Марксизм и феминизм

4. А марксизм ли?

Марксистская методология — именно она якобы делает феминизм «марксистским». Однако, так ли это? Насколько феминизм следует марксистской методологии? Давайте же разберемся!

Марксизм есть цельное учение, дающее ясное и научное понимание происходящих в человеческом обществе процессов. Материалистическая философия, трудовая теория стоимости, учение о классовой борьбе — все это вместе составляет костяк и фундамент марксизма и определяет его методологию. Нельзя взять из марксизма что-то одно, отбросив остальное, или даже взять все и отбросить что-то одно, и назвать получившееся «марксизмом». Да, так делали разные ревизионисты и соглашатели в разное время, так продолжают делать и сегодня отдельные «интеллектуалы», и целые партии, называющие себя «рабочими», «революционными», «коммунистическими», но значит ли это, что мы должны верить им на слово? Нет.

Среди читающих эти строки наверняка найдутся такие, кто назовет меня «догматиком» и «ортодоксом» (новое модное словечко у «левых интеллектуалов», «структуралистов» и прочих «постмарксистов»). Пусть так! Если оставаться верным учению Маркса-Энгельса-Ленина это теперь «ортодоксальность», то я предпочту зваться ортодоксальным, но марксистом, — это лучше аморфной размазни, вроде стыдливого: «левый».

«Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» [7], — сказал более века назад Ленин, и никто до сего дня не смог опровергнуть этой констатации. У марксизма есть четкая методология, — не «набор догм» или «изречений отцов-основателей», а стройная структура научных и философских дисциплин, есть принципы. Марксизм не только объясняет общественные процессы, но и вооружает методически для осмысленного планомерного воздействия на эти процессы. Если для кого-то марксизм — это лишь особая, недоступная простым смертным, «диалектическая логика» и «способ мышления», то — это не марксизм. Если кто-то рассуждает про Диалектику (да-да, я не опечатался — писать надо с большой буквы!), и в своих многословных интеллектуальных «исследованиях» воображаемой революции старательно избегает диктатуры пролетариата — это не марксизм. Если кто-то, объявляя о своей приверженности классовой теории Маркса, говорит о делении «по гендерному и этническому признаку», про «угнетенные группы» и «сексуальные меньшинства» — это не классовый подход, и это не марксизм.

Называющие себя «марксистскими» феминистки якобы применяют марксистский классовый подход, отделяя женщин рабочего класса от женщин класса буржуазии, но они также разделяют и сам рабочий класс, фактически превращая его в два параллельных рабочих класса, вводя свою «концепцию патриархата», которая у них общая с другими течениями феминизма. Причем по линии «борьбы с патриархатом» «марксистки»-феминистки часто смыкаются с прочими феминистками, оправдывая такую смычку агитацией «неправильных» товарок в свое, «правильное» течение. Мужчин же они считают товарищами только тех, кто согласен с тем, что женщина-пролетарка «угнетена дважды», капиталистической системой и «патриархатом» — то есть, самим товарищем-мужчиной.

Вот какими словами подводит итог своей статьи «„Женский“ вопрос в теории марксизма» доктор исторических наук, профессор, заведующая сектором этногендерных исследований Института этнологии и антропологии РАН, Президент Российской ассоциации исследователей женской истории, яростная антикоммунистка и феминистка Н.Л. Пушкарева:

«Однако, несмотря на „несчастливость“ брака марксизма и феминизма, марксизм как концепция «подарил» феминизму немало методических подходов, приемов и идей. Среди них — значимость экономического фактора в воспроизводстве рабочей силы и обеспечении самостоятельности и равноправия, историзм (возможность рассмотрения прав, привилегий и достижений только в определенном историческом контексте) и, следовательно, историчность любой идеологии (в том числе — и идеологии мужского превосходства, сделали вывод феминистки). Можно назвать также проблему „принуждения“ не как однонаправленного процесса, но как процесса, в котором участвуетсам угнетаемый (феминистки рассматривают ее в контексте поддержания самими женщинами их неравноправного положения), а также проблему необходимости перестройки, реструктуризации всего общества как предпосылки ликвидации угнетения какой бы то ни было социальной группы (у марксистов — пролетариата, у феминисток — женщин)» [8].

