Меч тамплиеров

23

— Вы уверены? — спросила Пэгги.

— На сто процентов. Он стоял около кафе, курил. Ждал. Темные волосы, джинсы, шлепанцы и темно-синяя курточка на молнии.

— Может быть, это студент?

— Он больше похож на полицейского. Ходит как они.

— Зачем полицейскому следить за нами?

— Понятия не имею, но хотел бы узнать.

Они достигли перекрестка и свернули с Эл-Ханки на Эл-Зейт-Баб-Хан, довольно широкую улицу с оживленной торговлей. Ярко горели фонари, покупатели толпились у все еще открытых магазинов и киосков.

— Мы повернули не в ту сторону, — сказала Пэгги. — Чтобы попасть в гостиницу, нужно идти к Дамасским воротам.

— Я знаю, — буркнул Холлидей.

— Тогда что мы делаем?

— Я хочу убедиться, что за нами «хвост». Раз и навсегда.

Подполковник еще раз повернул. Этот переулок назывался Эл-Хайат, он почти не освещался — фонарь стоял только в самом начале. Они спустились по каменной лестнице, и Холлидей украдкой оглянулся. Человек в синей курточке возник в конце переулка.

— Он все еще идет за нами? — волнуясь, спросила Пэгги.

— Да. И это лишний раз доказывает, что он за нами следит.

— А что теперь?

— Пока не знаю.

— Может, стоит вернуться в гостиницу? А завтра спросим у Раффи…

— Завтра сами спросите. А мне нужны ответы сейчас.

— Вы уверены, что он — полицейский?

— Я не уверен ни в чем. Может быть, он всего-навсего грабитель. Но почему-то я в этом сомневаюсь.

— Грабитель в Иерусалиме?

— Почему бы и нет? У них есть террористы-смертники, почему не быть грабителям?

— Это отвратительно… Так же отвратительно, как карманники в Вифлееме. Это неправильно.

Они дошли до конца переулка и снова свернули. На этот раз на юг, на более широкую улицу, которая называлась «Дорога христианского квартала». Здесь светились вывески ресторанов и витрины магазинов, гуляли туристы, хотя многие деревянные прилавки, где торговали сувенирами и всякой мелочовкой, уже были убраны. Через каждые несколько ярдов темнели зевы узких улочек.

На углу «Дороги христианского квартала» и Дэвид-стрит Холлидей заметил еще одного человека, который неторопливо курил сигарету, прислонившись к стене. Он носил старую футболку, такие продавались еще в тысяча девятьсот восемьдесят первом году, когда «Роллинг Стоунз» ездили по свету с концертным туром после выхода альбома «Tattoo You». Одежду столько раз стирали, что высунутый язык на рисунке полинял и из алого стал светло-розовым.

Подполковник остановился перед магазином керамики рядом с тучной женщиной, одетой в широкополую соломенную шляпу и обтягивающие брюки с надписью «Сочная» крупными буквами поперек обширных ягодиц. Она бурно торговалась с продавцом, желая купить вазу в этническом стиле, и ее говор безошибочно выдавал уроженку штата Нью-Джерси. Глядя на ее телеса, Холлидей впервые задумался, что, возможно, мусульмане не так уж и не правы, заставляя своих женщин на людях носить скрывающую формы одежду. Выставлять напоказ такое — несомненный грех перед Богом и людьми.

Боковым зрением он видел, как «Tattoo You» беседует с человеком в синей курточке, который кивнул, а потом развернулся и ушел прочь по направлению к главной улице.

— Нас только что передали, — прокомментировал Холлидей.

— Что вы имеете в виду?

— «Синяя куртка» передал нас, как эстафетную палочку. Теперь за нами следит парень в футболке с эмблемой «Роллинг Стоунз».

— А это важно знать?

— Важно. Это говорит о том, что они организованны… — пояснил Джон.

Он решил не объяснять, но это означало также и то, что у преследователей достаточно много сил и средств, чтобы рассеять цепь наблюдателей по всему старому городу. Наверняка они поддерживали связь. Радиопередатчики в ухе или что-то подобное… Полицейские или нет, но это не люди Келлермана — вряд ли они сумели бы организовать такую серьезную слежку за столь короткое время. Особенно в Израиле.

