Марфа, Посадница Новгородская

Московский князь здесь будет принимать

Послов? Не так чтобы нарядно слишком.

Что ж — по-дорожному; авось не взыщут.

Зачем послы приехали?

Ни пошто,

А повезут отсюда ничего.

Приехали просить глухого к просьбам.

Новгород в Руси золотое дно:

Богат людьми, казной, землей, водою.

Упустит ли сокровище такое

Московский князь, коль есть удобный случай?

Так хоть проси, хоть нет. А жаль новогородцев!

Как рыбы об лед бьются, горемыки.

Забьешься, брат! они привыкли к воле[33],

Ведь сроду в черном не живали теле. —

Вот ловко подыскался Иоанн:

Вступился будто бы за честь, обиду,

А между тем себе прилапит город

Великий…

Разве вправду он с подвоху

Пошел войной, как говорят в Новграде?

Ты думал нет! Суди — с какой бы стати

Ни дай, ни вынеси зачем, в подданство

К нему напрашиваться новгородцам?

Вот дело в чем: он овладеть замыслил

Всей Русью — лишь с предлогом благовидным.

За Новградом приступит к вашей Твери, —

Рязань давно уж под его опекой, —

Потом черед до нас, мелкопоместных,

И Северских.

Чего? Он прижимает

Своих родных — умри княгиня Марья,

Заступница их мать, тотчас всех братьев

Отпустит по миру с сумой, не лучше

Шемякиных внучат[34].

Да и теперь уж

К какому он довел всех униженью:

Во двор к себе на службу принимает,

Чинами жалует. Удельные князья,

Мы все должны стоять пред ним без шапок,

Смотреть в глаза ему с подобострастьем,

Смиренно ждать его велений царских,

К руке прикладываться. Мы не смеем

Шептать в его присутстве. Хуже смердов

Его боярин помыкает нами.

Нам воли нет в своих землях наследных,

Холопа своего казнить не можем,

Мириться, ссориться между собою.

И мы же за него идем на бой,

На смерть, ему во славу и здоровье.

Недаром говорят: неволя скачет,

Неволя пляшет, песенки поет!

Да что ж не съединитесь вы, князья

Удельные — еще ведь много вас!

В Ростове и Можайске, Ярославле,

В Твери и Верее. Сам Псков пристанет,

Литва и Новгород. С такою силой

Неужли вы не сломите Москвы?

Вот то-то и беда, что съединиться

Не можем мы. Как жадный коршун смотрит

На нас, глаз не спуская, князь Московский.

Ждет подозренья… чуть-чуть показалось,

И рад ему, и вскинулся, и душит.

А порознь — он сильнее всех гораздо.

К тому ж и счастлив он! На эту пору,

Нарочно будто, вымерли все роды

В сильнейших княжествах российских.

К Москве наследство их вот так и липнет.

Да впрочем, и живых хвалить нельзя.

Во всем почти мы виноваты сами.

Кто думает из нас, что будет завтра?

Желая про себя избегнуть смерти,

Москве мы кланяемся, угождаем,

Идем брат на родного брата с нею.

Всяк образумится тогда, дойдет

Как до него чередовая туча.

И близко локоть, да уж не укусишь.

Нет, нет, Шемяки[35], Олега[36] меж нами.

При них теперь поткнулся б князь о Новград.

Пождем конца — быть может и поткнется.

Отчаянье всем силы наддает.

Не мудрено, что новгородцы, вспомнив

И удальство свое, и пыл старинный,

Остервенятся пред концом последним,

Дадут зарок спастись иль лечь со славой,

Ударят дружно в нас, назад попятят…

Победу часто ведь решает счастье…

А там, что бог даст, то и будет…

Так!

Я сам надеюся на эту битву.

Теперь судьба решится всей России:

Уделы в ней или одна держава.

Удельный князь, обиженный Москвою,

Я, разумеется, чего желаю,

Об чем всей силою стараться буду.

Друзья мои и кровные собратья!

Есть замысл у меня отважный, страшный,

Таящийся во глубине души.