Обратите внимание, «марксизм подарил феминизму», — не «марксистскому феминизму», а «феминизму», говорит Наталья Львовна, перечисляя «марксистские» положения «марксистского» феминизма!

Но ладно Пушкарева, — у этой дамочки наблюдается явно болезненная неприязнь к Марксу с Энгельсом, а заодно и к Ленину и вообще к марксизму (чтение ее статьи меня изрядно позабавило, — отличный butthurt!). Вдруг она это принципиально, — называет пролетариат «социальной группой» наряду с женщинами. Давайте же обратимся к текстам тех феминисток, которые сами заявляют о своем феминизме как о «марксистском».

Хайди Хартманн в самом начале своей работы «Несчастливый брак марксизма с феминизмом: путь к более прогрессивному союзу», написанной в 1981 г., уже приводимой здесь выше, пишет:

«„Брак“ марксизма и феминизма напоминает брачный союз мужа и жены, обозначенный в английском гражданском праве: марксизм и феминизм есть одно целое, и это целое есть марксизм. Недавние попытки интегрировать марксизм и феминизм оказались неудовлетворительными для феминисток, поскольку подчиняют их борьбу „более масштабной“ борьбе против капитала. Развивая наше сравнение, можно сказать, что нам нужен либо здоровый брак, либо развод» [3].

С тех пор прошло без малого сорок лет и «брак» феминисток с учением Маркса так и не распался. Более того, «марксистский» феминизм проник в коммунистические и разного рода «левые» и троцкистские партии по всему миру, пустив в них прочные корни и проставив в их названиях на словах, производных от слова «коммунизм», кавычки. Американские Социалистическая партия США (SPUSA) и ССП (Freedom Socialist Party), шведская «Левая партия» (Vänsterpartiet), португальский «Левый блок» (Bloco de Esquerda), испанская Подемос (Podemos), норвежские «Красные» (Rødt), греческая СИРИЗА (ΣΥΡΙΖΑ) и т.д., и т.д. В России на сегодняшний день сколь бы то ни было значительной коммунистической или социалистической партии или организации, позиционирующей себя также и как феминистическую, нет (не считать же всерьез таковыми РРП или какое-нибудь РСД), но это пока… В России в последние тридцать лет все появляется с опозданием. Но вернемся к доктору Хартманн. У меня для вас приготовлено еще много замечательных цитат этой феминистки.

Вот очень символичное высказывание:

«Ранние марксисты верили (курсив мой, — Ю.С.), что именно частная собственность и капитал являются причиной угнетения женщин, точно также капитал является причиной эксплуатации рабочих вообще».

Можно подумать, что марксизм — это не целиком и полностью основанное на науке мировоззрение, а какой-то религиозный культ, как иногда утверждают наиболее дебильные поборники капитализма. Интересно, доктор Хартманн открывала работы, например, Ленина (например, «Развитие капитализма в России»)? И эти люди рассуждают о марксистской методологии!

«Хотя мы утверждаем», — далее пишет Хартманн, — «что социализм соответствует интересам как мужчин, так и женщин, мы совсем не убеждены ни в том, что боремся за один и тот же „гуманный социализм“, ни в том, что у нас одинаковое представление о борьбе, которую необходимо вести ради него, ни тем более в том, что единственный источник нашего угнетения — капитализм». Поразительно честное признание! Нынешним «тусовщицам» от «марксфема» стоило бы брать пример с бабушки Хайди и прямо говорить наивным левачкам: «у нас свои цели, отличные от классовых целей пролетариата; нам просто нравится марксистская фраза».

«Развитие капитализма создает места для иерархии рабочих, но традиционные марксистские категории не позволяют нам понять, по какому принципу они распределяются. Гендерные и расовые иерархии говорят нам, кто займет пустые места». В этом месте возникает желание спросить автора: зачем вам марксизм? У вас есть ваша «гендерная наука», объясняющая то, как развивается капитализм, вне классовой теории, вне классовой борьбы; вы явно незнакомы с диалектическим материализмом, и это нисколько не мешает вам заниматься вашей аналитикой, нарочито предвзятой; ваши политические цели расходятся с политическими целями рабочего класса (каковые диктует ему, классу, сама объективная реальность), и эти цели открыто-реваншистские и, по-вашему же определению, «сексистские»; так зачем же вам марксизм? Ясного ответа на этот вопрос в книге Хартманн я не нашел.

