Marvel/DC. Мы - Павук

Глава 3. Безумный Павук. Паутина Ярости ч. 3

Зарешеченные окна, подмигивающая красно-синим неоном, вывеска "Открыто". Звяканье колокольчика над головой и скрип дверных петель. Вмонтированный внутрь пятиэтажной коробки мелкий ломбард и славное местечко, где мечущиеся от ломки нарки способны заложить последние предметы интерьера и то что умудрились где-нибудь спиздить. А еще скупщик - это, своего рода, мутировавший бармен, который так же прекрасно осведомлен кто, чем и как дышит, стоит лишь задать правильные вопросы и смазать шестеренки его памяти наличкой. Кряжистый, лысеющий, со сбитыми костяшками и идущей неровными клочками бородкой. Ирландец.

Вскидывает голову, отрывая взгляд от вчерашнего газетного выпуска. И моментально выпускает ее, вскакивая с места с поднятыми руками. Умный, понял, что чисто физически не успеет дотянуться до ствола под прилавком, ему необходимо совершить ряд действий - нагнуться, схватить пистолет, снять его с предохранителя, высунуться, направить на меня и нажать на спусковой крючок. А мне только последний пункт. Закрываю за собой дверь, держа дробовик одной рукой. Идти с ним по городу было не слишком проблемно, он не очень габаритный, вполне себе прятался под курткой, разве что приклад, за который я его придерживал, чуть высовывался, но ночь благосклонно скрывала такие детали.

-Мужик, мне не нужны проблемы...

Он одновременно напрягался и расслаблялся по мере того, как я огибал прилавок, уставленный всякой мелочевкой. Напрягался от близости заряженного оружия и отсутствия понимания что за черт его держит. А расслаблялся, смекнув, что если не начали с порога стрелять, то есть смутные шансы как-нибудь отбрехаться и дальше коптить небо своим существованием.

Камер тут нет.

Перекидка помповика с правой в левую руку, выброс всем корпусом вперед и глотка скупщика нанизывается на паучий клинок, гортань и трахея просто в мясо. Жало, этой штуке определенно подходит имя Жало. Быстро, тихо, эффективно, чисто. Ну, почти чисто. Он падает на колени, зажимая толчками бьющую кровь. Дробовик на прилавок, вонзаю хелицеры в еще живое тело, мне нельзя терять время. Та же заправка, тот же продавец. В этот раз я с помощью вездесущих шпионов озаботился тарой поменьше, а он не спрашивал на кой хуй я заливал бензин в галлоновую бутыль из-под молока, откопанную в мусорке и сейчас стоящую на улице у двери.

Его звали Джим О"Салливан и да, кажется, Индус с остальными старожилами недооценили масштаб возникшей проблемы, фанатики пустили корни основательно и выкорчевать их станет сложной задачей. Сообщество культа Древних богов изначально предполагало некоторую разобщенность, как-никак они были раздроблены на несколько более мелких церквей, но оказалось, что это еще не все и существовали россыпи микроскопических ячеек из конченых одиночек и малых групп в два-три, изредка пять человек, и довольно часто ячейки состояли в жестких контрах с основным движением. С одной из таких были налажены контакты у скупщика. Джиму отчаянно не нравилось господство Индейца Джо, ему в принципе никто кроме братвы с далеких берегов Ирландии не нравился. И деньги. Много денег. Как можно больше грязных и легких денег, на этой почве он сошелся с двумя крайне мутными близнецами, которым не задавал лишних вопросов и которые так же не спешили соваться не в свои дела. Ребятки в промышленных масштабах закупались протезами и сильнодействующими фармакологическими препаратами, вплоть до тяжелых наркотиков. Взамен они поставляли тела и свежую требуху.

Джим по молодости прошел пару горячих точек и сдружился с одним полевым врачом, вытащившим его с того света. Гарри Нильсону не повезло - страна жестко кинула ветерана с посттравматическим синдромом на обочину жизни, такое сплошь и рядом с теми, кто прошел "несуществующие" войны, в мирное время солдаты не нужны. Все же Америка, как бы она не пряталась под громкие лозунги, имеет, мягко выражаясь, свои недостатки, впрочем, как и все остальные государства планеты Земля. Люди - ущербные твари и поэтому не могут создать ничего нормального, другое дело пауки...

