Майами

22

— Нам помогло бы, Мери, если бы мы могли немного побольше узнать об этом запахе. Главным образом — название. Я имею в виду, что если бы это была «Индия», чего, как я догадываюсь, уже нет, то мы бы выбирали для съемок Кашмир или что-то близкое к этому, — сказала Криста.

— Господи, только не Кашмир, — застонал Стив Питтс. — Глазные инфекции, мухи, воздушные ямы… и все это на аэроплане.

Мери Уитни осторожно разглядывала фотографа. Миллион баксов — он был недешев, зато лучший из лучших. Хотя ему бы надо попридержать свои странности. Особенно по утрам, после прошедшей ночи.

— Нет, мы стерли Индию с нашей жизненной карты, — заявила Мери Уитни, протягивая руку к своей чашке кофе. — И вместо нее зияющая пустота. Однако это детали. Все запахи одинаковы. Продается восторг, романтика и секс… разочарование, другими словами.

— О, давай, Мери, ты самый большой романтик из тех, кого я знаю. Когда ты в последний раз нашла секс разочаровывающим?

— Прошлым вечером в теннисном павильоне, дорогая.

— Прости, что спросила, — сказала Криста.

— Как я уже сказала, — произнесла Мери, подняв брови, — запахи, к несчастью, предназначаются для влюбленных. А влюбленные предпочитают песчаные пляжи, голые тела и сладкие пирожки, которые похожи на Лайзу Родригес, строящую глазки какому-нибудь несчастному парню. Так давайте и сделаем это. К счастью, Флорида у наших дверей, и песка пока еще на пляже достаточно. Вообще-то, — она позволила прозвучать в своем голосе небольшой порции несвойственного ей энтузиазма, — у меня родилась неплохая идея насчет этого.

Они слушали. Мери Макгрегор Уитни никого не могла ввести в заблуждение своим беспросветным пессимизмом, своим самоумалением, своим неувядаемым притворством, что жизнь это скука, посланная специально, чтобы мучить ее. Ее дела с потрохами выдавали неискренность этих утверждений. Это был фасад, не больше и не меньше. Правда была в том, что Мери была блестящей в бизнесе и умной в искусстве. Мегабаксы говорили об этом. Стив, который только что прибыл из Нью-Йорка ранним самолетом, наклонился вперед, чтобы выслушать «хорошую» идею, которая могла оказаться лучше, чем просто хорошая.

— Флаконы с парфюмерией настолько бесполезны и безобразны, что в наши дни никто не хочет тратить деньги на вздор, за исключением психов, которые платят бешеные деньги за современное искусство. Мне пригрезился флакон, который будет иметь форму морской раковины, действительно красивый, непрозрачный и из баснословного материала. Вы будете носить его на шее, как что-то из бижутерии, на простой тесьме ярких цветов. Повсюду, куда бы вы ни направились, вас будет сопровождать этот запах. Вы можете носить его на пляже, в море, в постели… Везде, где нужно привлечь парня, который рядом с тобой.

— Это мне нравится, — Криста поддержала ее мысль. — Новое слово в моде — купальник и гимнастический костюм из лайкры, который можно надевать на пляж и в гимнастический зал, а после этого носить и по вечерам тоже. Запах, который витает вокруг и прекрасно с этим сочетается. Черт побери, можно быть даже насквозь англичанкой в деловой жизни, а между тем скакать под дождиком.

— Англичане никогда не делают упражнений, дорогая. Тела там предназначены, чтобы их прятать. Вот почему им не позволяется их мыть. Однако, да, ты уловила главное направление удара, Криста. Это для молодых и бесшабашных, которые ненавидят дамские сумочки и никогда не знают, в какой момент им понадобится восхитительно пахнуть.

— Великолепно, так мы можем снимать здесь, в псевдоцивилизации. Это убирает с моей тарелки одну адскую порцию. Всякие там шуры-муры на песке, молодые, твердые тела, горящие глаза. Это будет просто гениально. Есть какие-либо идеи насчет конкретного места? — спросил Стив.

— Мммммм, — произнесла рассеянно Мери. — Криста знает Южную Флориду так же хорошо, как и все мы. Я полагаю, что тоже подумаю над этим. Санибел вполне атмосферный, если вы бредите всей этой эйвоновской чепухой, и, по-моему, великолепны оба Абако, если широко понимать слово «Флорида». Масса хороших мест там внизу, в более диких и заросших рифах. Прекрасен Драй-Тортугас возле Ки-Уэста, а Криста сможет найти место, где она рассталась с нашим общим приятелем Питером Стайном. Если «Грезы, что пригрезились мне» когда-нибудь будет закончена, то мы все должны будем благодарить за это тебя, Криста, в роли спасительницы его жизни.

