Мечта мужчин

Глава одиннадцатая

— Анна, улыбнитесь в объектив!

— Анна, как вы прокомментируете распространившиеся слухи о ваших отношениях с популярным эстрадным певцом Митчем Трэвисом?

Анна холодно смотрела на репортеров. Сиднейский аэропорт был буквально целиком заполнен журналистами, со всех сторон в девушку летели всевозможные вопросы, вспышки фотокамер слепили глаза. Анна охотно позировала, но от разговоров воздерживалась.

Репортеры шли за Анной от входа в аэропорт до трапа самолета. Ассистенты девушки, как могли, ограждали ее от многочисленных охотников за автографами. Анна же несла себя сквозь толпу, гордо подняв голову, она напоминала Снежную Королеву из детской сказки. Три недели в Сиднее превратились в кошмар. Работа изрядно ее измотала.

Три недели прошло с тех пор, как Анна покинула Грецию и Дэймона, целых три недели с момента их окончательного разрыва.

Анна оставила Дэймона в полной уверенности, что их связь себя исчерпала. Порос — чудесный остров, Янти — замечательный ребенок, Дэймон — потрясающий мужчина, но все это принадлежит другому миру, далекому от Анны и абсолютно чуждому ей.

Дэймон много сделал для Анны, теперь она чувствовала себя свободно и раскованно, старые обиды и комплексы больше ее не мучили. Дэймон помог ей освободиться от тяжелого прошлого, но сам он при этом от своего прошлого свободен не был и, похоже, никогда не освободится. Янти стала крепким связующим звеном между ним и его покойной женой. Анна понимала это, как и то, что преодолеть подобную связь невозможно, как и закрыть на нее глаза.

Медовый месяц на Поросе… Не на той ли постели он впервые овладел своей женой, не в той ли таверне они ужинали перед тем, как любить друг друга?

И уже не ревность задавала эти вопросы, не зависть к чужому счастью будоражила душу. Анна боялась совершить очередной необдуманный поступок. Всю свою сознательную жизнь она так боялась повторить ошибки родителей, что перестала доверять собственным чувствам и желаниям…

В ту ночь Анна вышла из спальни Дэймона, точно зная, что ей нет места в его жизни. Наутро она объявила о необходимости срочно лететь в Сидней. Дэймон все понял и не скрывал своего негодования.

— Ты не можешь так просто взять и уехать. Какие у тебя причины рвать со мной отношения, ведь еще вчера все было замечательно? Как ты можешь так быстро менять свои решения?

— Ты не должен останавливать меня, Дэймон. Мне нужно лететь, потому что это моя работа, от нее зависит моя дальнейшая жизнь. Не оспаривай, пожалуйста, моих приоритетов, как я не оспариваю твоих.

— И что же ты имеешь в виду?

— Янти.

— Ах вот в чем все дело! Ты воспринимаешь мою дочь как помеху. Тебе не понравилось, что я взял ее с собой, тебя не устраивает, что я уделяю ей слишком много времени.

— Ты говоришь глупости, Дэймон, и этим меня оскорбляешь.

— А как еще мне воспринимать твой отъезд? Я прекрасно понимаю, ты спешно собралась в Австралию вовсе не потому, что тебя ждет срочная работа, а потому, что ты решила бросить меня.

— По-твоему, я должна быть честна с тобой?

— Я надеюсь, ты честна.

— Допустим, Дэймон, мы всего лишь не созданы друг для друга. Допустим, такая жизнь не для меня, притом, что я успела привязаться и к тебе, и к твоей дочери. Если раньше я еще в чем-то сомневалась, то теперь уверена, я должна вернуться к своей привычной жизни. А у тебя есть какие-то возражения, Дэймон?

— Никаких. Удачного пути. Но честность за честность, Анна. Ты не сегодня решила оставить меня, такова была твоя позиция с самого начала. Что бы я ни предпринимал, ты каждый раз подсознательно искала подвох. И так будет всегда, поскольку ты запрограммировала себя на неудачи и ничья любовь не сможет тебя излечить. Вместо того, чтобы дорожить тем даром, который тебе посылает судьба, ты всякий раз выискиваешь в нем мнимые недостатки, отказываешься примириться с ними, преувеличиваешь их и сжигаешь за собой мосты. Возможно, это происходит оттого, что ты просто не способна любить. Ты привыкла лелеять свои обиды настолько, что даже не пытаешься спустя столько лет простить своих родителей. Твое одиночество или, как ты его называешь, независимость — не результат твоего выбора, а наоборот — безвыходность, обреченность. Ты не хозяйка своей жизни, и здесь я бессилен тебе помочь.

