Мастер из качалки – 3

Глава 1

— Возраст? — посмотрел на меня стоящий за стойкой регистрации тщедушный мужичок в алом длиннополом халате и смешной квадратной шапочке на голове.

Ну вот, снова одно и то же. Сначала те два оболтуса на Вратах восхождения, а теперь ещё и чиновник Небесного кряжа — и чего им всем так хочется знать, сколько мне лет? Хорошо хоть, в отличие от вчерашнего дня, сегодня меня хотя бы допустили до регистрации. А всё из-за того скандала с послушницами Эмэй — будь они неладны!

Вчера там, на площади, меня едва не растерзали. Спасибо вовремя подоспевшему на шум мастеру Шеню, который сумел немного утихомирить разбушевавшихся поборников морали. Чую, не будь его там, и одной дракой бы всё не ограничилось. А так поругались да разошлись.

Правда, из-за всей этой катавасии мне теперь заново пришлось отстаивать уже новую очередь и в одиночестве проходить ту самую регистрацию, которую я мог бы пройти ещё вчера. Чёртова Дандан! И за что она так со мной? Нормальные же были пиньини.

— Возраст? — повторил свой вопрос широколицый вислоусый мужичок, всем своим видом напоминающий речного сома.

— Четырнадцать…ну или пятнадцать, — накинул я себе на всякий случай один лишний год. Может, хоть так удастся избежать очередных вопросов…

— Это по какому летоисчислению?

Похоже, не удалось.

— По Лоянскому! Записывай давай! — не выдержал уже я, стукнув кулаком по столу.

— Ладно, ладно, так и запишем…возраст неизвестен, — пробубнил себе под нос «сом», что-то черкнув кисточкой для письма в регистрационной книге. — Секта?

— А что, по мне не видно? — покосился я на бело-голубую ткань своего халата.

— А по вам нынче и не разберёшь, кто вы и откуда. Вон вчера под самый вечер три каких-то полуголых дикаря регистрацию проходили.

— Но я-то не голый.

— И слава Небесным мудрецам, — посмотрел в небо регистратор. — А то я вчера такого насмотрелся, всю ночь кошмары снились.

— Соболезную, — не очень-то искренне ответил я.

— Имя.

— Су Чень.

— Су Чень из Мудан, так и запишем, — склонился над книгой чиновник-чиновник, но затем внезапно замер и поднял на меня свои подслеповатые глаза. — Хм, Су Чень из Мудан, а ты случаем не тот вчерашний насиль…

— Однофамилец, — закрутил я головой, а то не хватало мне снова стать жертвой осуждающих взглядов. Тем более что и очередь за моей спиной сегодня была ненамного меньше, чем вчера. Повезло ещё, что состояла она сплошь из новоприбывших на турнир адептов, а не тех, что ошивались здесь вчера. А иначе кто-нибудь из них обязательно сдал меня дотошному чиновнику, и тогда мне пришлось бы снова проходить эту чёртову регистрацию, но уже завтра.

— Это хорошо, а то мой временный сменщик, уважаемый Пи Дун такого про этого парня понарассказывал, что я даже порадовался, что в это время на обед отошёл.

— Повезло, — покивал я.

— Повезло, — покивал в ответ «сом», а после снова уткнулся носом в книгу. — Ну всё, запись я сделал. Удачи на турнире.

— Спасибо.

— Следующий! — тут же забыл обо мне «сом».

Ну а я, не будь дураком, больше не стал о себе напоминать и тихой сапой попытался переместиться поближе к ожидающему меня мастеру. Второй столп стоял шагах в двадцати от меня и предавался праздной беседе с местным торговцем уличной едой. В руках Шеня покоился целый кулёк с вкусными даже на вид пиньинями.

Обычно при виде румяных, полных сочной начинки пирожков я бы испытал лишь приятные эмоции, но не сегодня…Пиньини в руках Второго столпа напомнили мне о прохиндейке Дандан и её вчерашней выходке. Проснувшийся было аппетит снова угас. Похоже, я больше никогда не смогу смотреть на пиньини с теми же чувствами, что прежде. Хитрая послушница Эмэй лишила меня возможности вожделеть их и навсегда оставила на моей душе неизгладимый след.

Тяжело вздохнув, я поплёлся в сторону уличного торговца и воркующего с ним Шеня. Однако стоило мне пройти каких-то пару шагов, как вдруг услышал из-за своей спины шепотки.

— Эй, это разве не он?

