Майами

15

Мери Уитни все еще лежала на кровати с пологом, но заснуть не могла. Через открытое окно доносились мириады шумов — шли приготовления к приему. Зазвонил телефон.

— Миссис Уитни. К вам Криста Кенвуд.

Туманные видения Роба Санда, распростертого на ее приватном алтаре похоти, растаяли. Криста Кенвуд, ее старинная подруга в желтых панталонах, на проводе. Что ей нужно? Мери требовалось знать это, не в последнюю очередь потому, что ходили слухи, что Лайза Родригес, суперзвезда среди моделей, которую Мери собиралась взять на эксклюзив, могла перейти в неоперившееся агентство Кенвуд. Если Родригес и раньше была горячей, то теперь стала еще горячей, пылая под пристальными взорами публики после сумасшедшего вояжа на лодке.

Она сняла трубку.

— Криста, дорогая, как ты поживаешь?! Как чудесно слышать твой голос. Я в восторге, что ты придешь на мой прием.

— Привет, Мери! Я приехала в Палм-Бич и случайно столкнулась с Пышкой и остальными. Прямо как вернулась в дневную школу.

— Пышка сказала, что ты была моделью.

— И не только. Например, я только что подписала с Лайзой Родригес контракт. Она будет работать в моем новом агентстве. Разве это не восхитительно? Она ведь лучшая из лучших, не так ли?

Классическое преуменьшение, как и задумано.

— Она здесь, в Палм-Бич? — осторожно спросила Мери Уитни. — И с ней все в порядке после этого ужасного происшествия в Майами?

— О, она удивительная. Так мужественно держится. Она нацелена на выживание. Я прямо-таки глазам не верю, такая сила. Послушай, Мери… почему я тебе звоню. Будет ли большой проблемой, если я приведу Лайзу с собой на прием? Она со мной в «Бразильском Дворе», и мне не хочется оставлять ее одну в отеле. Так было бы лучше.

— Разумеется, приводи. Ты ей уже сказала, как ужасно все будет? Приезжие возлагают всегда такие завышенные ожидания на приемы в Палм-Бич.

Криста рассмеялась.

— Не беспокойся. Ей просто не хочется оставаться сейчас в одиночестве. Впрочем, она приедет в трауре, если не возражаешь.

— Абсолютно уместно, дорогая моя. Все мои балы являются молитвенными бдениями. Она будет единственной, одетой соответствующим образом.

— Прекрасно, Мери. Огромное спасибо. Жажду увидеть тебя. Пока!

— Ох, дорогая, — поспешила сказать Мери, пока Криста не положила трубку. — Слушай, милочка, ты не могла бы явиться на часок пораньше? Я с удовольствием поболтала бы с тобой немного, прежде чем нагрянет вся эта ужасная публика! Ты ведь знаешь, каково, когда начинает играть эта жуткая музыка.

— Хорошо, дорогая, так и сделаю. Послушаю все ваши новости, которые недополучила от Лиз Смит и Билли Норвича.

— Да, да. Ха-ха! Все помои. О, дорогая. Ты когда-нибудь читаешь книги? Я посажу тебя за обедом рядом с драгоценной, сладкой, старой вещицей, которая постоянно получает премии за свои книги. Ты когда-нибудь слышала о Питере Стайне?

Молчание из трубки.

— Криста, — забеспокоилась Мери. — Ты слышишь меня, дорогая?

— О, да, прости. Я здесь.

Криста была там… однако… ей показалось, что все поплыло вокруг нее. На один миг она растерялась. Слышала ли она о Питере Стайне? На этот вопрос она не ответила, потому что была поглощена осмыслением того факта, что будет сидеть рядом с ним. Прошло шесть месяцев с той поры, как она встретила его в Майами. Бесчисленное число раз она молилась, чтобы он позвонил ей, и в бесчисленное число других моментов придумывала повод, чтобы позвонить ему. Однако он не делал первый ход, а она не могла заставить себя сделать его. Гордость была слишком сильна. Со временем воспоминания побледнели, и она брала его книгу «Смерть дружбы» не так часто и читала посвященную ей надпись не с таким волнением. Он так и не ушел совсем. Синтез того, что они сгенерировали в тот вечер, уменьшился и напоминал слабый аромат цветов, пропитавший ее жизнь и обещавший подарок в каком-то отдаленном будущем. И теперь, кажется, этот момент приблизился.

— Ты не дралась с Питером Стайном, а, дорогая? — спросила с надеждой Мери Уитни. — Большинство дрались. Я не могу обещать тебе много удовольствия, дорогая, но думаю, что будет все-таки довольно мило. — Она кудахтнула от восторга при одной мысли. — По крайней мере, не заснешь, что не скажешь про остальных несчастных, которые придут на мой прием.

— О, да, — медленно сказала Криста. — Я думаю, что смогу держать глаза открытыми ради мистера Питера Стайна.