Гарри был достаточно квалифицирован, отбит и имел определенные связи для того, чтобы влиться в криминальную движуху. Первые шаги он делал в качестве штопальщика ран, не спрашивающего откуда в пациенте появилось столько ножевых, пулевых или ударно-дробящих. А потом к нему подкатил Джим с предложением опуститься на самое дно, откопав в человеческой грязи кровавое золото, естественно экс-врачеватель согласился - в чем схожи война и медицина, так это в навыках выбивания из своих верных адептов таких ненужных вещей, как гуманность, отзывчивость, эмпатия и прочее говно. Почки, печень, сердце, легкие, глаза, людей разбирали на куски, даже были наведены мосты с несколькими пластическими хирургами, которые надрочились менять серьезным гангстерам, бегущим от закона, лица. То есть буквально похищалась личность, паспорт, все документы и финалом срезанное лицо, которое присобачивали так, что пока не придумали адекватного способа разоблачения чужого среди своих. Хотя с такими все же долго не поработаешь - там совершенно иной уровень и нищебродов вроде О"Салливана не привечают. У постепенно наращивающего обороты дуэта уже прикормлены несколько таких ловчих команд, снующих по Нью-Йорку, сосредотачивая внимание преимущественно на бродягах и наркоманах, качество органов оставляет желать лучшего, но они так-то не того уровня, чтобы замахиваться на реально богатых людей, жаждущих прожить подольше. Что примечательно, похищение и последующее потрошение человеческих особей стало отличной точкой соприкосновения с другими ячейками и даже полноценными культами, с которыми пока что только начинали налаживаться взаимоотношения, грозящие в будущем перерасти в плодотворное сотрудничество.

Грозили, пока я не сожрал Джимми.

Меняем маршрут. Покопаться в знаниях мятежных сектантов - удовольствие куда дороже, нежели устранение киллера, чьи ценники варьируются от сотни баксов до пары тысяч. Джим знал где они обитают, выследил и не афишировал эту информацию, приберегая на случай кидалова. Приберег. Интересное наблюдение - с каждой линькой мои способности видеть чужую память увеличиваются, несильно, секунд на десять, но это уже заметный прогресс, так можно в какой-то момент до часа добраться, а учитывая что подсознание имеет привычку нон-стопом прогонять в себе особо важные по мнению сознания моменты, оседающие в памяти пожираемых мною клеток, то я получаю более полный доступ к ценнейшей валюте и смертоноснейшему оружию нашего поколения - информации. Узнать что творилось в голове человека, пусть смазано и посмертно, это уже само по себе серьезная заявочка, а тут такой объем... прячьте от меня политиков и военных.

Под прилавком покоился старый добрый M1911. Выщелкнул обойму. Приемлемо. Дополнительного боезапаса в виде новых магазинов или упаковок патронов не обнаружилось, все равно неплохо. Приятно иметь дело с криминалом, у него всегда есть чем поживиться, а Вторая Поправка и просто контрабандисты всех мастей делают их в ближайшее время моими основными поставщиками огнестрельного вооружения, Штаты особенно богаты на такие вещи. Привычно сую его за пояс. Нужно озаботиться кобурой, таскать на жопе несколько экземпляров плюющихся свинцом машинок - довольно сомнительное удовольствие, таки натирают.

Вылезаю на улицу. Редкие прохожие, практический не обращающие на меня внимание. Подхватываю бутыль и вновь скрываюсь в здании. Чего-то интересного для меня тут не найти, за крупными партиями стволов нужно идти к совершенно другим людям, у этого совершенно иной профиль. Все что тут есть - сплошной хлам, так что я без зазрения совести поливаю высосанный труп и прилавок горючим. Чутка стены, полки, пол и дверь. Я начинаю привыкать к этой зажигалке. И привыкать к пожарам. Щелчок, язычок огня осторожно прикасается к луже бензина и я боязливо одергиваю руку под вопль Паутины, вспыхнувшее пламя попыталось зацепиться неровными и колеблющимися пальцами мне в рукав, но не успело. Я быстро меняю позицию, залетая за угол. Хорошо разгорается. Перехожу на легкий бег. Джим знал их адрес вплоть до квартиры. Вход в многоэтажку сокрыт в подбрюшье квартала, добраться до которого представлялось возможным исключительно через подворотни, сужавшиеся до невозможности протиснуться человеку средней комплекции через завалы из мусора, которые бастующие мусорщики и недовольные граждане запинывали куда-то вглубь застройки, надеясь, что проблема сама как-то рассосется. Тяжелую металлическую дверь сперли, как и окна первых этажей. Полузаброшенная хибара, частое явление медленно умирающих и разлагающихся в собственном соку районов Бруклина, первые этажи необитаемы и лишь изредка разномастный сброд гнездуется в нем, а чуть выше продолжает теплиться более или менее разумные формы жизни.

Залетаю внутрь. Меня встречает насквозь пропитавший бетон смрад немытых тел, прокисшего пойла и застарелой ссанины. Быстро поднимаюсь на последний, пятый этаж, глаз цепляется за стены - поверх привычных граффити и матерных слов непонятные круги, внутрь которых вписана помесь арабской вязи и кельтских рун, пацаны вообще не палятся, ну подумаешь какая-то очевидно сектантская ересь, да всем насрать. Дверь не самая прочная - удивительная беспечность для тех, кто ворует людей на улицах и продает их. Думаю выломаю ее со второго-третьего удара или вообще картечью попробую снести к чертям собачьим замок. Но какие-никакие мозги у меня в черепушке присутствуют, так что я предварительно прощупываю местность, запуская внутрь партию паучков, прошмыгнувших через замочную щель. Длани в моих рукавах изготовились к прыжку, паутинометы заряжены, дробовик приготовлен, нож, пистолеты - я готов доминировать и унижать. Паранойя в который раз ошиблась, оказалось, что двери не отягощены даже самой примитивной растяжкой или хотя бы сигнализацией - они так сильно уповают на своих богов?