Пусть не удастся он, пусть не исполню

Желания, пусть он низвергнет в пропасть

Бездонную меня — паду с весельем,

Призванию послушный чести, долга,

Благословеньем братии провожденный…

Какой же замысел… скажи… что вздумал?

Зараней я боялся вам открыться.

Теперь, мысль вашу выведав, пред битвой

(Она ведь непременно будет завтра,

Мне сказывал Борис, брат Иоаннов[37])

Я все скажу вам и поверю тайну.

Пособите ль вы, нет ли, все равно;

Доволен я и тем, что ни помехи

От вас ни в чем не будет, ни измены.

Чуть завтра усомниться должно будет

В решительной победе москвитян,

Чуть перевес потянет новгородцам,

Передаюсь я к ним с моею ратью.

За мной он

Как я?.. ведь войско не мое… не смею…

А это что? — Князь Михаил Борисыч

Велит тебе во всем меня лишь слушать!

Пример возьмут другие с нас, надеюсь:

Ростов, Можайск, Алексин, Углич, Руза.

Мы опрокинемся всей нашей силой

Против полков московских Иоанна —

И где ж в такой сумятице нежданной,

Меж нашими и новгородскими огнями,

Ему бороться будет — в уговоры

Войдет, и мы условия предпишем,

Восставим древние права княжений,

Назначим прежние Москве границы,

Как были при Калите иль Василье[38],

Чтоб Иоанн и шевельнуться дале

Не смел.

Вестимо это хорошо бы!

Но ведь силен несметно князь Московский:

Орда…

Орде в войнах междоусобных

Теперь никак нельзя уже вступаться

За ненаглядную свою Москву,

Которую вскормила и вспоила

На голову себе и нам. —

О, если б

Нам удалось отмстить за братьев кровных,

Казнить Москву за всех князей удельных,

Наперекор ей их восстановить

И славою Олегов перевысить!

Как думаете вы об этом, братцы?

Дай бог, что хочется тебе, Василий

Михайлович!

Чтоб черт вас побрал, трусы!

Вот вызвалися на какую помощь,

А на словах как вытные[39] храбрятся!

Вы говорили на волка, князья,

Теперь поговорите и по волку.

С удельными князьями ведь начнется

Опять кровопролитье, как и прежде.

Без них России-то гораздо лучше,

Особенно купцам, крестьянам, черни;

Спокойнее и от чужих злодеев.

Целее головы стоят на плечах…

Пожди. В Москве западают тотчас,

Бессчетные, на плахах и в темницах.

Бессчетные, но реже.

Мне толковать теперь с тобой не время.

Скажу одно: не слушаясь меня,

Виною смертною ты провинишься

Перед своим великим князем… Слышишь!

А впрочем, повторю еще вам, братья:

И сам я не об двух ведь головах,

Я стану действовать, когда увижу

Успех надежный нам — не то останусь

В рядах княжих: так, видно, наверху

Написано, чтоб всех Москва нас съела,

Прожорная.

Вот разве так… И мы

В таком случае, пере… но увидим…

Надейся уж на нас, да будь… подальше

Перед великим князем… и скромнее.

О, помогите мне, друзья и братья!

Благоприятное теперь нам время.

Быть может, не дождемся уж такого.

Не постыдимся перед всей отчизной…

Потише… кажется… идут… так точно.

Эге! до сей поры не все собрались?

Ленивы!

Мы и здесь, да что нам делать,

Ждем, склавши руки. — Скоро ль приведут

Послов?

Их дьяк пытает Бородатый

Семен. Как вилами ужей он припер:

От Рюрика все д'Иоанна вычел.

Борецкий лишь кой-что ему ответил,

Другие же молчат. Им говорят

Обряд приема.

Вот вам и они.

Теперь пойду я за великим князем.

Он будет ныне говорить сам с ними.

Ты здесь уставь всех по местам, порядком.

Желаю здравствовать вам, вольным людям!

Благодарим!

Беда случилась с вами?

Бог милостив!

Эй… тише, тише, тише!

Идет.

Мы бьем челом от Новграда тебе,

Властей духовных, светских и всех граждан.

Помилуй отчину свою! Пожалуй

Людей перед тобою безответных

И старины ты не изруши вовсе.

