Маршал Конев: мастер окружений

Глава первая Начало жизненного пути

28 декабря 1897 года в селе Лодейно, что на севере Русской земли — в Вологодской губернии, в семье крестьянина Степана Ивановича Конева родился сын. В тот же день умерла мать новорожденного Евдокия Степановна. Воспитательницей Ивана, как назвали будущего полководца, стала сестра его отца Клавдия.

Нелегким было детство Ивана Конева. С шести лет он научился помогать старшим. В страдную пору, когда все взрослые уходили на сенокос или на другие полевые работы, его оставляли домовничать. Вскоре ему пришлось взяться и за настоящую работу — отцу потребовалась помощь при вывозке бревен с лесосек. Тем не менее Конев успешно закончил церковно-приходскую школу и земское училище. А когда мальчику исполнилось двенадцать лет, он ушел на заработки, или, как тогда говорили, «в люди».

Работая на вырубке и сплаве леса в Архангельской и Вологодской губерниях, подросток пытливо вникал в окружающий мир, с увлечением читал все, что попадалось под руку, но особенно нравились ему книги о великих полководцах прошлого, войнах и восстаниях в Древнем Риме, о боях гарибальдийцев в далекой Италии, славных победах русской армии.

Грянула Первая мировая война. В тяжелых боях русская армия несла огромные потери, требуя все новых и новых пополнений. Весной 1916 года и Конев получил от воинского начальника повестку. Почти неделю команда новобранцев добиралась до Вологды, а оттуда была направлена в запасный полк в Моршанск. Грамотный, хорошо физически развитый Иван Конев обратил на себя внимание командиров, и его отобрали в учебную артиллерийскую команду, готовившую младший командный — унтер-офицерский состав для артиллерийских частей.

Военное дело увлекло крестьянского парня. Он старался как можно лучше изучить устройство орудия и боеприпасов, освоить работу всех орудийных номеров, и особенно наводчика, интересовался подготовкой исходных данных для стрельбы, хотя это и не входило в программу подготовки. Приближалось время выпуска и отправки на фронт, но Конев попал в Москву. Февральская революция застала солдата-фейерверкера в резервной тяжелой артиллерийской бригаде, стоявшей на Ходынском поле — обширном пустыре, служившем учебным плацем для войск Московского гарнизона.

Летом 1917 года Временное правительство начало спешно готовить наступление на Юго-Западном фронте. Дивизион, в котором служил Конев, погрузили в эшелон и направили в Тернополь. Однако принять участие в боях дивизиону не пришлось. Когда он прибыл на место назначения, то плохо подготовленное и обеспеченное наступление уже закончилось провалом.

В армии усилился рост антивоенных настроений. В солдатских комитетах день ото дня росло влияние большевиков. Младший унтер-офицер Иван Конев становится доверенным лицом своих сослуживцев в солдатском комитете дивизиона тяжелых орудий особого назначения. Это по существу было его первое политическое крещение. Война заставила его, как и многих других, задуматься над тем, что ускользало от внимания в мирные дни, многое увидеть и переоценить.

Октябрь 1917 года Иван Конев встретил на фронте, в окопах, а в январе 1918 года, после демобилизации из армии, он решил вернуться в родные края. С большим трудом втиснулся в вагон, забитый демобилизованными солдатами-фронтовиками. Шел оживленный разговор о затянувшейся войне, о муках окопной жизни, о насущных вопросах мирного времени. В Никольском, уездном центре Вологодской губернии, демобилизованных встречали односельчане. Со слезами радости на глазах бросились к Ивану тетка Клавдия и сестра Мария. Отец в это время работал далеко от родного села, и с ним Ивану Степановичу удалось встретиться лишь через пять лет. Несколько в стороне от них стоял дядька Григорий. Его трудно было узнать — участник Брусиловского прорыва, кавалер четырех Георгиев выглядел больным и очень постаревшим…

15(28) января 1918 года Совет Народных Комиссаров (СНК) принял декрет об образовании Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА), а 18 февраля германские войска предприняли наступление против Советской России. В это же время Конев вступает в РКП(б), избирается в состав исполкома и назначается военным комиссаром Никольского уезда. Во главе отряда добровольцев молодой офицер принял участие в первых серьезных боевых стычках с противниками большевистской власти, что стало для него суровым испытанием на твердость. Уже тогда проявилось его умение не только командовать, управлять боем, но и влиять на человеческие сердца.

