Marvel/DC. Мы - Павук

Глава 10. Третье правило павучьего клуба - павук крикнул «стоп», выдохся, отключился — бой окончен

Блять.

Разбираю бронекостюм на запчасти, пакуя его по объемным спортивным сумкам, обнаружившимся неподалеку. Индус ебашит кальян и старательно делает вид, что меня тут нет, судя по запаху в дым-машину он загрузил не только стандартную травку.

Нет, с одной стороны, смерть Амбала - это просто охуенный плюс для моих планов, я тупо затеряюсь на какое-то время в войне банд, а если начну в открытую творить бесчинства, то на меня забьют хер, свалив все на разборки гангстеров, ибо жестяк любой степени безумия отлично вписывается в получающуюся картинку резкого передела власти с вмешательством суперзлодеев всех мастей. Но с другой это все очень не вовремя, придется форсировать некоторые моменты, почему Каратель не мог его замочить в тот момент, когда я научился бы штамповать реально опасных пауков? Да, как стало известно по последним сводкам Амбала, который оказался неким Уилсоном Фиском, частным предпринимателем, мультимиллионером и крупным благотворителем, завалил именно старина Фрэнк Касл. Этой ночью Амбал забил стрелу всем крупным шишкам, замаскировав это все под благотворительный вечер, стандартная схема, и когда все подсосы набились в здание, Каратель влетел в него с двух ног, обвешанный со всех сторон поясами шахидов. И, возможно, это неизвестно кем зарожденный слух, но у него почему-то горела голова до того, как произошел взрыв, уничтоживший несколько этажей башни кампании Фиска. Причем горела основательно, с полным отсутствием плоти, только голый череп. Пока банды не шевелились, сведений еще мало, а на Амбала часто совершались покушения, причем часто "удачные" и тех, кто пытался мутить воду в это время он лично четвертовал, но Индус склонялся к варианту, что не в этот раз, а значит для Нью-Йорка грядут смутные времена, король преступного мира мертв, его свита тоже, а самые влиятельные группировки обезглавлены. Очень скоро улицы затопит хаос.

Взвалив сумки на плечо и не прощаясь, по прямой мчусь к своему логову. Слежки не боялся, Крысоловы тщательнейшим образом мониторили весь маршрут, никого моя скромная персона не заинтересовала. Пулей взбираюсь на последний этаж, вываливая на пол свое сокровище. Быстро срываю с себя шмотки, напяливаю на торс броник, так чисто на всякий случай, штука легкая, по толщине не далеко от рубашки ушла, но пистолетную пулю держит в упор. Выворачиваю сумки. "Рейдер" черно-серый, стандартная расцветка. С непривычки облачаюсь в него минут пять, закрепляю, подгоняю. Приятная надежная тяжесть давит на плечи. Немного непривычно, чуть стесняет движения, но вполне приемлемо. Смотрю на себя глазами паучков, просто машина смерти, темный рыцарь Нью-Йорка. Рассовываю по креплениям пистолеты, обоймы и ножи, вешаю за спину дробовик и Хаммеровскую винтовку.

Эту ночь Бруклин не забудет. Ночь Кровавой Жатвы Короля Пауков.

Never Fade Away*, мать вашу.

Чуть подковыриваю перчатки и наручи, открывая свободный доступ к паутинным железам и паучьим клинкам. С помощью паутины вылезаю в окно, взбираюсь на крышу. Пыль, мелкий мусор и голубиный помет влажно поскрипывают под подошвами сапогов. Луны почти не видно за рваными клочьями туч, дождь уже успел пройти, оставив в память о себе неровные лужи и размокшую грязь. Маска, относительно повторяющая контур лица со стилизованными линиями скул и висков, угловато-гладкая безликая пластина в которой ярко выделяются провалы глазниц, притупляет обоняние, но даже сквозь нее ощущается характерный бруклинский смрад, прокисший, гнилой. Дождь прибил его к земле, спрессовал, намочил, а теперь он разбухшим трупом выныривал из мутной воды, липкими щупальцами опутывая все до чего только мог дотянуться.

