Марийон, Зима в Венесшале

4

На набережной Венесшаля было оживленнее, чем обычно, ведь прибыло большое грузо-пассажирское судно с грозным названием «Гнев единобожий». Туда-сюда сновали матросы, грузчики, знатная публика встречала сходивших с трапа богато одетых пассажиров. Перед трапом стоял капитан, с улыбкой провожающий выходящих. Перед капитаном возник матрос и стал что-то объяснять, озадаченно пожимая плечами. По трапу спустились и сир Гри, и его высочество Александр Стефан Ван Бродден, которого встречали с оркестром, отдавая честь, его королевскому происхождению, и неприятный господин Блевоут с двумя недовольными дамами, и Одара, стреляющая глазами в принцеву спину, и много другой примелькавшейся за пять дней путешествия публики. Но одной интересной для него персоны Иеремия Шогель все же не досчитался.

Тем временем по специальному настилу для большого груза с судна спустили сверкающий хромированными деталями, белоснежный кабриолет, который господин Блевоут транспортировал за огромные деньги из самой столицы Западного королевства. В Венесшале автомобиль был только в королевской семье и то, в сравнении с этим чудом техники выглядел, как старый громоздкий башмак рядом с туфелькой Золушки, и богач предвкушал фурор, который он произведет при местном дворе. Спустя пару мгновений дверца кабриолета, казалось бы сама собой приоткрылась, и оттуда прямо в снег вывалился огромный мягкий мешок. Из мешка высунулась рука и вытащила за собой сумку и переноску, затем мешок распрямился в фигуру в теплом плаще, которая быстрым шагом смешалась с толпой.

Марийон судорожно думала, куда ей податься и стала озираться в поисках объявлений гостиниц, постоялых дворов, или чего-то вроде того. Если здесь порт, то и гостиница тоже должна была быть. Она щурилась от кипельной белизны вокруг. В Дивске она никогда не видела так много снега. Климат там был довольно мягкий, и когда снег выпадал, то почти сразу таял, иногда даже не долетая до земли. Однажды она купила на ярмарке стеклянный шарик, внутри которого был маленький деревянный домик и искусственный снег. Вот если тот шарик потрясти, то на домик сыпался густой невзаправдашный снег, как сейчас на Марийон сыпался настоящий. Это ли не чудо? Интересно, стоит ли тот шарик еще на каминной полке в ее домике или нет… Второй вопрос был о том, где в Венесшале искать таинственного наставника. «Гнев Единобожий» еще разгружался, она бросила взгляд на одинокую фигуру капитана и почувствовала угрызения совести. Никакой полиции на набережной заметно не было, кроме одного постового, призванного следить за порядком. Она пониже опустила капюшон на лицо, снова мысленно поблагодарив Шогеля за сапожки и плащ. Поодаль грянул оркестр, Мари обернулась на звук и увидела как Лекса окружили такие же белокожие и светловолосые молодые люди, они хлопали его по плечам и весело хохотали, подтрунивая над его зеленым бархатным костюмом, а один постарше, что-то с недовольством выговаривал Лексу. Мари раздраженно выдохнула, подумав, что кому-то не нужно думать, куда податься и на что жить, а кто-то теперь вынужден стоять по колено в снегу и унимать урчание в животе.

Она прогулялась вперед-назад в поисках хоть какой-то информации, подняла голову наверх увидела огромную надпись, закрепленную на двух высоких столбах: «Венесшаль приветствует своих гостей!». За столбами обнаружилась доска объявлений, Мари остановилась у нее, не без удовольствия поставив переноску с Забиякой себе в ноги, прикрыв полами плаща.

— Не хватало нам тебя еще простудить, на услуги ветеринара мне явно не хватит… Так, что тут у нас.

«Изысканная ресторация «Золотой кабан и Ко» объявляет об открытии у нас меблированных комнат уровня, достойного самого взыскательного вкуса. Членам королевской семьи — скидки!» — не мой вариант… дальше… Это не то. Тут только про еду… «Венесшальское общество охотников сообщает, что участились случаи нападения медведя-людоеда..»..не то… «Королевский двор приглашает к регистрации на ежегодный новогодний бал всех желающих. Быть нарядными.». не то… О. «Гостиница «У камина» предлагает вашему выбору комнаты на любой кошелек. Вкусная стряпня! Найдете нас по яркой вывеске в конце Тихого переулка».