Уйми свой меч и угаси огонь,

Дай света видети, и в милость

Великий Новгород, мужей свободных

Прими.

Не для ради молитвы нашей

Пренедостойной, но для милосердья

Свого, грозу утиши, мир нам даруй.

Челобитье перед тобою наше!

Мятежному Новграду мира нет.

Исполнилась долготерпенья мера,

И правый наш его постигнет гнев.

Всем ведомо, что город сей издревле

Принадлежал к великому княженью.

Воспользуясь войной междоусобной,

Терзавшею столетия Россию,

Владычеством татар, насланных богом,

Дерзнул он вольности себе присвоить,

Потомками ругаться Ярослава,

Верховную князей похитить власть.

Калита и Донской его смирили,

Но, занятым судьбою всей России,

Оборонявшим от Орды, литовцев

Отечество, князьям сим многодельным

Не время было урядить Новгород,

Княжую власть, народную, означить.

Строптивые граждане не хотели

Сей милостью случайной наслаждаться.

Привыкши поощряться не на тихость.

Они уж при отце покойном[40] стали

Искать еще других, излишних прав.

Вступалися в его доходы, земли,

Его суда княжого уклонялись. —

Восшедшим нам на отческий престол

Их больше увеличилася дерзость.

На младость наших лет они надеясь,

Не слушались наместников, послов,

Княжей землей, водою овладели,

Купцов, московских подданных судили

И с городища стали брать под стражу,

Врагов к себе приняли наших кровных.

Мы все им не чинили ни обиды,

Ни тягости не налагали новой,

Как наконец к свершенью окаянства

На радость дьяволу, печаль христьянам,

Они решились изменить законным

Князьям, отчизне, православной церкви.

Послушные прелестникам злорадным,

Владеть землей от короля хотевшим,

Замыслили поддаться Казимиру

С обширной общею страною Русской,

От Вятки и Двины до моря, Оби,

До Твери и до Пскова, той страною,

Где говорят языком русским, бога

Чтут русского, дерзнули беззаконно

Утробной силой государства, третью,

Усиливать врага в такое время,

Как с помощью господней мы хотели

И прежние отнять его хищенья:

Чернигов, Галич, Львов, Смоленск и Киев.

Дерзнули от отца митрополита

Геронтья нашего, в последний век,

Пред светопреставленьем[41] отступиться,

К еретику, латинцу[42] передаться,

И душу погубить всего народа. —

Мы все озлобиться не ускоряли,

Благим терпением честную душу

Смиряли, приводили их на совесть,

Чтоб лиха не чинили нам и жили

По старине. — Напрасно! — В преступленьях

Раскаяться не думали они,

Единого покорного нам слова

Не справили в своем посольстве. — Что же

Нам оставалось делать? Божьи слуги

Должны носить с собою меч не туне. —

Мы, обнажив его, пошли войною

Казнить злодеев. Наши полководцы

Разбили их толпы в Шелонской сече[43].

Чрез день могли мы покорить строптивых.

Но сжаляся над их молитвой слезной,

Поверя их раскаянью, еще

Рабам явили милость недостойным.

И что ж? — Едва в Москву мы возвратились,

У них все прежние явились козни,

Возникли ереси, крамолы и измены,

И взмялася опять земля блажная —

Граждане многие принять их под защиту

Просили нас — и наконец Новгород

Смел от свого посольства отпереться,

Ложь положить на нас пред всем народом.

Конца не зря делам сим боготметным,

Не могши силами располагаться

Своими на врагов природных Руси,

Пока не успокоится она внутри,

Решились мы с благословенья наших

Святителей московских и с совету

Любезной матери, бояр и братьев,

Казнить предателей, не как христьян,

А как язычников, глубокий корень

Зла новгородского пресечь навеки

Веков и Русь от их смущенья успокоить,

И от соблазнов сохранить народы.

Сам бог мятежников нам предает,

Их злодеяниями раздраженный.

Наш господин и князь великий Руси,

Мы слушали с стесненным сердцем

Правдивые твои все обвиненья,

И плачем о грехах покойных предков.

Но мы, живые, чем виновны ныне

Перед тобою, господином нашим?

