Мечтательница

Глава 7

— До свидания, мисс Пенденинг. А вы тоже поедете домой на каникулы? — крикнула на бегу долговязая девочка в очках.

— Да, собираюсь, Дженифер, — ответила Федра. — А что это ты несешься сломя голову? Бегать здесь не положено. Не волнуйся, твоя мама без тебя не уедет.

Дженифер остановилась рядом с учительницей и улыбнулась ей.

— Извините, мисс Пенденинг. Желаю вам приятно провести каникулы.

— Спасибо, Дженифер.

Федра проводила ученицу взглядом, которая сперва пошла медленно, а потом вдруг со всех ног бросилась к двери, споткнулась, чуть не упав, толкнула дверь и умудрилась зацепиться за косяк. Наконец она вышла. Эта Дженифер Рейли отличается удивительной неуклюжестью, над ней всегда все смеются. Федра очень сочувствовала ей, старалась как-то воздействовать на девочек, чтобы они перестали издеваться над одноклассницей. Но подростки, как правило, очень безжалостны, и несчастная Дженифер пролила немало слез. Неудивительно, что она с такой радостью уезжает на каникулы.

Федра же не испытывала никакого энтузиазма по поводу предстоящего отъезда домой. Что ее там ждет? Чарльз умер, мама не живет в Кайн-Клете, Джейд и Ллойд собрались на неделю в Лондон. Дом будет пустым, неуютным, холодным… Мама предложила ей остановиться у нее, но квартирка такая маленькая, что им будет очень неудобно вдвоем там. К тому же мама все равно покуривает, а запах табачного дыма Федра органически не переваривает.

Она тяжело вздохнула и отправилась паковать вещи.

Когда Федра приехала в Порткелли, было уже почти девять часов вечера. От вокзала не так уж далеко, но у нее тяжелый чемодан, и потом она пообещала матери, что возьмет такси.

— Теперь другие времена, Федра, — сказала Эстер, когда они говорили с ней по телефону. — Даже в Порткелли стало небезопасно ходить по улицам поздно вечером. Позвони мне обязательно, когда приедешь.

Она ехала в такси по темным улочкам города и думала о встрече с домом. Кайн-Клет — дом, в котором она родилась, выросла, это ее родной дом. Она будет тосковать по нему потом, когда отдаст его законному хозяину. Айану нужен дом, сама Федра ему не нужна. Он, конечно, не говорил ей этого, но она чувствует, что так оно и есть.

И вот Федра стоит у ворот и смотрит на темный силуэт дома на фоне звездного неба. Но что это? В доме свет? Не только в холле, как должно было бы быть, а во многих комнатах — в гостиной, в одной из спален, в библиотеке…

Не переставая удивляться, Федра направилась к парадной двери. Неужели Ллойд забыл выключить свет в доме? Или сделал это нарочно, чтобы отпугнуть воров? А вдруг эти воры уже там? Она поежилась, но не от холода, а от неожиданного волнения, охватившего ее.

Что делать? Может, стоит вернуться в город и обратиться в полицию — именно это и посоветовала бы ей мать в таком случае — или потихоньку войти и посмотреть в чем дело?

Но растерялась она лишь на секунду, потом здравый смысл взял верх над неуверенностью. Все это глупые домыслы. В доме никого нет, это Джейд оставила ей свет как приветствие.

Федра решительно поднялась по ступенькам, поставила тяжелый чемодан на площадку и вставила ключ в замочную скважину. Ну конечно, никого нет, замок закрыт, как обычно.

Дверь тихонько скрипнула, и Федра вошла в ярко освещенный холл. После темноты и холода приятно оказаться в теплом, светлом доме, таком знакомом, гостеприимном. У нее даже ком подкатил к горлу, так она расчувствовалась.

Но тут Федра увидела, что по лестнице спускается незнакомая рыжеволосая женщина в зеленых брюках и шелковой серой блузке. А внизу ее уже ждет мужчина…

Мужчина в джинсах и свитере стоял к Федре спиной, но она узнала его мгновенно, хотя видела последнее время только в безупречно сидящих деловых костюмах. Это был не кто иной, как Айан Требэниан.

