Маркграф из Преисподней

Глава 27

Как только прибыли во дворец, свидетелей выгрузили и отправили в подвал — готовить к допросу. Я же хотел принять душ и переодеться, так как изрядно пропотел во время беготни по докам, но меня задержал следопыт. Подойдя, протянул всеми забытую сумку с деньгами, которые привёз ему в обмен на уничтожение вепря посредник.

— Ваше Сиятельство, что с этим делать? Куда их?

Забрав у него сумку, я сунул руку внутрь, достал одну пачку и бросил егерю.

— Держи! За труды, риск и актёрский талант. Хорошо отработал.

— Спасибо, Ваше Сиятельство, — егерь поклонился, но уходить не торопился. — А что со мной теперь будет?

— Ну, раз я дал тебе бабки, значит, убивать не собираюсь. Хотя ты заслужил. Мда… Служить мне, конечно, ты больше не будешь. Собирайся и уезжай. Твою вольную я велю подготовить и подпишу. Заберёшь у начальника. Дня через два. Столько тебе на всё про всё.

Следопыт отвесил ещё один поклон.

— Благодарю, Ваше Сиятельство! Вы очень великодушны!

— К сожалению, да. А теперь ступай, не задерживай меня.

Всё равно встретимся в аду. Никуда ты от наказания не денешься. Так что можно и отложить. Не горит, как любят поговаривать у нас в Преисподней.

Избавившись от Макара, я поднялся к себе, сунул бабки в сейф — пусть будет у меня неприкосновенный запас на всякий пожарный — и отправился в душ. Освежившись и накинув лёгкий домашний костюм, состоявший из бархатной куртки-венгерки со шнуровкой и шёлковых брюк, я спустился в подземелье.

Николай был уже на месте. Кивнул мне и указал на прикованного к металлическому креслу посредника.

— Задал ему пару вопросов для разминки, пока тебя ждал. Упирается. Не хочет по-хорошему.

— Личность выяснили? — спросил я, садясь рядом с братом в удобное мягкое кресло. — Его действительно звать Юрием?

— Без понятия. Отдел разведки снял отпечатки, так что скоро узнаем. А так и связи его потянутся. Не знаю, чего он упирается. Толку-то?

Я перевёл взгляд на посредника. Тот сидел, склонив голову набок, и следил за нами, словно был не в камере для допросов, а в театре. Вид у него был излишне самоуверенным. Интересно, с чего бы?

— Ты же понимаешь, что всё расскажешь? — спросил я. — Так всегда бывает. У каждого есть предел. И в руках профессионала…

— Всё дело в том, Ваше Сиятельство, что мне нечего рассказывать, — перебил пленник. — Я ничего не знаю. А тот солдат, которого вы взяли, тем более. Он ещё большая пешка, чем я. Так что, боюсь, вас ждёт разочарова…

Удар, который нанёс ему в скулу начальник охраны, прервал речь.

— Не смей перебивать Его Сиятельство! — гаркнул он, брызгая слюной. — Ещё раз так сделаешь, и я сломаю тебе палец.

— Спасибо, Порфирий, — кивнул я. — Судя по всему, наш гость готов принять мучения. Вопрос лишь — из-за верности хозяину или от неведения. Если последнее, будет забавно. Досадно, но забавно. Впрочем, мы дождёмся доклада отдела разведки. Уверен, он многое прояснит. Что с бойцом? Его рана не слишком серьёзна? Он в состоянии говорить?

— К сожалению, нет, — мрачно ответил Порфирий. — Парень оказался слабоват. Вырубился от потери крови и болевого шока. Сейчас он в палате под наблюдением врача. И с охраной, само собой. Но не думаю, что мы от него чего-нибудь добьёмся. Обычное пушечное мясо, расходный материал.

— Согласен. Вон он, наш главный клиент, — я подмигнул посреднику.

Тот криво усмехнулся. Порфирий сделал к нему шаг, но я жестом остановил его. Начальник охраны нехотя отступил. Однако было заметно, что в случае, если понадобятся пытки, он будет первым среди желающих простимулировать разговорчивость пленника.

— Есть подходящее заклинание? — спросил я Николая. — Которое развязало бы ему язык. Или оказалось достаточно устрашающим, чтобы он сам захотел с нами пообщаться.

— Можно попробовать парочку. Адские муки. Во всяком случае, если верить описанию. Но поможет ли?

— Вот и выяснили бы.

— Кстати, да! — оживился Николай. — Я как раз хотел одно опробовать. Ещё ни разу не пускал его в ход.

— Ну, так не стесняйся. Видишь, человек жаждет испытать себя на прочность.

Однако Николаю не довелось проверить заклятье. Дверь открылась, и в камеру вошёл Шевцов. С тонкой пачкой распечаток. Бросил взгляд на посредника, а затем поклонился нам с Николаем.

— Чем порадуете, Андрей Иванович? — спросил я. — Вижу, не с пустыми руками. А то этот тип уверен, что мы его ни с кем связать не сможем.

Начальник разведки пожевал губами, что мне совсем не понравилось: когда человеку есть, чем похвастать, вид у него совсем иной.

— Что, он прав? — прищурился я.

— Отчасти, Ваше Сиятельство. Этого человека зовут Юрий Степанович Кобылин, он адвокат и довольно известная личность.

— Не думаю, что диплом поможет ему, — заметил я. — Как и осведомлённость о законах. В суде ему появиться не светит.

Шевцов понимающе кивнул.

— Я не к этому клонил, Ваше Сиятельство. Дело в том, что господин Кобылин часто представляет интересы своих клиентов. Не гнушаясь ничем. Чем, собственно, и прославился. Однако обращаются к нему часто и с удовольствием.

— Скажите, почему! — подмигнул Шевцову адвокат.

— Наш гость разработал систему, при которой он не может узнать, кто его наниматель, — мрачно проговорил начальник разведки. — Это обеспечивает полную конфиденциальность. Даже если б господин Кобылин захотел выдать сведения о своём клиенте, то не смог бы.

— Именно! — удовлетворённо кивнул пленник.

— Однако он легко связался с нанимателем, — заметил я. — Значит, не такая уж сложная эта система. Если она вообще существует. Может, вы её не придумали, а выдумали? — спросил я адвоката. У того нервно дёрнулся глаз. На губах появилась презрительная, но неуверенная улыбочка. Малоубедительная. Похоже, я угадал. — Николай, мне кажется, господин юрист скоро захочет поделиться с нами своей системой. Какой бы она ни была. Я думаю, вы, Юрий Степанович, ждали появления человека, который скажет, будто вы ничего не знаете. Система, которую вы так широко разрекламировали, должна была послужить вам защитой от пыток. Вот только я не привык сдаваться. Если понадобится, выжмем вас, как лимон! Не думаю, что вы действительно готовы терпеть боль ради клиента. Всё это дешёвая бравада. Я знаю таких, как вы. Повидал немало. Сейчас поглядим, не ошибся ли, — обратившись к Порфирию, я сказал: — Сломай этому придурку четыре пальца, чтобы понял, что мы не шутим. А ты пока приготовь проклятье поядрёней, — это уже было адресовано брату. — Чтоб его сразу проняло. Тогда и поговорим.