— Ага, похож…

— Вы о том, вчерашнем парне…?

— Старший брат мне о нём рассказывал — редкостный мерзавец…

— Точно он, я видел его описание на входе в город…

— Ага, и я тоже, надо сказать сёстрам, чтобы не попадались ему на глаза…

Ну вот, а утро ведь так хорошо начиналось. И когда они только успели вывесить это самое описание на входе? Теперь слухи обо мне будут распространяться быстрее лесного пожара. Похоже, предстоящий турнир будет той ещё морокой.

Впрочем, я и ни из таких передряг выбирался. Так что выкинув из головы пораженческие мысли, я расправил плечи и уже более уверенным шагом добрался до Второго столпа.

— Как всё прошло? — поприветствовал меня кульком пиньиней мастер Шень.

— Сносно, — пожал я плечами, старательно отводя взгляд от румяных пирожков.

— Ну, хотя бы лучше, чем вчера. По крайней мере, тебя не хотят убить, — ухмыльнулся Второй столп, отчего его повязка, прикрывающая глаза, чуть задралась вверх.

— Ваша правда, — согласился я, при этом наблюдая за тем, как мастер поправляет съехавшую повязку.

— Н-да, несладко тебе придётся на этом турнире, — наконец расправил он белоснежную ткань на своём лице. — Может, всё же не стоило покушаться на честь той послушницы?

— Мастер, говорю вам, не было у нас ничего.

— Да-да, как скажешь, — ловко обхватил меня за плечи слепец. — Ну а если по секрету, как ученик мастеру: какова она на «вкус» послушница Эмэй?

— Вы неисправимы, — выбрался я из его объятий.

— Ого, ты меня пугаешь. С каких пор ты говоришь прямо как Ян Гэ. Куда подевался тот любитель молочного вина, которого я знал?

— Остался там, на горе Мудан, — огрызнулся я.

— Какое поэтическое описание взросления. Похоже, в тебе расцветает не только мужское начало, но и талант сказителя. За это определённо надо выпить!

— Только если вы угощаете.

— Легко! Только не я, а наша благословенная секта Мудан. Ты разве не знал, что все наши расходы ложатся на плечи секты?

— Впервые о таком слышу.

Я лежал у себя в гостиничном номере и с грустью глядел в потолок. На душе было грустно и одиноко, сна не было ни в одном глазу. А между тем из-за стены доносился мощный храп моего недавнего собутыльника. Хотя можно ли было назвать Второго столпа столь звучным титулом, теперь оставалось лишь гадать, ведь от прошедшей попойки я не получил ничего, кроме головной боли. Пилюля всеобъемлющего яда снова дала о себе знать.

Всё произошло в точности так, как и предупреждал его аптекарь Шен-нунгу, в одно мгновение даже самый крепкий алкоголь перестал казаться таковым и ощущался им словно обычная, дурно пахнущая и горькая водичка. А ведь у меня были такие планы на этот вечер. Но к сожалению, все эти планы пошли псу под хвост после первой же чашки сливового вина.

Одним словом, попойка прошла совсем не так, как я задумывал. И даже более того, всё оказалось куда хуже, чем я мог представить. Мало того что мне весь вечер пришлось выслушивать пьяные россказни Второго столпа, так ещё и после этих самых россказней я был вынужден тащить его через весь Небесный кряж, обратно на постоялый двор.

Так что вымотался я знатно, а тут ещё и помимо доставучего храпа Второго столпа в приоткрытое окно стали доноситься какие-то подозрительные звуки: то ли шорох листвы стоящей рядом сливы, то ли брачные игры птиц, свивших себе неподалёку гнездо. Я уже даже собрался прикрыть окно, чтобы хотя бы эти странные звуки не мешали спать. Однако стоило мне только об этом подумать, как следом за шорохом раздался сначала подозрительный скрип, а затем и чей-то голос…

— Сестра, ты уверена, что он там?

— А где ему ещё быть? Ты ведь сама всё видела, они с мастером едва ноги волочили.

— Это да. Даже не ожидала, что люди могут так много выпить.

— Люди? Пф! Скорее мужчины! А что ты ещё ожидала от этих грязных животных.

— Хах, ну да что это я. А ОН точно спит?

— Точнее некуда, слышишь, как храпит?

— Тогда давай внутрь, только тихо.

— Тихо, громко какая разница? После всего выпитого его теперь даже городская стража не добудится.

— Твоя правда.

— Ну что, полезли?

— Полезли.