Федра захлопнула дверь, хотя рыжеволосая женщина уже заметила ее и застыла на ступеньках. Айан вздрогнул, услышав шум, но, когда обернулся, удивления на его лице не наблюдалось.

— Привет, Федра, — сказал он, улыбаясь ей своей обезоруживающей улыбкой. — Что привело тебя в Порткелли?

Она даже задохнулась от возмущения — какое он имеет право ей улыбаться так, будто… Это нечестно.

Глаза их встретились, и она смело шагнула вперед. Когда Айан протянул Федре руку для приветствия, ей вдруг захотелось броситься к нему на шею. Но тут рыжая кашлянула, и Федра вспомнила, что Айану есть с кем обниматься.

— Каникулы, — сказала она довольно сухо. — Куда же мне еще ехать в это время? Ты же не предупредил меня, что будешь здесь.

— А я и не собирался приезжать. Но тут вдруг позвонила твоя мать и сказала, что наши сторожа уезжают в Лондон и в доме никого не будет.

Он говорил, засунув руки в карманы, и при этом довольно бесцеремонно разглядывал ее, глаза его как-то загадочно сверкали. Но Федре было не до его загадок. Из того, что он сказал, ее удивила одна существенная деталь.

— Ты говоришь, моя мама знала о твоем приезде? — поинтересовалась она.

— Да. Она решила поставить меня в известность о том, что наши постояльцы уедут.

Интересно, что он все время стоял спиной к рыжеволосой красотке, которая от нечего делать разглядывала свои ногти — длинные овальные, хорошо ухоженные.

— Ясно. Но разве мама не сказала тебе, что я собираюсь приехать на каникулы?

— Нет, ничего не сказала.

Федра закусила губу.

— Но ты же должен знать, что сейчас как раз прошло полсеместра и в школах маленькие каникулы?

— Честно говоря, — ответил Айан, пожав плечами, — все это было так давно. Я совершенно забыл, когда бывают у школьников каникулы.

Федре нечего было возразить ему, и она только слегка нахмурилась. Что же ей теперь делать? Она так устала, так надеялась отдохнуть как следует, что ей страшно было подумать, как она проведет ночь у матери, где и лечь толком негде. Да, Эстер удружила ей, нечего сказать. Она, конечно, ничего такого не имела в виду, но явно не думала, что сюда привезут и эту рыжую.

— Может, ты представишь мне свою подругу? — предложила Федра, постаравшись улыбнуться.

— Ах да, конечно. Прости, пожалуйста. Это Каролайн, моя секретарша. Каролайн, познакомься. Это моя мачеха.

Черт бы его побрал! Сколько можно издеваться?

— Айан, — начала она, решив раз и навсегда объяснить ему то, что он не в состоянии понять сам, — с меня вполне достаточно твоих…

Но осеклась, потому что тот виновато улыбнулся ей и сказал примирительным тоном:

— Да я так, пошутил. Каролайн, это Федра, сыном которой я не являюсь.

— Здравствуйте, — сказала рыжая, спустившись наконец со ступенек. — Надеюсь, что мистер Требэниан и я не нарушили ваши планы.

При этом она протянула Федре руку. Голос женщины звучал дружелюбно, да и в глазах не было выражения недовольства или враждебности. Разглядывая ее, Федра подметила, что Каролайн очень умело и изысканно накрашена.

— Вы тут ни при чем, — сказала она. — Очевидно, мама в чем-то ошиблась.

Эстер вовсе не ошибалась. Конечно же она нарочно устроила эту «милую» встречу, желая при этом всем только добра. Ей хотелось, чтобы дочка порадовалась, а вышла такая страшная неловкость.

— Да что вы, извините, — проговорила Каролайн. — Мы постараемся не мешать вам. Видите ли, мистер Требэниан пригласил меня приехать сюда, чтобы помочь разобраться с бумагами отца. Мы начали работать еще днем.

— Вы не будете мне мешать, — сказала Федра. — Я сейчас вызову такси и поеду к маме.

— Ничего такого ты не сделаешь, — вмешался Айан. — Если дело только в такси, то я сам могу отвезти тебя куда угодно. Но все же…

— Ты же без машины! — отметила Федра. — Я ее не видела.

