Марксизм во времена Маркса

Работы Маркса и Энгельса считаются «классическими» в социалистических и коммунистических партиях, черпающих в них свое вдохновение, а начиная с 1917 года – также в растущем числе государств, где эти работы положены в основу официальной идеологии, если не олицетворяют просто-напросто светский эквивалент теологии. После смерти Энгельса многие дискуссии среди марксистов приняли форму экзегезы – спекулятивных рассуждений или толкований текстов – либо вылились в борьбу между сторонниками принятия тезисов Маркса и Энгельса в первозданном виде и теми, кто настаивал на необходимости их «ревизии» в свете их же текстов. Эти тексты между тем первоначально не составляли никакого полного собрания сочинений двух классиков. Более того, до 20-х годов не делалось никаких попыток издать их собрание сочинений. Лишь в этот период такое начинание было предпринято в Москве Д. Рязановым (после заключения соглашения между возглавлявшимся им Институтом К. Маркса и Ф. Энгельса, Франкфуртским институтом социологии и Социал-демократической партией Германии); речь шла о подготовке знаменитого Полного собрания сочинений – MEGA (Marx – Engels Gesamtausgabe) – в 40 томах. На немецком языке издание было доведено до 12 томов в 1935 году и осталось незавершенным. На русском языке публикация продолжалась, хотя и в не столь цельном виде, как проектировалось вначале. В тот же период были предприняты другие, независимые попытки издать возможно более полное собрание сочинений, прежде всего во Франции, стараниями издателя Альфреда Коста. С 1956 года в Германской Демократической Республике начало выходить весьма обширное, но не полное собрание произведений Маркса и Энгельса (известное и цитируемое обычно как MEW – Marx – Engels Werke), образовавшее базу для многочисленных аналогичных изданий на других языках – многие из них еще не завершены. В начале 70-х годов Институты марксизма-ленинизма СССР и ГДР предприняли совместное издание нового издания MEGA, рассчитанного примерно на сотню томов, из которых на сегодня выпущены лишь немногие. Следовательно, на протяжении значительной части истории марксизма дискуссия основывалась на более или менее широком подборе работ Маркса и Энгельса. Для понимания этой истории, таким образом, необходим краткий – и неизбежно беглый – обзор издательской участи их произведений.

1. Работы, опубликованные Марксом и Энгельсом

Если оставить в стороне множество собственно журналистских текстов, написанных главным образом в 1840 – 1860 годах, то окажется, что количество работ, изданных самими Марксом и Энгельсом до смерти Маркса, сравнительно невелико. Из работ, предшествующих революции 1848 года, в них входят некоторые важные очерки, написанные Марксом (и ранее Энгельсом) до начала их систематического сотрудничества, такие, как опубликованные в «Немецко-французском ежегоднике», «Положение рабочего класса в Англии» Энгельса (1845), «Святое семейство» Маркса и Энгельса (1845), «Нищета философии» (1847), содержащая полемику Маркса с Прудоном, «Манифест Коммунистической партии» (1848), а также некоторые выступления и статьи конца 40-х годов. За исключением «Манифеста», ни одна из этих работ не переиздавалась до смерти Маркса в форме, доступной массовому читателю.

После поражения революций 1848 – 1849 годов Маркс опубликовал в эмигрантских журналах, выходивших мизерным тиражом («Новая Рейнская газета. Политико-экономическое обозрение», издававшаяся в Лондоне, и «Революция», издававшаяся в Нью-Йорке), свои статьи со знаменитым анализом минувших революционных событий, ныне известные как «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 год» и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Эта последняя работа была переиздана в 1869 году. Статья Энгельса «Крестьянская война в Германии» (1850), также опубликованная в лондонском издании «Новой Рейнской газеты», – в отличие от статей «Революция и контрреволюция в Германии», которые появились за подписью Маркса в «Нью-Йорк дейли трибюн» между 25 октября 1851 года и 22 декабря 1852 года, – тоже переиздавалась до смерти Маркса. Начиная с этого времени опубликованные работы Маркса, помимо журналистских заметок на злобу дня и выступлений в текущей полемике, практически ограничиваются следующими: «К критике политической экономии» (1859), которая не переиздавалась; «Капитал» (том 1, 1867); об истории которого мы коротко скажем ниже; и ряд статей для Международного товарищества рабочих, самые известные из которых – «Учредительный манифест» (1864) и «Гражданская война во Франции» (1871), неоднократно переиздававшиеся. Энгельс со своей стороны опубликовал лишь несколько очерков, в основном по военно-политическим вопросам, но в 70-е годы обнародованием «Анти-Дюринга» (или, точнее, «Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом», 1878) начал издание серии работ, предназначенных для ознакомления международного социалистического движения с идеями Маркса, не относящимися к одной лишь политической экономии. Однако бóльшая часть этих работ охватывает период после смерти Маркса.

Таким образом, к 1875 году круг работ Маркса и Энгельса, известных публике и доступных ей, был весьма ограничен, поскольку большинство их ранних произведений давно разошлась и больше не переиздавалась. В распоряжении читателей имелись в основном: «Манифест Коммунистической партии», который приобрел определенную известность с начала 70-х годов (в 1871 – 1873 годах появилось не менее девяти его изданий на шести языках, то есть столько же, сколько вышло за предыдущие 22 года), «Капитал», переведенный на русский и французский языки, и «Гражданская война во Франции», принесшая Марксу некоторую известность. И все же мы можем утверждать, что именно в период между 1867 и 1875 годами впервые сложился пусть ограниченный, но цельный цикл работ Маркса.