Чем тяжкий гнев твой заслужили?

Какой изменою, крамолой или бунтом?

Злодеи наши тенью подозренья

Покрыли только нас перед тобою.

Им бог судья. Они тебя напрасно

Встревожили, державного владыку.

На отчину смиренную твою

Прогневали.

Но мы, всех благ на свете выше

Твой упокой многоцелебный ставя,

Мы признаем Назарьево посольство,

Мы называем государем нашим

Тебя, коль ты от нас сего желаешь, —

Лишь кровь христьянская престала б литься:

И так новогородская земля

Вся вывоевана грозой твоею,

Вытравлена и выжжена, людьми

Хорошими вся выбита. — Скажи нам,

Молящимся перед тобой с слезами:

Чем можем возвратить твою мы милость,

И тяжкую опалу снять с себя?

Мы рады исполнять твои веленья.

Коль признается вами в полной силе

Назарьево посольство, коль зовете

Меня вы государем, я доволен,

И от погибели все земли ваши

Помилую.

Вы знаете ж, чем должно

Челом бить государю?

Отменяем

Мы грамоты вечные, признаем

Во всех судах верховную власть князя

Московского. Пускай его наместник

С посадником дела вершает наши.

Чего же в разногласье не урядят,

Решит сам государь, через три года

В Новгород ездя суд творить и правду.

Лишь к архьепископу в суд особливый

И к тысячскому не вступайся он!

Мы будем ежегодно государю

Платить дань черную с всего народа,

Но без московских данщиков с писцами:

От них бывает теснота большая

Всем людям — верь душе новогородской.

По всем пригородам мы принимаем

Твоих наместников, пятью градами

Мы кланяемся в вечное владенье!

Чего ж еще душе твоей угодно?

Хочу отныне властвовать в Новграде,

Как у себя я властвую в Москве.

Обычаев низовых мы не знаем:

Поведай нам, как властвуешь в Москве[44],

Как держится твое все государство.

Власть государева решает все.

Не быть у вас посаднику, ни вечу.

Мирские и духовные все власти

Князь назначать и отрешать сам будет,

Равно и подати с бояр и граждан,

И службу всякую от новгородцев.

Не знать вам с иноземцами сношенья,

Посольствами не обсылаться с ними,

Мириться, воевать за'дно с Москвою.

Дворище Ярославово[45] — мое.

Хочу иметь и волости, и села

У вас по всем владениям.

Мы будем

Вас жаловать, но и казнить мы вольны,

Коль вы не станете на нас смотреть

По старине.

Что ж замолчали вы?

Не соглашаетесь на увещанье,

Последнее пред казнью?

Власть господня

И власть твоя, великий государь,

Да будет над виновными рабами,

Мы просим лишь…

Перед твоим решеньем

Как пред огнем, мечом, пред гладом, жаждой,

Наш государь, не смеем спорить. — Богу

Угодно так и мы приемлем наказанье.

Мы просим лишь оставить суд старинный,

Не звать в Москву на службу новгородцев.

Освободить бояр плененных наших.

Как смеете просить вы о злодеях,

Предателях? Не ты ль Иван Никитин,

Нам жаловался от свого конца

На них и ты, Димитрий Купреянов,

От Славной улицы за их разбои,

Неистовства, убийства, похищенья?

Я знаю переветы их с Литвою.

Пристойно ли ж вам поминать их имя?

Мы просим дома нас судить. Инуды[46]

Не выселять бояр, купцов, ни житых

Людей, изречь всем милость и прощенье,

К имуществу граждан не прикасаться.

Итак, вы нам указывать хотите!

Где ж нам указывать теперь! Мы молим…

Король нам польский больше обещает…

Мы предлагаем ныне добровольно…

В победе ж бог волен… успех не верен.

Умолкни, дерзновенный! —

В этом слове

Я слышу дух строптивый, новгородский.

Забудь речь буйную. Прости стремленью

Кипящей юности его. Новгород

Не так тебя, свого владыку, просит.

По утвержденьи нашего престола

В Новгороде мы, может быть, исполним

Какие-либо из молений ваших.