Внутри... внутри я словил жесточайший диссонанс, просто выворачивающий мозговое вещество наизнанку. Обломанные, оплеванные, обоссанные и облепленные окурками зубья ступеней, вывороченные перила, грязные и мрачные стены. А здесь дорогой ремонт, пол выстлан ламинатом, веселенькие обои с цветочками, хрустальная люстра, стойки, качественная мебель - я так-то думал, что фанатики чисто перебиваются за неимением лучшего, спят на бетоне и готовы в любой момент свалить от греха подальше, выходя по ночам на охоту, а тут, сука, лежка экстра-класса. Я завидую. Нет, серьезно, я завидую. У этих гандонов есть полностью укомплектованная кухня, игровой комп, плазма во всю стену и куча другой херни, так желанной даже во времена моего обывательства, что уж говорить о "смерти".

Сюрреалистичненько.

Оказывается работать на Древних богов выгодно. Или все же бабки от торговли людьми?..

Ползу паучарами дальше, составляя примерную карту помещений. Хата реально большая - чуваки снесли несколько стен, ведущих в другие квартиры пятого этажа и совместили их все в номер президентского люкса, заложив кирпичами все двери кроме одной, той у которой я торчал, прислонившись спиной к мрачно-холодному железобетону.

Говорят, что близнецы имеют сильную, почти потустороннюю связь друг с другом, что они могут слышать мысли друг друга, предугадывать действия, синхронизироваться до состояния единого организма. Эти имели предельно тесную связь.

Подтянутые, узкоплечие, черноволосые, коротко подстриженные, гладко выбритые, относительно смазливые, козыряющие сухой мускулатурой легкоатлетов. Меня всегда нервировали близняшки - уж очень сильно они при нахождении в одном месте смахивали на сюжет какого-нибудь хоррора про зеркала и двойников, а у меня все же довольно богатое, пусть и больное воображение. Они не отличались. Буквально две копии, волосок к волоску, я пауками их со всех сторон оббегал, ноль отличий, даже минимальных.

Ах да, а еще они трахались. Такая незначительная деталь интерьера, знаете ли. Блять.

Приглушенное, интимное освещение. Широкая шелковая лента, которая привязала запястья одного из культистов к резной спинке шикарного траходрома и идентичная, отрезающая его глаза от всего остального мира. Второй, покрывая кожу братишки поцелуями, засосами, аккуратными прикусываниями и ласками языком, спускался ниже под приглушенные полустоны. Шея. Грудь. Кубики пресса. Лобок.

Ну нахуй, вышел всеми пауками оттуда разом.

Как ребенку современной Америки с непрекращающимся нарративом толерантности ко всему и вся, доходящей до абсурда, я относился к гомосексуалистам нейтрально. Мне было глубоко насрать кто и куда ебется, лишь бы ко мне не лезли. Как племянник Бенджамина Паркера я презирал всех кроме "чистокровных американцев, гордости нации" и целовать сапоги черножопым дикарям-эмигрантам, а тем более вот таким вот, я не собирался. Как дитя не самого благополучного района я люто ненавидел всех этих пидорасов, просто потому что они пидорасы. Как Король Пауков я в принципе воспринимал всех кроме паукообразных исключительно, как ебаную чернь и кожаные мешки с питательным бульоном. А как метаморф и потенциальный химеролог... с точки зрения эволюции - это определенно, какая-то нездоровая хуйня, ибо спаривание двух особей предполагает в конечном результате заделывание спиногрыза, то есть нового поколения, новый шажок для развития, а удовольствие от соития идет так, бонусом и мотивацией в одном флаконе. То на то и вышло - убивать я их буду без лишних эмоций. Ну еще присутствовало некоторое разочарование. Я пришел на серьезную разборку с серьезными фанатиками, ну круто же было бы если бы я завалился на какое-нибудь жертвоприношение - они полосуют кривыми ножами девственницу, привязанную к алтарю, а тут я весь такой из себя красивый врываюсь с дробовиком наперевес.

Но нет же, сука. Все как всегда через жопу.

Продолжаю зондировать здание на предмет интересностей. Деньги, деньги, деньги - мне страшно представить количество нолей в сумме, которую вбухали два любителя инцеста во всю эту мебель и некоторой пикантности добавляло, что за пределами гипертрофированной квартиры так-то, буквально за порогом ебаная нищета и безнадега. Мир контрастов.

Прошмыгнул в приоткрытую дверь. Паутина, спаси наши грешные паучьи души...

Они не близнецы, а ебаные клоны.