В стране в те дни шла напряженная работа по перестройке и укреплению новых вооруженных сил. Создавались военные округа. Самый большой из них — Ярославский — вместил в себя территорию от Белого моря до Верхней Волги. Когда Высший военный совет летом 1918 года обратился к Председателю ВЦИК Свердлову с просьбой выдвинуть кандидатуру на пост военного комиссара округа, тот назвал Михаила Васильевича Фрунзе. Так судьба свела Конева с человеком, военный талант и организаторские способности которого стали высоким примером для окружающих. Громоздкий аппарат Ярославского военного округа под руководством М. В. Фрунзе заработал более четко.

Большую помощь в организационно-мобилизационной работе оказывал военный руководитель округа Федор Федорович Новицкий, участник Первой мировой войны, в прошлом генерал армии. Тогда же состоялось знакомство Ивана Конева с Дмитрием Фурмановым — секретарем губкома, руководителем политических агитаторов округа. «Дмитрий был одним из тех, кому хотелось подражать», — отмечал спустя годы Конев, вспоминая свою встречу с будущим комиссаром Чапаевской дивизии, начальником политотдела Туркестанского фронта, комиссаром Красного десанта на Кубани, автором книг «Чапаев» и «Мятеж».

На основании декрета СНК в округе проводилась первая в стране мобилизация. Активное участие принял в ней и военком Конев. Под его руководством налаживался учет, проводилась регистрация призывников. Создавались приемные и медицинские комиссии, развертывались мобилизационные пункты. Издавались воззвания. Нередко возникали сложности в размещении мобилизованных, в организации разъяснительной работы. Много сил и внимания работники военкомата уделяли организации всеобщего военного обучения населения.

Летом 1918 года Советская Республика оказалась в огненном кольце фронтов. Войска Антанты высадились в Мурманске, японцы — во Владивостоке. Германские соединения вопреки Брестскому договору оккупировали Крым, заняли Ростов-на-Дону, где помогли оформиться Всевеликому войску Донскому во главе с бывшим командиром казачьего корпуса атаманом П. Н. Красновым. Антибольшевистские восстания вспыхнули в Поволжье, на Южном Урале, Северном Кавказе, в Закаспийской и Семиреченской областях. Баку заняли английские войска. Генерал А. И. Деникин вел на Кубань добровольческую офицерскую армию.

Иван Конев рвется на фронт. Он пишет рапорты по команде — один за другим. Наконец его вызвал Фрунзе. Михаил Васильевич внимательно посмотрел на своего молодого подчиненного, по-военному подтянутого, не по годам сурового. «Просьбу Вашу, товарищ Конев, удовлетворим. Поедете на фронт. Формируйте отряд земляков. Желаю успеха!»

Попасть на фронт отряду Конева, однако, в те дни не удалось. В Костромской губернии, крупнейшей области российского Нечерноземья, вспыхнул крупный мятеж. Мятежники срывали хлебозаготовки, разгоняли Советы, убивали коммунистов и сельских активистов. Прибывший из Ярославля ответственный сотрудник ВЧК Д. Г. Евсеев приказал Коневу выгрузиться на станции Буй из эшелона и немедленно выступить в леса Нерехтинского уезда. Попытка командира доказать, что отряд предназначен для фронта, не увенчалась успехом.

«Здесь сейчас тоже фронт, товарищ Конев, — твердо сказал Евсеев. — По нашим данным, только в европейской части РСФСР начались мятежи более чем в десяти районах. Опасность для страны чрезвычайная. Так что у вашего отряда задача ответственная и сложная».

В первых числах сентября 1918 года Конева вызвал командир полка и вручил ему пакет, в котором был приказ командующего армией о назначении Конева комиссаром бронепоезда № 102.

Итак, сбылась мечта. Вот он, красавец бронепоезд: на нем четыре орудия, двенадцать пулеметов. Команда — шестьдесят человек — в основном матросы Балтийского флота, рабочие Урала. Настоящая броневая крепость на колесах. Командир бронепоезда С. Н. Иванов в прошлом служил командиром одной из артиллерийских батарей Кронштадта. В ночь на 5 сентября была получена первая боевая задача — поддержать огнем части армии, атакующие сильный опорный пункт белых. Вот тогда впервые и ощутила команда бронепоезда силу своего оружия.

