Маска подлеца

Глава 6

Я добежала до поляны. На ней стояла ржавая качеля. Я еще помню, как в детстве каталась на ней.

Простая деревянная лавка была грязная и холодная. Но я упала на нее лицом вниз и разрыдалась. Так громко и надрывисто, что казалось голосовые связки порвутся. Здесь в лесной глуши, вдали от дома, я могла дать волю своим чувствам. Я не боялась, что меня кто то услышит. Я плакала долго и с каждой следующей слезинкой мне становилось чуть легче. Будто боль выходила наружу и облегчала мою душу.

Когда я почувствовала, что могу успокоиться и взять себя в руки, я медленно поплелась опять в дом.

На дороге у крыльца стоял черный Майбох. Я даже не сразу обратила внимание, как мужчина вышел с водительской стороны. Он бросил машину прямо перед домом, не загоняя в гараж. Он расправил большие широкие плечи и сделал несколько разминочных упражнений, будто долго был за рулем.

Мне не было интересно кто это приехал. Скорее всего Камиль. Но я не собиралась с ним здороваться и любезничать. Мне сейчас вообще лучше притворяться человеком — невидимкой и не попадаться ему на глаза. Я постаралась пройти у самой стенки дома, чтоб он не заметил меня. Когда я подошла к входной двери, услышала громкий рокот его возмущения

— Эй, ты куда прешь? Бомжей в доме кормят с другой стороны. Где кухня. Вали давай, — я вздрогнула, но продолжила идти, не желая оборачиваться и смотреть на этого мерзавца.

— Бля, ты что глухая?! Шуруй на задний двор, говорю, — прорычал над самым ухом голос от которого мне захотелось зажмуриться и исчезнуть.

Огромная ладонь припечатала мое плечо. Я попыталась вырваться и кинулась к двери. Надо было идти быстрее, тогда я успела бы прошмыгнуть до его приезда. Камиль схватил меня за талию и легко, как пушинку, откинул от входа. Я чуть не скатилась по лестнице. Распущенные длинные волосы, закрыли мое лицо от него. Камиль чуть нахмурился, всматриваясь в меня.

— Какого черта ты творишь?! Что непонятного я сказал. Чего ты прешь в мой дом, как гребанный зомби, — его слова звучали не слишком громко, безэмоционально и холодно. Было похоже, что он сдерживает ярость.

Я молчала. Надеялась, что он бросит меня на пороге и уйдет, а я потом зайду через черный ход. Но Камиль не уходил, а все смотрел и смотрел.

У меня аж ладони вспотели от нервного возбуждения. Еще я чувствовала его фирменный запах духов Dior и его собственного тела.

Вся эта ситуация выбивала меня из равновесия в прямом и переносном смысле. Я еще подвернула ногу и чувствовала, как распухает лодыжка.

— Давай вставай и проваливай отсюда. Кто тебя впустил? Здесь частная территория. Наверное, моя бабка окончательно свихнулась. Она вечно всякую нечесть в дом тащит. Проваливай, говорю, — Камиль пнул меня ногой под задницу. Его начинала забавлять моя беспомощность. Я попыталась подняться, поспешила отвернуть от него лицо. Чуть прихрамывая и держась за поручни, начала спускаться с лестницы. Подальше от этого ублюдка.

— А ну ка стой. Стой, я говорю, — я лишь быстрее пошла от него. Мужчина в несколько шагов подскочил ко мне и развернул к себе, схватив больно за локоть. Он сразу узнал меня, просто не хотел верить в мой приезд.

Я гордо вскинула к нему лицо. Пусть хорошо рассмотрит насколько я по сравнению с ним жалкая беспризорница. Опухшие веки и красный нос от слез, взлохмаченные коричнево — медные длинные волосы, обычный свитер и джинсы.

Я сейчас в самой худшей своей форме, может испугается.

А вот он блистал. Я аж чуть зажмурилась. Из несуразного подростка, со своим большим носом похожим на птенца, он превратился в грозного мужчину орла. Его нос с горбинкой уже не казался большим, потому как само лицо стало шире. Острые скулы и ровный подбородок, на котором к вечеру проступила черная щетина. Глаза — маслины блестели из под длинных ресниц под черными бровями. А вот мягких кудряшек уже не было. Он был коротко острижен и по модному причесан на один бок. На шее под воротом расстегнутой рубашки у него виднелась черная татуровка. Змея, которая будто кусала его в артерию и с ее зубов капал яд.