Мари снова оглянулась на корабль: Шогель стоял у трапа и совершенно очевидно и смотрел в ее сторону. Мари испытала прилив неловкости и, спешно подхватив вещи и кота, углубилась в ряд неизвестных ей улиц и домой. Здесь начинался настоящий Венесшаль, загадочный, холодный, снежный и совершенно для нее чужой. Она наткнулась на женщину с маленькой девочкой, одетых в одинаковые толстые куртки с пушистыми капюшонами и шерстяные платки.

— Не подскажете, где тут Тихий переулок?

Женщина подняла брови:

— А что там?

— Там гостиница «У камина»!

— Ааа. это ж заведение вдовы Кримхильды! До него еще идти, и идти, все время прямо по этой дороге. У большой мельницы повернуть направо и почти до леса топать.

— Вот спасибо!

— Да не за что. Удачи. Метель такая поднялась вторые сутки, осторожнее.

— Большое спасибо, еще секундочку. Может, вы знаете, где здесь Наставник принимает? Или живет?

— Наставник? Не знаю.. — женщина развела руками и, взяв девочку за руку, отправилась дальше.

Мари, довольная, что располагает хотя бы нужным направлением, двинула в указанную сторону. Домики в Венесшале были аккуратными, в основном, каменными, с невысокими кирпичными трубами. Мари старалась не думать о том, как прекрасно в такую погоду сидеть у затопленной печки и пить кофе. С левой стороны вдалеке виднелся комплекс высоких зданий, Мари предположила, что это резиденция королевской семьи, где-то там будет жить в роскоши и праздности Лекс.

Наконец, когда ноги устали месить сугробы и даже легкие сапожки стали ощущаться как кандалы, а руки отнялись от тяжести поклажи, она увидела громадные лопасти мельницы. Хотелось одновременно плакать от того, что еще предстоит дойти до мельницы, а потом Единобог знает сколько тащиться по дороге направо, но хотя бы основной ориентир нашелся. За спиной послышался скрип и грубое «тпррру». Мари повернула голову и стянула капюшон: с ней поравнялась маленькая приземистая лошадка, которой управлял невысокий мужичок. Лошадка тащила сани, в которых обнаружился Гри, уже разжившийся где-то теплым плащом. Он как-то не особо любезно сказал:

— Если ты в гостиницу в Тихом переулке, то нам по пути. Садись.

Мари с облегчением плюхнулась на мягкое сиденье.

— О, ты меня очень выручил. Снег — это, конечно, очень красиво. Но ходить по нему ужасно трудно. Я уже ног не чувствую.

Рыцарь был не расположен к беседе и не только промолчал, но даже слегка отвернулся. Мари тоже решила помолчать. Гри через минуту все же не удержался и выдал:

— Что ж ты не со своим аристократическим другом?

— Вы, уважаемый рыцарь, в курсе, наверное, картежных наклонностей моего аристократического друга? Как никак за одним столом сидели. — Мари попала в цель. Тот ненадолго смутился. — Или злитесь, что проиграли капитану?

— А я, премногоуважаемая Леона, никаких видов на вас не имел, и точно бы не воспользовался уязвимым положением дамы, если что. В отличии от Шогеля.

— Ну вообще это уже откровенная грубость! А откуда ж вы знаете, что он воспользовался? Никак свечку держали? — Мари сделала максимально оскорбленный вид, и даже сама на мгновение поверила в свою непогрешимость.

— Ну знаете ли. Вы завтракали за одним столом. Потом, эта одежда. Этот смущенный вид с утра… Да и весь корабль говорил.. — Рыцарь сказал это как бы между делом, с большим интересом рассматривая свои ногти на руках.

— А вы больше слушайте сплетников. И вообще. — Мари не на шутку разозлилась. — Если вы такой борец за дамскую честь, то как вы, вы… Рыцарь! Если это еще что-то значит вообще… Как вы допустили такое, чтоб на женщину играли в карты? И сам ведь был там за этим столом! Что ж вы как рыцарь не зарубили их там этой свой "травинкой"? Кишка тонка? Вот и нечего теперь строить из себя поборника нравственности.

