Мастерская смерти

Глава 9

—... и видел бы ты, какую физиономию скорчил Андрие, когда я вышел из ванной в чем мать родила! Грег ухватил полную пригоршню черных оливок и сделал бармену знак принести новую порцию. Дождь прекратился, и солнце снова показалось в прояснившемся небе. Пахло озоном, влажностью, все казалось чистым, свежевымытым. Шиб сидел рядом с Грегом на террасе «Челси», ощущая легкую головную боль.

— А за каким чертом ты поперся в его ванную? — рассеянно спросил он приятеля.

— Я же тебе говорю: это была ванная, смежная с комнатой Айши, — нетерпеливо ответил Грег. — И вот Андрие стучит в дверь — пару секунд, не больше, — а потом, не дожидаясь ответа, заходит, как к себе домой...

— Так он и был у себя дома, — заметил Шиб, вертя в пальцах оливку.

— Не важно! Штука в том, что он не собирался возвращаться до вечера — и вдруг заявляется в два часа дня! Как будто собирался устроить жене сюрприз. Знаем мы такие сюрпризы! Хорошо хоть Айша уже оделась — мы успели немножко поиграть «в доктора». Андрие поджал губы и спросил: «Кто этот человек, Айша?»

Грег остановился, отхлебнул пива и свистнул проходящей мимо девице в коротких плотно облегающих шортиках. Та, не оборачиваясь, показала ему средний палец.

— Люблю девушек с характером, — заметил Грег, зевая. — Так на чем я остановился?

— Андрие спросил: «Кто этот человек?»

— А, да! Айша отвечает: «Это мой жених, месье». Он говорит: «Вы могли бы пойти в отель». Она тут же начинает мести хвостом: «Я не думала, что вы вернетесь так рано... Иначе я бы никогда не позволила себе... Мне очень жаль...» — Слова Айши Грег произносил фальшиво-манерным голоском. — Короче говоря, она его улестила до такой степени, что он уже готов был извиниться, что побеспокоил нас. Все, что он хотел узнать — куда подевалась его женушка?

Шиб почувствовал неприятный холодок в желудке.

Грег откинулся на спинку стула, похрустел пальцами.

— Хочешь чего-нибудь выпить? Я умираю от жажды.

— Нет, спасибо. И что потом?

— Потом? Ничего. Он ушел, я оделся и собрался уезжать, а тут как раз объявилась мадам Андрие.

— И что он ей сказал? — спросил Шиб, не отрывая глаз от своей оливки.

— Кажется, спросил: «Ты ездила за покупками?» Что-то в этом роде. Потом: «И что же ты купила?» Она не ответила, вместо этого спросила: «А почему ты так рано вернулся? »— «Я хотел тебя увидеть». В общем, просто телесериал. Я думаю, уж не наставляет ли она ему рога?

Оливка выскользнула из пальцев Шиба и скатилась на блестящий влажный тротуар.

— И знаешь что, — продолжал Грег с набитым ртом, — мне кажется, Андрие думает то нее самое. По ней было заметно, что у нее совесть нечиста. У него тоже был не слишком приветливый вид. Судя по всему, ему бы хотелось держать ее на коротком поводке.

Шиб представил себе Бланш на четвереньках, в ошейнике и на поводке, и поежился от отвращения.

— Я надеюсь, у Айши не будет проблем, — сказал он.

— Да нет, она уже сказала мне, что все в порядке. Она им очень нужна — из-за такой оравы детей, да и вообще... Черт, слушай, она мне показала ту малышку в стеклянном гробу... Просто страхота, меня чуть не вырвало! Как вспомню, дрожь пробирает.

Он показал свою мускулистую руку со вставшими дыбом светлыми волосками.

— Хуже, чем в фильмах ужасов. Такое ощущение, что вокруг притаились маньяки-убийцы с циркулярными пилами... Надо окончательно свихнуться, чтобы придумать такое.

— Забальзамировать ребенка, ты имеешь в виду?

— Одно это уже мерзость... но — выставить тело под стеклянным колпаком, как будто это какая-то экзотическая дрянь, вроде того паука в стеклянном шаре, которого мать привезла из Мексики... Тоже мне, сувенирчик...