Сворачиваю деятельность всех Стай кроме наблюдателей. По крышам преодолеваю два квартала, припадаю на колено у самого края, снимая с себя М16. Подоспевшие Крысоловы рассредотачиваются по местности на почтительном отдалении от байкерского клуба, я же обещал к ним наведаться. Меньше чем за секунду прикидываю все плюсы и минусы того, что я собираюсь сотворить. Вдох-выдох. Приклад к плечу, перекрестие прицела на приземистую тушу подсвеченного вывесками кабака "У Джо", облюбованного одной из групп "Уличных Демонов", банды средней руки, занимающейся угоном машин, наркоторговлей и так по мелочи. Режим стрельбы одиночными, вжимаю спусковой крючок. Винтовка лягает меня в плечо и из дула изрыгается бледно-синий импульс, связывающий меня и дверь в провонявшееся пивом чрево "У Джо" тонкой нитью, отдаленно напоминающей след от трассера. Снаряд исчезает внутри здания.

Секунда.

Взрыв.

Бар буквально разрывает изнутри чудовищным, уродливым и нестерпимо геометрически неправильным бутоном грязно-оранжевого с черными прожилками напалмового пламени. Яркая вспышка света гасится линзами, не калеча сетчатку глаз. Брызги расплавленного металла, жидкий огонь течет по асфальту, беснуется и дымится. Дым густой, жирный, стелящися по земле. Доброе утро, Вьетнам, блять. Никто из пауков не пострадал, но я отвожу их еще дальше. Честно, я рассчитывал на что-то другое, сам не знаю на что именно, но точно не на большой КАБУМ. Хотя, с другой стороны - у меня в руках компактная ракетная установка, способная одной обоймой превратить едва ли не треть района в дымящиеся развалины. И мне понравились взрывы. Было в них что-то... романтическое. Но романтическое не в плане вина, цветочков и бурного соития под светом Луны, а романтика эволюции, романтика ядерного гриба удачной мутации, переворачивающей с ног на голову устоявшуюся экосистему, порождая на этот грешный свет сверххищника, тварь у которой просто нет естественного врага, неостановимый животный ужас, воплощенный в тугих мышцах, костях, когтях и клыках. Новая ступень эволюции.

Для этого мира сверххищником был я.

Перевожу прицел на ближайшее здание, верхние этажи многоэтажки. Выстрел. Следующая цель. Выстрел. Два взрыва сливаются в один, нависнув над улицей пламенной кроной древа смерти. Это заставляет меня злобно улыбаться, пламя эволюции не щадит слабых, а человечество давно доказало, что на роль владык Земли совершенно не тянет. Ствол на предохранитель и за спину, снимаюсь с места и по крышам мчусь дальше темным ангелом. Огонь облизывает стены, отражается в слезящихся глазницах окон. Дым и крики горящих заживо. Бетонное крошево градом бьется об землю, оставляя глубокие выбоины и сколы.

Пока бегу, внутри черепной коробки зарождается шальная мыслишка выколупать из магазина патрон и покопаться в его содержимом, типа, как с жижей Пугала. Давлю этот самоубийственный порыв в зародыше. Какой в этом смысл? Что "Фобос", что взрывчатку из своих клеток я смогу синтезировать очень не скоро, а с настолько мощным взрывом моя регенерация вряд ли справится, в лучшем случае Крысоловам придется транспортировать обугленный обрубок моего тела в логово. И плакал бронекостюм, спрашивается, зачем я за него тогда вывалил половину своего бюджета?

Первоначально я взял с собой пауков, чтобы они затаскивали в канализацию трупы убитых этой хай-тек игрушкой, поднять люк для толпы арахнидов не проблема, а благодаря усилиям охотников в моем мозгу хранилась приблизительная карта подземных переходов и с доставкой проблем не возникло бы. Но не вышло, совать своих детей в буйство огня, боли и смога я не собирался, у меня их не настолько много, температура там такая, что все потроха зажарит в собственном соку, заставив вяло вытекать из щелей в панцире. Крысоловы расходятся широким веером от моего текущего местонахождения, координируя свои действия с помощью картинок, передаваемых наблюдателями. Взрывы конкретно так переполошили райончик, заставив всякую шелупонь либо забиться еще глубже в свои норы, либо выползти наружу, дабы узнать что за хуйня произошла и как на ней можно что-нибудь поиметь.