Гри открыл рот и выпустил только «пшш», не найдя достойного ответа.

— Как хорошо, что мы приехали! Спасибо за место в санях. Премного благодарна! — и она отвесила ему нарочито размашистый поклон и гордо пошла вперед с переноской и саквояжем. Гри чувствовал себя явно проигравшим в этой стычке.

Если вывеска гостиницы когда-то и была яркой, то сейчас являла собой унылое рыже-желтое пятно, размазанное и выцветшее, на котором слабо читалось «У ка ина». То ли «у Каина», то ли «Утка Инна».. Сам дом был внушителен, но видно было, что денег на его обслуживание хозяева либо жалеют, либо не имеют. Задней стороной гостиница упиралась в живописный густой хвойный лес. Марийон толкнула дверь и блаженно зажмурилась: в лицо ударило волной тепла и запахом еды. Перед ней открылась большая комната с деревянными столами. Некоторые столы были заняты обедающими людьми. Между столов сновала миловидная девушка в переднике, которая то скрывалась за стойкой с пивными кружками, то убегала в кухонное помещение.

Из бокового помещения вышла высокая сухая женщина с учетной книгой в руках, она окинула Мари быстрым взглядом и далее уже смотря только в свою книгу, речитативом сообщила:

— Добрый день. Наша гостиница работает только за венесшали. Рубли, гуроны, рупии и другую валюту можете обменять у нас же по самому выгодному курсу. Комнаты стандарт, полулюкс, люкс, комплексные обеды, завтраки оплачиваются отдельно. Со стоимостью можно ознакомиться на стойке.

Мари подошла к стойке и стала изучать варианты размещения, написанные чернилами на большом куске картона, там же была подрисована табличка со стоимостью венесшаля относительно других монет, и что-то ей подсказывало, что стоимость местных денег в этом заведении была безбожно задрана.

С Гри, вошедшим после Мари, хозяйка была гораздо приветливее. Она сразу расплылась в радушной улыбке, увидев статного красавца и как выяснилось, прекрасно умела разговаривать, глядя на собеседника, а не в свою архиважную книгу, что не могло не задеть Мари. Но еще больше задело Мари то, что если она обменяет все свои деньги на венесшали, то ей хватит на проживание в самой скромной комнате ровнехонько на трое с половиной суток. Это если питаться один раз в день. Если предположить, что она не будет питаться в гостинице, а будет покупать себе булочку и молоко на день где-то в местной лавке, то возможно потянет оплату пятерых суток. При этом с Наставником было все туманно: она все еще не знала, где его искать, на каких условиях он принимает в ученики, и существует ли он вообще. Лекс вполне мог и наврать ей с три короба, потому что сочинял он всякую ерунду также естественно, как дышал. За этими сложными размышлениями, она наткнулась глазами на объявление там же на стойке: «Требуется помощница по кухне. Проживание, питание. Обращаться к мадам Кримхильде». Марийон подождала в стороне, когда мадам определит комнату Гри.

— Вы мадам Кримхильда?

— Да.

— Я по объявлению. — Мари кивнула на стойку.

— Тааак. А что ты умеешь? Выглядишь-то не особо крепко. — Она смерила Мари придирчивым взглядом.

— Да все умею, рыбу чищу идеально, умею с гадами морскими обращаться, печь топить, убирать, работы не боюсь, в общем.

— Ну что ж. Посмотрим. Документы покажи.

Мари замешкалась, но делать было нечего, достала паспорт, та мельком посмотрела.

— Марийон, значит? Что за имя такое непонятное.

— Марийон. Но привыкла, чтоб вторым именем по крещению называли, Леонор, мадам. Если можно.

— Да мне вообще неважно. Вон у меня есть одна ленивая коровушка. — Она показала на девушку, убирающую стол после очередных гостей. — Все жалуется, что не успевает одна работать. Платить буду по одному «венику» в день. За лень, неаккуратность, прожорливость или другие провинности — штраф на мое усмотрение. Спать будешь с Элькой в одной комнате, матрас найдешь в подсобке. Леонор! Скажите-ка какие барышни выискались. Ленкой будешь. С постояльцами шашни не водить — вылетишь пробкой. Все поняла?