Миновав лавку керамики, Холлидей и Пэгги свернули налево. Прямо перед ними ослепительно сиял золотой купол мечети Куббат ас-Сахра, чаще называемой Куполом Скалы. Ее воздвигли на месте разрушенного вавилонянами Храма Соломона. Почти мифическое место — здесь лежали корни ордена тамплиеров. Не зря же они называли себя бедными рыцарями Иисуса из Храма Соломона. На реставрацию пострадавшего от вековых грабительских войн храма совсем недавно пошло сто семьдесят шесть тонн золота. Их пожертвовал незадолго перед смертью король Иордании Хусейн.¹²⁰

Они пересекли Эл-Лахамин и шли теперь по Баб-Ал-силсилех по направлению к Куббат ас-Сахра, которая возвышалась над окружающими Храмовую гору домишками словно гигантский маяк. Множество туристов двигались туда же, к Куполу Скалы или Стене Плача, возведенной вокруг храмового комплекса, чтобы поддержать оползающие от веса строений склоны холма.

Даже на таком расстоянии Холлидей видел блики фотовспышек от многочисленных фотоаппаратов — люди хотели запечатлеть на память святые места, а потом хвастаться трофеями. Любая дамочка, наподобие «Сочной» из Нью-Джерси, могла показывать снимки своим подружкам из Берген-Каунти, доказывая, что она-то нашла время и деньги, чтобы побывать здесь, а они — нет.

Среди туристов мелькали священнослужители различных конфессий. С полдюжины католических падре, один представитель греческой ортодоксальной церкви в черном одеянии, стайка монахинь Матери Терезы в полосатых бело-синих накидках и несколько длиннобородых раввинов в широкополых шляпах.

Поглядывая на преследователя, Холлидей и Пэгги нырнули в узкий извилистый переулок. «Tattoo You», выказывая профессионализм, держался на почтительном расстоянии. Он не зря надел футболку на пару размеров больше — свободно свисающая одежда должна была прикрывать оружие за поясом. Внешне он выглядел крепким, спортивно сложенным, не старше тридцати лет. Даже безоружный, он вызывал опасения у Холлидея. Следовательно, о силовом разрешении конфликта и речи быть не могло.

Очередная улица привела их на запад, в армянский квартал. Но и здесь на стенах домов по-прежнему висели указатели на трех языках: арабском, иврите и английском. Ориентироваться в древнем городе было не сложнее, чем на скоростном шоссе.

Холлидей так и не придумал, как же оторваться от «хвоста», но решительно не желал возвращаться в гостиницу, пока не избавится от преследователей. Сдаваться без борьбы — не в его правилах. Тем более без ответа оставался вопрос: что же именно понадобилось от них израильским — или каким-то другим, кто его знает? — полицейским.

По Тиферет-Исраел они забрали еще больше на запад, огибая Купол Скалы. Туристы редко забредали за Храмовую гору, но человек в футболке «Tattoo You» продолжал топать за Пэгги и Холлидеем по пустой улице.

— Пора снимать его с «хвоста», — шепнул Холлидей, порядком разозлившись. Бесконечная игра в кошки-мышки ему уже надоела.

Они юркнули с Тиферет-Исраел в щель между домами, которая даже не удостоилась получить собственное название. Едва не касаясь плечами шероховатых стен, они добежали до конца прохода и, выйдя на улицу Харка-им-Гилаад, скорым шагом направились на север. Оказавшись опять на Тиферет-Исраел — иерусалимские улицы вились подчас совершенно непредсказуемо, — беглецы остановились перевести дыхание. Огляделись. Никакого «Tattoo You»…

— Он нас потерял?! — просияла Пэгги.

— Похоже, что так, — кивнул Холлидей, продолжая всматриваться в темноту улицы.

Нет. Никого. Вообще ни души. Даже ставни на окнах закрыты от ночной прохлады.

— Ну и что вы обо всем этом думаете? — спросила журналистка. — Ведь, если вы их заметили, значит, они не такие уж и мастера своего дела.

— Может, они не слишком старались? — пожал плечами рейнджер. — Могли даже нарочно дать понять, что мы под наблюдением.

— А как по-вашему — есть какая-то связь между ними и людьми в подземельях Пелерина?

— Не знаю. Возможно, ответ на этот вопрос знает ваш друг Раффи. Вы все равно собирались его расспрашивать завтра утром. Задайте и этот вопрос.

— Давайте не начинать сначала… — вздохнула Пэгги.

Они неторопливо пошли по Тиферет-Исраел, перешли на Эл-Лахамин, возвращаясь к Дамасским воротам. Из подъезда дома вышел человек в черном и прогулочной походкой направился им навстречу. В слабом освещении Холлидей заметил белый воротничок незнакомца. Католический священник. Рыжеволосый и румяный, одетый в поношенный пиджак. Около пятидесяти лет. На носу — очки в тонкой оправе.