— Но мы же не на ковре-самолете прилетели! Я приехал на «бентли» и поставил его в гараж. Но это все совершенно неважно, потому что ты никуда не поедешь. Тем более что Эстер уже спит.

— Нет, не спит. Она ждет моего звонка.

— Тогда позвони ей, — почти приказал Айан, который, судя по всему, начал раздражаться.

Но он прав, нельзя больше тянуть. Федра прошла к телефону, спиной чувствуя, что они оба смотрят на нее, и набрала номер.

— Я в Кайн-Клете, мама, — сказала она, когда Эстер ответила. — Но здесь также Айан, и мне незачем оставаться. Поэтому, если ты не против и если я не причиню тебе неудобства, я бы предпочла приехать сейчас к тебе. Можно?

Эстер что-то растерянно забормотала, но тут Айан схватил трубку из рук Федры.

— Пенди, все в порядке, — заявил он. — Федра остается здесь и приедет к тебе завтра утром. Не беспокойся, я позабочусь о ней.

Он секунду послушал, что ему говорят, а потом повесил трубку и повернулся к застывшей от удивления Федре.

— Все решено, — сказал он ей. — Мама ждет тебя завтра. Кстати, она уже легла спать.

Федра молча смотрела на него. Как это он легко все решает за нее? Неужели думает, что она запросто останется в доме, где он поселился со своей девицей? Неужели совсем забыл их тот последний поцелуй? Она тогда впервые поняла, что любит Айана, все ее иллюзии по этому поводу рассеялись, и сила этого чувства потрясла ее. А он?.. Для него это значило так мало, что сейчас он не понимает, как мучительно для нее оставаться здесь, под одной крышей с ним и Каролайн.

— Я… — запинаясь начала Федра. — Есть же и гостиница. Я поеду туда…

— О, пожалуйста, — сказала Каролайн. — Вам не стоит так беспокоиться из-за нас. Думаю, мы не будем мешать друг другу. Завтра мы с мистером Требэнианом займемся бумагами, вы пойдете проведать мать…

— Да никуда она сейчас не уйдет, — перебил ее Айан. — Федра, мы уже поужинали, но там еще осталась еда из китайского ресторана. Угощайся, ладно? А потом присоединяйся к нам, выпьем вместе кофе.

Вот так. Словно ее неожиданное появление в их любовном гнездышке как приезд престарелой тетки, которая не понимает, что вокруг происходит. Но Федра прекрасно все поняла; правда, она скроет от Айана свои чувства — обиду, отчаяние, разочарование. Она нарочно останется здесь — пусть думает, что ей все равно. Но завтра она обязательно себе что-нибудь подыщет.

— Хорошо, спасибо, — сказала она.

— Ну вот, молодец! — Айан подхватил ее чемодан. — Тогда иди поешь, Каролайн тебе все покажет.

— Хотите я вас провожу? — вежливо спросила Каролайн, когда Айан стал подниматься по лестнице.

— Нет, спасибо, я знаю, где холодильник.

Та понимающе кивнула.

— Я так и думала, — сказала она и улыбнулась одними уголками рта. — Мистер Требэниан любит отдавать приказания, но они не всегда уместны.

— Да, — согласилась Федра, направляясь в кухню. — Его отец был точно такой же.

Но только усевшись за стол и начав с аппетитом поглощать всякие хитрые китайские кушанья, она вдруг задумалась: а почему это Каролайн называет своего любовника мистером Требэнианом?

Это некий выверт, решила Федра в конце концов, уплетая креветки и рис с овощами. Игра в старину — как в классических романах Диккенса или Теккерея. Да какое ей, собственно, дело до сексуальных фантазий Айана и его рыжей красотки? Плевать она хотела на то, что и как они делают в спальне. Но зачем притворяться перед ней?

Неожиданно она почувствовала, как внутри все сжалось, и слезы градом хлынули у нее из глаз. Не успела она их утереть, как в дверях появился Айан и объявил, что кофе остывает.

— Что ты тут возишься? — спросил он. — Разве еще не поужинала?

— Спасибо, уже все, — ответила она, не поднимая глаз.

— Тогда идем пить кофе.

— Я приду через минуту.