В период между смертью Маркса (1883) и смертью Энгельса (1895) произошла двоякая перемена. Во-первых, интерес к произведениям Маркса и Энгельса усиливался по мере того, как утверждалось международное социалистическое движение. На протяжении указанных 12 лет, по подсчетам Б. Андреаша, появилось не менее 75 изданий «Манифеста» на 15 языках. Интересно отметить, что издания на языках народов царской России числом превосходили издания на языке оригинала – немецком (17 против 11). Во-вторых, главным образом по инициативе Энгельса было предпринято систематическое издание значительной части произведений классиков на языке оригинала. Эта работа состояла в: а) переиздании (как правило, с новыми предисловиями) давно исчезнувших с прилавков работ, что Энгельс делал с целью подчеркнуть сохранение ими своего значения; б) опубликовании работ Маркса, оставшихся необнародованными или незавершенными; в) издании новых работ Энгельса, порой включавших значительные части неизданных текстов Маркса, например «Тезисы о Фейербахе»; в этих работах Энгельс стремился дать полную и последовательную картину Марксова учения. Так, в первом случае Энгельс переиздал в виде брошюр работы Маркса «Наемный труд и капитал» (1847 – 1884), «Нищета философии» (1847 – 1884), «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» (1885), «Гражданская война во Франции» (1891) и, наконец, «Классовая борьба во Франции» (1895), а также свое «Положение рабочего класса в Англии» (1887), и некоторые другие свои работы 70-х годов. Во втором случае главными произведениями, увидевшими свет, были: II и III тома «Капитала» (1885 и 1894) и «Критика Готской программы» (1891). В третьем, помимо «Анти-Дюринга» и «Развития социализма от утопии к науке» (сокращенного варианта «Анти-Дюринга», переиздававшегося довольно много раз), были «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) и «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» (1886). К этим публикациям следует добавить многочисленные статьи Энгельса, написанные им как участником текущих политических дискуссий. За исключением «Развития социализма от утопии к науке», все эти издания выходили небольшими тиражами. Тем не менее к этим произведениям открывался доступ довольно широкой публике, и с той поры они постоянно имелись в распоряжении читателей. Именно они и образуют главную часть того, что Энгельс рассматривал как основные свои и Маркса произведения, хотя, проживи он дольше, он, вероятно, прибавил бы к ним еще некоторые другие тексты, такие, например, как «Теории прибавочной стоимости», опубликованные позже Каутским, и пересмотренный вариант «Крестьянской войны в Германии», который он сам надеялся опубликовать.

Таким образом, за некоторыми исключениями вроде текстов, написанных первоначально по-английски (часть их была переиздана под редакцией Элеоноры Маркс вскоре после смерти Энгельса), именно указанный выше материал – с учетом также переводов – поступил в распоряжение международного марксистского движения к концу XIX века. То был плод отбора и в известной степени компиляции, осуществленных Энгельсом. Скажем, «Капитал» дошел до нас не таким, каким хотел видеть его Маркс, а таким, каким, по мысли Энгельса, хотел видеть его Маркс. Последние три тома, как известно, были составлены Энгельсом – а потом Каутским – на основе незаконченных редакций, оставленных Марксом. Да и первый том представляет собой текст, окончательно обработанный Энгельсом, а не Марксом, поскольку эталонный вариант (четвертое немецкое издание 1890 года) был пересмотрен Энгельсом в свете последнего прижизненного (второго) издания, исправленного Марксом, последующих изменений, внесенных им во французское издание 1872 – 1875 годов, некоторых рукописных авторских примечаний и, наконец, определенных технических соображений второстепенного характера. (Кстати, и второе издание 1872 года, отредактированное самим Марксом, содержало существенную переработку некоторых разделов первого издания 1867 года.)

Таков, следовательно, был основной набор классических текстов, которому предстояло лечь в основу марксизма II Интернационала и таким бы он оставался, если бы многие из теоретиков и руководителей этого Интернационала (особенно в Германии) не поддерживали прямых личных контактов с Энгельсом на протяжении последних лет его жизни как в форме устных бесед, так и путем обширной переписки, которая была обнародована только после первой мировой войны. Необходимо вместе с тем заметить, что, по существу, речь шла о «законченном» цикле теоретических трудов и именно таким мыслил его себе Энгельс, который собственными работами пытался заполнить пробелы, оставленные Марксом, и осовременить уже изданные произведения. Так, при подготовке к печати «Капитала» предметом забот Энгельса было не воссоздание пути развития экономической мысли Маркса, еще не завершившегося к моменту смерти: историческая реконструкция генезиса и развития «Капитала» (включая изменения, внесенные в разные издания первого тома под редакцией самого Маркса) была предпринята на строго научной основе лишь после второй мировой войны и по сей день не может считаться завершенной. Энгельс же поставил перед собой совсем иную задачу: издать «окончательный» текст главного труда своего друга, причем такой, который бы делал излишними все предыдущие редакции.

Его краткие изложения марксизма, и в особенности знаменитейшее «Развитие социализма от утопии к науке», призваны были сделать содержание этого цикла теоретических трудов доступным для членов новых, массовых социалистических партий. Не случайно в этот период теоретики и руководители социалистических движений уделяли большое вниманием подобным популярным изложениям учения Маркса. Например, Девиль во Франции, Кафьеро в Италии, Эвелинг в Англии выпустили сокращенное изложение «Капитала», а Каутский опубликовал свое «Экономическое учение Карла Маркса». Это лишь некоторые примеры работ такого типа. Большая часть воспитательно-пропагандистских усилий молодых социалистических партий, судя по всему, в это время и впрямь направлена скорее на изготовление и распространение сочинений такого рода, нежели на издание работ, написанных непосредственно Марксом и Энгельсом. В Германии, например, средний тираж изданий «Манифеста» до 1905 года составлял только 2 тысячи экземпляров, самое большее – 3 тысячи и лишь в последующий период превысил этот потолок. Для сравнения: «Социальный переворот» Каутского (часть I) был издан в 1903 году тиражом 7 тысяч экземпляров, а в 1905 году – 21.500 экземпляров, «Христианство и социализм» Бебеля разошлось в 1898 – 1902 годах в количестве 37 тысяч экземпляров, после чего последовало издание в 1903 году 20 тысяч экземпляров; «Эрфуртская программа» партии (1891) была распространена в количестве 120 тысяч экземпляров.