Грег замолчал, допил пиво. Он выглядел помрачневшим. Шиб отпил маленький глоток мартини. Внутри у него все сжималось от нараставшей тревоги. Если Андрие что-то заподозрил... Но у него, должно быть, достаточно других забот, чтобы чересчур зацикливаться на возможной неверности жены. Он прежде всего безутешный отец, потерявший уже второго ребенка, десять лет спустя после смерти сына. Чересчур высокая смертность для такой благополучной на вид семьи... Здесь что-то не так. По меньшей мере странно и то, что Бланш затевает роман с человеком, бальзамировавшим тело ее дочери, всего через две недели после знакомства с ним... Что это — результат сильного душевного потрясения или постоянной психической нестабильности? Что скрывается за респектабельной внешностью семейства Андрие? Мальчишка-гомик, двое погибших детей, мать-нимфоманка...

—... кстати, это сущая правда: тот докторишка, Кордье, действительно влюблен в Айшу. Просто умора! — сказал Грег, принимаясь за очередной бокал с пивом.

— Что?

— Да ты слушаешь или нет, мать твою! Кордье приезжал сегодня около полудня. Он позвонил, но ему, естественно, не открыли. Как тебе это: приезжает именно в то время, когда Айша дома одна. Трезвонил, как ненормальный. Потом все-таки уехал, с кислой рожей.

— Должно быть, он увидел «Флориду» у ворот. Он знает, что это моя машина.

— Черт! Он теперь подумает, что это ты трахаешься с его пассией! Он точно тебя возненавидит!

Шиб внезапно понял, что и Андрие, конечно же, видел его машину. Он, несомненно, догадался, что Грег— приятель этого обходительного месье Морено. А что, если месье Морено— такой же сладострастник, как его друг? Может быть, они уже поделили женщин в доме? Блондин— для брюнетки, брюнет— для блондинки... Неоконченная пьеса для механического совокупления... Хотя нет, с чего бы Андрие думать о таких вещах?

Зазвонил мобильник. Шиб вытащил его из кармана. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, но аппарат требовательно попискивал и мигал красным огоньком.

— Алло?

— Месье Морено?

— Да, это я.

— Это Ноэми Лабаррьер. Мы с вами встречались... на церемонии...

— Да, я помню.

— Мне понадобятся ваши услуги. Наш песик, Скотти, погиб. Я хотела бы...

— Может быть, мы встретимся, чтобы все обсудить? — перебил ее Шиб.

Грег скорчил ему гримасу и демонстративно закатил глаза к небу. Шиб отвернулся.

— Ну что ж... — нерешительно сказала Ноэми. — Я сейчас в городе, и...

— Например, в шесть часов в «Мажестике»?

— Отлично, До скорого.

— Да, хорошо ты научился с ними разговаривать! — одобрил Грег. — Еще одна твоя курочка?

— Нет, это женщина, которая хочет, чтобы из ее собаки сделали чучело.

— После моей смерти обязательно забальзамируй мой член и передай его в Музей Человека, — заявил Грег, рассматривая двух девушек, которые только что заняли столик по соседству. — Скандинавки, — через некоторое время добавил он. — Дешевка.

— Мне нужно идти, — сказал Шиб. — Если хочешь, можешь допить мартини.

— Ладно, пока, развлекайся. Я тебе позвоню.

И Грег с обольстительной улыбкой обернулся к девицам.

У Шиба снова задребезжал мобильник. Черт, кто там еще?

— Привет, папочка! Гаэль.

— Ты на занятиях? — спросил Шиб.

— Да. Сейчас перерыв. Я сегодня поздно заканчиваю. Можем увидеться завтра, если ты не против.

— Нет проблем. Хочешь, пообедаем вместе?

— Надеюсь, не только пообедаем. Хотя, судя по голосу, ты не в форме.

— Я чертовски устал.

— А еще?

— А что еще?

— Эй, ты от меня что-то скрываешь.

— Андрие застал Грега без штанов— впрочем, и без всего остального — в комнате АЙши.

