Мартиролог. Дневники

6

20 августа 1981

«Литературная газета», 20 июля 1981 года:

Продолжаем дискуссию, начатую статьями В. Кичина и И. Садчикова («ЛГ». №№ 24, 25). Редакция получила множество откликов, которые мы постараемся учесть в ходе дискуссии. Полемику продолжает известный советский кинорежиссер Ефим Дзиган.

Очень своевременна, на мой взгляд, эта дискуссия, начатая «ЛГ». Нет, не рано бить тревогу. Боюсь, не поздно ли. Уж слишком много появляется фильмов — и наших, и зарубежных — бессодержательных, потрафляющих отсталым вкусам. И не слишком ли быстро идет процесс «коммерциализации» нашего экрана? Даже термин у нас возник, весьма неожиданно: «кассовый фильм». А что, собственно, значит это определение? Число проданных билетов? Вне зависимости от содержания, от художественного уровня, от качества постановки?

Да, художник всегда стремится передать свои идеи, мысли, чувства возможно большему числу зрителей. Признание фильма массовым зрителем нередко говорит о социально-нравственной значимости ленты, о ее подлинном успехе. И все-таки мы начинаем сегодня рассуждать о зрительском успехе картины во многом абстрагированно, ориентируясь только на число проданных билетов, как бы считая, что очереди у касс уже сами по себе свидетельствуют о высоком идейно-художественном уровне фильма. Но это далеко не так. Ведь побил же в свое время все рекорды посещаемости фильм «Есения» — дешевая душещипательная история, не имеющая отношения к искусству. Увлеченно следят молодые зрители за приключениями нравственно неразборчивого героя Бельмондо в фильме «Кто есть кто». О «Пиратах XX веха» в дискуссии уже говорилось. Такие фильмы не проходят бесследно — они приучают зрителей к невзыскательности, они находятся в разительном противоречии с высокими целями советского искусства.

И можно только поддержать искреннее беспокойство, прозвучавшее в статье «Кто последний за билетом…». Лишь с одним рассуждением автора мне трудно согласиться. Фильм для всех — не фикция. «Чапаева» с энтузиазмом восприняли и взрослые, и дети, и люди старшего поколения, и молодежь, рабочие, крестьяне, деятели науки — все! Всенародным успехом пользовались трилогия о Максиме, «Петр Первый», «Веселые ребята»… Сейчас кинематограф такого успеха, пожалуй, не знает. Есть фильмы, которые смотрели очень многие, — это правда. Но правда и то, что посмотреть — еще не значит принять, признать и полюбить. О всенародном успехе иных сегодняшних «кассовых» картин — истинном, большом, дающем долговечность, — говорить, по-моему, преждевременно.

В статье «Не рано ли бить тревогу» упоминается, в частности, об успехе фильма «Табор уходит в небо», снятого по ранним произведениям Горького. Причина успеха, считает автор, — показ цыганской жизни, ее «своеобразия, яркости и экзотики» — «для широкого зрителя это всегда ново и интересно». Но ведь фильмы «из цыганской жизни» снимались у нас неоднократно, зритель привык и к этой экзотике, и к песням. Новизны тут нет. Хотя цыганское пение действительно любят все, и любое киноревю с такой «экзотикой» непременно пользовалось бы вниманием зрителей. Только при чем же тут Горький? Вот это и есть, как сказано в одной из статей дискуссии, девальвация.

Но обратим внимание на одно противоречие в ходе этих рассуждений. Не для того, чтобы придраться к автору. Дело в том, что это противоречие отражает в какой-то степени противоречивость сегодняшних тенденций в нашем кино. Автор статьи говорит о «новизне» как о важном для зрителей, привлекающем их качестве фильма. И это верно: искусство — это новизна открытия характера, ситуации, проблемы, глубины человеческой натуры, силы и мощи социальных и исторических процессов и т. п. Но автор статьи видит новизну почему-то… в аттракционах: так, он прогнозирует успех еще не выпущенного на экран фильма «34-й скорый» на том основании, что в фильме имеется «аттракцион — пожар поезда».

