вот только уснуть не получилось, сколько бы я не мяла бока. На этот раз мешали вопли из соседней квартиры. Часы показывали всего восьмой час вечера. То есть народ имел полное право веселиться. Впрочем, если бы это происходило ночью, я бы тоже вряд ли стала ругаться. Пьяные люди зачастую очень агрессивные. А я та еще трусиха.
Осознав, что сама я опять фиг усну, выдавила на ладонь таблетку снотворного и запила водой. Сон пришел практически сразу же. Утащил глубоко-глубоко. В какой-то… ад?! Иначе почему здесь так воняло гарью, а перед глазами мелькали языки пламени? И кто-то истошно кричал. И грохотало что-то…
– Маша! Маша!
Покровский? Я шевельнулась. Попыталась открыть глаза, но почему-то не смогла. В груди что-то будто разбухало. Дышать становилось с каждой секундой все тяжелей. Я находилась в странном пограничном состоянии. На грани забытья, в которое меня волокло, и только остатки воли и голос свекра не давали мне отключаться полностью.
– Маша!
И тут меня будто ангелы на руки взяли. Я воспарила куда-то вверх. Нос ткнулся во что-то теплое. И так вкусно пахнущее, что я решила – оно вполне заменит мне кислород, которого становилось все меньше.
Потом ад взорвался. Полыхнул сине-бело-красными всполохами. Ангел осторожно выпустил меня из рук. Что-то сказал кому-то. И снова зазвенело, затрясло. Меня поместили как будто в склеп. Что-то хлопнуло. Низ лица накрыло… что-то накрыло. Я дернулась.
– Тише, Маш. Тише, девочка. Так надо. Это кислород… Ты просто дыши, ага?