Мастодония

19

На обратном пути из Цюриха мы совершили посадку в Лондоне. Я купил газету, и на ней огромными кричащими заголовками было напечатано: «ТАЙНА АМЕРИКАНСКОГО ПУТЕШЕСТВИЯ ВО ВРЕМЕНИ».

Я купил и другие газеты. Трезвая «Таймс» излагала дело уравновешенно, все другие гремели наглым жирным шрифтом.

Большинство фактов было напутано, но существо дело изложено правильно. Нас с Райлой представили как таинственную чету. Ее не застали. Прошел слух, что она живет в месте, именуемом Мастодонией. Никто в точности не знал, где находится эта Мастодония, но некоторые предположения были недалеки от истины. Была популярна догадка, что я отправился за границу, хотя никто не знал куда. Но это не остановило газетчиков, которые высказывали обо мне самые фантастические предположения. Бен дал интервью. У него была доверенность на ведение наших дел, как у нашего агента. Херб Ливингстон кратко сказал, что сообщение преждевременно, что он предпочел бы помолчать до более подходящих времен. Читая сообщения, я удивился, откуда, черт побери, там взялся Херб и как он стал нашим человеком в прессе. Статья была основана на сведениях, полученных будто бы из авторитетного источника, без какой-либо попытки указать этот источник. Сафари Инкорпорейтед, которая со всем этим была как-то связана, не отрицала, что существует фильм об охоте на динозавров, иллюстрирующий эпоху около семидесяти миллионов лет назад. На одну кинокомпанию указывали как на крайне заинтересованную. Не скрывали своей заинтересованности и люди из Сафари. Куртни не был упомянут, и из этого упущения я понял, откуда сведения попали в прессу.

Четыре известных физика, из них один – нобелевский лауреат, дали интервью, и все с разной степенью самодовольства утверждали, что путешествия во времени невозможны. Но во всех статьях предполагалось, будто изобретена машина времени, что было понятно, потому что лишь пятеро, нет, шестеро, теперь пожалуй, сюда следовало включить и Херба, знали, что нет никакой машины. Так называемые популяризаторы из разных газет мучительно гадали, на каком принципе построена машина и как она выглядит. Только в одной статье я нашел упоминание о Г. Уэллсе.

С первого взгляда на первую полосу с этими кричащими заголовками я напрягся, но несколько позже, прочитав другие статьи, я внутренне расслабился. Мало кто знал о нашем участии в этой истории, и я с удовольствием, как мальчишка, решил поиграть в секреты. Однако ситуация была не такой, как в те времена, когда наши секреты были известны всем и каждому. Я обнаружил, что озираюсь по сторонам, оглядываюсь назад в страхе, что кто-нибудь узнает меня. Это было совсем уж глупо, потому что ни в одной лондонской газете не было портретов – ни моего, ни Райлы. Но я знал, что долго это не протянется. Скоро наши портреты передадут по фототелеграфу. В тех, в первых статьях не было сведений о нас, но прежде, чем кончится день, газетчики будут знать о нас все. Найдутся и наши фото. Я обнаружил в себе дикое желание очутиться опять в Уиллоу-Бенде, где чувствовал себя в относительной безопасности. Возможность задержки полета на несколько часов привела меня в состояние, близкое к ужасу. Понимая, что это глупо, я нашел в аэропорту киоск и купил темные очки. Мне было неловко их носить. Раньше, даже в поле, я никогда не испытывал такого ощущения. Но за ними можно было спрятаться, по крайней мере символически, и я надел их.

Я чуть не выбросил купленные газеты, не желая рекламировать свой интерес к этому делу даже косвенно. Затем, подумав, что Бен и Райла расстроились бы, если бы я утаил от них эти статьи, я свернул все газеты в трубку и сунул под мышку.

У моего соседа по креслу, американца средних лет со страшной одышкой, который показался мне банкиром, газета торчала из кармана жакета. Он, казалось, не имел желания разговаривать, за что я был ему чрезвычайно благодарен. Но когда стюард разнес ужин, он расслабился и одарил меня своей благосклонностью, обратив на меня внимание.

– Вы видели этот бред? – спросил он. – Что кто-то путешествовал во времени?

– Читал.

– Знаете ли, этого не следует делать, – сказал он. – Удивляюсь, до чего газеты падки на всякие глупости. Газетчики, знаете ли, неглупый народ. Им бы следовало разбираться в этом получше.

– Тяга к сенсациям, – сказал я. – Чего не сделаешь, чтобы поднять тираж газеты.

Он не ответил, и я подумал, что разговор окончен. Однако несколькими минутами позже он сказал так, будто обращался не ко мне, а к миру вообще:

– Опасный бизнес, знаете ли. Перемещение во времени может принести кучу хлопот. Может даже изменить историю, а мы ничего не сможем с этим сделать. И так достаточно скверно.