— Ты меня очень задел, Дэймон. Но что бы ты обо мне ни думал, я уверена, я поступаю верно. Вся моя жизнь основана на финансовой и эмоциональной независимости от мужчин, потому что даже при всем своем великодушии и терпении ты не способен отпустить меня с миром. Ты предрекаешь мне все эти жуткие вещи, жестоко изобличаешь меня только из-за того, что наши взгляды на жизнь не совпадают. Тебя раздражает то, что я предпочла свободу твоей деспотичной любви.

— Все кончено, Анна. Я больше не собираюсь выяснять с тобой отношения. Ты запуталась сама и втянула в эту путаницу меня. Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь, чего действительно хочешь, но я отказываюсь тебе помогать, я устал.

Анна улетала из Греции, понимая, что любит Дэймона, но будущего у этой любви нет.

Перелет Сидней — Париж Анна перенесла с трудом, хоть и летела в салоне повышенной комфортности. В парижском аэропорту она взяла в прокат автомобиль, уточнила дорогу по карте и направилась на север. Девушка решилась наконец навестить мать.

Сумерки сгущались. Анна с трудом смогла найти дорожку, ведущую к заднему двору фермерской усадьбы. Девушка сама не в состоянии была объяснить себе то непреодолимое желание навестить маму, которое внезапно посетило ее несколько дней назад.

Анна вышла из автомобиля и потянулась. От многочасовой езды по дорогам Франции ее спина затекла.

— Анна, это ты, девочка моя! — навстречу ей из дома вышла сияющая Джудит. — Вот так неожиданность! Это чудесно, что ты наконец смогла выбраться к нам в гости. Проходи скорее в дом, родная. Багаж оставь, Чарлз его занесет.

Джудит Элдридж обняла свою дочь, затем внимательно оглядела ее со всех сторон и повела в дом.

— Солнышко мое, я уже и не надеялась когда-нибудь тебя снова увидеть! Мне давно хотелось познакомить тебя с Чарлзом, сейчас он, несмотря на поздний час, все еще работает в дальней части сада, — взволнованно говорила Джудит. — Я должна, наверно, сказать спасибо тому замечательному мужчине за то, что ему удалось убедить тебя нас навестить?

— О ком ты говоришь, мама?

— О том великолепном греке, который был у нас здесь около месяца назад. Где он? Кажется, его зовут Дэймон…

Они вошли в дом, Джудит продолжала громко щебетать:

— Да, его точно зовут Дэймон, и нам с Чарлзом он очень понравился. Я говорю вовсе не о его внешнем виде, хотя он и выглядит бесподобно, не в этом дело, дочь. Поверь, твоя мама худо-бедно научилась разбираться в мужчинах. Этот настоящий… И он по-настоящему любит тебя. Он хотел разобраться в обстоятельствах моего развода с твоим отцом. Благодаря ему я поняла, как сильно это тебя задело. Что случилось, милая? Почему ты плачешь? У тебя нет причин для слез. Ты такая счастливая у меня! Когда я познакомилась с Дэймоном, я поняла, теперь я могу не волноваться за свою маленькую девочку, теперь есть кому о ней позаботиться. Он безумно тебя любит, вытри слезы.

— Нет, все не так. Я не смогла, мама, я никогда не смогу.

— Ты плачешь, и я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Он был женат, его жена умерла восемь лет назад, у него есть очаровательная дочка девяти лет.

— Да? Ну и что?

— Он никогда не будет любить меня так, как свою первую жену. Она была красивая, умная, очень талантливая и, родив ему ребенка, вскоре трагически погибла. Он никогда ее не забудет.

— И не должен.

— Вот именно.

— Так в чем проблема? Дэймон не настолько глуп, чтобы равнять живых с мертвыми. Он приезжал сюда, потому что ему нужна ты. Если бы он хотел оплакивать покойную жену, он нашел бы более подходящее для этого место, кладбище например. Ты можешь подумать, будто к старости я стала еще более доверчивой, чем была, но я поверила Дэймону. Я видела в его глазах тревогу и любовь. Такими сокровищами не разбрасываются, дочка, — строго проговорила Джудит.