Это не означает, что печатные труды классиков не читались социалистами, склонными к теоретическим размышлениям. Эти труды быстро переводились на разные языки. В Италии, например, где в 90-е годы среди интеллигенции отмечался необычайно живой интерес к марксизму, к 1900 году было выпущено практически все, что входило в цикл трудов в том виде, как он был отобран Энгельсом (за исключением последних томов «Капитала»). Издававшиеся с 1899 года под редакцией Чиккотти «Сочинения» Маркса, Энгельса и Лассаля включали в себя, помимо этого, многочисленные другие работы[301]. На английском языке к 1935 году к основному массиву классических трудов было добавлено весьма немного сверх того, что было переведено в 1913 году (зачастую, правда, недостаточно близко к тексту), главным образом по заказу чикагского издателя Чарльза Керра. Но среди тех, кто испытывал особую склонность к теории, то есть среди интеллигенции Центральной и Восточной Европы, а отчасти и среди итальянской интеллигенции, на которую марксизм действовал с большой притягательной силой, весьма высок был интерес к другим работам Маркса и Энгельса. Социал-демократическая партия Германии, которая по завещанию была владельцем «Nachlass» – литературного наследия основателей марксизма, не предпринимала никаких попыток издать их полное собрание сочинений. Не исключено даже, что она считала вредным издание или переиздание некоторых их заметок, отличавшихся особой полемической остротой, либо политических статей, написанных всецело на злобу дня. И все же наиболее эрудированные марксисты, прежде всего Каутский и Меринг в Германии, Д. Рязанов в России, взялись за издание трудов Маркса и Энгельса в большем объеме, чем тот, который, по всей очевидности, считал необходимым Энгельс. Так, Франц Меринг заново издал работы Маркса и Энгельса 40-х годов, а Рязанов в нескольких томах опубликовал работы, написанные между 1852 и 1862 годами[302]. Еще до первой мировой войны была выпущена и первая крупная порция неизданного материала: в 1913 году увидела свет переписка между Марксом и Энгельсом[303]. К этому времени Каутский уже опубликовал в несколько приемов на страницах теоретического органа СДПГ «Нойе цайт» подборку из рукописных материалов Маркса: в частности, в 1902 году – его письма к д-ру Кугельману, а в 1903 году – некоторые отрывки из того, что сегодня известно как «Экономические рукописи 1857 – 1859 годов», например незавершенное «Введение» к «К критике политической экономии». В разных странах издавались, кроме того, письма Маркса и Энгельса, адресованные их корреспондентам в этих странах, уже издававшиеся на языках этих стран или же специально относящиеся к последним; однако они лишь изредка появлялись в переводах на другие языки. Наличие печатных трудов классиков к 1914 году, пожалуй, наилучшим образом зафиксировано в библиографии, которая дана в приложении к статье «Карл Маркс» в Энциклопедическом словаре Гранат. Статью эту написал в 1914 году Ленин [См. Л: 26, 43 – 93 (библиография на с. 82 – 93)]. Если какой-то из текстов Маркса и Энгельса не был известен русским марксистам, наиболее усердным исследователям произведений классиков[304], то из этого можно заключить, что такой текст не был известен и международному движению в целом.

2. Русская революция и первые попытки издания «полного собрания»

Революция в России со многих точек зрения преобразила подход к публикации и распространению трудов классиков. Во-первых, центральная роль в работе над Марксовыми текстами перешла к поколению составителей и редакторов, которые никогда не имели личных отношений ни с Марксом, ни с Энгельсом в последние годы его жизни, как это было у людей вроде Бернштейна, Каутского и Меринга. А новая группа не испытала прямого влияния личных суждений Энгельса о трудах классиков, и ее не отягощали проблемы приличий и дипломатических условностей (как в отношении отдельных лиц, так и в связи с обстоятельствами текущей политики), что столь очевидно действовало на непосредственных литературных душеприказчиков Маркса и Энгельса. Такого рода сдвиг усиливался еще и благодаря тому, что главным центром публикации Марксовых сочинений стало теперь коммунистическое движение. Занимавшиеся этим коммунисты (особенно русские) склонны были – причем порой вполне оправданно – истолковывать пропуски и изменения, внесенные в предыдущие издания немецкой социал-демократией, как «оппортунистические» искажения. Кроме того и отчасти по этой же самой причине целью марксистов-большевиков (которые могли рассчитывать на ресурсы Советского государства) было издание всех трудов классиков, то есть Gesamtausgabe – Полного собрания сочинений.

Это влекло за собой многочисленные проблемы технического характера, две из которых стоит здесь упомянуть. Произведения Маркса и в меньшей мере Энгельса представляют собой разнородный материал: от завершенных и более или менее аккуратно изданных работ до более или менее неоконченных и временных редакций и т.д. вплоть до простых заметок на полях прочитанных ими книг. Нелегко было провести разграничительную линию между собственно «сочинениями» и заметками или предварительными набросками. Незадолго до того созданный Институт Маркса – Энгельса, возглавленный таким выдающимся знатоком Маркса, каким был Д. Рязанов, исключил из «Сочинений» в собственном смысле слова некоторые тексты, однако же принялся за их публикацию в параллельном периодическом издании «Архив Маркса и Энгельса». В собрание всех сочинений эти тексты не войдут вплоть до нового издания MEGA 70-х и последующих лет. Следует иметь в виду также другое обстоятельство. Бóльшая часть текстов с заметками Маркса и Энгельса находилась в литературном наследии Маркса и Энгельса, хранившемся у СДПГ и перевезенном после прихода Гитлера к власти в 1933 году в Международный институт социальной истории в Амстердаме. Однако переписка классиков была чрезвычайно распылена, и ее цельное издание представлялось невозможным уже потому, что во многих случаях неизвестно было даже, где искать письма. В самом деле, ряд писем Маркса и Энгельса публиковался отдельно начиная с 20-х годов – порой самими адресатами, порой же их душеприказчиками, – но, например, такой крупный и важный эпистолярный фонд, как переписка с Лафаргами, был издан только в 50-е годы[305]. Поскольку издание MEGA так и не доведено до конца, подобные проблемы вскоре утратили свой безотлагательный характер; тем не менее о них следовало упомянуть. Заслуживает также упоминания непрекращающаяся публикация материалов Маркса, извлекаемых из наиболее старых собраний документов, и прежде всего из архивов Социал-демократической партии Германии. Дело в том, что, хотя московский Институт и попытался приобрести максимальное число рукописей классиков для собственного полного собрания (единственного, какое тогда подготавливалось), но в действительности ему достались лишь фотокопии этой ценнейшей архивной коллекции, между тем как оригиналы остались на Западе.