— Вот это да! А сам-то он зачем явился к Айше, достопочтенный Андрие?

Хороший вопрос, подумал Шиб.

— Наверняка сам собирался с ней развлечься, — продолжала Гаэль, — Особенно если жены не было дома...

— Она уехала в город. Дома больше никого не было, поэтому Грег туда и отправился. Андрие должен был вернуться только к вечеру, но неожиданно объявился в полдень.

— Тебе это не кажется странным? Он возвращается раньше, чем собирался, и тут же прямиком направляется в комнату Айши. Причем именно в тот день, когда в доме больше никого нет.

— Тебя послушать, так все мужчины сексуально озабоченные.

— Хм...

— Грег сказал, что Андрие больше обеспокоило отсутствие жены.

— Ну, это ни о чем не говорит. Он мог и притворяться. Вообще с женатиками надо держать ухо востро... Ладно, пока, мне пора.

Андрие хотел соблазнить Айшу? И именно поэтому вернулся раньше, чем собирался? Хорошо бы, если так!

Ноэми Лабаррьер сидела за угловым столиком, в стороне от яркого освещения, пила капуччино и листала глянцевый журнал.

— Надеюсь, я не слишком опоздал? — вежливо спросил Шиб, отодвигая стул.

Было ровно шесть.

— Нет, вовсе нет, это я пришла раньше, — столь же любезно ответила Ноэми.

Шиб сел. Ноэми отложила журнал. Он заказал минеральную воду. Пить не хотелось. Ноэми слегка взболтала маленькой ложечкой пену на поверхности капуччино.

— Мы с мужем были очень привязаны к нашему Скотти, — заговорила она. — Это и вправду был чудесный песик. У него была единственная дурная привычка: гоняться за кошками. Он их просто не выносил. Становился как одержимый при виде кошки.

— У нас тоже есть свои недостатки, — философски вздохнул Щиб, словно гамлетовский могильщик.

— Мой муж нашел Скотти висящим на суку. Всему виной был проклятый ошейник... А я даже плакать не смела — ведь Бланш недавно потеряла Элилу, и мне было стыдно убиваться из-за собаки...

— Любовь не делает различий между теми, кого мы любим.

— Вы действительно так думаете? — спросила Ноэми.

«Ничего я не думаю. Я переспал с Бланш и не могу думать ни о чем другом. Наверное, так и сходят с ума».

— Мой муж уже обращался к услугам таксидермиста, когда нужно было сделать чучело Кокетки, его охотничьей собаки. Теперь мы хотим сохранить и Скотти. Мы поставим его рядом с ней, в библиотеке Поля, под кабаньей головой.

— Ваш муж — охотник?

— Страстный. Они с Шассиньолем отличные стрелки. Что касается Андрие, он предпочитает тир.

— Они очень дружны? — спросил Шиб.

— Да, насколько мужчины на это способны, — слегка улыбнулась Ноэми, обнажив безупречные искусственные зубы. — Знаете, все это соперничество, охрана своей территории... В этом смысле любой мужчина похож на моего бедного Скотти. Ни одна женщина не стала бы преследовать незнакомца, гуляющего по ее саду. Скорее уж предложила бы ему выпить...

— А вы сами не охотитесь?

— Ну что вы, конечно, нет! Бланш, Клотильда и я играем в теннис — это гораздо полезнее для фигуры. Шассиньоль хотел бы, чтобы мы взяли в свою компанию и Винни, однако...

Ноэми замолчала, отпила глоток капуччино.

— Она слишком... — подсказал Шиб.

— Вот именно, — подхватила Ноэми. — У Реми всегда были несколько... экстравагантные вкусы. Как подумаю, что он чуть было не женился на Бланш... Это была бы настоящая катастрофа!

Пальцы Шиба крепче обхватили стакан.

— А она была с ним знакома еще до того, как встретила Андрие?

— Да, они вместе учились. На факультете права.

— Довольно трудно представить себе Бланш на факультете права...