Пока Джудит суетилась, накрывая на стол, Анна стояла посреди кухни в растерянности.

— Ты сейчас поешь с дороги, примешь ванну, отдохнешь, а утром мы с тобой обо всем подробно поговорим.

— О чем, мама? — Анна готова была расплакаться.

— Ты такая худая и так много работаешь, не удивительно, что ты вся на нервах! Солнышко, я ничего не знаю о первой жене Дэймона, но не сомневаюсь в его чувствах к тебе.

— Мама, если ты права, то я совершила непоправимую ошибку, — приставив дрожащий кулачок ко рту, сквозь слезы произнесла Анна. — Я буквально сошла с ума от ревности и все испортила. Это конец, он никогда меня не простит.

— Можешь злиться на меня за то, что я сейчас скажу, но ты гораздо больше похожа на свою глупую маму, чем тебе хотелось бы. Ревность… Мне так много нужно тебе сказать, девочка моя.

Мать присела на стул и некоторое время молча смотрела на Анну, затем произнесла:

— Все годы жизни с твоим папой я буквально изводила его своими подозрениями. Я ничего не могла с собой поделать. Ревность обрушивалась на меня как лавина, мне не нужны были ни улики, ни доказательства. Меня никто не мог разубедить в ошибочности моих выводов. Я была уверена, что Ларс постоянно мне изменяет. Я постепенно свыкалась с этой мыслью и часто впадала в депрессию, мной овладевало чудовищное безразличие к собственной жизни и к жизням моих близких. Эти два состояния постоянно сменяли друг друга. Когда Ларс наконец перестал все это терпеть, мы развелись. Со Стоуном все было иначе, потому что я не любила его так, как любила твоего отца. И, возможно, поэтому я чувствовала себя более счастливой во втором браке. Разумеется, все изменилось, когда я узнала о его дурных наклонностях. И вот, выйдя замуж в третий раз, я принялась донимать своей ревностью Чарлза, но он сумел объяснить мне, что мои подозрения ничем не обоснованы. Милая, ведь это как болезнь… Но от нее можно излечиться. И Чарлз мне помог.

— Я должна вернуться в Грецию, — хорошо подумав, произнесла Анна.

— Ты куда? — удивилась Джудит, когда ее дочь встала из-за стола.

— Я возвращаюсь в Грецию.

— Прямо сейчас?

— Мама, прости, я скоро сюда вернусь, но сейчас медлить нельзя. Если ты не ошибаешься насчет Дэймона, то я просто обязана лететь. Я обидела человека, который меня любит. Я даже не надеюсь, что он меня простит, но я должна попытаться.

— Это мужественное решение, милая. Но отложи поездку до утра, а завтра я накормлю тебя завтраком и провожу до аэропорта.

Офис «Коварис констракшн» располагался в центре Афин. Анна вошла в холл и сразу же облегченно вздохнула, здесь было прохладно. Она целенаправленно шла к лифту, несмотря на то, что ее сердце вырывалось из груди.

Анна знала от сестры Дэймона, что сможет найти его в офисе компании. Кабинет Дэймона располагался на последнем этаже. Тина предупредила Анну, у Дэймона который день плохое настроение.

Пока Анна летела из Парижа в Афины, она снова и снова повторяла про себя слова, которые скажет Дэймону, но, очутившись у дверей его кабинета, она испугалась предстоящего разговора. Анна растерянно улыбнулась элегантной женщине, видимо, секретарю Дэймона. Женщина о чем-то спросила ее по-гречески, но, догадавшись, что посетительница ее не понимает, объяснила по-английски, мол, босс занят и просил его не беспокоить. Анна сделала вид, будто опять ничего не поняла, и решительно открыла дверь кабинета Дэймона.

— Здравствуй, Дэймон, — сказала она.

Он поднял голову. Анна поняла, Дэймон плохо спал в последнее время, под его глазами лежали густые черные тени. Несколько мгновений он держал паузу, затем нарочито бесстрастно произнес:

— Анна, какой приятный сюрприз! Чем обязан?

— Ты не догадываешься?

— Я решил бросить это бесперспективное занятие. Скажи сама, таким образом ты сэкономишь себе и мне время и нервы.

Лицо Дэймона ничего не выражало, и Анна поняла, любые ее слова скорее всего утонут в его недоверии.

