Marvel/DC. Мы - Павук

Цветы и шрамы ч. 1

Когда толпа сумасшедших разорвала на куски Хьюго Стрейнджа Аркхэм изменился. К удивлению, в лучшую сторону. Айви понятия не имела что такое влетело в жернова системы, что опыты над метазлодеями если не прекратились, то существенно понизили градус. Впрочем, не ей жаловаться - от нее перестали отрезать конечности, опрыскивать пестицидами и мучать растения на ее глазах. Пребывание здесь можно было бы назвать более или менее приемлемым, если бы не тот факт, что это психиатрическая лечебница, а по совместительству тюрьма строгого режима для подонков с суперспособностями.

Ядовитый Плющ имела несколько общих набросков, как сбежать отсюда. Дальше проще - карта Готэма густо усеяна конспиративными квартирами, давно покинутыми людьми и занятыми растениями. Да и не особо они ей нужны, там где зелень - там ее дом.

Плесень.

Так она сбегала в прошлые разы, замаскировав все под небрежность персонала. Как бы люди не старались, они не могут уследить абсолютно за всем происходящим в монструозном комплексе Аркхэма. В трещинах кладки и в темных углах зарождался спасательный круг. К сожалению, Айви не могла повелевать микроскопическими растительными образованиями, но стоит ему еще немного вырасти и она сможет взять над ним контроль, усилить его, вырастить в машину смерти из ядовитых бутонов и шипастых стеблей, которая разорвет охрану и пробьет выход наружу.

А пока что оставалось только смотреть в потолок, лежа на жесткой койке, перебирая названия цветов. Она никогда не была в тюрьме для обычных людей, говорят там неплохо, почти отель, хотя, опять же, смотря какая тюрьма. Для каждого злодея строят собственную камеру, множащую на ноль его способности. В случае Ядовитого Плюща это был вмонтированный в стену куб из бронированного стекла. Металлическая кровать, привинченная к полу и прикрытая тонким матрасом, железный трон унитаза. Нет и намека на растения. И это угнетает. Без них плохо, неуютно, одиноко и тоскливо.

Иногда Айви серьезно задумывалась чего в ней больше - человека или растения. Внятного ответа пока не было, слишком много труднопросчитываемых факторов. Но скорее всего растение, новая ступень их развития, по какому-то странному стечению обстоятельств и хромосом заключенная в жалкую обезьяноподобную форму. Она мыслит, как человек, но местами с совершенно иными нормами, критериями и установками, что автоматически делает ее изгоем в людском социуме и это еще без учета зеленой кожи. Что примечательно, с растениями такого не было, им глубоко плевать на этот факт, заставляет задуматься. Физиологически она что-то среднее, гибрид. И ей не нравилось людское общество, что нонсенс для стайных человекав. Люди - ничто. Единственное на что они способны - это удобрять своими трупами землю, в этом они хороши, на кладбищах вызревают удивительные букеты, подпитываемые соками мертвечины. Кладбища... с одной стороны Айви нравились кладбища, там было не так много людей, как в большинстве других мест, можно было вслушаться в благословенную растительную тишину. Но с другой, люди заколачивали своих мертвых родственников в ДЕРЕВЯННЫЕ гробы и это выводило ее из себя. Какая насмешка... всю жизнь уничтожать растения и умудриться сделать это после смерти. Убить дерево и похоронить вместе с мертвым собой. Концентрированное извращение.

Растения лучше. Они чистые, можно даже сказать благородные. Но люди воспользовались их добротой, с корнем вырывая все блага Земли и не давая ничего взамен. Только жрут и гадят, втаптывая в грязь гармонию природы. Те акции, которыми пытались прикрыться гринписовцы, когда их кожу разрывали корни, ничто. Громкий пшик, спонсируемый теми, кто наживается на боли флоры. В этом вопросе Ядовитый Плющ справедлива, что владелец заводов, чей дым отравляет атмосферу, а отходы загрязняют воду и почву, что ребенок, сорвавший листик, отломавший веточку или поджегший куст - все эти мрази достойны смерти. Нет, не простой смерти, это слишком легко для них, слишком просто. Они должны искупить свою вину, стать благодатной почвой для новых побегов. Это честно.

Эко-террорист. Так прозвали ее газеты. Газеты сделанные из бумаги. Людской скот - мастера извращений. Они поливали ее грязью словами вытатуированными на мертвой и переработанной коже растений. Они живут благодаря растениям и воспринимают это как данность. Они хотят еще и еще, больше, всего больше, неутолимая печь, в которой сгорает все и вся. Воздух, которым они дышат - создали растения. Продукты, которые они едят - создали растения. Их грязная цивилизация была взращена под сенью растений.

Когда плесень созреет, когда дойдет до критической точки, она вырвется из Аркхэма вместе с толпой обитающих тут психопатов. Они не меньшая грязь, но чего у них не отнять, так это того, что вместо растений они преимущественно убивают людей. В хаосе массового побега она сможет затеряться, отсидеться и проникнуть в городской парк. Готэм ждут веселые деньки, ибо дитя Ядовитого Плюща вот-вот раскроет глаза и покроет побегами десятки ближайших кварталов и тогда...

Вой сирены. Побег? Так даже лучше.

