Маркиз

Глава 44 Полководец находит опору в друзьях

Женщина. Что-то дофига вокруг меня женщин в последнее время. Раньше за пять лет таким количеством знакомых противоположного пола не обрастал, как здесь меньше чем за полгода. И все какие-то в сторону воительниц. И это в патриархальном Китае, где женщины тихо вышивали, пока мужчины друг дружку в междоусобицах резали. Не, понятно, что в книжках встречались и барышни-воины, но там одна на триста страниц, а у меня уже… какая, кстати, по счету?

Амазонка, Бешеная Цань, Юэлян и теперь вот — Младенец. Девятиголовый.

Я так долго ей не отвечал, что собеседница была вынуждена поторопить.

— Стратег Вэнь, с вами все в порядке?

Заботливо так спросила. С чувством. И еще с какой-то необъяснимой симпатией, которой, казалось бы, неоткуда взяться.

— Да, благодарю вас, госпожа… А как ваше имя? Мне кажется, неучтиво называть вас госпожа Девятиголовый младенец.

Ответом мне стал веселый смех, отчего женщина стала мне нравиться еще больше. Не, понятно, у меня невеста, и я без задней мысли, ну, почти. Однако очень располагающая к себе мадам, не отнять.

— Мое имя Хули, — ответила она.

И тут уже я прыснул, сумев, однако, замаскировать свою странную реакцию кашлем.

— Мошкара, — пояснил я. Летающих тварей и правда было много, еле успевал отмахиваться веером. — В горло попала. Надо поменьше рот держать открытым. Итак, госпожа Хули, рад с вами познакомиться. Будем говорить здесь или выберем другое место?

— Давайте здесь, — ответила она, непринужденно опускаясь на колени и расправляя на них полы короткого верхнего халата. — О чем бы вы хотели поговорить, стратег Вэнь?

Мне пришлось занять ту же позу — правила приличий нужно соблюдать даже в лесу. Если женщина первая села, следует последовать ее примеру, иначе будет невежливо. Вот всегда это меня «восхищало» в китайцах — жесткое соблюдение внешних приличий и правил при всегдашней готовности резать глотки целым кланам. «О, вы такой воспитанный и коварный, второй господин Шу! Ну что вы, я не могу принять такую похвалу, ваше высочество!»

При этом я понимал, что, сев, превращаюсь в еще более удобную мишень и серьезно теряю в мобильности. Но вроде убивать меня пока никто не собирался?

— Думаю, вы прекрасно знаете, о чем, госпожа Хули. О добрососедских отношениях между мной и вами. Или, если угодно, между фракцией Вэнь и народом реки.

Глава речного народа со всей серьезностью кивнула.

— И платой за добрососедские отношения между нами станет смерть десяти тысяч воинов, присягнувших Желтому Небу, — закончила она мысль. — Это с нашей стороны. А с вашей?

Такое ощущение сразу появилось, что я на китайском рынке. Не местном, где курицами и поделками из бамбука торгуют, а из моего времени. Спортивные костюмы «Abidas», чайники «Tafel» и вот это вот все. «Качество фабрика», «можена десевле», «нивыгадна!».

— А чего бы вы хотели?

Одно из правил торга — это я уже тут научился — не предлагать свою цену, пока ее не озвучит продавец. Госпожа Хули была заинтересована в сделке, иначе бы попросту не пришла сюда. Значит, есть нечто такое, что ей нужно. Если я раньше времени скажу, что готов отдать за ее помощь, она получит понимание того, насколько меня можно прогибать.

— Вы пришли ко мне, стратег Вэнь, а не я к вам.

То есть она тоже не хотела раскрывать карты. Понял, принял. Ладно, зайдем с другой стороны.

— Но вы согласились меня принять, а значит, ждете чего-то, что я могу вам дать.

— Я лишь согласилась выслушать ваше предложение.

— Значит ли это, что вы не заинтересованы в переговорах?

— Я лишь слабая женщина, которая должна заботиться о своих людях. Я всегда готова выслушать, что мне могут предложить.

— Может быть, выход из болот и возврат к нормальной жизни?

— В условиях, когда власть в уезде может смениться в любой момент? Вы говорите очень смешные вещи, стратег Вэнь! Зачем моим людям выходить туда, где каждый может убить и ограбить их?

— Как владетель этих земель я буду обязан защитить их.