День за днем в боях. Восточный фронт. 3-я, а затем 5-я армии. Бугульма, Уфа, Челябинск, Курган, Омск — таков боевой путь бронепоезда № 102. За ним среди личного состава армий закрепилась хорошая боевая слава. Красноармейцы любовно называли его «Грозный».

Командование противника выделяет против бронепоезда специальные группы охотников. Разбираются рельсы. Устраиваются артиллерийские засады. Тогда у комиссара возникла мысль — создать небольшой отряд в составе взвода конной разведки и двух стрелковых взводов. Командир бронепоезда поддержал Конева. Отряд назвали десантным. Он вел разведку, уничтожал мелкие группы врага, встречавшиеся на пути движения бронепоезда. В отряд комиссар отобрал наиболее подготовленных и храбрых бойцов. Принимал он и личное участие в вылазках. В одной из них судьба свела его с крестьянской девушкой Аней, ставшей впоследствии его женой. Многим обязан ей Иван Конев, и прежде всего тем, что уберегла она его, тяжело заболевшего тифом, от смерти…

18 ноября 1918 года в Омске устанавливается военная диктатура адмирала Колчака, объявившего себя Верховным правителем и верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России. В кратчайший срок в Сибири с помощью Антанты формируется армия, насчитывавшая 400 тыс. человек. Союзные державы шлют «верховному правителю» винтовки, танки, бронепоезда, самолеты. «…Благородная Англия и прекрасная Франция дружески протянули нам свои руки братской помощи…» — подчеркивал в те дни Колчак[1].

В сложившейся обстановке необходимо было разгромить белогвардейские армии до их соединения с интервентами, а затем нанести поражение войскам Антанты. 26 ноября ЦК РКП(б) принял постановление, в котором потребовал развернуть наступление на всех фронтах, в том числе и на Восточном. В декабре 1918 года освобождается Уфа, в январе 1919 года — Оренбург и Уральск. Однако весной 1919 года положение на Восточном фронте осложнилось. В начале марта войска Колчака в составе Западной, Сибирской, Оренбургской и Уральской армий, а также Южной армейской группы перешли в наступление, нанося главный удар в направлении Уфа — Самара. Тогда же при поддержке японских интервентов атаманом Забайкальского казачьего войска объявил себя есаул Семенов. На японские и французские деньги он сформировал так называемый «Особый маньчжурский отряд», установив кровавый режим военной диктатуры и массовых расстрелов. Активизировали свою деятельность и казаки под командованием атамана Дутова.

28 апреля Восточный фронт, получив более 100 тысяч человек пополнения, перешел в контрнаступление. Красноармейцы разбили колчаковские армии, продвинулись на 350–400 км, вышли к предгорьям Урала. 21 июня началось общее наступление войск Восточного фронта с целью полной ликвидации белогвардейских войск Колчака, освобождения Урала и Сибири. Смелыми рейдами в тыл врага, внезапными ночными огневыми налетами на гарнизоны противника прославился и бронепоезд «Грозный». Большая заслуга в его боевых делах принадлежала комиссару Коневу.

Организаторские способности Конева, умение мобилизовать массы были по достоинству оценены командованием 5-й армии. В начале 1921 года он направляется в Забайкалье, получив назначение комиссаром 5-й бригады 2-й Верхне-Удинской стрелковой дивизии. Двадцатитрехлетний офицер становится руководителем крупного воинского коллектива.

Шли дни. Командир, комиссар, штаб готовили личный состав бригады к предстоящим боям. Общими усилиями наладили учебу. Провели строевые смотры, ротные учения, стрельбы. Дела показывали, что скоро бригада сможет стать настоящим воинским формированием Красной Армии.

Но неожиданно Конев в середине февраля 1921 года был вызван в Верхнеудинск. Здесь он узнал о новом назначении — комиссаром дивизии. А буквально два-три дня спустя И. С. Конев был избран делегатом X съезда РКП (б). Его соседом в вагоне московского поезда оказался комиссар одной из партизанских бригад Александр Булыга, впоследствии известный писатель Александр Александрович Фадеев. Почти месяц добирались они до Москвы. За это время крепко сдружились.

«Оба мы были молоды, — вспоминал впоследствии Конев. — Мне шел двадцать четвертый, ему — двадцатый, симпатизировали друг другу, испытывали взаимное доверие. Он нравился мне своим открытым, прямым характером, дружеской простотой, располагавшей к близким и простым товарищеским отношениям. Эта дружба, завязавшаяся во время долгого пути через Сибирь, окрепла на самом съезде»[2].