Анна подошла к столу Дэймона и расстегнула легкий летний жакет, под которым был лишь тонкий кружевной бюстгальтер. Она завела руки за спину, и Дэймон услышал звук расстегивающейся молнии ее юбки. Через мгновение перед ним стояла очаровательная блондинка в кружевном белье.

— Очень мило. Твоему австралийцу крупно повезло, — проговорил он.

— Какому?

— Я не помню, как именно его зовут. Такому долговязому, с маленькими мышиными глазками и нечесаными патлами.

— А, Митч Трэвис — звезда эстрады? Ревнуешь, Дэймон?

Он ничего не ответил.

— Мы всего лишь вместе прибыли на премьерный показ нового фильма, надо ли говорить, что исключительно в рекламных целях. Газетчики тут же приписали мне роман с ним. Знаешь, подобное случается постоянно.

— Я это уже много раз слышал.

— Дэймон, мне никто, кроме тебя, не нужен, — сказала Анна, обойдя стол Дэймона и усаживаясь к нему на колени.

— Анна, я все еще люблю тебя, но больше этого не вынесу, — он отвернулся, когда она попыталась его поцеловать. — Ты поступаешь безжалостно.

Она обхватила ладонями его лицо и вынудила повернуться.

— Дэймон, думаю, если мы оба любим друг друга, то…

— Но почему ты улетела от меня? Что теперь изменилось? Я по-прежнему отец маленькой дочери.

— Перестань, Дэймон. Ты знаешь, я полюбила Янти сразу, как только ее увидела. Я сбежала, мне стыдно признаться, потому что была уверена в том, что ты до сих пор любишь Элен. А потом Янти сказала мне, будто вы провели медовый месяц на Поросе, и мне стало не по себе, я попросту струсила. Я представила, как ты был со своей женой в той же постели…

— Я купил этот дом всего два года назад, чтобы проводить в нем выходные с Янти. А для медового месяца наши друзья предоставили нам с женой совсем другой дом на другой стороне острова. Я знаю, что Янти думает, будто я и ее мама любили бывать в нашем доме на Поросе, поэтому не стал ее разубеждать. Что касается Элен, да, я любил ее. Мы встретились вскоре после смерти моих родителей. Мы сильно увлеклись друг другом. Возможно, решение жениться на ней было слишком поспешным. Мы не были абсолютно счастливы, да это вообще мало кому удается, но я благодарен ей за то, что она была в моей жизни, благодарен ей за Янти. Я всегда буду помнить о ней. Теперь я развеял твои сомнения?

Анна приникла к его губам.

— Не здесь, — шепнул Дэймон. — За дверью жилая комната, в которой я ночую, если приходится работать допоздна. Не самое романтическое место, конечно. Если хочешь, закажем номер в отеле?

— Ерунда! В любом месте, лишь бы с тобой.

Дэймон подхватил Анну на руки и отнес в небольшую комнату, в которой находились только кровать, маленький застекленный шкаф и кресло. Но девушка не глядела по сторонам, хотя в комнате было довольно светло и, казалось, Дэймона это смущает даже больше, чем ее.

— Я хочу видеть тебя, — сказала Анна. — Ты красивый.

Она поймала себя на том, что впервые не ощущает страха перед неминуемой близостью. Она чувствовала себя совершенно раскованной.

— Анна, я люблю тебя. Я не хочу, чтобы ты снова сомневалась, — сипло произнес Дэймон.

— Я знаю, не тревожься, — она откинула голову.

Они долго лежали, обнявшись. За окном медленно сгущались сумерки.

— Любимая.

— Любимый. — Слезы сами собой полились из глаз Анны.

— Все хорошо?

— Знаешь, по-моему, ты обязан на мне жениться, я больше никогда тебя не отпущу, — она крепко прижалась к нему.

— Ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете, если согласишься выйти за меня, любимая.

Анна улыбнулась, ее глаза сияли.

— Перебирайся в Афины, здесь тебе тоже работы хватит. Обещай больше не бросать меня одного.

Она кивнула, затем нахмурилась:

— Знаешь, я очень счастлива, но происшедшее только что чревато беременностью, любимый.

— Да, не исключено.

— Как ты думаешь, Янти обрадуется, если мы подарим ей братика или сестренку?

— Я почему-то в этом не сомневаюсь.

— И мне придется какое-то время демонстрировать одежду для будущих мам.

— Надеюсь, так и будет.

КОНЕЦ