Марксизм и феминизм

2. Анатомические подробности

Прежде чем перейти к критике «марксистского» феминизма, определимся с самим этим понятием: что такое «марксистский» феминизм, он же «марксфем»?

«Словарь гендерных терминов» [1] (ред. кандидат филологических наук А.А. Денисова) дает нам следующее определение:

Марксистский феминизм (материалистический феминизм) — теоретическое направление, использующее потенциал марксистской теории для объяснения (капиталистического) угнетения женщин. Наиболее активно оно разрабатывалось в 1970-е гг., хотя основой для возникновения марксистского феминизма послужили работы К. Маркса и Ф. Энгельса и их последователей, теоретиков рабочего и социалистического женского движения, в том числе Клары Цеткин и Александры Коллонтай.

Не буду переносить сюда текст статьи полностью (интересующиеся могут ознакомиться с ней самостоятельно по ссылке), приведу лишь наиболее интересные места.

Классики марксизма выводили угнетение женщин из классового неравенства. Ф. Энгельс полагал, что хотя разделение труда по признаку пола существовало всегда, работа, выполняемая мужчинами и женщинами, оценивалась как равно необходимая, и первобытное "детство человечества" было гендерно эгалитарным.

Ранние теоретики марксистского феминизма […] использовали марксистскую экономическую теорию для анализа выполняемой женщинами домашней работы и определения ее при помощи категории стоимости. Они вскрыли связь между капиталистической и домашней экономикой, показав, что эксплуатация женщин в семье служит поддержанию классового порядка: женская домашняя работа является […] частью системы дешевого и эффективного воспроизводства рабочей силы. Некоторые теоретики марксистского феминизма включили в свою стратегию требования оплаты женского домашнего труда.

Марксистский феминизм обратился к концепции патриархата или идеологии мужского доминирования, которая якобы существовала до появления частной собственности и классового разделения. […] Капитализм, с одной стороны, и патриархат, с другой, стали рассматриваться как "двойные системы" (dual systems), несводимые одна к другой и одинаково лежащие в основе угнетения женщин.

Джулиет Митчелл (Juliet Mitchell) в основополагающей книге 1966 г. "Women, the Longest Revolution" ("Женщины, самая долгая революция") утверждала, что […] понимание неравенства требует анализа того, каким образом угнетение конструируется в подсознании, а его принятие становится частью женского "Я", т. е. пересмотра психоаналитической (см. Психоанализ) теории.

Суламифь Файерстоун (Sulamith Firestone) в "Диалектике пола" ("The Dialectic of Sex", 1970) утверждала, что женщины являются одновременно и классом, и полом (sex-class), наиболее угнетенной группой, и были таковой всегда…

Кэтрин Мак-Киннон (Catharine MacKinnon) полагает, что "категория сексуальности является для феминизма тем же, что работа для марксизма, тем, что более всего принадлежит тебе и что более всего от тебя отчуждается".

Материалистический экономический анализ остался неотъемлемой частью феминистской концепции, однако, в отличие от марксизма (какое признание! — Ю.С.), идея (женской) "революции" не нашла в нем места, в значительной степени в связи с тем, что этот метод борьбы рассматривается как насильственный, т. е. маскулинный.

Еще один источник, тоже «Словарь гендерных терминов» [2], но уже другой (составитель этого словаря Зоя Шевченко, доцент кафедры философии и религиоведения ЧНУ им. Б. Хмельницкого и сотрудник «Центра гендерных исследований и коммуникаций», Украина), дополняет картину:

Главные положения марксистского и социалистического феминизма опираются на взаимосвязи гендерного и классового неравенств с институтами частной собственности. Различие направлений заключалось в том, что первые полагали классовое неравенство основной и первичной формой социальных иерархий в обществе, а вторые рассматривали класс и пол как относительно автономные системы, каждая из которых создает свою иерархию.

Забавно то, как под видом «марксистского направления феминизма» этот же источник коротко пересказывает вполне верную позицию коммунистов (которой придерживались и коммунистки Клара Цеткин и Александра Коллонтай), приплетая к ней столь любимое всеми феминистками словечко «гендер» (о котором чуть ниже поговорим особо):

Марксистское направление феминизма акцентирует внимание на специфике капиталистической системы, порождающей классовое неравенство так же, как и экономическую зависимость женщины от мужчины. Гендерное неравенство (тут, конечно, у нормальных коммунистов должно стоять «равенство полов», — Ю.С.) может исчезнуть только с исчезновением капитализма и классов. Тот факт, что в каждом классе женщины находятся в менее привилегированном положении, чем мужчины, является результатом исторического развития, наследием прошлого, деструкция которого возможна с помощью революционных действий объединенного рабочего класса, женщин и мужчин. Любая мобилизация женщин отдельно от мужчин является контрреволюционной, потому что разъединяет потенциальные революционные силы. Разрушение классовой системы приведет к освобождению общества от классовой эксплуатации, а следовательно, и гендерного неравенства.