У Мари во время этой речи все нутро уже закипело и возмутилось, но обстоятельства были таковы, что это был ее единственный шанс не оказаться на улице, поэтому она согласно кивнула.

— Эээльк, поди-ка сюда! — крикнула хозяюшка. — Смотри-ка, привалило тебе счастье, помощницу тебе нашла. И не говори теперь, что я к тебе плохо отношусь. А то вечно ноешь каждому встречному-поперечному. Обучай, на. А у меня дела. Чаю мне занеси в кабинет.

Девушка покорно присела:

— Очень благодарна вам, матушка, за заботу. Пойдем знакомиться. — она взяла Мари за рукав. — Я как раз тут закончила. — Да снимай ты уже свои меха. — Она потащила Мари на кухню, попутно снимая с нее плащ. — Эллой меня зовут. Ты, конечно, выглядишь странно для девушки, которая согласна на работу за еду и ночлег. Уж больно одежда на тебе красивая. Как зовут?

— Леонор, хозяйка ваша сказала, что Ленкой будет звать. Условия работы, конечно, не то, чтобы щедрые, но и обстоятельства у меня очень стесненные. Скажи мне только, вашу мадам мне обязательно матушкой звать? Или у вас тут так принято?

Элла расхохоталась.

— Ну ты забавная. Нет, конечно. Это ж просто мачеха моя. Батюшка мой имел несчастье жениться на ней после смерти матушки. Материнскую заботу мне дать хотел. Да сам почти сразу после женитьбы помер. Вот так позаботился. Это все — она провела рукой вокруг себя — мой фамильный дом, да только унаследовала его Кримхильда. А от нее такая материнская забота, что хоть в петлю лезь. Каждый день орет, поучает, дерется иногда. Весь сюда плащ. Да и тапки на, обуй, попроще. Что ты в чунях своих возле печки стоишь. Я сейчас чайник поставлю на огонь пока. А ты руки помой. Лимончик порежь. Только аккуратно, тоненько, больно дорогой фрукт.

— Эээээльк! — послышался крик откуда-то сверху. — Эээээльк, тащи шоколад!

— О, Брюнхильда проснулась.

На вопросительный взгляд Мари, Элла пояснила:

— Сестрица моя сродная. Час дня, она проснулась. Сейчас какао испьет и начнет свой трудовой день: наряды примерять, по лавкам с тканями ездить, у зеркала крутиться, локоны вить, а потом распрямлять.

— Тяжелая жизнь у человека. — заметила с улыбкой Марийон.

— А то! У нас тут бездельников нет. — грустно улыбнулась Элла. — Какао варить умеешь?

— Обижаешь.

До вечера Мари неотступно следовала за Эллой, смотрела и запоминала, как и что она готовит, помогала убирать со столов и на кухне. Работы оказалось предостаточно и кухней она не ограничивалась. Мадам Кримхильда периодически заглядывала к ним и давала новые и новые распоряжения, которые росли как снежный ком.

— Ну вас же двое теперь, дармоедок. Отрабатывайте проживание. А то сидите тут и продукты мои небось сжираете. — ворчливо поясняла она. — На кухне и для одной-то работы маловато. Так что давайте-ка еще выбейте ковры из пятого полулюкса, и третьего люкса. Остальное — завтра.

Несмотря на постоянную занятость и нелюбезное обращение, на душе у Марийон было спокойно: у нее была крыша над головой, Забияка втайне от хозяйки был пристроен в их с Эллой комнатенке и накормлен обрезками с кухни, да и Элла была настолько смешливой и приветливой, что с такой компанией можно было справиться с любыми трудностями.

Единственное, что портило настроение, это Гри, который появился на ужине и занял свободное место. Элла как раз отлучилась в погреб за припасами, и Мари пришлось выносить ему ужин. Завидя Мари в белом фартуке и с тарелкой в руке, рыцарь чуть не поперхнулся вишневым пивом, которое пил из огромной кружки:

— О, святой Иоанн! Уж не мерещится ли мне.

— Не мерещится. — Мари поставила тарелку на стол с размахом, сверху бряцнула вилку.