Поравнявшись с Пэгги и Холлидеем, падре благожелательно кивнул. Подполковник возвратил поклон, но его что-то насторожило. Взгляд католика, внимательный и цепкий, никак не вязался с его мирной внешностью.

«Показалось… — успокоил себя Джон. — Нельзя же, в конце концов, подозревать всех и каждого…»

И вдруг раздался металлический щелчок. До боли знакомый звук, с которым снимается с предохранителя автоматическое оружие. Холлидей повернулся.

Священник стоял в десяти футах от них, из-под его мешковатого пиджака виднелась подмышечная кобура. В вытянутой руке он сжимал чешский «скорпион»¹²¹ с укороченным магазином и черной сосиской глушителя. Палец уже нажимал на спусковой крючок. Холлидей похолодел — ни малейшего шанса на спасение, они уже покойники.

Послышался громкий хлопок, будто сквозняком закрыло дверь. Священник дернулся всем телом и рухнул ничком. Пистолет, выпавший из его руки, громко стукнул о брусчатку.

Из темного переулка вышел «Tattoo You», сжимая пистолет «Иерихон-941»,¹²² название которого в Соединенных Штатах переиначили в «Бэби Игл». Он бросил короткий взгляд на американцев, а потом сунул оружие под футболку.

— Уходите отсюда! — сказал «TattcoYou». — Быстро!

Повернулся и растворился в темноте, будто его и не было.

Холлидей в несколько шагов поравнялся с убитым, присел на корточки. Кровь медленно сочилась из-под левой руки. «Tattoo You» стрелял наверняка — пуля пробил а сердце и легкие. Оба попадания, вне всякого сомнения, смертельны. Рейнджер торопливо порылся во внутреннем кармане пиджака покойного, вытащив бумажник и паспорт. Удостоверение личности было в красной обложке с тисненным золотом рисунком: папская тиара и скрещенные ключи святого Петра.

Подполковник открыл паспорт.

Мертвеца звали Брендан Джеймсон. Родился он двадцать второго октября тысяча девятьсот пятьдесят первого года в Маунт-Кисо, штат Нью-Йорк, а в последние годы проживал в Риме, Италия. Род деятельности — священник. Просто и со вкусом. Но пристало ли священнику ходить с чешской версией «узи»? Холлидей сунул паспорт на место, проверил бумажник, но не обнаружил ничего нового для себя. Вернув его в карман, Джон поднялся на ноги. Издалека слышался рев сирены.

— Пора убираться! — сказал он.

— А разве мы не должны вызвать полицию? Возможно, врачей…

— Они уже в пути. Наверное, кто-то слышал выстрел.

— Тогда, может быть, нам стоит их дождаться, объяснить…

— Что объяснить? Почему мы стоим рядом с мертвым священником? Я этого не могу объяснить сам себе, не говоря уже о полицейских. Мне пришлось убить человека в Англии и еще двоих — в Германии. Можно, конечно, называть это самообороной, но уголовными кодексами большинства стран мои поступки все же расцениваются как убийство. И не надо мне рассказывать про презумпцию невиновности… — Он мягко, но настойчиво повлек Пэгги прочь от трупа. — Поторопимся…

Двадцать минут спустя, оставив позади старый город, они добрались до гостиницы «Американ колони» на Наблус-роуд и вошли в маленький многоарочный вестибюль. Навстречу им поднялся с красной парчовой кушетки крепкий мужчина, лысоватый, одетый в помятый серый костюм. Холлидей заметил кобуру у него под мышкой и напрягся. Но человек открыто улыбнулся и протянул ладонь:

— Полковник Холлидей? Мисс Блэксток? Я не ошибся?

— С кем имею честь? — осторожно поинтересовался Холлидей.

Крепыш, продолжая улыбаться, ответил:

— Я — пакад…¹²³ То есть старший инспектор Исидор Ландсман, управление полиции Израиля.

— Да? — Джон все еще не мог понять, чего от него хотят.

— Вы — полковник Холлидей?

— Я.

— Произошел несчастный случай. С вашим другом доктором Вануну из университета.

— Несчастный случай? — переспросил Джон.

— Что случилось? — решительно вмешалась Пэгги. — Он пострадал?

— Доктор Вануну зверски избит. Сейчас он в университетском медицинском центре. Если хотите, я провожу вас к нему.