— До вас этим занимался Юн Вэйдун. И, смотрите-ка, он не слишком преуспел!

— Генерал Юн правил лишь одним городом и окрестностями. Я же владею уже тремя. Плюс в союзе со мной находится семейство Чэн, чей первый господин тоже контролирует три города. Уже к исходу этого года под нашей рукой будет находиться весь юго-восток Поднебесной.

— Отличное начало для вас, стратег Вэнь. Возможно, к концу года вы примете титул хоу — и вполне заслужено, смею заверить. Но, увы, я пока не вижу никаких плюсов для себя и своих людей.

— Так скажите, чего бы вы хотели, госпожа Хули! Уверен, мы сможем договориться!

Все время, пока мы обменивались репликами, сопровождающие женщины стояли неподвижно, как гипсовые статуи. Только легкий ветерок, плутающий между деревьев, иногда колыхал полы их коротких халатов. Но на последней фразе своей госпожи один из них вдруг склонился и что-то быстро прошептал ей на ухо.

— Ты прав, Левый, — кивнула госпожа Хули, после чего снова вернула мне свое внимание. — Есть кое-что, стратег Вэнь, что было бы мне интересно.

— Прошу вас, скажите, что это!

— Ци.

— Ци?

— Верно, ци.

Она широко улыбнулась мне, впервые раздвинув губы достаточно широко, чтобы я мог увидеть ее зубы. И тут стало понятно, что с ними что-то не так. Я не успел этого осознать, но подумал, что на таком красивом лице ожидаешь увидеть безукоризненную улыбку, а не…

Оскал.

Ее зубы были острыми. Не плоскими, как у нормальных людей. Не заточенными, как делают в некоторых племенах каннибалов, я читал про такое в своем мире. Зубы госпожи Хули были звериными. Волчьими или собачьими, точнее сказать не могу. Но точно не человеческими.

— Какую конкретно ци вы желаете?

Я уже вновь активировал «плащ полководца» и приготовился вскочить и сражаться, если понадобится. Но моя собеседница пока не спешила нападать.

— Любую, какую вы сможете предложить, стратег Вэнь. Я не слишком разборчива. Хочу сразу сказать, что я не ставлю вам условий о доставке ци какой-то конкретной первостихии. Подойдет любая, даже у имеющаяся у одаренного низких разрядов.

— А зачем вам ци, госпожа Хули?

Разговор стал уже очень странным, но не это меня напрягало. Уж чего-чего, а странностей я тут уже насмотрелся. Пугали зубы женщины, которые она больше не демонстрировала.

— Зачем же ци такой, подобной мне?

— Подобной вам?

— Вы ведь уже все поняли…

— Нет!

Нифига я не понял. То есть сообразил, что она не человек, но вот дальше пока не продвинулся. В конце концов, я не эксперт в мифологических существах южного Китая, чтобы по одним лишь зубам определить принадлежность своего собеседника к какому-то конкретному виду.

— Но я же представилась!

В голосе женщины появилась обида. Какая-то девичья, в стиле: «Ну и что, что на простынях нет крови! Я же сказала тебе, что девственница, почему ты мне не веришь?»

— Вы назвали свое имя, госпожа. Хули.

— Хули Цзин! Стратег Вэнь, вы демонстрируете непростительное невежество!

Хули Цзин — и чо? В смысле, это такое громкое имя, что я просто обязан его знать? Имя как имя, смешное только, с точки зрения русского человека, но не более. Или оно что-то значит на китайском? В смысле, понятно, что оно что-то значит, все имена что-то означают, но что именно? На слух тут легко ошибиться, нужно по иероглифам смотреть. Оно может значить и «хитрая», и «хитроумная» — различия будут крыться в какой-нибудь едва заметной палочке сбоку, которую и не заметишь-то сразу! Можно даже как «обольстительная» перевести, если как метафору использовать. Или вообще, как лиса…

Стоп.

Блин!

Лиса!

Хули Цзин. Зубы. Девятиголовый младенец, то есть иносказательно, с учетом здешних особенностей, «бессмертный невинный». Или, если продолжить метафору, бессмертный мудрый. И зубы. Лисьи, не волчьи. Лиса-дух.

Лиса-оборотень!