Таким образом, 20-е годы стали свидетелями значительного прогресса в деле издания трудов классиков. Впервые самой широкой публике был обеспечен доступ к двум категориям материалов: неизданным рукописям Маркса и Энгельса и их переписке с третьими лицами. Перед исследователями открылись возможности, о которых нечего было даже помышлять до 1914 года. Однако вскоре же в ходе политических событий возникли серьезные препятствия как для публикации, так и для интерпретации этих текстов. Торжество нацизма в 1933 году привело к разгрому западного (немецкого) центра марксистских исследований и на многие годы задержало распространение интерпретаций, основывавшихся на проводившихся здесь изысканиях. Достаточно привести один пример: монументальная биография Энгельса, написанная Густавом Майером, – труд, отмеченный колоссальной эрудицией, – смогла увидеть свет лишь в 1934 году в Голландии в эмигрантском издании и оставалась практически неизвестной послевоенному молодому поколению марксистов в Западной Германии вплоть до 70-х годов. Сами по себе многие новые издания Марксовых текстов вовсе не были «марксистскими раритетами» (как значилось в заглавии одного из сборников, выпущенных в 20-е годы)[306], однако благодаря стечению обстоятельств они неизбежно становились раритетами. В России сталинский режим произвел перетряску Института Маркса – Энгельса – особенно после изгнания из него и последующего ареста Рязанова – и положил конец выпуску MEGA на немецком языке. Впрочем, несмотря на трагическую дань репрессиям, издательская работа частично продолжалась. Возникло, однако, еще одно препятствие, в известном смысле даже более серьезное. С утверждением того, что можно назвать ортодоксальной сталинской интерпретацией марксизма, официально провозглашенной в «Кратком курсе истории ВКП(б)» в 1938 году, некоторые произведения Маркса стали выглядеть подозрительными, а их публикация создавала щекотливые проблемы. В особенности это относилось к его ранним работам[307]. Наконец, Советский Союз оказался втянутым в войну, и это также имело тяжелые последствия для издания трудов Маркса. Великолепное издание «Экономических рукописей 1857 – 1859 годов», опубликованных в Москве в 1939 – 1941 годах оставалось практически неизвестным (несмотря даже на то, что несколько экземпляров попали в Соединенные Штаты) вплоть до переиздания их в Восточном Берлине в 1953 году.

Третье изменение, привнесенное в дело публикации трудов классиков после 1917 года, касалось их распространения. Как уже упоминалось, до 1914 года массовые социал-демократические партии не предпринимали никаких сколько-нибудь серьезных попыток ознакомить своих членов с работами Маркса и Энгельса (пожалуй, за исключением «Развития социализма от утопии к науке» и в меньшей мере «Манифеста Коммунистической партии»). Первый том «Капитала» переиздавался нередко – в Германии десять раз с 1903 по 1922 год, – но совершенно очевидно, что для широкой публики он оставался нелегким чтением. Многие покупавшие его, по всей вероятности, довольствовались тем, что Маркс красовался на их книжной полке как явное свидетельство научно доказанной неизбежности социализма. Разумеется, небольшие политические организации, состоящие из интеллигентов, профессиональных революционеров или тех чересчур восторженных активистов, которые так любят объединяться в марксистские секты, требовали от своих членов более серьезных усилий. Поэтому за период с 1848 по 1918 год стараниями относительно мелких марксистских групп и партий в англосаксонских странах было отпечатано 34 издания «Манифеста» на английском языке; на французском языке – для сравнения – вышло 26 изданий, на немецком – 55, по заказу крупных партий немецкоязычных стран.

Между тем, однако, международное коммунистическое движение уделяло большое внимание марксистскому воспитанию своих членов и теперь уже не полагалось на краткие изложения основных теоретических трудов классиков. Первостепенное значение приобрели отбор и распространение их подлинных текстов. Стимулом к распространению текстов служила все более заметная тенденция опираться в политической полемике на авторитет классиков марксизма – тенденция, которая уже на протяжении многих лет отличала некоторые отряды марксистского движения, особенно в России, – хотя с течением времени коммунистическое движение стало куда чаще обращаться к Ленину и Сталину, нежели к Марксу и Энгельсу. В свою очередь наличие большого количества доступных изданий, несомненно, изменило положение тех, кто стремился к изучению марксизма. Это изменение коснулось по крайней мере всех тех стран, где печатание произведений Маркса и Энгельса было разрешено: ведь с 1933 по 1944 год географическое пространство, в пределах которого это было возможно, резко сократилось.