За всю остальную дорогу он больше ничего не сказал, превратившись тем самым в отличного соседа.

Во мне поселилась какая-то неясная тревога, которая вообще делает меня неприятным, но я ничего не мог с этим поделать. Меня беспокоило, закончен ли забор, проложен ли кабель, работает ли он, достаточно ли охраны для патрулирования забора. Если сведения репортерам дал Куртни Мак-Каллахен, он, должно быть, проверил, все ли готово в Уиллоу-Бенде, прежде чем сообщить об этом.

Часы шли за часами, и в конце концов я уснул и проснулся лишь в аэропорту Кеннеди.

Я подсознательно ожидал, что в Кеннеди меня встретят газетчики, но, к счастью, никого не осенила мысль, что я лечу этим самолетом. Я схватил нью-йоркскую «Таймс», как только добрался до киоска, и там уже были наши портреты, мой и Райлы, на первой странице. Оба снимка были сделаны несколько лет назад, но нас на них можно было узнать.

Я заколебался, звонить ли мне Райле, Бену или даже Куртни, но потом решил этого не делать. Раз в Нью-Йорке меня не ждали газетчики, то, возможно, никого не будет и в Миннеаполисе. Бен и Райла знают, каким рейсом меня ждать, и кто-нибудь из них встретит меня в аэропорту.

Но никого из них не было. Вместо них меня встречал Элрод Андерсон, управляющий единственным уиллоу-бендским универмагом. Я прошел мимо него, но он схватил меня за руку и назвался. Тогда я узнал его.

– Бен не смог приехать, а Райла – тем более. Газетчики так плотно засели в Уиллоу-Бенде, что если бы эти двое куда-нибудь поехали, они бы поехали за ними. Вот почему Бен позвонил мне и попросил подвезти тебя. Ты сможешь пробраться туда незаметно. Я привез одежду и фальшивые усы, чтобы изменить твой облик.

– Вот уж усы, пожалуй, мне совсем ни к чему.

– Я подумал, что они понадобятся. Они и в самом деле хороши. Выглядят как настоящие. Там собралась большая толпа, и она все время увеличивается. Кое-кто уже убрался восвояси, потому что там смотреть не на что. Некоторые образовали лагеря, как будто они собираются там жить. Бен сдает в аренду места под лагерь на той ферме, которая примыкает к твоей с востока и которую он купил. У него там большая автостоянка для тех, кто на машинах. У Бена наняты люди, которые все делают. Старина Лимпи Джонс занят работой по парковке, а ведь он не имел постоянной работы тридцать лет. Сейчас он работает. Пожалуй, и ему кое-что перепадает из тех денег, что он получает с клиентов. Но Бен не уволит его даже если поймает.

– Я надеюсь, забор кончили.

– Еще пару дней назад. И здание тоже. На нем огромными буквами вывеска: «Бен Пейдж, агент Ассоциации Перемещений Во Времени». Что все это значит? Я так понимаю, что ты знаешь, как перемещаться во времени. Но как Бен смог все забрать в свои руки?

– Бен – наш агент, – ответил я, – в Соединенных Штатах, а потом, возможно, и во всей Северной Америке.

– Но ты же здесь. И эта женщина, Райла. Почему же вы выпускаете дело из своих рук?

– Дело в том, что мы здесь больше не живем.

– Черт побери, что значит «здесь не живете»? А где?

– В Мастодонии.

– Ради великого господа, – сказал он, – я уже об этом слышал. Что это за Мастодония?

– В Америке. Давным-давно во времени, около ста пятидесяти тысяч лет назад. Там живут мастодонты, вот откуда название.

– Это хорошее место?

– Должно быть. Никогда еще его не видел.

– Но ты там живешь. Как это ты его не видел?

– Райла и Хайрам переселились уже после того, как я отбыл в Европу.

– А какое отношение имеет ко всему этому Хайрам? – полюбопытствовал Элрод. – Он же никогда ничем особенным не блистал.

– Отношение ужасно близкое, – ответил я.

Утреннее солнце светило ярко, на небе ни облачка. Был прекрасный день.

Элрод обернулся ко мне:

– Бен наказывал мне увезти тебя со стоянки домой, просил передать тебе про туристов и бродяг у ворот. У шерифа несколько помощников, поддерживающих порядок. Скажи им, кто ты. Они тебя ожидают и пропустят внутрь. Вот тебе старые рабочие штаны и грубошерстная куртка, вот и старая фетровая шляпа. Переоденься, прежде чем отправиться туда. Тебя примут за местного жителя, еще одного зеваку. Надень усы.

Миль за пять от города мы съехали с дороги и остановились. Здесь я переоделся. Но усы я не нацепил. Я не мог заставить себя сделать это.