Чинция Арруцца — профессор Новой школы социальных исследований (Нью-Йорк), «специалистка по феминистской теории и марксизму» — выражается более прямо:

«Поскольку категории критики политэкономии работают с законами капиталистического развития, они не могут объяснить, кто попадет на какую ступень в разнообразных иерархиях. В этом смысле понятие класса само по себе недостаточно и должно быть объединено с понятиями гендера, расы, национальности и религии» [9]. Отличный «марксистский» подход! Не оттого ли либеральная буржуазия стран центра столь благосклонна к феминисткам и «борцам за социальную справедливость», что те своей интерсекциональной пропагандой нейтрализуют межклассовое напряжение? Расколоть класс по признаку пола надвое недостаточно, — армия разделенная на две, пусть и менее мощные армии все еще опасна, — а вот превратить его в «спектр» — вот это бесценно! Потому и заседает давно отказавшееся не только от классовой борьбы, но и от собственного пола (заменив его на «гендер») левачье по университетам в профессорских креслах. Их польза для буржуазии неоценима — одних они нейтрализуют, превращая в себе подобное поганое левачье, других отправляют прямиком в «правый» лагерь, в котором сегодня можно встретить не только отмороженных фашистов и нацистов, но и вполне неплохих, неглупых, порядочных людей, которым «посчастливилось» столкнуться не с теми левыми.

«Феминизм», — просвещает нас Чинция, — «выработал ключевые инструменты для понимания гендерной реальности, того, как она функционирует, ее механизмов. Феминизм […] пролил свет на психологический компонент женского угнетения и на роль семьи и семейных отношений как ключевого пункта воспроизводства сексуального разделения ролей, конструирования гендера, консолидации и сохранения нормативной гетеросексуальности». — Вот, что сегодня более всего волнует «марксистов»! — «Принимать эти аспекты — не значит отказываться от материалистического подхода и возвращаться в „облака идеализма“», — оправдывается «специалистка по марксизму». — «Это значит понимать, как интернализируется патриархальная власть, даже самими женщинами, на внеэкономическом уровне, понимать, что эта интернализация несет в себе ключевой политической смысл». — Эти слова Арруццы, написанные в 2013-м, буквально пересказывают слова Хартманн из 81-го: «Строгое разделение труда по половому признаку […] создает два абсолютно отдельных гендера и необходимость для мужчин и женщин объединиться ради решения экономических задач. Эта необходимость направляет их сексуальные желания в гетеросексуальное русло» [3]. — Там, разве что, «спектра» еще не было. Как тут не вспомнить классика с его иронией: «Guerre aux cons, paix aux trous-de-cul!» [10], ставшей сегодня повседневной реальностью…

И последняя цитата в этой главе:

«Формирование взгляда, способного задействовать интерсекциональность и вскрыть комплексные отношения между патриархальными пережитками, которые дрейфуют как бездомные призраки в глобализированном капиталистическом мире, и патриархальными структурами, которые, наоборот, интегрированы, использованы и трансформированы капитализмом, требует обновления марксизма. Оно необходимо, чтобы в дальнейшем избегать противопоставления культурных и экономических, материальных и идеологических категорий. Политический проект нового рабочего движения требует серьезной рефлексии по поводу того, каким образом гендер и раса влияют на композицию рабочей силы и процессы формирования субъективности. Более того, судя по всему, подходит к концу битва за то, какое угнетение главное» [9].

Помните, в начале очерка я сравнил феминизм с чудовищем похожим на осьминога, каждое щупальце которого — это одно из феминистических направлений? Феминистки разных течений используют разную риторику, размахивают разными флагами, но внутренняя их суть от этого не меняется. Феминизм, какую бы приставку вы не видели перед этим словом, остается в первую очередь феминизмом, и ключевые понятия и тезисы у всех феминизмов общие. Примеры: «гендерный подход»; «неоплаченный домашний труд»; «патриархат»; «интерсекциональность». Когда дело доходит до этих ключевых понятий, различия исчезают, и уже нет разницы между либеральной феминисткой, радикальной или «марксистской» — все они хуже.