3. Неизданные произведения

Среди остававшихся неизданными рукописей Маркса работы 40-х годов приобрели довольно большую известность еще до 1939 года. И «Немецкая идеология», и «Экономическо-философские рукописи 1844 года» были опубликованы в 1932 году (правда, их полного перевода на другие языки пришлось ждать довольно долго). Здесь нет возможности рассматривать их значение; заметим лишь мимоходом, что послевоенные дискуссии среди марксистов в значительной мере вращались вокруг интерпретации этих юношеских работ и что, наоборот, участники дискуссии, предшествовавшей 1932 году, почти полностью игнорировали их. Второй крупный цикл неизданных рукописей составили подготовительные материалы к «Капиталу». Как уже было сказано, обширный круг статей и заметок – «Экономические рукописи 1857 – 1859 годов» – продолжал оставаться неизвестным еще дольше, поскольку их первая реально получившая распространение публикация относится к 1953 году, а первый – удовлетворительный – перевод на иностранный язык появился лишь в конце 50-х годов. Вплоть до 60-х годов эти рукописи не играли значительной роли в международных дискуссиях марксистов, а если и фигурировали в них, то не целиком, а главным образом представленные лишь исторической частью работы, которая была издана отдельно под заголовком «Формы, предшествующие капиталистическому производству» и довольно быстро переведена на другие языки (в 1956 году – на итальянский, в 1964 году – на английский). Обнародование этого текста снова, как и в случае с изданием других неопубликованных произведений, вынудило большинство марксистов, которые до этого не знали об их существовании, к основательному переосмыслению трудов Маркса. Некоторые главы, найденные в огромной массе записей и набросков к «Капиталу» и не вошедшие в окончательный вариант работы, стали появляться в печати еще позже и с бóльшими перерывами. Такова была, скажем, судьба проектировавшейся главы шестой первого тома («Результаты непосредственного процесса производства»): опубликованная впервые в «Архиве Маркса и Энгельса» в 1933 году, она стала серьезно рассматриваться лишь к концу 60-х годов и была переведена на итальянский язык в 1969 году, а на английский – лишь в 1976 году. Впрочем, часть такого материала остается неизданной и по сей день.

Третьей из наиболее важных неизданных рукописей была «Диалектика природы» Энгельса; она была опубликована относительно рано, в 1925 году, вместе с другими заметками Энгельса в «Архиве Маркса и Энгельса». В проект MEGA эта работа не была включена, что объяснялось, по всей вероятности, тем отмеченным Рязановым фактом, что многие соображения Энгельса о естествознании – относящиеся к 70-м годам XIX века – безнадежно устарели. Но эта работа отлично вписывалась в то «сциентистское» направление марксизма, которое, будучи уже широко распространено в России, получило новый толчок в сталинскую эпоху. Благодаря этому «Диалектика природы» довольно быстро стала расходиться в 30-е годы – тем более что Сталин цитировал ее в своем «Кратком курсе» 1938 года[308] – и таким образом оказала определенное влияние на ученых-марксистов, число которых именно в эти годы активно росло.

Что касается переписки Маркса и Энгельса с третьими лицами, составлявшей, пожалуй, наиболее крупный однородный блок неизданных Марксовых материалов, если не считать записей и заметок, то до 1914 года из нее было обнародовано очень мало. Письма публиковались порой в периодической печати, порой в виде сборников или подборок писем отдельным адресатам, наподобие «Писем и выдержек из писем Иог. Фил. Беккера, Иос. Дицгена, Фридриха Энгельса, Карла Маркса, А. и Ф.А. Зорге и других» («Briefe und Auszüge aus Briefen von Joh. Phil. Becker, Jos. Dietzgen, Friedrich Engels, Karl Marx und A. an F.A. Sorge und andere». Stuttgart, 1906). Многочисленные аналогичные сборники выходили после 1917 года – особенно письма Бернштейну (на русском языке – в 1924 году, на немецком – в 1925 году), Бебелю, Либкнехту, Каутскому и другим (на русском – в 1932 году, на немецком, в Ленинграде, – в 1933 году), однако до русского собрания сочинений 1934 – 1946 годов (тт. XXV – XXIX) и немецкого 1956 – 1968 годов не было выпущено ни одного полного собрания писем. Как мы уже отмечали, некоторые из наиболее важных собраний писем увидели свет лишь в конце 50-х годов, и обнародование переписки по сей день не может считаться законченным. Тем не менее тексты, которыми располагал к 1933 году московский Институт, представляли собой весьма крупное собрание писем, которые ранее распространялись главным образом в переводах и адаптациях переписки, изданных к началу 30-х годов.

Как бы то ни было, в связи с «официальным» изданием этих писем представляется необходимым сделать одно замечание. Письма эти рассматривались не столько как переписка (за исключением разве что корреспонденции между Марксом и Энгельсом), сколько скорей как составная часть классических работ. Письма корреспондентов Маркса и Энгельса поэтому, как правило, исключались из официальных коммунистических собраний сочинений, хотя некоторые отдельные сборники, составленные главным образом корреспондентами Маркса и Энгельса либо их душеприказчиками (например, Каутским или Виктором Адлером), включали письма и той и другой стороны. Переписка Энгельса с Лафаргами была, по-видимому, первой, опубликованной (в 1956 – 1959 годах) по инициативе коммунистов, где содержались обе части корреспонденции. Она открывает, следовательно, новую фазу в изучении этой группы Марксовых текстов. Следует, кроме того, иметь в виду, что, поскольку вплоть до 70-х годов при подготовке к печати собрания сочинений преобладала практика раздельной публикации переписки между Марксом и Энгельсом и их переписки с третьими лицами, строго хронологическое исследование данных писем по-прежнему остается сравнительно трудным делом.