Через вентиляционные щели в камере просачивался приглушенный шум - крики, выстрелы, топот. Айви перешла из положения лежа в положение сидя. Повела плечами, разгоняя по мышцам кровь. Темно-зеленую кровь, почти древесный сок. Возможно, неизвестный, решивший организовать очередной бунт окажется достаточно благоразумен, чтобы открыть двери в соседние камеры, развить первоначальный успех, создав ядро сопротивления. Толпа суперзлодеев уничтожит кого угодно. Жаль, что кнопки, открывающей одновременно все двери не существовало, только по одной.

Рев Бэйна перекрывает пистолетную пальбу и завывания сигнализации. Бэйн - это хорошо. Бэйн может разбить ее клетку даже без своего допинга, а с ним разнести крыло Аркхэма по камешку. Смазанный темный росчерк. Тело надрывно вопящего охранника пулей пролетело по коридору и впечаталось в стену, оставив алый мазок, оно кожаным мешком переломанных костей и разорванной требухи сползло вниз. Некоторые вещи Айви при всем своем старании понять не могла, например, почему люди идут работать в готэмскую полицию и охрану Аркхэма? Текучка кадров бешеная и все прекрасно осведомлены о том почему единицы доживают до пенсии и еще меньшее количество при этом идут цельным куском, а не суповым набором. Сколько им платят? За сколько кусков мертвых растений, насмешливо выкрашенных в зеленый цвет и обезображенных лицами "видных деятелей", они готовы пойти, зная, что риск сдохнуть во время вот примерно такого бунта равен почти ста процентам? Сколько стоит раздробленный Бэйном позвоночник? Сколько стоит сойти с ума от выкрутасов Пугало и всю оставшуюся жизнь пускать слюну, заходясь в истерике от каждого шороха? Сколько стоят глаза, выцарапанные из глазниц ложкой в руках Джокера? Сколько стоит умереть от стеблей, пронзающих вены и артерии, пустивших корни во внутренние органы?

Чей-то истошный крик. Так кричат люди со сломанными коленными суставами. Вернее, даже не сломанными, а перемолотыми в костяную крошку, смешанную с месивом измочаленных мышц и жил.

Два переплетенных тела вваливаются в сектор ее обзора. Охранник и заключенный. Руки второго скованы, металл массивных наручников вгрызается в шею первого, полуприкрытую воротником облегченного бронежилета, специально спроектированного "Wayne Enterprises" для специфических нужд Аркхэма. К слову, именно они делали камеры для заключенных. Обычно наручники застегивают за спиной, но для этого, видимо, сделали исключение. Он высокий и голый по пояс. Жилистый. Рельефный. Слишком рельефный, видно каждое мышечное волокно, напрягающееся под испещренной шрамами кожей. Плющ слышала про него, но не пересекалась, ее перемещения ограничены камерой и сеансами психотерапии, путь к кабинету которой не затрагивал камеру Виктора Заса, лишенного суперспособностей человека, который тем не менее сидел свои десять пожизненных в крыле для металюдей.

Бритоголовый психопат, вырезающий на себе метку после каждого убийства. Четыре полоски, перечерченные пятой, - вместо надгробия пяти отнятым жизням. Они были на груди, на спине, на руках, скорее всего на ногах, шее и голове, едва-едва затрагивая лицо. Худое, острое и довольно приятное лицо с правильными аристократическими чертами. Сдавленный клокочущий хрип. Незабываемый звук, с которым ломается гортань и шейные позвонки.

Тело обмякает.

Айви сама не поняла как их взгляды встретились.

Ее ярко-зеленые и его блекло-серые с холодным металлическим отливом. Он замер. Она тоже. Плющ понятия не имела что происходило в его голове, но в ее образовался вакуум непонимания. Она прекрасно помнила такое выражение. Оно проступает на лицах людей, попавших под воздействие любовных духов, для которых она стала центром всего существования и готовых буквально на что угодно по первому ее слову. Но как? У нее нет последователей и союзников, способных синтезировать Пыльцу Любви и притащить ее сюда, тем более в таких количествах, чтобы воздействовать на Бэйна, начавшего резню. Как?..

Он улыбнулся ей.

Жуткая улыбка смерти. Мертвые глаза и туго натянувшиеся на костях черепной коробки мимические мышцы. Только сейчас она заметила, что его лицо измазано в крови. Нос, щеки, губы и подбородок. Багровые ручейки ласкали шрамы на шее и груди. Между зубов застряли кусочки теплой плоти. Это выглядело эффектно - белая зубная эмаль и лоскуты окровавленной кожи.

И... и Айви почему-то улыбнулась в ответ.

Весь мир сузился до крошечной точки света посреди океанов темноты. И в этой точке танцевало две фигуры. Молча, ибо слова тут были ненужны. Откуда появился новый охранник они не поняли. Тяжелая резиновая дубинка с размаха влетает в лысую голову, опрокидывая серийного убийцу на бок. Стрекот шокера, ветвистая искра пробегает между двух зубцов за секунду до того как погружается под ребра Виктора. Сокращение мышц, извивается червем на полу. Он смотрел в лицо Айви пока его не вырубило сапогом в лицо.

Бунт был подавлен относительно малой кровью. Ну как подавлен, скорее его зачинщики просто успешно свалили, проломив участок стены. Десять мертвых охранников и три сбежавших заключенных, Бэйн, Белая Акула и Джером Валеска, приемный сынишка Джокера и Харли Квинн - могло быть куда хуже.

Спустя два дня Айви вели к психологу. Новым маршрутом, пока ремонтировали часть крыла, где бушевал Бэйн. Спину обжигал взгляд Виктора.

Это было... приятно?..