Еще более крепкой она стала в годы Великой Отечественной войны.

За несколько дней до открытия съезда белогвардейские элементы во главе с бывшим генералом Козловским подняли мятеж в Кронштадте — главной базе Балтийского флота, выдвинув лозунг «Советы без коммунистов!». Около 300 делегатов срочно убыли в Петроград. В числе посланцев съезда были К. Е. Ворошилов, А. С. Бубнов, П. Е. Дыбенко, многие члены ЦК, ЦКК, РВС, секретари губкомов, комиссары соединений, в том числе И. С. Конев и А. А. Фадеев.

17 марта, в 5 часов утра, после скрытного выдвижения войск на исходные рубежи и артиллерийской подготовки, продолжавшейся с полудня 16 марта, штурмовые отряды атаковали позиции мятежников и ворвались в Кронштадт. Вслед за ними завязали бои за город главные силы. Первыми вступили в крепость войска Южной группы, затем Северной, где бойцом одной из батарей, располагавшейся на косе Лисий Нос, был И. С. Конев. Весь день шли уличные бои. К вечеру двадцать пять самолетов Петроградского гарнизона совершили налет на линкор «Петропавловск» — опорный пункт мятежников. Руководители мятежа и около восьми тысяч мятежников отступили в Финляндию, остальные сложили оружие.

Спустя некоторое время Конев был направлен комиссаром штаба Народно-революционной армии в Читу — административный центр Дальневосточной республики, провозглашенной 6 апреля 1920 года. В качестве органа верховной власти республики Учредительное собрание избрало правительство во главе с A. M. Краснощековым. К октябрю 1920 года создается Народно-революционная армия (НРА), состоящая из трех стрелковых и кавалерийской дивизий, а также отрядов партизан Прибайкалья. В ее командование летом 1921 года вступил герой боев на Перекопе, кавалер первого в Советской Республике ордена Красного Знамени Василий Константинович Блюхер. Одновременно он стал военным министром республики, председателем Военного совета НРА.

Назначение И. С. Конева комиссаром штаба Народно-революционной армии по времени совпадало с большой работой, проводимой ее командованием по усилению централизации и ликвидации остатков партизанщины. О том, какие задачи стояли перед комиссаром штаба, довольно полное представление дают выдержки из доклада, подготовленного В. К. Блюхером в июне 1921 года. «В расплывшемся болоте штабов, — подчеркивалось в нем, — почти отсутствуют работники, преданные интересам революции. Должности заняты опытными, прекрасно подготовленными техническими специалистами, по оценке своей почти исключительно принадлежащими к группе… бывших офицеров каппелевских и семеновских частей. В армию они пошли ввиду своего безвыходного положения… При материальной необеспеченности и отсутствии идейной связи с армией они являются богатым материалом для японского шпионажа». Доклад заключается выводом о «безотрадной картине состояния армии. Необходимы строгие меры… чтобы армия не развалилась и могла оказаться боеспособной»[3].

Численность войск атамана Семенова; японской армии и отрядов китайских белогвардейцев на Дальнем Востоке достигала около 250 тысяч. Это потребовало от Военного совета НРА срочного проведения ряда мероприятий по созданию боеспособных сил. Совершенствуется организационная структура войск. Создается единый полевой штаб армии. Для управления войсками, расположенными на территории прилегающих областей, формируется Приморский военный округ.

Как свидетельствуют документы тех дней, комиссар штаба и его аппарат совместно с командованием успешно решили ряд первоочередных задач. Наибольшее внимание уделялось воспитательной работе с личным составом штаба. Конев присматривался к военным специалистам, поддерживал словом и делом тех, кто честно сотрудничал с большевиками.

К лету 1921 года обстановка на востоке страны резко обострилась. 26 мая японские интервенты и белогвардейцы свергли большевистскую власть во Владивостоке и создали свое правительство. Начавшиеся спустя три месяца переговоры между Дальневосточной республикой и Японией об урегулировании отношений саботировались японским правительством. В ноябре началось наступление повстанческой армии. 22 декабря она захватила Хабаровск. Почти одновременно организуется вторжение на территорию ДВР десятитысячной армии барона фон Унгерна.