Только бы он сейчас ушел! Может, он и догадался, что она плакала, но нельзя же предстать перед ним с опухшими глазами. Но Айан, как всегда, проявлял настойчивость. Он подошел к ней и заглянул в лицо.

— Что это? — спросил он удивленно. — Слезы? Федра, что такое?

Она покачала головой.

— Нет, вовсе нет. Я простудилась, чихаю и у меня насморк.

— А, понятно. Тогда давай поговорим. Скажи мне, — тут он взял ее за руки и совершенно бесцеремонно поднял со стула, — ты все обдумала и уже больше не станешь настаивать на этой чепухе?

— Ты о чем? — не поняла Федра.

Не успела она оказаться рядом с ним, как все мысли улетучились у нее из головы. Она только чувствовала запах его одеколона, сводивший ее с ума, да ощущала прикосновение сильных мужских рук, отчего по всему телу пробегала сладкая дрожь.

— Ты позволишь мне заплатить тебе за этот дом? — задал Айан свой вопрос таким тоном, словно и не спрашивал вовсе, а утверждал нечто само собой разумеющееся.

— Нет, — заявила Федра, прислушиваясь к вою ветра за окном. — Я даже не думала об этом. Если я решаю кому-нибудь подарить что-то, так оно и будет.

Айан сразу отпустил ее руки.

— Но я не кто-нибудь. И потом нельзя равнять Кайн-Клет с коробкой сигар или книгой. Дом это не тот подарок, который можно преподнести в изящной упаковке с бантиком сверху.

— А я и не собираюсь тебе его преподносить. Он твой, просто твой. И все.

Он посмотрел на нее, увидел, что она полна решимости настоять на своем, и сказал:

— Хорошо. Время еще есть, пока тут живут твои друзья-художники, но к Рождеству мы должны окончательно решить этот вопрос. — Он неожиданно наклонился к ней, и лицо его оказалось так близко, что они едва не соприкоснулись носами. — А ты случайно не знаешь, почему твоя мать не сказала мне ничего о твоем приезде?

Федра хотела отступить на шаг, но ей мешал стол. Вопрос ее обескуражил, она никак не могла привыкнуть к манере Айана мгновенно менять тему разговора. Однако они слишком давно и хорошо знают друг друга, чтобы она попыталась обмануть его, выдумывая всякие истории, в которые он ни за что не поверит.

— Я думаю, — начала она решительно, глядя прямо перед собой, то есть в ворот его свитера, — маме, наверное, хотелось, чтобы мы стали как-то ближе…

— И переспали? Хорошо, что я привез Каролайн.

— Да, очень хорошо, — пробормотала Федра, которая хотела было объяснить, что мама имела в виду вовсе не это, но передумала: не хватает еще обсуждать с Айаном такие деликатные вещи.

Она просто повернулась и пошла, как она думала, к двери, почти не видя ничего перед собой, ну и, конечно, стукнулась об холодильник.

— О Господи! — воскликнул Айан, схватив ее за талию и выводя в холл. — Не может быть, чтобы ты до сих пор ударялась обо все углы и мебель.

— Со мной такое редко случается, — заметила Федра.

Она даже не успела смутиться, прикосновение его рук к телу обожгло и потрясло ее настолько, что она едва дышала от дикого нестерпимого желания прижаться к нему.

— Ну и хорошо. Тогда можно не опасаться и разрешить тебе дойти до гостиной самой.

Он отпустил ее, и она побрела по коридору, чувствуя себя ужасно одинокой и потерянной. Кэролайн сидела на диванчике и разливала кофе в белые чашечки с золотыми листочками. Этим сервизом обычно пользовались в доме, но Федре было как-то странно видеть Каролайн со знакомым кофейником в руках.

Она взяла чашку, поблагодарила и уселась в кресло. Все молчали, и атмосфера была напряженной. Никто не знал, что сказать; вернее, женщины не выказывали желания вести светскую беседу. Айан сам завел разговор.

— Мы многое уже успели сделать, разбирая папины бумаги, — кивнул он на письменный стол Чарльза.