Скажи ж, какие, присягни на крепость.

Осмелитесь вы нам не верить?

Верим,

И только для успокоенья граждан

Присяги просим.

Государь державный

Не присягает.

Хоть своим боярам

Вели поклясться за себя.

Не могут

Подданные за государя клясться.

Вот вам мое последнее решенье:

Коль вы чрез час от имени Новграда

Не покоритеся на всей нам воле,

Я обнажаю меч, и казнь вам завтра!

Идите, думайте, и свой ответ

Сюда же принесите мне не медля.

Готовы ли полки все наши к битве?

Все положить главы свои готовы

За честь твою, великий государь,

Тебе в угоду! Москвитяне рвутся…

Надолго ль есть у нас запасов?

Слишком

Недели на две. Изо Пскова ныне

Пришел еще обоз к нам с хлебом,

Пшеничною мукою, медом, рыбой.

Все воины одеты, сыты вдоволь,

Великие твои щедроты славят,

О здравии твоем творят молитвы

Создателю.

А псковский огнестрельный

Снаряд надежен ли?

Пищали, пушки

Все медные, как жар горят на солнце.

Наемный немец Аристотий их поутру

Пытал, хватают на версту, все в цель. —

И немец наш хитер: огнем, как дьявол,

Играет он — нечистая в нем сила.

Уж подлинно, что тысячи он лучше.

Есть подозрительные в нашем стане.

Ты не заметил ли кого?

Князья

Удельные не так охочи к битве.

А величаются пред нашим братом,

Боярином: как волка ни корми,

Все в лес он смотрит, говорят в народе.

Их разделить московскими полками.

Нам осторожными всегда быть должно.

Я вот каким порядком рать устроил:

В передовом полку мой брат Андрей

Меньшой и Оболенский Стрига, Холмский,

С Владимиром, Коломной, Костромою;

Андрей большой, Микулинский во правой

Руке, где Кашин, Тверь и Дмитров; в левой,

Главнейшей, брат Борис, Верейский, Пешек.

При мне в великокняжеском полку

Сабуров, ты и Патрикеев.

С богом!

Иди, полки распоряжай, и кликни

Чрез час ко мне всех главных воевод.

«Посланники без ведома сограждан

Решить судьбы отечества не смеют.

Да совершится, что угодно богу».

Спеша с твоей угрозою в Новгород,

Они к тебе прислали сей ответ,

Моими убежденные речами.

Я не желал другого. Этой распре

Меч должен положить конец, не слово.

Борецкий! я твоей доволен службой,

Ты понял мысль мою: все речи, меры,

Принятые тобой, хвалы достойны.

Поспешное известье об наказе

Послам новогородским очень много

Мне послужило в рассужденьях с ними.

В знак моего к тебе благоволенья

Я грамотой навеки подкрепляю,

С моим согласно первым обещаньем,

Имение Борецких, села, домы,

Луга, угодья, ловли за тобою.

Предвижу я в тебе великую надежду

Отечества. С твоим умом, усердьем

И твердостью, в совете и на брани

Ты будешь правою моей рукою,

Хранителем всех тайных мыслей, другом…

Я и теперь во всем тебе откроюсь,

Уверенный, что ты любовь оценишь,

За искренность служить усердней будешь.

Мать престарелая моя с Геронтьем

Митрополитом, чтимые в народе,

Никак не соглашаются, чтоб Новград

Я ныне покорил себе совсем.

Твердят о клятвах мне, грехах и карах.

Сейчас прислали грамоту с прошеньем,

Чтоб я помиловал новогородцев

На случай их покорности смиренной.

И братья просят у меня того же,

Боясь, чтоб не усилился я слишком.

Я не хочу без крайней, тесной нужды

Не внять докукам их, на зло им сделать —

И не хочу раз десять подниматься

На Новград, обреченный мне судьбою.

Теперь, надеюся, ты ясно видишь,

Как нужно мне сопротивленье ваше.

При нем, как победитель, в полном праве

Я буду то оставить новгородцам,

Что только мне угодно, — в уравненье

С другими подданными государства,

Любезными, родными мне детьми.