4. Заметки и подготовительные материалы

Как уже было сказано, в деле публикации и перевода произведений Маркса и Энгельса в значительно более полной, чем прежде, форме заметные успехи были достигнуты после второй мировой войны, и особенно после смерти Сталина. В начале 70-х годов можно было утверждать, что, за исключением вновь обнаруженных рукописей или писем, громадное большинство выявленных произведений изданы на языке оригинала, хотя они и не всегда доступны широкой публике. В собрания в растущей мере включались также подготовительные материалы – заметки при чтении, записи разного рода и т.д. Хотя такой материал носит крайне незаконченный характер, его все чаще начинают рассматривать наряду с «трудами» и в качестве таковых включать в собрания сочинений. Следует отметить в первую очередь, что это отражает стремление ко все более тщательному анализу и интерпретации подобных материалов с целью выявления в них оригинальных направлений мысли Маркса, особенно по таким темам, по которым он сам ничего не публиковал; примером может служить «Конспект книги Льюиса Г. Моргана „Древнее общество“», опубликованный Л. Крейдером[309]. Подобный подход, пожалуй, правомерно рассматривать как начало новой и многообещающей фазы в изучении Марксовых текстов. В этом убеждает также исследовательская работа по публикаций набросков и вариантов, например черновиков «Гражданской войны во Франции» или набросков знаменитого письма Вере Засулич в 1881 году. Такое развитие фактически было неизбежным, поскольку многие новые важнейшие тексты, например «Экономические рукописи 1857 – 1859 годов», сами по себе представляли собой собрание заметок и набросков, не предназначавшихся для печати в том виде, в каком они дошли до нас. Тем временем значительно продвинулось вперед научное сличение различных вариантов текста, в частности в результате переиздания в Японии оригинала первой главы первого тома «Капитала» (издания 1867 года), существенно переделанного Марксом для последующих изданий[310].

По-видимому, можно утверждать, что в марксологических изысканиях, особенно после 60-х годов, все чаще наблюдается тенденция к выявлению в наследии Маркса и Энгельса не столько совокупности «окончательных» и завершенных текстов, излагающих марксистскую теорию, сколько мыслительного процесса и его развития. Кроме того, все чаще отбрасывается идея о том, что произведения Маркса и Энгельса – это прежде всего неразделимые компоненты марксизма как некоего целого; напротив, анализу подвергаются различия, а порой и расхождения между двумя соратниками, хотя они сотрудничали друг с другом на протяжении всей жизни. Нас здесь не интересует, до какой степени это подчас может приводить к преувеличению таких различий: постепенный, начавшийся с середины 50-х годов упадок марксизма как формально-догматической системы со всей очевидностью стимулировал эти новые тенденции в сфере марксологических исследований, даже если иной раз, возможно, и подтолкнул некоторых авторов пуститься на поиски авторитетных высказываний в поддержку альтернативных – и иногда не менее догматических – версий «марксизма» в менее изученных, недавно опубликованных и увидевших свет работах Маркса.

5. Переводы

Упадок догматического марксизма привел к растущему разрыву между теми странами, в которых правят называющие себя марксистскими политические партии с их официальными, более или менее монолитными доктринами, и остальным миром, где сосуществуют многие партии, группы и течения марксистского толка, – разрыву, породившему во многих отношениях новую ситуацию. Марксистские партии II Интернационала до 1914 года, даже стремясь к выработке ортодоксального толкования доктрины (с тем чтобы ее можно было противопоставить атакам как оправа, со стороны «ревизионистов», так и слева, со стороны анархо-синдикалистов), соглашались с плюрализмом интерпретаций, да, впрочем, и не в состоянии были воспрепятствовать ему, даже если бы захотели. Никто в Социал-демократической партии Германии не считал странным тот факт, что архиревизионист Эдуард Бернштейн в 1913 году издал переписку Маркса и Энгельса, хотя Ленин и обнаруживал следы «оппортунизма» в его редакторских суждениях. В 20-е годы социал-демократический и коммунистический марксизм сосуществовали даже несмотря на то, что после основания Института Маркса – Энгельса центральная роль в деле издания классиков все более переходила к коммунистам. Попутно можно заметить, что положение и по сей день остается таким: несмотря на предпринимающиеся с 60-х годов попытки издавать избранные сочинения классиков (например, попытки, предпринятые М. Рюбелем во Франции и Бенедиктом Каутским в Германии), основными изданиями, без которых немыслимы никакие другие (включая многочисленные переводы), продолжают оставаться издания, базирующиеся на первом и втором изданиях MEGA и собраниях сочинений, вышедших в Москве (а после 1945 года также в Восточном Берлине). После 1933 года большинство марксистов как внутри, так и вне СССР были практически привязаны к коммунистическим партиям, поскольку разного рода «раскольникам» и «еретикам» в коммунистическом движении не удавалось собрать сколько-нибудь многочисленные группы сторонников. В рядах же социал-демократических партий – даже, если абстрагироваться от почти полного уничтожения немецкой и австрийской партий в 1933 – 1934 годах – марксизм все больше отходил на задний план и верх брали позиции, откровенно враждебные ортодоксальному учению классиков (если только такая трансформация не произошла еще раньше). После 1945 года такие партии, за немногими исключениями, считали себя марксистскими разве что только в историческом смысле. Лишь ретроспективно и в свете марксистского плюрализма 60-х и 70-х годов получил признание плюралистский характер марксистской литературы в период между двумя войнами и систематически предпринимались попытки – особенно в Германии с середины 60-х годов – публиковать или переиздавать работы того периода.

Таким образом, на протяжении примерно четверти века между марксизмом коммунистических партий за пределами Советского Союза (а в численном отношении это означает большинство марксистов) и марксизмом в СССР не было существенных различий или по крайней мере таким различиям не давали проявиться открыто. Положение стало постепенно, но все более быстро меняться после 1956 года. Дело не только в том, что в результате разрыва между СССР и Китаем вместо одного ортодоксального учения возникли два. Дело также и в том, что коммунистические партии, не стоящие у власти, вынуждены были вступить в спор с соперничающими марксистскими группировками, которые были теперь в состоянии собрать куда больше сторонников, по крайней мере среди интеллигенции (то есть читателей Марксовых текстов). Одновременно в различных западных коммунистических партиях значительно расширились пределы свободы внутрипартийных теоретических дискуссий, по крайней мере в том, что касается вопросов марксистского учения. Вследствие этого все более четким становилось расхождение между странами, где марксизм исповедуется как официальная, тесно связанная с функциями правления доктрина, диктующая одну-единственную безапелляционную версию того, «чему учит марксизм» по любому вопросу, и всеми другими странами.

