Марбу

ЗИМА В ТУНДУРИ

О Марбу рассказывать нечего, потому что зиму он проспал. Хейка перескочил через это .темное и холодное время года, чтобы продолжить свой рассказ с того момента, когда полусонные медведи с пустыми желудками впервые покинули берлогу, чтобы поразмять свои кости. Однако я все же совсем кратко опишу зиму, чтобы завершить картину безлюдного края, а затем сделаю экскурс к саами, которые имеют отношение к рассказу как коренные обитатели этой земли.

Хотя зимы в Арктике и субарктике темные и поэтому привлекают к себе немногих людей, все же я находил эти зимы прекрасными. Это не значит, что я считаю великолепным непременно то, что другие люди отвергают, просто люблю зиму в высоких северных широтах, как и всякий другой, кто не домосед.

Между прочим, во время войны на эту землю пришло много людей, которым в мирное время никогда бы не пришло в голову перебираться сюда. Одни кое-как приспособились к северной зиме, другие ее проклинали и лишь немногие были в восторге. Вынужденный приезд в чужую, да к тому же суровую страну действует на человека угнетающе. Кроме того, любая страна во время войны выглядит совсем иначе, чем в мирное время.

Другое дело мы. Кто здесь живет постоянно, тому глушь стала родной и только в ней чувствует он себя хорошо. Сам я родом не из этих мест, но так долго жил на Севере один и вместе с семьей, что могу здесь с удовольствием жить годами. У нас, стало быть, другое отношение к этой суровой природе и мы воспринимаем ее такой, какая она есть. Мне не известен ни один случай, когда какая-либо семья раскаивалась в переселении из более южных мест в эту северную глушь.

К темноте привыкают, хотя и не с особым восторгом. Но ведь это не такой уж мрак, каким его многие себе представляют. Даже в рождество на улице можно читать газету, если она у вас есть. Ночью в полнолуние из-за северного сияния и снега на дворе бывает иногда так светло, как в комнате, освещенной светильником. О настоящем мраке в арктическую зиму вообще не может быть и речи.

Холод убийственный - так написано во многих книгах. Если одеваться в местную одежду, то есть носить меха, то его не ощущаешь. При сорока градусах мороза я лежал под открытым небом и не замерз, при сорока восьми градусах вместе с женой застревал в пути на оленях и не погиб. С холодом, стало быть, можно справиться.

Таковы теневые стороны долгой зимы, которые искупаются радостями охоты и путешествия на нартах. Кто ездил на дальние расстояния от деревни к деревне на лошадях, запряженных в сани, тот охотно вспоминает об этом, а кому приходилось мчаться по тундре на оленях, тот не забудет этого всю жизнь. Чтобы пережить такой путь, я готов отдать несколько лет своей жизни..

Тундра зимой покрыта глубоким снегом и простирается на многие мили без единого деревца, словно замерзшее озеро. Границу ее иногда невозможно установить. Лишь по долинам видны небольшие леса, куда и перекочевали звери. Знающий жизнь этого глухого края чувствует себя хорошо в безлесной снежной пустыне, находит дрова под снегом, а в некоторых местах и дичь.

Лес великолепен. Заваленный снегом до нижних ветвей деревьев, он просто сказочен. В нем обитает масса зверей, это целая охотничья область. Плохо одно: здесь можно по грудь провалиться в снег, в то время как снег на открытой местности держит лучше. Но ведь у каждого охотника есть лыжи, и глубина снега не играет роли.

Я научился любить этот северный зимний лес и мог проводить в нем целые дни. Тогда где-нибудь возникала покатая крыша из ветвей, рядом горел костер, а я сидел под ней и писал.

Таким образом я написал почти все свои книги.