Малышка Мелани

Глава 21, в которой я сначала каждую минуту поглядывала на часы

А потом мои герои вдруг так активно начали говорить и действовать, что клавиатура компьютера едва успевала за моими пальцами.

«Внезапно через прорехи туч выглянуло солнце. Дождь не прекратился, но от теплого света и зеркальных нитей дождя долина Луары, открывшаяся перед глазами всадников, показалась им сказочной и очень родной одновременно.

— Вы слышите?! — воскликнула Мелани, замедляя бег коня.

Колокол часов на далекой башне замка отбивал время. Мелодичный звон тихо разливался над долиной, а с последним ударом, как если бы это было обговорено заранее, на небе вспыхнула радуга. Радостные ворота, через которые им предстояло с триумфом войти в родной город. Мелани обвела взглядом лица своих трех спутников. Они были усталыми, мокрыми от дождя, но светились надеждой и любовью.

— Колокол всегда бьет в полдень, — сказал кавалер де Шабли и посмотрел на нее.

Антуан может говорить все, что угодно, подумала она, но почему же в каждой его фразе я слышу: „Милая, я люблю тебя“?

— Осталось совсем немного, господа, — сказала она.

— Да, — поддержала ее графиня де Грийенкур. — Мы успеем. Мы докажем, что ваш отец не предатель! Вперед, друзья! — Она пришпорила свою Графиню и понеслась вперед.

— Вперед!

— Вперед!

Кони чувствовали настроение своих хозяев и, забыв про усталость, стремительно перешли на галоп. Дождь кончился, солнце било им прямо в глаза»…

В мои глаза тоже било солнце, и мне приходилось щуриться, глядя на побледневший от света жидкокристаллический экран. Хотя что я мучаюсь? Надо просто подстроить яркость. Я протянула руку к рычажку справа возле экрана и вдруг увидела циферки в его нижнем углу: «14.03»…

Боже! Меня обдало жаром. Еще час назад я должна была отсюда уйти, а в это время — обедать с Мелани. Она наверняка волнуется, но не звонит, чтобы не отрывать «мамочку» от работы. Но если в три часа мы с ней не выйдем из дому, мы опоздаем к Луи! Как же я могла забыть про время: я ведь знаю, что около двух в мои окна всегда начинает лупить солнце. Впрочем, понятно — уже два месяца, как я ухожу отсюда в час. Я приготовилась набрать номер Мелани, но телефон зазвонил сам.

— Извини, мамочка! Хорошо, что ты там!

— Я, правда, заработалась. Застряла там. Это ты меня извини. — А куда пропал Нестор? — попутно думала я. Он же собирался приехать сразу, как мы поговорили, это было где-то около десяти утра. Наверняка уснул в ванне. — Я уже выезжаю, ангел!

— Не надо! Не торопись, мамочка! Я специально позвонила, там ты или не там? Ты не волнуйся, я уже пообедала сама. Не торопись. Ты много написала?

— Много, ангел. Даже удивительно. Одна последняя глава осталась и эпилог.

— А про радугу написала?

— И про радугу! — Кстати, радугу над долиной придумала она. — Ты, правда, пообедала, ангел?

— Правда, правда. Знаешь, ты пиши дальше. Не торопись. А то не получится сюрприз!

— Пожалуйста, поосторожнее с плитой, Мелани! Не обожги руки!

— Нет! Это не пирог, мамочка! Это лучше!

— Показался росток? — У Мелани в горшочек посажена апельсиновая косточка. — Или зацветает новый кактус?

— Лучше, мамочка, лучше! Ты только не торопись! И позвони мне перед уходом. Мы поговорим!

— Ты меня пугаешь, Мелани.

— Да нет же, мамочка. Все очень хорошо. Только не спеши. Лучше еще поработай.

— Но мы можем опоздать к папе!

— Нет! Это не страшно! Он ведь все равно завтра будет дома, а ты напишешь побольше, и мы скорее попадем к дедушке.

— Маленькая дипломатка. Ну ладно, давай тогда встретимся сразу у нашего метро и поедем к папе. Ровно в три!

— Ну посмотрим…

— Что значит «посмотрим»?

— Мамочка, это сюрприз!

Я поняла, что все равно не смогу добиться от нее ничего определенного, напомнила, что мы встречаемся у метро в три, и заверила, что не буду спешить. В общем-то разумно: раз уж я не попала домой к двум часам, то теперь глупо мчаться, чтобы заскочить за Мелани. Станция метро совсем не далеко и не нужно переходить дорогу.

Таким образом, у меня в запасе было минут пятнадцать — двадцать, чтобы выпить кофе и созвониться с Нестором, сказать, что ухожу отсюда. Или не звонить? Сам виноват: нужно было приходить вовремя. Но, поставив чайник на огонь, я все-таки набрала его номер.

Бесконечные длинные гудки. Уснул в ванне, точно! Пусть протекает на кого угодно.

Тем не менее я позвонила на мобильный. Тоже никакого ответа, ни привета от автоответчика — либо забыл в машине, либо действительно сладко спит в джакузиевой купели.

Я выключила компьютер, попила с бутербродами кофе — мы ведь пробудем у Луи часа два, а я осталась без обеда. Проверила, не горит ли где свет, хорошо ли я завернула газ, и собралась уйти, злорадно думая о том, как Нестор явится, а меня уже здесь нет и не будет в ближайшие дни. Пусть поволнуется, попереживает. Может, хоть теперь поймет, что все нужно делать вовремя, а не тогда, когда ему одному удобно.

Я уже вышла из квартиры и вставила ключ в замок, как зазвонил телефон. Подходить или нет? Наверняка это Нестор очнулся. Ладно, лучше подойду, решила я, все-таки не чужой человек, зачем лишний раз заставлять его волноваться. Я распахнула дверь, прошла в комнату и, сняв трубку, подумала, что надо было вообще-то дверь закрыть.

— Мадам Мориньяк? — Незнакомый надменный молодой женский голос.

— Да…

— Ваш муж у нас в больнице. Приезжайте срочно. Нужно подписать бумаги.

— Какие бумаги? Что с ним?

— А почем я знаю? — раздраженно бросила девица, с чавканьем перекатывая во рту жевательную резинку. — Я регистратор. Мне велено вас разыскать, я разыскала.

— Он… Он жив?

— Ну-у… — протянула она. — Наверное, жив пока. Иначе бы сами хирурги звонили. Записывайте адрес, мне тут некогда со всеми трепаться!

Она назвала больницу. В двух кварталах от моего дома, машинально отметила я. Затем я услышала короткие гудки.