Голоса стихли. Зато скрип и шуршание стали слышны ещё отчётливее. Через несколько секунд на пол, освещённый лунным светом, упали две тонкие тени.

За всё это время я так и не издал ни единого звука. Прикрыв глаза, я продолжал всматриваться в незваных гостей, что решили посетить этой тёмной ночью мои покои.

А тем временем две хрупкие девушки в изумрудно-зелёных платьях ловко перелезли через подоконник и на цыпочках подобрались к моей кровати. В руках одной из девушек виднелась подозрительного вида бутыль.

— Ставь поближе к кровати.

— А это будет не слишком подозрительно, может, стоило взять вино подешевле? Вдруг он что-то заподозрит?

— Он? Заподозрит? Ты явно его переоцениваешь.

— Ну да, что-то я погорячилась. Он, наверное, и разбираться не станет, откуда у него бутыль сливового вина с самой горы Хуашань.

— Конечно, не станет. Он после вчерашнего и не вспомнит ничего. Как проснётся, первым делом выхлестнет всё подчистую.

— Надеюсь, снадобье, что мы добавили, его не убьёт.

— От этого ещё никто не умирал. Но опозорится он знатно. Да так, что весть о его позоре мигом разлетится по всему Муриму.

— Наша сестрёнка Дандан будет отомщена.

— Верно, а теперь ставь бутыль и пойдём. Нам ещё надо выспаться перед турниром…

Спустя пару минут, я снова остался один. О незваных гостях напоминал лишь запах жасмина, витающего по комнате, да бутылка дорого вина у края кровати.

— Брат Чень! Брат Чень! Пора вставать!

Услышав радостные вопли брата Минга, я нехотя приоткрыл один глаз.

Сквозь распахнутое окно прямо в лицо светило доставучее солнце. Оно ластилось ко мне, словно драная кошка к аллергику, и так и норовило «забиться» в нос. Не выдержав подобного издевательства, я приподнялся на локтях, отвернулся от этого долбанного окна и что есть сил чихнул.

— Брат Чень, я вхо…

Следующие слова брата Минга потонули в грохоте и треске.

Я же посмотрев на выкорчеванные корнями входную дверь, лишь тяжело вздохнул и поудобнее уселся на кровати.

— Брат Минг, ты там как?

— Хорошо, брат Чень, но будить тебя я больше, пожалуй, не буду.

Убедившись в том, что брат Минг цел, я свесил ноги с кровати, ещё раз посмотрел на ненавистное солнце, припомнил ночные события и нехотя начала одеваться.

Если уж мастер Шень послал за мной брата Минга, значит, все остальные уже собрались и готовы были выдвигаться. Так что и мне, как ещё одному участнику турнира, следовало поторопиться. И хотя переться на этот самый турнир у меня не было никакого желания, отказаться от этой чести я по понятным причинам не мог. Это там, на Земле, ослушавшись старших, я мог получить тумаков или в крайнем случае отправиться в детдом, здесь же за отказ следовать заветам секты меня тут же выпишут из Мудан и мигом определят в местные чушпаны. Так что выход у меня один: идти на центральную площадь Небесного кряжа и там под радостные выкрики толпы бить чужих детей. Ну прямо не жизнь — а мечта среднестатистического учителя средних классов.

С этими невесёлыми мыслями я ещё раз потянулся и приступил к утреннему туалету. На скорую руку почистил зубы расщеплённой на конце мятной палочкой. Закинул в рот несколько гроздей сухофруктов. Нацепил халат. И даже уже было собрался покинуть свой гостиничный номер, как вдруг взгляд сам собой зацепился за ту самую бутыль, стоящую у кровати.

Поначалу я хотел оставить её в комнате и разобраться с ней потом, но при взгляде на пустой проём вместо двери эта мысль уже не казалась мне столь разумной. Ведь теперь любой желающий, проходя мимо моей комнаты, мог отведать дорогущего хуашаньского вина и тем самым прибавить мне ещё целую кучу проблем. В конце концов, я ведь не знаю, чего там девчата из Эмэй намешали в эту бутыль? Вот траванётся ей какой-нибудь особо любопытный бедолага, а мне потом отвечай. Нет, оставлять её здесь нельзя.

Всё для себя решив, подхватил одной рукой бутыль дорогого вина и отправился вместе с ней на выход. Выкину где-нибудь по дороге.