— О, она собиралась стать адвокатом. Обычный идеализм юных девушек... Это Шассиньоль познакомил ее с Жан-Югом. Тот влюбился в нее без памяти. Они женаты уже пятнадцать лет. Шарля она родила в двадцать три... Что до меня, я никогда не хотела иметь детей. Мне хотелось взять приемного ребенка, но Поль и слышать об этом не захотел. Поэтому я занимаюсь чужими детьми. Играю в добрую фею-крестную.

— Но, должно быть, Бабуля не оставляет вам большого простора для этой роли, — заметил Шиб. — Судя по всему, она обожает своих внуков.

— Да, просто до безумия, — подтвердила Ноэми, слегка откинув назад голову и выставив напоказ изящное ожерелье от Картье.

— Для Бланш, наверное, обременительно постоянное присутствие свекрови? — рискнул спросить Шиб.

— А, вы тоже заметили? Обычно мужчины не замечают подобных вещей. Мне пришлось выносить присутствие матери моего мужа целых десять лет, а он даже не подозревал, что я ее еле терплю. Проблема Бланш в том, что она никогда ничего не рассказывает. Она слишком мечтательна, слишком замкнута. Полная противоположность Жан-Югу.

— Такие союзы, как правило, очень прочны, — заметил тонкий психолог месье Морено.

— При том условии, что различия характеров не создают непреодолимую пропасть между людьми, — поправила его Ноэми, которая, должно быть, только что прочитала в своем глянцевом журнале статью на тему: «Если ваша семейная жизнь дала трещину».

— Но у Бланш и Жан-Юга, кажется, полное взаимопонимание...

— Конечно. Именно поэтому... но, кажется, я слишком заболталась. Поль наверняка думает, куда я могла подеваться. Когда вы сможете забрать Скотти? Он у нашего ветеринара, вот его визитка.

Шиб взял визитку, с трудом скрывая разочарование. Еще минут десять— и он выяснил бы всю подноготную семейства Андрие!

Ноэми поднялась и стала собирать свои свертки.

— Вы— другие, вы действительно умеете говорить с женщинами, — сказала она Шибу с лукавым видом.

Кто— «вы»? Метисы? Незаконнорожденные?

— Как говорит мой парикмахер: «Это потому, что мы не боимся открыто проявлять свою женственность».

Парикмахер? Женственность? Что, черт возьми, она хочет сказать?

Наверняка у него был изумленный вид, потому что Ноэми захлопала ресницами, изображая смущение:

— О, простите, я и вправду чересчур болтлива... Мне очень жаль... Вы, конечно, не хотите, чтобы все об этом знали. Этот негодник Шарль мне рассказал... о-ля-ля, вот я и снова проболталась!

Шарль? Шибу очень хотелось встряхнуть Ноэми за плечи и закричать: «Да говори же, старая карга!» Но та явно не собиралась больше ничего рассказывать. Она направилась к выходу, обернулась, помахала ему рукой и сказала:

— Позвоните мне.

Шиб увидел в окно, что она направляется к стоянке такси. Что Шарль мог рассказать о нем? Нет, ну надо же, просто змеюшник какой-то! С другой стороны, если все решат, что он голубой, это может оказаться полезным в отношениях с Бланш... В каких еще отношениях? То, что случилось сегодня, было всего лишь приступом безумия, Шиб, а не прелюдией к долгой прочной связи... Все уже забыто. Считай, вообще ничего не было.

Он раздраженно допил минералку. Шарль и Луи-Мари, нормальные они или нет, — просто два маленьких засранца, которые заслуживают хорошей порки! Он уже слышал перешептывания: «А вы знаете, этот Шиб Морено... Ну, бальзамировщик, такой манерный мулатик... Оказывается, голубой... Вот уж действительно извращенец в квадрате!»

Он бросил на столик монету и вышел. Нужно заехать за трупом собаки и приниматься за работу. Ковыряться в собачьих внутренностях и слушать «Портишхед».

Ветеринар поправил съехавшие очки. Терьер, упакованный в пластиковый мешок, лежал на смотровой кушетке.

— Бедный старина Скотти! — сказал ветеринар, — Жертва своего дурного нрава.