И еще одна обширная цитата, про «зарплату для домохозяек»:

Одну из наиболее острых дискуссий в марксистском направлении феминизма вызвал вопрос о «зарплате для домохозяек». Домашнюю работу женщин можно интерпретировать как участие в производстве, а женщин — как класс, производящий прибавочную стоимость в домашнем труде. […] Один из выходов — оплата домашнего труда. Поскольку домашняя работа интерпретируется как главное средство подавления женщины, то женщина должна […] получать за это зарплату. Тогда женщина не будет экономически зависеть от мужа, а будет получать зарплату у государства (! — Ю.С.) за работу по дому. «Зарплата для домохозяек» как лозунг борьбы отражала феминистское представление о том, что отношения между мужчиной и женщиной в семье имеют такой же социальный смысл, как и отношения на производстве. (То есть: мужчина — это «капиталист», а женщина — «пролетарий»!)

Мария Роза Дала Коста (Maria Rosa Dalla Costa) считала, что все женщины являются домохозяйками, независимо от того, работают они за пределами дома или нет. Ее взгляды оказали влияние на женщин с обеих сторон Атлантики и послужили основанием для небольшого, но агрессивного движения за зарплату для домохозяек в начале 1970-х гг.

Можно было бы привести еще некоторое количество высказываний отдельных «марксисток»-феминисток или групп таковых на тему: «что такое марксистский феминизм?», подчас взаимоисключающих (как, например, в приведенных выше из двух разных «словарей» цитатах: «женщины = отдельный класс»; «мобилизация женщин отдельно от мужчин — контрреволюционна, т.к. разъединяет потенциальные революционные силы»; «революция не нужна, т.к. революция это, конечно же, не обусловленный историческим развитием процесс, а метод борьбы, являющийся насильственным, т.е. маскулинным (плохим)»; «революционное разрушение классовой системы приведет к освобождению общества от классовой эксплуатации»), но так мы лишь погрязнем в болоте феминистической схоластики. Думаю, для общего понимания особенностей «марксистского» феминизма, приведенных выше сведений пока достаточно. Разве что, дополним нашу краткую анатомию «марксфема» разъяснением одного из двух наиболее часто употребляемых феминистками терминов — «патриархат». Второй по популярности термин — «гендер» — рассмотрим отдельно, в следующей главе.

А о «патриархате» нам расскажет авторитетная «марксистка»-феминистка, основатель и президент Вашингтонского института исследований женской политики, профессор Университета Джорджа Вашингтона, что в столице США — городе Вашингтоне, доктор Хайди Хартманн:

«Мы можем определить патриархат как набор социальных отношений между мужчинами, имеющих материальную базу и, несмотря на свою иерархичность, создающих возможность для независимости мужчин и солидарности, которая позволяет им доминировать над женщинами. […] Материальная база, на которой строится патриархат, создается мужским контролем женского труда. Мужчины поддерживают этот контроль, ограничивая доступ женщин к некоторым важнейшим ресурсам производства (в капиталистическом обществе, например, к работе с заработной платой, на которую можно жить) и ограничивая женскую сексуальность» [3].

Итак, подведем итог, что мы узнали о «марксистском» феминизме:

1) «Марксистский» феминизм, якобы используя марксистскую методологию, объясняет то, как капитализм угнетает женщину (мужчину капитализм тоже угнетает, но не так — мужчина сам тот еще угнетатель). Как и прочие феминизмы, «марксистский» феминизм декларирует «концепцию патриархата» или «мужского доминирования», утверждая, что на «классе» женщин лежит бремя «двойного угнетения»: с одной стороны, женщину (надо полагать, что и буржуазную) угнетает капитализм, с другой — мужчина (надо полагать, не только капиталист, но и муж-работяга). «Женщины являются одновременно и классом, и полом». Это, напомню, «не противоречит» марксистской методологии!

2) Несмотря на то, что фактически субкультура и политическое течение «марксистского» феминизма зародилось на Западе в 60-70-х годах прошлого века (тогда же пишутся и «основополагающие» книги «марксисток»-феминисток, названия которых и имена авторов приведены в цитатах), в «основатели» своей политической традиции эти феминистки записывают Маркса с Энгельсом, большевичку Коллонтай и коммунисток Цеткин и Люксембург.

3) Опираясь якобы на марксистскую методологию, «марксистки»-феминистки сделали потрясающее «открытие»: домашний труд домохозяйки (воспитание детей, приготовление пищи, стирка, уборка) это не просто наследие более ранних форм хозяйствования, устраняемое отчасти техническим прогрессом и полностью прогрессом социальным (как утверждали марксисты, включая Цеткин, Люксембург и Коллонтай), а часть системы воспроизводства рабочей силы. Более того! Домохозяйки теперь это «отдельный класс», угнетаемый «классом» мужей-работяг, домашний труд которого, как считают некоторые феминистки, должно оплачивать государство.