Дальневосточное бюро ЦК РКП(б) и военное командование республики принимают ряд неотложных мер. И. С. Конев возглавил группу командиров штаба по приему прибывающего пополнения.

В феврале 1922 года Народно-революционная армия перешла в контрнаступление. Особой ожесточенностью отличались бои по прорыву укрепленного района, созданного белогвардейскими войсками генерала Молчанова у станции Волочаевка. Он имел глубокие, в рост человека, окопы с ледяными валами, скрытые пулеметные гнезда, хорошо оборудованные артиллерийские позиции. Укрепления прикрывались несколькими рядами проволочных заграждений. «Дальневосточным Верденом» назвали Волочаевку белогвардейцы, имевшие 5560 штыков, 2300 сабель, двенадцать орудий, шестьдесят три пулемета и три бронепоезда. Исходя из обстановки и учитывая имевшиеся в распоряжении Народно-революционной армии силы и средства, ее командующий В. К. Блюхер создал две оперативные группы: Инскую под командованием С. М. Серышева и Забайкальскую во главе с Н. Д. Томиным. К операции привлекалось 6300 штыков, 1300 сабель, тридцать орудий, сто сорок четыре пулемета, три бронепоезда и два танка. Планировалось ударом с фронта в полосе железной дороги и глубоким обходом противника по тайге с последующим ударом с фланга и тыла уничтожить вражескую группировку, оборонявшуюся между Волочаевкой и Хабаровском[4].

Штурм Волочаевки готовился всесторонне. В течение последних недель января, невзирая на сильные морозы, войска обучались действиям по прорыву укрепленных позиций. Для усиления политической работы в частях и подразделениях из штаба армии направляется группа политкомиссаров во главе с Коневым. Представившись командиру Сводной стрелковой бригады Я. З. Покусу и распределив по подразделениям прибывших с ним товарищей, он сам решил помочь комиссару бронепоезда № 8 в подготовке команды к предстоящим боям. Он рассказал об опыте своей работы на «Грозном», расспросил об экипаже бронепоезда, его подготовке. После этого Конев беседовал с бойцами, давал советы, как лучше поступить в тех или иных ситуациях боя. Слушали его внимательно, задавали вопросы. Все уже знали о том, что за плечами молодого комиссара — богатый боевой опыт.

5 февраля Забайкальская группа перешла в наступление и захватила станцию Ольгохта, создав тем самым плацдарм для нанесения удара на Волочаевку. 10 февраля части И некой группы войск начали штурм волочаевских укреплений, а Забайкальская группа приступила к маневру во вражеский тыл с целью окружения противника в Хабаровске. По глубокому снегу, на 35-градусном морозе бойцы более двух суток прорывали вражескую оборону. К полудню 12 февраля после яростного штыкового боя Волочаевка была освобождена. Белогвардейские части поспешно отступали на юг, оставив 14 февраля Хабаровск. Они ушли в нейтральную зону под прикрытие японских войск.

Бурные события Гражданской войны закалили характер ее участников, среди которых был и комиссар Иван Конев. Складывался характер стойкого, мужественного бойца, преданного Родине, решительного, с высокоразвитым чувством ответственности руководителя. Храбрость, мужество, инициатива, проявленные в боях, явились определяющей сутью становления Конева как личности.

Спустя почти тридцать лет в освобожденной от немцев Праге Борис Полевой задал Маршалу Советского Союза Ивану Степановичу Коневу ряд вопросов, касающихся его биографии.

— Вы сразу освоили комиссарское дело?

— Ну, как сразу, — задумавшись, ответил маршал. — В сущности, оно не было для меня новым. Когда мы подавляли мятежи в моих родных краях, а потом гонялись за бандами по костромским лесам, приходилось одновременно и командовать и комиссарствовать, сражаться с врагом и вести работу с населением, завоевывать сердца бойцов, вселять в них веру в победу. Многое дал мне опыт партийной работы в запасной части. Он научил заглядывать в душу человека, видеть перед собой не сплошную шеренгу, а отдельных людей, каждого со своим характером, со своими особенностями.

— Мне, — добавил после непродолжительной паузы маршал, — к тому же очень везло в те годы. Везло в том, что окружали люди, у которых было чему поучиться, что перенять, кто поддерживал в трудные минуты, помогал решать стоящие задачи советом и делом, кто мог, наконец, справедливо спросить и поверить в мои силы[5].