Блин, а ведь правда куча подсказок была! Начиная от прозвища, заканчивая именем. Девятиголовый — это еще и отсылочка к японским кицунэ — девятихвостой лисице-оборотню. Которая, согласно легендам (а мы уже знаем, что все японское — это хорошо забытое и творчески переработанное китайское), может превращаться в человека.

А что мы знаем про кицунэ? Наруто-Боруто, там они точно были, но убей меня Гуаньинь, если я помню, в чем там фишка! Еще в сериале «Любовь, смерть и роботы» одна серия была про лису-оборотня. Она там охотилась на людей. Убивала вроде? Да, точно убивала! Блин!

Еще где-то встречалась инфа, что девятихвостые соблазняли мужиков. Типа суккубы в европейской мифологии, демоны похоти и разврата. Не совсем так. Точнее, им нужна была духовная энергия мужчин, вот! Та самая ци, о которой она сейчас говорит. Если вспомнить леди-скелета, которая собиралась меня трахнуть, чтобы извлечь ци, то все вообще вставало на места. И собранный пазл нихрена не радовал!

Словно бы наблюдая за моим мыслительным процессом и видя каждую мысль, как человек круги на воде, женщина снова широко улыбнулась, обнажив лисьи зубы. Но продолжала при этом сидеть. Не спешила прыгать на меня с намерением вцепиться в горло. Что не могло не радовать.

— А зачем вам ци, госпожа Хули?

Спросить мне удалось спокойно, ну, почти. Голос все же немного подрагивал, но посмотрел бы я на того, кто смог бы тут не испугаться!

— Чтобы жить и растить дочерей, — ответила она без паузы. Не оборачиваясь, бросила за спину. — Левый хвост, Правый хвост, снимите маски!

Те, кого я принял за мужчин-охранников, сняли шляпы, опустили повязки и подняли вуали. Вместо мужских лиц я увидел морды лис. Только не вытянутые, как у зверей, а человеческие по форме, но искаженные и покрытые шерстью. При этом, несомненно, женские и миловидные. Если не брать в расчет мех на щечках. Фурри[8], короче.

— Они совсем молодые, — доверительно сообщила их мать. — Еще не умеют полностью принимать человеческий облик. И им нужно расти. Для этого и нужна ци.

— А все в вашем речном народе — лисы?

Наверное, можно было придумать и более идиотский вопрос, но у меня не имелось достаточно времени. Поэтому и ляпнул первое, что в голову пришло.

Хули Цзин рассмеялась.

— Нет! Что вы, стратег Вэнь! Только я и две мои дочери. Остальные — обычные люди, которые нашли у меня защиту и платят за это своей бедной неразвитой ци. У желтых тоже не слишком много одаренных, поэтому меня очень интересует союз с главой фракции, у которого подчинении столько идущих по Пути.

— Вы что, серьезно решили, что за помощь с засадниками повстанцев я готов заплатить жизнями своих людей?

Фразу эту я произнес гневно — она в самом деле меня разозлила. Неужели эта лиса считает мои перспективы разобраться с отрядом желтых такими слабыми, что я буду готов слить своих боевых товарищей за ее помощь?

— Жизнями? — искренне удивилась госпожа Хули. — Но мне не нужны их жизни, стратег Вэнь!

В город я вернулся в очень неоднозначном душевном состоянии. С одной стороны, переговоры можно было считать проведенными успешно. Хули Цзин согласилась на сотрудничество и была готова водить армию желтых по болотам хоть до конца света. Она даже подкинула вариант, по которому никого (ну почти) топить в болотах не придется, а моя армия прирастет на десять тысяч человек. Мол, если хорошенько выгулять повстанцев по влажным лесам, довести их до голода и упаднических настроений, а потом выбрать удачный момент и предложить сдаться и принять службу уже под моей рукой, они вполне могут согласиться.

Большую часть командиров желтых при таком раскладе придется снимать, зато обычные солдаты, которым предложат еду, службу и зарплату, с радостью сменят сторону. В регулярных войсках, пользующихся моим доверием, им, понятное дело, делать нечего, но у фракции Вэнь найдется работа и для таких «новобранцев». К тому же вооруженных и худо-бедно обученных.

Оборотень утверждала, что ей понадобится не больше десяти дней для того, чтобы довести засадников до нужного эмоционального состояния. Вполне разумный срок. И отсутствие необходимости бездарно расходовать такой ценный ресурс, как люди.