Камиль поджал губы и просканировал меня с ног до головы. Он ничем не выдал удивление. Лишь его выпирающий кадык ходил нервно по шее и мне показалось, что участилось дыхание.

— Смотрю, на запах смерти уже слетаются стервятники. Привет, сестренка. Ты так ужасно выглядишь, что я решил, что ты бомжиха. Не рад тебя видет! Надеюсь, ты хотела вернуться на свалку, поэтому послушно отошла от дома? — Камиль выплевывал оскорбления так легко, будто о погоде говорил.

И это — мужчине тридцать четыре года! Походу жизнь его не научила манерам. Но и мне ведь не восемнадцать, чтоб обижаться и бояться его, а еще сходить с ума от прошлой больной любви.

Я вырвала руку из его захвата.

— Я просто не хотела с тобой заходить в дом. Я прийду позже, подожду пока вонь твоей циничности и грубости развеется, — я отвернулась и спустилась еще на одну ступеньку. А затем демонстративно села на нее. Да пошел он…

— Проваливай откуда выползла. Я не хочу тебя видеть, — процедил мужчина сквозь зубы.

Я от его наглости аж встала с холодного мрамора и развернулась снова к нему. Его черные глаза смотрели словно из мрака. Даже белков не было видно. Будто он или безумный или действительно демон.

— Серьезно? А я так надеялась от тебя на теплый прием. Что посидим у камина как семья, пожарим мясо на выходные, посмотрим вместе кино. А ты оказывается, мне не рад?! Так вот, ты эгоист, представь себе, что мне плевать на тебя. Самым моим большим желанием было никогда тебя больше не видеть. Так что пошел на хрен. Я приехала не к тебе, — зло выпалила я.

И подумав, какого черта, я буду сидеть из за него на ледяных ступеньках, пошкандыбала с припухшей ногой обратно к двери в дом. Даже плечом его толкнула.

— Конечно, не ко мне. Ты приехала сразу, как узнала, что старуха при смерти и есть чем поживиться. Как была корыстной детдомовской подстилкой, так ей и осталась. Только сильно постарела и потаскалась за годы своей никчемной…

Я даже не поняла как ударила его. Хлестко, прямо по его наглой морде. Вся моя пятерня отпечаталась и покраснела на его щеке. Я быстро одернула руку и побежала быстрее в дом, чтоб скрыть слезы ярости и боли от слов этого ублюдка. Он стал еще противнее и грубее.

— Ты об этом очень пожалеешь, Ева, — он сказал это тихо, но с такой клокочущей злобой, что я с грохотом захлопнула дверь и постаралась как можно быстрее подняться по леснице и спрятаться в своей комнате. Его ненависть всегда уничтожала меня. Доставляла ощутимую боль в груди.

Я закрыла дверь в свою спальню на замок, будто боялась, что Камиль пойдет за мной и снова начнет издеваться.

Разделась и быстро пошла в ванную. Я замерзла. Руки и ноги обледенели. Мне нужно было отогреться в теплой воде.

Вспомнила за любимую бабулю, единственный лучик света в темноте этого дома…

Слез уже не было. Я все выплакала в лесу. Но горечь обиды и безысходности отложили печать грусти на моем лице.

Я посмотрела в зеркало. Мое отражение меня саму напугало. Оттечное лицо, опухшие веки. И красные губы с носом. Я действительно выглядела мягко говоря не очень. Почему меня так задели слова Камиля о моей внешности?! Мне должно быть все равно. Но он ранил меня своим пренебрежением.

Никогда я — беспризорная дворняжка, не буду на его уровне. Никогда моя внешность, сколь идеальной не была б, не нравилась ему.

Я наполнила ванную горячей водой и погрузила истерзанную усталостью и нервами плоть в воду.

Чуть прикрыла глаза и нехотя вспомнила единственный день, в который Камиль был со мной нежен…

*****