Выкинуть по дороге не получилось. Стоило мне выйти из комнаты и спуститься на первый этаж постоялого двора, как жизнерадостный и сияющий, будто начищенный унитаз, мастер Шень тут же взял меня в оборот. Ещё не успев раскрыть рта, я тут же был отправлен на задний двор постоялого двора к братьям по секте, где и занял место в хвосте уже сформированной колонны. А ещё через минуты мы стройной шеренгой под предводительством Второго столпа выдвинулись к центру города. Ну или попытались…

Стоило нам покинуть пределы постоялого двора, как мы тут же оказались увлечены бурным людским потоком. В этот-то момент я и понял, зачем мастер Шень устроил все эти построения в стиле знакомых мне со школьных годов весёлых стартов. Чувствую, не будь их и окажись мы порознь, нас бы тут же разметало по этому людскому потоку. А так мы видели спины друг друга и знали, куда идти.

Хотя и без этого знания мы бы вряд ли заблудились, потому как вся эта людская река текла к тому же самому месту, куда мы так спешили. Ощущение было такое, словно каждый житель Небесного кряжа взял на себя обязанность побывать на сегодняшнем турнире. И не просто побывать, а занять при этом лучшее для просмотра место. Они буквально ломились вперёд, словно стадо «подснежников» в качалку, в начале мая. И что самое ужасное — из-за всей этой толкучки я никак не мог избавиться от прихваченной с собой бутылки вина. Бросить её посреди дороги я просто не мог — в таком случае её бы точно кто-нибудь подобрал. Ну а разбивать её вдребезги посреди такого людского моря было себе дороже — на её осколки мог кто-нибудь напороться. А ведь среди этой кучи зевак есть и дети.

Так ничего и не решив по поводу вина с горы Хуашань, я прижал бутыль покрепче к телу и впился взглядом в спину брата Минга, идущего прямо передо мной. На этот раз я не собирался упускать своих братьев из виду. Прошлый мой подобный промах многому меня научил.

К счастью, на этот раз обошлось без происшествий. Вскоре увлекаемый галдящей толпой и своими братьями по секте, я добрался до центральной площади. Ну а там нас уже ждали. Люди в белых халатах и с золотыми бирками на плечах принялись ловко отсекать потоки обычных горожан от тонких струек прибывших на турнир адептов боевых искусств. Причём делали они это так сноровисто, что я и сам не заметил, как оказался окружён городской стражей. Ну а дальше, благодаря внезапному конвою, наше продвижение значительно ускорилось. Обычные горожане больше не преграждали нам путь. А ещё с этого момента я прекрасно мог разглядеть место предстоящего турнира. И место это, надо сказать, весьма впечатляло.

Нет, я,конечно, подозревал, что под все эти мордобойные дела нам выделят некое подобие ринга, но никак не ожидал, что этим самым рингом окажется идеально ровный круглый помост высотой в метр и немалым таким диаметром, шагов в сорок. Но ещё больше меня удивил не сам помост, а зрительские места для особо важных господ. Они тоже были сооружены на манер помоста, только на этот раз куда более высокого, и подковой огибали арену для бойцов. Для простых же жителей Небесного кряжа сидячие места, судя по всему, предусмотрены не были, потому как горожане продолжали толпиться неподалёку от арены. Ну или точнее: неподалёку от преграждающих им путь людях в белых халатах. Стражники выступали своеобразным заслоном на пути бушующей, жаждущей зрелищ толпы.

Ну а между тем места на зрительском помосте начали постепенно заполняться. Я с удивлением наблюдал за тем, как прямо на помост приземляются люди в богато украшенных одеждах. Будто птицы с прекрасным оперением, они спускались с небес и занимали свои насесты. И глядя на эту картину, я ни мог не восхититься их мастерским цингуном, ну и между делом не заглянуть под пару юбок. Благо зрение мне в этом мире досталось что надо…

— Лучше так не делать, — раздался совсем рядом голос Второго столпа.

Оторвавшись от стройных ножек, нехотя посмотрел на подкравшегося мастера.

— Почему?

— У меня так брат ослеп, — лучезарно улыбнулся Второй столп, поправляя повязку, а после вдруг заявил. — Ты за старшего, а я пока пойду узнаю, когда наша очередь подойдёт.

Сказав это, мастер Шень тоже вспорхнул в небеса и унёсся куда-то прочь, оставляя меня наедине со своими мыслями, и, главное, с вопросом о том, как на самом деле ослеп мастер Шень и не был ли он, случайно, тем самым «братом»?

Однако как следует погрузиться в этот вопрос мне, к сожалению, не дали, внезапно совсем рядом раздался чей-то голос:

— Эй, это ведь ты тот самый насильник, пьяница и лгун?