С другой же стороны, хозяйка болот требовала уже сегодня привести ей одного, а лучше двух одаренных. Для закрепления сделки и осуществления качественного прорыва в росте ее фурри-дочурок. Мол, застоялись они в своем ранге, никак не могут выйти за его пределы на бедной ци, взятой от жителей реки. И хотя лисица заверила меня, что самим донорам ничего не грозит, ну, может быть, временное истощение резервуаров и общая слабость на два-три дня, как бывает при перенапряжении, я никак не мог решиться донести до своих командиров назначенную цену.

В смысле, согласиться я уже согласился, но вот как это сказать?

— Что она требует? — вытаращились на меня Бык с Пиратом, когда я вызвал их к себе и озвучил условия договора с Хули Цзин.

Всем такое говорить я не мог. А этой парочке доверял больше других, да и отношения между нами были такими, что можно всякую хрень нести.

— Ей требуется ци для роста ее дочек-оборотней. Много, как я понимаю, и очень качественной. Такой, какая может быть у Воина и Героя высоких разрядов. Подойдет и ци Стратега, но я, как вы понимаете, не могу.

Оба капитана прыснули, как подростки, которым рассказали очень смешной и очень неприличный анекдот.

— Конечно, не можешь, старший брат! — отсмеявшись, сказал Лю Юй. — Для тебя подобное станет смертным приговором. Даже если ты никому не скажешь, рано или поздно слухи просочатся. И тогда на твою жизнь я бы лично не поставил ни ляна.

— И нельзя забывать, что твоей фракции тоже придет конец. После того как все вскроется, — с невозможно серьезным лицом, какое бывает у человека, который из последних сил сдерживает смех, произнес Ган Нин.

— А то я без вас этого не понимаю, кони! — в сердцах воскликнул я. — Будь все по-другому, я бы к вам за помощью и не обратился! Парни, я все понимаю, вопрос деликатный, к другим с ним я даже ходить не буду. Но вам верю как себе. И поэтому спрашиваю — вы пойдете на это?

Бык с Пиратом снова разулыбались как школота. Переглянулись друг с другом, гоготнули и снова уставились на меня.

— Старший брат, — начал Бык, как более близкий мой друг. — То, что ты предложил, — это непростое деяние. И правильно сделал, что обратился с этим к нам. Любой другой человек, как бы ни был близок к тебе, мог бы понять превратно. Это нанесло бы ущерб твоей репутации. Верно ведь, братец Нин?

— Да! Это ты совершенно правильно сказал, братец Юй! Урон репутации — это не шутки! В нашем деле все только на ней и держится. Вот, скажем, узнали бы твои воины, что ты замыслил заключить союз с самой Хули Цзин — даже представить страшно, каковы могли бы быть последствия.

— А если бы об этом узнали враги, братец Нин?

— Вот! Вот именно! Я горд тем, что мой названый брат так умен и прозорлив, что предвидит все возможные последствия!

— Прошу тебя, я не достоин этой похвалы!

— Но ведь именно ты поднял вопрос о врагах и их возможной осведомленности!

— Любой бы подумал об этом, братец Нин.

— Не знаю, не знаю! Я вот, братец Юй, об этом не подумал. Впрочем, чего ждать от простого рубаки вроде меня…

— Прошу тебя, брат! Не принижай своих достоинств! Всем известно, что ты не только смел, но и умен. Иначе зачем бы ты записывал все эти мудрые изречения, многие из которых, к слову, принадлежат нашему старшему брату?

В этом месте два этих тролля восьмидесятого разряда поднялись, сложили руки перед собой и синхронно мне поклонились. Я, не в силах больше сдерживаться, рассмеялся.

— Короче, трепачи пустопорожние! Да или нет?!

Гогот двух этих орясин был мне ответом. Точнее, сперва смех, а потом уже слова:

— Конечно, старший брат, мы сделаем это для тебя!

— Когда еще представится такой случай — завалить на спину настоящую Хули Цзин!

— Ее дочерей, братец Нин, только ее дочерей. Но, если и их достойной родительнице потребуется немного моего ци, я и ей не смогу отказать!

— Как и я, братец Юй! Как и я!

Я только глаза прикрыл и взмахом руки велел болтунам выметаться. Подумать только, а я еще опасался, что мое предложение их возмутит! Да они на лесную корягу полезут, если она будет иметь хотя бы отдаленное сходство с женщиной!