Она весело расхохоталась, уловив вспышку смущения, появившуюся на лице Кристы.

— Как ты с ним поладила? — спросил Стив.

— Плохо.

— Криста довела его до бешенства. Нам всем было велено выполнить акт, который, это я уж знаю точно, анатомически невозможен, особенно для женщин, и затем он удалился с моего вечера. Ему пришлось присудить за это штрафные очки. Короче, настоящая катастрофа.

— О, Мери, все не так. Вечер удался великолепно.

— Может быть, с тобой и было все в порядке, дорогая моя. Ты избежала зрелища пира в теннисном павильоне. В тот момент, когда я это увидела, мне захотелось сделать из этой суки Родригес настоящую отбивную.

Криста рассмеялась на выражение вселенской скорби, которое приняла Мери Уитни, отчасти в шутку. Что бы она ни увидела в теннисном павильоне, это не изменило ее решения использовать Лайзу для съемок. Важней этого для нее ничего не было.

— Тут возникает еще одна вещь, — сказала Криста. — Нам требуется парень.

— Да, я знаю, но нужны ли мы парням?

— Для съемок, — уточнил Стив. Чувство юмора у Мери приближалось слишком близко к его собственному, чтобы он мог чувствовать душевное спокойствие. Он отправился ранним утром в Палм-Бич, потому что ему не терпелось. Они с Кристой уже набросали по телефону план игры. Первым делом требовалось узнать какие-нибудь подробности о запахе, обсудить визуальное решение рекламы и выбрать место для съемок. Вторым делом станет парень.

— Ну, почему меня должно заботить, кого вы используете? У нас лучшая девушка и, как говорят, лучший фотограф. Мальчик уже не так важен.

— Мы хотим использовать Роба, — сообщила Криста.

— Роба? Мы?! — Мери Уитни удивлялась редко. Теперь настал тот редкий случай.

Криста тяжело вздохнула.

— Послушай, Мери, если отбросить в сторону личные чувства, то он просто находка для всей кампании. У нас есть Лайза с ее просто стратосферным лицом. И кто-то совершенно неизвестный, чтобы подыгрывать ей, будет в самый раз. Я говорю тебе, что в смысле фотогеничности у него все в порядке. В это утро я попросила его зайти сюда и познакомила со Стивом. Стив согласился. Он, пожалуй, сейчас даже больший энтузиаст, чем я, ну, а о Лайзе и говорить нечего, она подпрыгивает выше луны от радости. Получилось бы неплохо, если бы нам удалось выработать хороший синтез ее и мальчика. Тогда все обрело бы в целом новый смысл.

— А теперь, как я полагаю, ты скажешь, что только что подписала контракт с Робом для работы в вашем чертовом агентстве и хочешь миллиард долларов за моего тренера по теннису. Только не забывай, дорогая, что мы тренировались за пятьдесят баксов в час и были довольны, пока твой бродячий цирк не объявился в городе.

— Он даже еще и не знает, хочет ли этим заниматься. И кроме того не уверен, сможет ли. Я предложила эту идею. Вот и все. Реализовать ее мы сможем только с твоей помощью.

Мери Уитни ничего не сказала. Она взвешивала. Внезапно все вдруг захотели Роба — Лайза, Криста, Стив Питтс. К черту, она сама его хочет. Допустим, у Кристы интерес платонический. Но она подозревает, что у фотографа он не был таким невинным.

— А что именно думаете вы о нашем Робе, мистер Питтс? Я полагаю, что нам следует знать.

— Он естественен. Криста права. У него лицо человека завтрашнего дня, а тело сегодняшнего. В нем есть невинность, которая будет сталкиваться с избыточной сексапильностью Лайзы. Я полагаю, что может получиться магическая комбинация.

Стив Питтс подумал, не зашел ли он слишком далеко. Все верно. Мальчишка включил его мотор… профессиональный… и другой тоже. Это делало все немного проще. Это означало, что он сможет дать тот маленький кусочек сверх положенного при съемках, когда личные соки сливались с творческими в дымящееся рагу искусства.

Глаза-мушки Мери Уитни впились в его душу.

— Ла-аадно, — протянула она. — Как я вижу, мое маленькое открытие повсюду завоевало сердца. Теперь будем надеяться, что мы сможем двинуть вперед наши дела, как умеем встряхивать гормоны.

— Это что, да? — спросила Криста.

— Послушайте, дорогие мои. Вы трубачи. Вот и дудите свою мелодию. Но вот какая вещь, мальчики и девочки. Не нужно приходить потом и блеять, если все закончится слезами.

Мери Уитни побарабанила пальцами, нахмурилась и поглядела на океан через лужайки, которые выглядели так, словно маникюр им сделала Жоржетта Клингер. И удивилась на себя, какого черта она внезапно так разозлилась.