Еще ж — я сохраню вид справедливый

Пред всей Россиею, а он полезен

Для будущих моих предначертаний.

С покорством мне борьба была б труднее:

Я взял бы несколько, мне нужно все…

Мне нужно все не для своей корысти —

Свидетель бог моих всех чувствий тайных —

Мне нужно все для счастия отчизны,

Для блага жителей державы Русской,

Для совершения великих действий,

Без силы новгородской невозможных.

И прочие княжения утихнут

Совсем тогда лишь только предо мною,

Как упадет Новгород, всех сильнейший;

Тогда лишь не посмеют ослушаться…

Великий государь, перед пучиной

Твого разумия я поникаю.

Достоин ты владеть великим градом.

Мне больно самому отнять у граждан

Их древние, любезные права,

Хоть несогласные, к несчастью, с общим

Уставом нашим для пространной Руси.

Но долг велит — и я лишь в утешенье

Могу сказать, что Новград развращенный

Не мог уж их употреблять на пользу

Себе, не мог собою управляться

И должен был упасть позднее ль, раньше ль.

Кому ж спасти древнейшую столицу.

Как не великому царю всей Руси?

Скажи мне истину, в таком ли точно

Находится Новгород положенье?

На крае гибели. Купцы, бояре

И люди житые, разбогатевши,

Престали помышлять о общем благе.

Свои сокровища предпочитают

Старинной славе, счастью новгородцев.

Крамольствуют, враждуют меж собою.

Алкая власти, не умеют править.

Смущеньями в соблазн приводят нравы,

И наш народ несчастный издвоился.

Когда меня на прошлогоднем вече

В посадники не взяли, невзирая

На ревность, род, любовь мою к отчизне,

Когда сей сан злодеям хитрым дали,

Умевшим обольстить слепую чернь

Потворствами, щедротами и лестью, —

Я с горестью увидел наш упадок,

В Москве искать спасения решился

Отечеству…

Благоразумный выбор!

Скажи ж теперь мне о гражданах младших,

О вашей рати — верно, все отвыкли

Воинствовать в кровавых битвах?

Нет.

В гражданах младших чище сохранился

Дух древний мужества новогородский.

Я Новгород возьму — в том нет сомненья —

Со всей моей бесчисленною ратью. —

Ты видел ли ее устройство, силу?

Но мне желалось бы как можно меньше

Пролить христьянской, драгоценной крови

Моих детей любимых новгородцев.

Ты будешь в войске их между вождями.

Нельзя ль устроить так, чтобы мне легче

Победа непременная досталась?

Борецкий! Ты в великом, славном деле

Участвовать призван — завидный жребий!

Ты понесешь на время укоризну

От черни близорукой, безрассудной,

Но слава громкая — удел твой верный.

Потомство оценит твои заслуги…

Великий князь! Московскими речами

Уж некогда беседовать нам больше:

Меня ждут в Новграде. Позволь короче

Окончить все. Тебе сраженье страшно,

И подлинно — дурной успех в сем деле,

Зависящий от мига часто, может

Опасности тебе навлечь большие.

Итак, ты хочешь, чтоб второй изменой

Запродал я тебе победу. Правда ль?

Положим, так. Тебя опровергать

Мне также некогда. Что ж дальше?

За жизнь, именье, общее прощенье

Я обещал тебе готовить к битве

Новгород, и обет свой исполняю.

Цена второй услуги иль измены:

Дай слово не касаться до именья

Граждан новогородских (коим ныне

Всего на свете больше дорожат

Они), наместником меня пожалуй,

Чины раздай указанным мной людям,

В своих землях дай сел и волостей,

Сосватай дочь боярина Челядни…

Борецкий! слишком дорого ты просишь.

Дешевле взять нельзя.

Но отчего же

За первую, важнейшую услугу,

Ты взял с меня сходней и меньше?