Взрывы пятнами крошечных кусочков Солнца разрезают ночь. В их рокоте захлебываются вопли пожираемых заживо бродяг, первых кого обнаружили Стаи. Один ковырялся в вываленном на асфальт содержимом мусорного бака и едва я начал стрелять задрал голову в верх, пытаясь понять откуда посреди ночи появилось столько света и шума. Крысолов, взобравшийся на тушу бака, лихим прыжком описывает короткую дугу, окончившуюся бородатым лицом бомжа. Две лапки запутываются в густой и косматой растительности, но остальные задорно кромсают плоть на ленточки. Кожа расходится мокрой бумагой под бритвенными клинками когтей, они мерзостно скрежещут по костной ткани, оставляя глубокие борозды, выбивая мелкие отломки. Хелицеры вгоняются в глазное яблоко, в клочья разорвав инстинктивно закрывшееся веко. Мясная консерва визжит, дико, оглушительно, надрывно, махает руками, дергается на месте. Второй, третий и четвертый Крысоловы прыгают ему на грудь, вгоняя жвала сквозь одежду, впрыскивая яд, разбивающий ближайшие группы мышц моментальной болезненной судорогой, мешающей координировать действия верхних конечностей. Лапка первого врезается во второй глаз, белесое месиво глазного яблока вытекает из глазницы вместе с кровью, измазывая щеку, застревая в бороде и немного мешая Крысолову. Третий паучара взбирается по грудной клетке, ловко увернувшись от конвульсивного удара, и вгрызается четырьмя конечностями в грязную загорелую шею, как раз в области яремной вены и сонной артерии, зазубренная кость легко перепиливает дряблые мышцы, завернутые в шелушащуюся кожу. Арахниды ловко отпрыгивают в стороны, избегая возможных потерь, даже смертельно раненый человек для них - опасный противник. Но это пока что, скоро, очень скоро, родятся новые братья, которые смогут бороться с кожаными мешками на равных.

Постепенно смещаюсь к окраинам Флэтлендса, краем зацепив землю Эль Диабло.

-Этот мир утонет в огне, - улыбаюсь до боли в щеках. Они поклоняются огню? Ну так пусть захлебнуться в нем.

Огонь отражается в линзах шлема, его отблески пляшут по сегментам брони. Тело сотрясает крупная адреналиновая дрожь пополам с полуфанатичным экстазом, пламя смоет всю грязь срамных ошибок эволюции, обнажая лик истинных королей мироздания - пауков, и я первый среди них, первый среди равных.

Спящий на картонке бомж, нажравшийся в говнище и не проснувшийся от всего разворачивающегося вокруг светопредставления, умирает быстро, захлебнувшись собственной кровью. Сила нескольких объединенных Стай поднимает еще теплое тело и на своих спинах доставляет до ближайшего раскрытого люка, скидывая в сырую тьму. Камер тут не было.

Бам. Бам. Бам.

Меня уже понесло. Тягучий эффект этого момента пьянит, адреналин и эндорфин выворачивают разум наизнанку, истинный напиток Эволюции!.. с высоты девятого этажа открывался прекрасный вид на частные дома, а вон ту трехэтажку я узнаю, как и место где угнал тачку, эх, старый добрый Билли, как ты там?.. стреляю по халупам с повышенным количеством света в окнах и человеческих силуэтов во дворах. Бегу по крышам. Даже не бегу, а скорее лечу, подхваченный волной насилия и кровавого угара. Крысоловы закрыли первый гештальт в десятку трупов. Там, под землей, раны покойников закроют паутиной и хер кто отследит их перемещения по пятнам и разводам крови. Пока что ограничиваюсь только умерщвлением и скидыванием в канализацию, цифра в четыреста восемьдесят три, звучит много, но не в реалиях, когда ее нужно разорвать на несколько направлений.