Мерилом для оценки масштабов подобных расхождений может служить то, как та и другая стороны подходят к биографиям основателей марксизма. В первой группе стран если этот подход и не целиком агиографичен, то, во всяком случае, он характеризуется отказом принимать во внимание те стороны их жизни и деятельности, которые могли бы представить их не в самом выгодном свете. Ситуация эта, впрочем, не нова, мы можем проследить ее уже в первой фазе написания ортодоксальных биографий Маркса в Германии до 1914 года, например в почти официальной «Жизни Карла Маркса» Франца Меринга. Возможно, об этом еще лучше свидетельствует логика купюр и опущений, произведенных при издании переписки Маркса и Энгельса. Во второй группе стран марксисты и биографы Маркса открыто разбирают все события его жизни, в том числе и такие, которые выставляют его не в самом лучшем свете. После 1956 года расхождения такого типа все более характерны для изучения истории марксизма и истории Марксовых текстов.

Остается кратко рассмотреть вопрос о распространении произведений классиков. Здесь опять-таки существенно важно подчеркнуть значение периода «монолитной» коммунистической ортодоксии, который был также периодом систематического распространения текстов, написанных основателями марксизма. Распространение это шло в основном в четырех формах: издание отдельных произведений Маркса и Энгельса, обычно в виде различных серий – как крупных работ, так и работ меньшего объема; печатание избранных произведений или сборников; публикация антологий по тем или иным специальным вопросам и, наконец, компиляции и переложения марксистской теории, насыщенные цитатами из классиков. Излишне напоминать, что в упомянутый период в число «классиков», помимо Маркса и Энгельса, входили Ленин и позже Сталин; за исключением Плеханова, ни один другой автор-марксист, по крайней мере с 20-х годов, не удостаивался звания «классика» в международном масштабе.

Отдельные произведения издавались более скромными сериями под такими названиями, как «Основы коммунизма» («Eléments du communisme») или «Библиотечка марксиста» («Piccola biblioteca marxista»), примером для которых, по всей вероятности, послужили «Книги по основам коммунизма» («Elementarbücher des Kommunismus») – новаторская серия, выходившая в Германии до прихода к власти нацистов; в такие серии включались обычно: «Манифест Коммунистической партии», «Развитие социализма от утопии к науке», «Заработная плата, цена и прибыль», «Наемный труд и капитал», «Гражданская война во Франции» и сборники работ, наиболее соответствующих требованиям момента (например, в 30-е годы это были полемические выступления Маркса и Энгельса против анархистов). Более крупные произведения тоже, как правило, печатались в рамках издательских серий типа «Марксистско-ленинская библиотека» («The marxist-leninist Library») или «Классики марксизма» («I classici del marxismo»). Каталог одной серии, выпущенной накануне войны в Англии, может служить образцом содержания такого рода подборок. Она включала в себя (помимо произведений, принадлежащих другим авторам): «Анти-Дюринг», «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», «Письма к Кугельману», «Классовая борьба во Франции», «Гражданская война во Франции», «Революция и контрреволюция в Германии», «К жилищному вопросу» Энгельса, «Нищета философии», выборочные места из переписки между Марксом и Энгельсом, «Критика Готской программы», «„Капитал“ Маркса» Энгельса и сокращенный вариант «Немецкой идеологии». Первый том «Капитала» печатался теперь целиком, а не в сокращенных вариантах или пересказах, столь популярных в эпоху II Интернационала. До конца 30-х годов, по-видимому, не было попыток издания избранных произведений Маркса и Энгельса. В Москве такое издание вышло сначала в двух, потом в грех томах; после войны оно было переведено на несколько иностранных языков. Вплоть до выхода Сочинений (1956 – 1968) со стороны коммунистов, насколько можно судить, не было никаких попыток выпустить аналогичное издание на ином языке, помимо русского, прежде чем завершится работа над изданием MEGA. Французское издание было предпринято лишь в 60-е годы, итальянское – в 1972 году, английское – в 1975 году; причина этого, без сомнения, заключалась в объеме и трудностях переводческой работы. О важности, которую приобрело распространение марксистских текстов, может свидетельствовать тот факт, что руководитель такого масштаба, как Пальмиро Тольятти, фигурирует как переводчик многочисленных итальянских изданий этих произведений.

Чрезвычайно распространенными в 30-е годы были антологии марксистских текстов на различные темы, подсказанные как соответствующими русскими изданиями, так и злободневными вопросами той или иной страны или региона: Маркс и Энгельс об Англии, Маркс и Энгельс о литературе и искусстве, Маркс и Энгельс об Индии, Китае, Испании и т.д. Среди сжатых переложений, несомненно, самым авторитетным тогда был второй параграф главы четвертой «Краткого курса истории ВКП(б)», приписываемый самому Сталину. Это сочинение приобрело большое влияние, особенно в тех странах, где классики мало издавались, причем не только потому, что коммунистам вменялось в обязанность штудировать его, но и потому, что простое и ясное изложение делало его в высшей степени действенным учебником. Невозможно переоценить его влияние на марксистов в 1938 – 1956 годах, и прежде всего в Восточной Европе после 1945 года.