В-первых:

Я ею исполнял свое желанье:

Мне самому хотелося сраженья,

Чтоб выпустить из нас побольше крови

Дурной, с которой не было б покоя

И под твоей державой. Во-вторых:

Она не стоила труда мне. В-третьих:

Мне не было там никакой отваги —

Меня ж хвалила мать и сограждане

За ревность, пыл, бесстрашие, любовь

К отечеству. Теперь не то ведь: если

Узнают раньше о моих затеях, —

А этому немудрено случиться, —

Мне голову сшибут без дальных справок,

А мать… без ужаса об ней подумать

Я не могу теперь… Новогородцы…

И память… ну ты видишь сам…

Я вижу,

Как трудно человеку без пристрастья

Судить о собственных делах. — Послушай:

Уверен ты, что Новград подо мною

Быть может только счастливым. Итак,

Победу нужную мне облегчая,

Ты выполнишь опять свое желанье,

Благое, справедливое: и кто же

Осмелится назвать его изменой?

Теперь с другой посмотрим стороны:

Ну если я без помощи желанной

Сраженье потеряю новгородцам!

Твои труды погибнут без награды,

И не достигнешь ты высокой цели,

Которую разумный никогда

Из виду своего терять не должен.

Но я тогда останусь в Новеграде

С своею прежней славой. Род Борецких

Усилится, и я успею, может,

Другими мерами дела исправить,

Доставить мир и счастие отчизне,

Предмет моих желаний и трудов.

Но время дорого. Решай скорее.

Скажу еще: без этих обещаний

Я не могу набрать сообщников.

Изволь: дам сел, сосватаю невесту,

К именьям не коснуся… Но зачем

Наместником ты хочешь быть в Новграде?

Ты ненависть возбудишь, подозренье

К себе. Уверен я в твоем раденье;

Я знаю, лучше всех ты сдержишь Новград.

Но я боюся за тебя. Ну если

Какой-нибудь завистливый злодей

Убьет тебя на этом видном месте,

Как часто и случалося у вас, —

Мне больно потерять такого друга,

Слугу…

Спокоен будь. Новогородцы,

Счастливее со мной, чем в старину,

Уберегут меня своей любовью.

А мать твоя!

Пред ней я оправдаюсь…

Она посетует… потом с другими…

Невольно согласится…

Да! поутру

Она не будет спорить уж ни с кем.

Нет, нет! Она останется в живых —

Условье непременное мое!

Я должен наказать ее примерно.

Опять не согласились мы с тобою.

Ты женщины боишься, князь всей Руси!

Я не боюся никого, но должен,

В пример для подданных, казнить злодейку.

Пятнадцать лет покоя днем и ночью

Меня лишавшую…

Итак, прощай!

Быть может, завтра ты и пожалеешь

О нынешнем безвременном отказе.

Суди — ведь я прошу ей только жизни.

Ты можешь заточить ее, коль хочешь.

Поверь: такая жизнь ей горше смерти.

Согласен я.

Клянись.

Не на престоле

Ведь ты сидишь.

Клянусь царем небесным![47]

Теперь тобою я совсем доволен.

Условье кончено — и я тебе

Усерднейший слуга. Лишь только помни,

Я буду делать, что могу. — Не требуй

Сверх сил.

Увижу я. Прощай, Борецкий!

Надейся! Бойся!

Воеводы в сенях.

Пускай войдут.

Российские бояре,

Вожди, князья! Цель наша перед нами.

Поутру, с помощью господней, можем

Достигнуть мы ее. Напоминать ли

Теперь еще вам, что судьба отчизны,

Честь предков и потомков дальных благо

От вашей воли, доблести зависят.

Нам долг велит казнить виновный город.

Притом с врагами нашими — Ордой

И Польшей — без него нельзя бороться.

Вы знаете все сами. Мы должны лишь

Вас ободрить своим великим словом,

Сказать вам: потрудитесь. — Мы десницей

Державною отрем ваш пот кровавый,

Богатой милостью исцелим раны.

Вперед, и с нами бог! Приступим к делу!

Велите петь молебны. Пусть святою

Водой священники окропят храбрых,

Благословят на подвиг велий, славный!

Боярин Образец вам перескажет

Военные мои распоряженья.

В заутреню, с военным нашим кликом

«Москва» ударим на врагов…

Москва!

Москва! К мечам! Казнить новогородцев!

Да здравствует надежа-государь

На многие лета! Москва!

Смотри же!