Только услышав вопрос, я сразу понял: это ко мне. Ну а кто у нас ещё самый известный во всём Лояне насильник, пьяница и лгун? Ну, конечно же, только что спустившийся с гор Су Чень.

— Вы что-то хотели? — вежливо уточнил я у подошедшего ко мне юноши.

Откровенно говоря, он мне сразу не понравился. Уж очень лицо у него было своеобразное, сплющенное, словно камбала, и на удивление ушастое. Я даже, грешным делом, подумал, что какая-то особо страстная дамочка держала это самое лицо три дня и три ночи между своих крепко стиснутых бёдер, чем и придала ему столь своеобразную форму.

А ещё помимо сплюснутого лица, у этого парня был на удивление широкий рот, из которого, кроме громких пафосных слов, то и дело вылетали слюни. И сейчас эти самые слюни летели с особым остервенением:

— Я Ху Ляо из секты Жёлтых облаков!

Ну хорошо хоть облаков, а не снега. Хотя глядя на его халат цвета осенней ссанины, я бы совсем не удивился такому названию.

— Ты ведь уже слышал обо мне и моих подвигах? Ха, ну конечно, слышал! И зачем я только спросил? Да, это я, тот самый Ху Ляо из Жёлтых облаков, что одолел банду разбойников Северного крыла и победил самого Юицзы Лаоцзы из Песни семи ветров! Я пришёл к тебе, дабы предупредить: не жди пощады! Слёзы невинных послушниц Эмэй будут искуплены кровью. Твоей кровью! Благодаря связям мастера уже скоро мы с тобой ступим на арену позади нас, и ты ответишь за все свои злодеяния! Я заставлю тебя пожалеть о каждом прожитом дне! И когда мои кулаки обагрятся твоей кровью, ты на собственной шкуре познаешь, насколько тяжела справедливость Альянса Мурим и секты Жёлтых облаков…

Выслушав эту «душещипательную» речь, я поймал себя на мысли, что меня снова клонит в сон. Этот Ху Ляо из секты Жёлтых облаков, судя по всему, одолел не только какого-то Юицзы Лаоцзы из Песни семи ветров, но и собственный здравый смысл — а иначе зачем бы ещё, ему вот так во всеуслышание признаваться в том, что его мастер подкупил распорядителя боёв?

Чужая глупость оказалась настолько утомительна, что мне даже захотелось зевнуть. И я уже было собрался это сделать, конечно же, предварительно культурно прикрыв лицо рукой. Однако кое-чего я всё-таки не учёл…

— Это же вино с горы Хуашань! — проследил за моей рукой Ху Ляо. Да, за той самой рукой, которой я попытался прикрыть свой рот и ладонь которой до сих пор сжимала широкое горло керамической бутыли.

— Ага, оно самое, — подтвердил я, даже и не думая отпираться.

— Хо-хо-хо! А ты умнее, чем кажешься. Решил откупиться от меня этим изысканным напитком…

И в мыслях не было.

— … Ладно, так уж и быть, я приму твой дар и немного усмирю свои кулаки, — с этими словами Ху Ляо нагло выхватил из моей ладони драгоценную тару и тут же всмотрелся в печать на пробке. — Неплохо-неплохо, двухсотлетнее — всё, как я люблю. А ты хорошо осведомлен о моих вкусах. Однако от заслуженного наказания тебе всё же не уйти. Хоть я и усмирю свои кулаки, но они всё равно обагрятся твоей кровью. И пусть теперь ты не станешь жалким калекой, но до конца своих дней будешь вспоминать этот день.

— Это вино, оно… — попытался я вразумить этого балбеса, однако мои спасительные слова тут же были похороненные под слоем очередной пафосной тирадой.

— Ни слова больше! Я уже вынес свой вердикт. Как бы вино с горы Хуашань ни успокаивало моё стенающее от праведного гнева сердце, даже ему не под силу погасить чувство справедливости в моей праведной душе! Всё, что я могу, это выпить за твоё здоровье перед боем. А ты, Су Чень из Мудан, готовься, ТЕБЯ ждёт суровое испытание!

С этими словами Ху Ляо отвернулся и бодро, чуть ли не вприпрыжку зашагал прочь.

— И тебя, — проводил я взглядом бутыль в его руках.

А всё же интересно, что же там такого намешали послушницы Эмэй? Ну, думаю, скоро я об этом узнаю…