— А что, капитан наличностью не снабдил? Никак поругались? Или он не предлагал серьезных отношений? — с видимым удовольствием спросил Гри.

Мари злобно посмотрела на него и с угрозой прошептала:

— Я бы не стала злить человека, который имеет доступ к твоей еде.

— Ну ты полегче с угрозами, а то пожалуюсь хозяйке. Вон она за тобой смотрит, как ястреб.

Мари оглянулась: Кримхильда, действительно, пристально наблюдала за их разговором, поджав губы, Мари растянула губы в приторной улыбке и ехидно спросила:

— Что-то еще?

— Да, пивка подлей. — он подвинул ей кружку.

«Какой низкий человек! Еще и рыцарь. Тоже мне сир! Сыр Бри! Чтоб тебя ледяной голем сожрал!» — бормотала Мари, открывая кран у бочки с пивом. Тот внезапно взбесился, зашипел, и залил передник и лицо Мари густой пивной пеной.

— Ой! — прыснула Элла, выходящая из кухни. — Я тебе еще не показала. Тут кран с хитрушкой. Его нужно сначала потихонечку открывать, а потом посильнее.

— Четверть веника — штраф. — Сухо сказала Кримхильда.

— Но это же неисправность оборудования! — возмутилась Мари, утирая лицо от пены.

— Половина веника.

Вечером, обустраивая постель, не чувствуя ног, рук и спины, Марийон поддалась унылым настроениям, представляя, что завтра ни свет ни заря, ей предстоит снова заниматься этой беготней, носить тяжелые кастрюли, выполнять унизительные поручения.

— Элла?

— Чего? — отозвалась та.

— Как думаешь. Сколько стоит билет на корабль?

— Ну это смотря куда.

— Да хоть куда. Хоть к дикарям в Равойскую пустыню.

— Ну до пустыни ты вряд ли доплывешь на корабле, там еще и идти надо с верблюдами или осликами какими, не знаю, что у них там. Ну, к примеру, до Западного можно добраться веников за двести, по-скромному.

— Мда… с щедростью твоей матушки я тут состарюсь прежде, чем накоплю.

— Да ладно тебе, не грусти! Эх, не хотела показывать. Обещай, что никому не скажешь ни слова. Это секрет. Обещаешь?

— Да кому мне рассказывать? Уж не Кримхильде ли. Так мы с ней не подруги, если не заметила. Выкладывай давай секрет.

— В общем, у меня есть план. Я ж тут не просто так «да матушка, нет матушка», какао им ношу… Я понимаю, как они со мной поступили. Я намереваюсь вернуть свое. У нас в Венесшале настоящую справедливость может даровать только король. А лично поговорить с ним почти невозможно. Но я все придумала. Скоро будет новогодний бал, беднякам туда сложно попасть, потому что на входе стоят люди, которые смотрят соответствует ли твой наряд требованиям красоты, изящества, богатства. Ну знаешь, чтобы общую картину не портить, а то король расстроится. Но. — она торжественно открыла сундук в углу и вынула оттуда сверток.

Мари подошла поближе. Элла уже разворачивала прекрасное платье из бледно-розового шелка, расшитое жемчугом.

— Это самое прекрасное платье, что я видела в своей жизни! — восхищенно выдохнула Мари.

— А то! — торжественно улыбнулась Элла. — Это матушкино свадебное, кое-как я его сберегла. И перешила по нынешней моде: спереди укоротила, убавила объемы у юбки, лиф пересобрала складочками..

— Элла, ты талантище.

— Вот на туфли только не успела накопить, чуть не хватает. Но я думаю, еще успею. Я видела одни у кожевенника на пристани. Они чудо! С серо-розовым отливом. — она приложила платье к груди. — Ну как?

— Элла, идеально. Ты не просто убедишь короля, он влюбится безоглядно в тебя! И вышвырнет Кримхильду из этого города к дикарям в пустыню!

— За что ты так дикарей? — захихикала Элла. — Ладно, убираю, пока она нас тут не застукала, иначе несдобровать мне. — Король, кстати, благополучно женат и уже немолод. У него двенадцать детей, если что. Так что мне максимум один из принцев светит. Все, спать.