Остановка. Вскинуть винтовку. Выстрел. Скрежет и грохот. Кусок железнодорожного покрытия, закрепленный на толстых железобетонных столбах с грацией локомотива падает вниз, вонзаясь в неказистые клоповники человеческой плесени. Хилые многоэтажные здания не выдерживают и складываются вовнутрь, либо же ощериваются открытыми ранами раскрошенных в труху стен, крыш и углов.

Выпускаю остатки обоймы короткими очередями, район пылает со всех сторон. Выщелкиваю пустую обойму, вставляю новую, М16 за спину, дробовик в руки, прикладом сбиваю проржавевший замок, нырнув в полумрак подъезда. Быстро спускаюсь на первый этаж, выпрыгивая в уличный хаос. Тяжелый запах гари. Воняет костром, кровью и горелой человечиной. Вскинуть бум-палку, нажать на спусковой крючок. Выстрел. Передернуть цевье, затвор выплевывает пустой цилиндрик, постукивающий по выщербленному тротуару. Плотный мужичок с высокими залысинами заваливается на крыло своей развалюхи и медленно сползает на землю. Щедрая горсть картечи порвала мятую толстовку и скрывающуюся под ней плоть. Ткань темнеет, кровь расползается вокруг тела неровной лужей, краткие конвульсии.

Подскакиваю к нему, пинком отстраняя от сероватой машины трудноопределимой марки. Дверца была уже открыта, вырываю из нее ключи, подмигивающие мне потертым брелком с котиком. Кое-как втискиваюсь в салон со всей своей снарягой, захлопываю дверцу. Проворот ключа зажигания, рычание двигателя, переключение передач, сцепление, вжимаю педаль газа в пол, намертво вцепившись в баранку руля. Покрышки взвизгнули по асфальту и понесли стальной гроб куда-то вдаль по освещенной разгорающимися пожарами дороге.

Переключаю вторую передачу, что-то скрежетнуло внутри кузова, отдаваясь лязгом под капотом, но мне похуй, тачка не моя и нужна мне ненадолго. Два квартала, поворот. Дома горят ярко. Выворачиваю на широкую улицу, машин почти нет, в окнах мелькают бледные овалы испуганных лиц. Смазанные силуэты в переулках. Мчусь на предельной для ведра с болтами скорости. Три квартала. Мимо, сверкая мигалкой, промчалась скорая. Спустя сорок секунд пожарная машина, оперативно работают. Бью по педали тормоза. Авто заносит в сторону под надрывное скрежетание тормозных колодок и вой дымящихся колес. Я не пристегнут, меня бросило на руль, но броня самортизировала. Открываю дверцу и вываливаюсь наружу. Перехватываю винтовку, держу правой рукой, в левую хватаю "Glock" срываюсь на бег. Поворот. Да, помню еще что где расположено. Время устраивать настоящие гангстерские войны, с блэкджеком и шлюхами.

Навожу М16 на мощное здание полицейского участка, перед ним кучками суетятся копы, спешно грузящиеся в машины. Вижу группу быстрого реагирования, серьезные парни при серьезной экипировке. Очередь одиночным по ним, потом по самому участку. Автомобили выворачивает наизнанку гнойным нарывом огня, разбрасывающего во все стороны куски перекрученного металла. Людей размазывает по асфальту. Они горят и кричат. Им отрывает руки и ноги, сдирает мясо с костей, расщепляет скелеты. Ударная волна впечатывает кожаные мешки в стены ближайших зданий. До меня долетают отголоски жара, не способного пробиться сквозь скорлупу "Рейдера". Стекло в окнах стекает вязкой жижей на раскаленный асфальт. Вход завалило кусками треснувших стен. Бетон горит. Не плавится, но горит.

Мавр сделал свое дело - мавр может идти.

Примечание автора:

* - SAMURAI - Never Fade Away/ Cyberpunk 2077 OST