В 60-е годы, особенно с ростом массы студентов и вообще интеллигенции, интересующейся марксизмом, с образованием марксистских или промарксистских движений вне коммунистических партий распространение классиков перестало быть своего рода монополией СССР и компартий. Теперь уже обыкновенные коммерческие издательства все активнее заполняли рынок такими публикациями, причем независимо от того, побуждали ли их к этому марксисты или сочувствующие марксизму люди в их редакции. Увеличилось также число и разнообразие левых издательств. Разумеется, в определенной мере это было следствием того факта, что Маркс теперь повсеместно расценивался как «классик» не только в политическом, но и в более широком смысле слова, как автор, с которым должен быть знаком любой читатель, обладающий средним уровнем образования и культуры, независимо от своих идеологических позиций. Так, во Франции «Капитал» вошел в такую серию классических произведений, как «Плеяда», а в Англии давно уже был издан в серии «Эврименз лайбрери». Новый интерес к марксизму не ограничивался уже обычным перечнем наиболее популярных работ: в 60-е годы такие произведения, как «К критике гегелевской философии права», «Святое семейство», докторская диссертация Маркса, «Экономическо-философские рукописи 1844 года» и «Немецкая идеология», появились на книжном рынке даже в тех странах, которые раньше отнюдь не принадлежали к авангарду в деле изучения марксизма, скажем в Испании. Впервые некоторые произведения Маркса оказались переведенными на другие языки не по инициативе коммунистов, например перевод на французский, итальянский, испанский и английский языки «Экономических рукописей 1857 – 1859 годов» (соответственно в 1967 – 1968, 1968 – 1970, 1973 годах).

Несколько слов о географическом распространении классических Марксовых текстов. Некоторые наиболее известные произведения широко переводились и до Октябрьской революции. В период между 1848 и 1918 годами «Манифест Коммунистической партии» выходил (помимо 54 изданий на немецком языке) на трех десятках языков, в числе которых три японских издания и одно китайское (хотя практически основу китайского марксизма всегда составляла работа Каутского «Экономическое учение Карла Маркса»). Многочисленными были переводы на основные западноевропейские языки: 26 французских, 34 английских, 11 итальянских изданий, между тем как Иберийский полуостров сильно отставал: одно-единственное португальское издание и 6 испанских, считая также латиноамериканские. Широко представлены в этом перечне языки народов царской России: наряду с безусловно преобладающим русским языком (70 изданий) здесь присутствуют и польский (11 изданий), украинский (5), финский (6), идиш (7), грузинский (4), армянский (2). Языки стран Северной Европы представлены относительно скромно, особенно если учесть уровень грамотности в этих странах: 6 датских изданий, 5 шведских, 2 норвежских. Центральная и Юго-Восточная Европа отличаются неравномерностью: от 9 венгерских изданий, 8 чешских и 7 болгарских до 1 словацкого и 1 словенского, между тем как Восточное Средиземноморье вообще отсутствует, если исключить 1 издание на ретороманском языке, выпущенное, вероятно, в Салониках. В полную противоположность этому первый том «Капитала» был переведен на все основные литературные европейские языки еще при жизни Энгельса: русский, французский, датский, итальянский, английский, голландский и польский; на испанском вышел неполный перевод. До Октябрьской революции «Капитал» был переведен также на болгарский (1910), чешский (1913 – 1915), эстонский (1910 – 1914), финский (1913) и идиш (1917).

Были в Западной Европе и свои опоздавшие: на норвежском языке «Капитал» был выпущен лишь в 1930 – 1931 годах (вероятно, потому что образованные люди могли свободно пользоваться датским переводом); на португальском – первое, неполное издание появилось в 1962 году. В период между двумя войнами «Капитал» проник и в Юго-Восточную Европу, хотя и в неполных изданиях: в Венгрию (1921), Грецию (1927) и Сербию (1933 – 1934). Нет свидетельств о попытках его сколько-нибудь широких переводов в этот период на языки народов СССР, за исключением украинского (1925). Перевод на литовский был опубликован в 1920 году в независимой Литве, но то был лишь запоздалый отзвук мощного распространения, марксизма в Российской империи. В этот период вместе с тем «Капитал» впервые проник за пределы западного мира (исключая Соединенные Штаты): его переводы были изданы в Аргентине (1918), Японии (1920), Китае (1930 – 1933), Аравии (1939). Можно с уверенностью утверждать, что такой рост вширь был тесно связан с воздействием русской революции.

Начиная с 1945 года «Капитал» с большим размахом переводится в странах с коммунистическим правлением (на румынский – в 1947 году, македонский – 1953, словацкий – 1955, корейский – 1955 – 1956, словенский – 1961, вьетнамский – 1961 – 1962, испанский – на Кубе – в 1962 году). Странно, что систематический перевод на языки народов СССР был предпринят только начиная с 1952 года (белорусский, армянский, грузинский, узбекский, азербайджанский, литовский, некоторые угро-финские, туркменский и казахский языки). Единственным другим примером резкого расширения лингвистического ареала распространения «Капитала» служит независимая Индия – издания на маратхи, хинди и бенгали, предпринятые в 50 – 60-е годы. Вместе с тем широкое распространение некоторых международных языков (испанского – в Латинской Америке, арабского – в исламском мире, английского и французского) скрывает действительную степень географического распространения марксистских текстов. И все же даже в конце 70-х годов можно было утверждать, что произведения Маркса и Энгельса пока недоступны в странах без письменных языков, составляющих немалую часть несоциалистического мира (за исключением Европы и Латинской Америки). Здесь нет возможности рассмотреть вопрос о том, в какой степени печатные тексты реально распространены и доступны массам, хотя можно обоснованно предположить, что там, где они не запрещены правительствами, они свободно циркулируют в школах и высших учебных заведениях, а стало быть, вообще среди образованной публики во всех частях света в гораздо более широкой степени, чем прежде. В какой мере эти тексты читаются и приобретаются людьми, не принадлежащими к этим кругам, трудно точно определить: ответ на этот вопрос потребовал бы проведения широких исследований, которые пока не предпринимались.