Он почесал шею, снял очки и потер глаза. Это был усталый человек лет шестидесяти, в черных вельветовых брюках, светло-сером свитере от Лакост и ботинках «Доктор Мартене». На руке у него были часы «Патек Филипп». Шиб пробежал взглядом по висевшим на стене фотографиям самых известных его клиентов. Кинозвезды, бывший мэр, топ-модель, футболист...

— Неплохая клиентура, — одобрительно хмыкнул он.

— Ну, когда тридцать лет живешь в одном и том нее месте, со временем обрастаешь полезными знакомствами.

Здание ветеринарной клиники было расположено в парке, в самом центре квартала миллиардеров.

— Мне почему-то казалось, что это уже не модно — отдавать своих животных для набивки чучел, — заметил доктор Шабо, приглаживая редкие седые волосы.

— Да, — согласился Шиб, — но любители всегда находятся. К счастью для меня.

— Это верно. Кстати, если все будет продолжаться в том же духе, в ближайшее время вы без работы не останетесь.

— Что вы имеете в виду?

— В этом году просто урожай на несчастные случаи с животными. Именно здесь, между Опио и Вальбонной. Я подумал даже, не завелся ли здесь маньяк, которому доставляет удовольствие их убивать. Хотя обычно подобные типы прибегают к яду... Но все равно, такая частота наводит на подозрения. Разумеется, я никому об этом не говорил, чтобы зря не волновать людей.

— Тем более что вы ничего не можете с этим поделать, — добавил Шиб.

— Вот именно. Как бы то ни было, в последние два месяца все вроде бы улеглось, и вот теперь Скотти... Но, конечно, это нельзя сравнивать с тем, что произошло в семье Андрие... Какая жестокая драма!

Шиб молча кивнул.

— У вас не слишком-то веселая работенка, — заметил ветеринар. — Я по крайней мере имею дело с живыми существами, которых могу спасти или облегчить им страдания. Но вы...

— О, у меня они больше не страдают, И я надеюсь, что моя работа помогает тем, кто их любил, чувствовать себя спокойнее.

— Да, наверное, — согласился Шабо. — Хотя мне было бы не слишком приятно держать у себя дома трупы животных... Впрочем, у каждого свой вкус.

«В этом году просто урожай на несчастные случаи с животными». Фраза вертелась в голове Шиба всю дорогу и продолжала звучать, когда он вынул из багажника «Флориды» тело Скотти и поднялся в мастерскую. Убийца собак? Собак и детей? Триллер класса «Б», кассовые сборы обеспечены...

Он безуспешно пытался отогнать эти мысли. Затем принялся наводить последний лоск на застывшего Тарзана, обнажившего грозные клыки поверх каучукового языка. Настоящий лежал в кюветке, как и внутренние органы и глаза. Шиб покрыл клыки Тарзана эмалью и втер в его шерсть специальный состав для блеска. Стеклянные глаза, приобретенные в специализированном магазине, задумчиво смотрели из чистых промытых орбит. Лапы были привинчены к деревянному цоколю с вырезанным на нем именем пса. Слегка вздохнув, Шиб приподнял чучело, весившее добрых тридцать килограммов, и поставил на перевозную доску с красно-синими колесиками, на которой Тарзана предстояло транспортировать вниз, к машине хозяина. Что ж, работа весьма неплохая, удовлетворенно подумал Шиб, глядя на пса, готового, казалось, соскочить с постамента.

— Вот теперь папа может тебя забрать, — прошептал он, и буквально через минуту хозяин Тарзана позвонил в дверь.

Когда тот ушел вместе со своим доберманом на колесах, Шиб принялся за Скотти. Снял с него шкуру, тщательно выскоблил ее, очистил скелет, затем обработал шкуру химическим составом и повесил сушиться. Работы предстояло много, но уж лучше забыться в работе, чем в пьянстве. Его неотступно преследовало желание позвонить Бланш, увидеть ее, обнять, посадить во «Флориду» и увезти в ночь, подобно вору, увозящему украденную драгоценность... А еще ему хотелось напиться до полного беспамятства, чтобы голова стала пустой, как хэллоуинская тыква...