Адресуясь к практикам кино, рекомендуют «развивать» успех наиболее «кассовых» фильмов, создавая своего рода их дубли — «новые фильмы с аналогичным творческим заданием». Но ведь это приведет как раз к отказу от новизны, к бесконечному повторению полюбившейся модели. Разве это путь для искусства? Того самого искусства, которое по природе не терпит стереотипов.

Несколько лет назад режиссер А. Малюков создал увлекательную картину «В зоне особого внимания». В ней рассказывалось о маневрах Советской Армии, смелых действиях десантников, имевших задание проникнуть в штаб «противника» и дезорганизовать его оборону. Фильм использовал еще мало известный материал, он смотрелся с огромным интересом, имел успех и у зрителей, и у прессы. И вот тот же «Мосфильм» выпустил теперь «Ответный ход» — почти буквальное повторение картины Малюкова. И в ней тоже происходят маневры и тоже дается задание разведчикам захватить штаб «противника», и те лихо выполняют задание. Но этот «дубль» смотреть скучно.

Нет, «тиражирование» успеха для серьезного искусства категорически неприемлемо. Опыт мирового кино достаточно убедителен: это ведет к снижению художественных задач, к падению зрительских вкусов, к поделкам вместо творчества.

Статья «Не рано ли бить тревогу?» заключается очень важными строчками: «Истинно „зрительских“ картин на самом деле мало. В течение года их всего пять-шесть на сотню с лишним…»

Но, приходя к таким выводам, можно ли восклицать, что критика бьет тревогу рано? Ведь статья «Кто последний за билетом…» написана как бы от имени тех, кто уже и теперь последним приходит к кинокассе, все больше утрачивая интерес к тому, что предлагают киноэкраны. Умножая ряды любителей аттракционов, кинематограф теряет сколько-нибудь требовательных зрителей — разве это не повод для тревоги?

Мне хотелось бы предложить в развитие дискуссии разговор еще об одной проблеме, тоже актуальной и, по-моему, впрямую вытекающей из сложившейся на экранах конъюнктуры.

Так ли рационально используются интереснейшие творческие кадры нашего кино? Почему так мало фильмов, например, поставил за долгие годы работы в кинематографе одареннейший Элем Климов? Отар Иоселиани? Алексей Герман?

Я часто думаю о судьбе такого исключительно талантливого мастера, как Андрей Тарковский. Это художник особого склада, со своим неповторимым видением жизни, обладающий подлинно высоким мастерством. Некоторые критики еще до выхода на экран его «Сталкера» объявили картину «элитарной» — поэтому было напечатано всего… три копии для Москвы, которые и выпустили на экран без рекламы. И что же? Фильм за недолгий срок собрал около двух миллионов зрителей! По результатам анкеты, проведенной «Комсомольской правдой», он занял одно из первых мест. Вот и получается, что «элита» исчисляется многомиллионными цифрами. Может быть, такую «элиту» уже стоит принять во внимание, планируя кинопроизводство и кинопрокатные дела? Ведь это та «элита», которая воспитана на лучших произведениях советского искусства — не элита уже вовсе, а серьезный, вдумчивый массовый зритель. Хотя, что греха таить, не весь зритель. Но немалая его часть.

Как легко свести все многолетние усилия по эстетическому воспитанию зрителей на нет, наращивая выпуск бездумных картин, культивируя потребительское отношение к кино!

Некоторые из наиболее одаренных наших мастеров подолгу не выходят из творческого простоя. Их замыслы, если они самобытны, проходят в кинопроизводстве с гораздо большими трудностями, чем обкатанные, апробированные схемы. Почему так много времени пропадает бесплодно? Ответить на этот вопрос однозначно не берусь. Но вижу прямую связь между проблемой незанятости серьезных, требовательных к себе режиссеров с повышающимся спросом на сугубо «развлекательное», «аттракционное», «фабульное» кино.

