Мартовскіе дни 1917 года

[79]

Агрессивность толпы можно было бы прекрасно охарактеризовать разсказом небезизвѣстнаго Авалова-Бермонта, появившагося в столицѣ на другой день революціи, в самый разгар уличных столкновеній, если бы все повѣствованіе мемуариста не вызывало сомнѣній — он даже дату революціи плохо запомнил: для него «роковым днем» является 26 февраля. Бермонт уложил из мѣстѣ перваго же солдата, который пытался его обезоружить, взял извозчика и встав на пролеткѣ с револьвером в руках, без больших затрудненій выскользнул из окружавшей толпы. Храбрый мемуарист негодует на тѣх типовых героев, с которыми он встрѣтился в Петербургѣ, и которые носили офицерское званія, но забыли о воинском долгѣ.