Ущерб от пристрастия к стереотипам терпят не только серьезные художники, не желающие компромиссов. Ущерб терпит и стилевое многообразие нашего искусства.

Например, эпический жанр, в свое время принесший советскому искусству мировую славу, в сегодняшнем кинорепертуаре почти заглох. Только Юрий Озеров, создатель эпопеи «Освобождение», смело, мужественно и настойчиво работает в этом стиле.

Тем не менее, в отношении к новым поискам в этой области чувствуется настороженность. Возникает стереотип критериев, боязнь новизны, опасение увидеть нечто непохожее и самобытное. То самое опасение, которое и открывает зеленую улицу «крепким середнячкам», «профессионалам», умеющим делать фильмы, которые начисто лишены художественного своеобразия.

Было бы, разумеется, несправедливо утверждать, что такие опасения — норма кинопроизводства. За последние годы на студии пришли многие талантливые молодые режиссеры, и судьба их складывается весьма удачно. Плодотворно начали свой путь в кино В. Лонской, Г. Шумский, В Ахадов, А. Панкратов, В. Грамматиков…

Но нельзя не видеть и другого. Очень многие молодые дружно устремились сегодня в детективный жанр, словно считая, что его популярность — своего рода гарантия успеха. И делают картины весьма невысокого уровня. Эти фильмы мало отличаются друг от друга, они как бы составлены из готовых блоков и потому не несут зрителям ровно никаких неожиданностей, хотя, казалось бы, «шокирующих» моментов в них предостаточно. Но зритель заранее знает, что операции по задержанию воров, убийц или расхитителей народного добра окончатся успешно, все ухищрения преступников будут легко и быстро разгаданы следователями. При этом в финале обязательно будет погоня на машинах и — непременно — «смертельная схватка» в таинственной полутьме. Картины эти словно бы действительно «дублируют» полюбившуюся модель, но до какой же степени эта модель уже надоела зрителям! Да, кажется, и создателям таких фильмов тоже. Свидетельством тому снижающийся уровень картин, огромное количество сюжетных несообразностей, профессиональная небрежность, невнимание к элементарной психологической достоверности. Чем больше делается таких фильмов, тем они становятся хуже. Для примера назову лишь два, недавно законченных на «Мосфильме»: «Расследование» и «Брелок с секретом». Тут ни о содержательности, ни даже о «кассовости» говорить не приходится — эти вещи были обречены на неудачу еще на стадии литературного сценария.

Вообще детектив — жанр не столь простой, как кажется иным постановщикам. Пусть даже это развлечение, безделушка, брелок, но — брелок с секретом! Он требует виртуозного мастерства — вспомним, каким серьезным по сути был один из первенцев нашего приключенческого кино — «Подвиг разведчика» Б. Барнета!

Но в детективе, по-видимому, легче скрыть профессиональную беспомощность за внешним динамизмом. Не случайно же из всех «массовых», «популярных» жанров именно детектив безраздельно господствует на сегодняшних экранах. И это еще одно подтверждение: да, тревогу бить самое время, ибо снижается высота художественных задач в «популярных жанрах», снижается требовательность, а вместе с ней неизбежно падает и реноме кинематографа у серьезного зрителя.

Нет сомнений: проблемы, которые сейчас так всех нас волнуют, будут успешно решены. Госкино и Союз кинематографистов СССР сделали уже немало для того, чтобы молодым были обеспечены благоприятные условия. Создано, например, объединение «Дебют», где молодежи предоставлена возможность снять первые «пробные» короткометражные фильмы. Расширилась жанровая палитра кино. Надо идти дальше, надо серьезно думать о тех крайностях и издержках, которыми чревато стремительное развитие зрелищного, «фабульного» и, увы, часто невзыскательного кино на наших экранах.

Ефим Дзиган, народный артист СССР