Федра взглянула туда и увидела плоды их совместных трудов. С одной стороны стола возвышалась большая стопка папок — там уже было собрано все нужное. С другой — были навалены кипы счетов, документов, писем, хранившихся с незапамятных времен в столе и накопленных за годы работы в банке. На полу стояла корзина для бумаг, доверху наполненная.

Так они действительно возились с бумагами Чарльза, а значит, у Айана довольно близкие отношения с Каролайн…

— Такой был трудный день, — сказала Федра, поставив чашку на столик. — Если вы не возражаете, я пойду спать.

— Конечно, пожалуйста, — отозвалась Каролайн. — Мы тоже не задержимся. Правда, мистер Требэниан?

— Думаю, нет, — лаконично ответил Айан. — Прошлую ночь мы мало спали. Приятных сновидений, Федра.

— Спокойной ночи, — бросила она, уже выходя из комнаты.

Приятных сновидений? Когда она была маленькой, Айан всегда так прощался с ней на ночь. Но зачем он сейчас сказал это? Неужели думает, что она будет хорошо спать, когда его спальня находится прямо внизу, под ее комнатой? Или ему плевать?

А что он еще такое сказал? Они с Каролайн мало спали… Вот что так растревожило ее, заставив сердце колотиться как бешеное. Федра быстро прошла к себе. Но дверь не закрыла сразу, потому что услышала внизу голос:

— Спокойной ночи, мистер Требэниан. Увидимся утром.

Это сказала Каролайн, но как-то уж слишком громко. Что ответил Айан, Федра не расслышала. Может, ему не до игры в приличия, не терпится скорее затащить свою секретаршу в постель, поэтому он ничего и не сказал.

Ночью Федра долго лежала без сна, слушая шум моря за окном и стараясь не вздрагивать от каждого звука, который раздавался в старом доме и в первую секунду казался ей скрипом пружин кровати.

Когда она наконец заснула, то никаких снов не видела, а даже если и видела, то лучше было их не помнить.

Утром, когда Федра спустилась вниз, то сразу почувствовала запах кофе. Она пошла в кухню через холл, напевая и нарочно громко шаркая шлепанцами. Если Айан и Каролайн там завтракают, уютно устроившись, то лучше предупредить их о своем появлении, мало ли что…

Незачем ей было волноваться. В кухне Айан делал тосты, а Каролайн что-то не было видно.

— Доброе утро, — сказал он. — Хорошо спала?

— Прекрасно. А ты?

Она не могла расслабиться, и голос ее прозвучал резковато. Айан, без сомнения, заметил это, потому что вдруг заявил с мерзкой улыбкой на губах:

— Не так хорошо, как Каролайн.

Федре захотелось расцарапать его наглую физиономию. Нарочно он, что ли? Но она только натянуто улыбнулась и поинтересовалась непринужденным, как ей казалось, тоном:

— А она уже встала? — Потом взглянула на тосты и сказала: — Давай я приготовлю что-нибудь более существенное.

— Нет, я уже поел. Я слышал, как ты там плескалась в ванной, вот и решил тебе поджарить тосты. Каролайн давно уже работает с бумагами лапы.

Что ж, он выиграл этот раунд. Пока Федра думала, что бы такое сказать, Айан продолжал:

— Похоже, старик за всю жизнь не выкинул ни одной бумажки. Я нашел письма и оплаченные счета шестидесятилетней давности. И все это пришлось просматривать.

— Так Каролайн одна этим занимается? — удивленно спросила Федра, усаживаясь за стол.

— А что? Она работает у меня уже много лет. Очень компетентная дама, эта Каролайн.

Вне всякого сомнения, подумала Федра, причем ее знания и умения крайне разнообразны.

— Уверена, что это именно так, — сказала она. — Джоан называет ее солдатом в юбке.

Он пожал плечами.

— Несправедливо. Вон твои тосты, кофе на плите. А я пойду посмотрю, как там идут дела.

Федра проводила его взглядом. Как относиться к тому, что Каролайн читает бумаги и письма Чарльза, ее умершего мужа? Но Чарльз не был ей настоящим мужем, и Айан как сын имеет полное право решать, как лучше поступить с архивом отца.

Она завтракала нарочно долго, ведь спешить ей некуда. Мать теперь не встает рано, и раньше одиннадцати ее лучше не беспокоить.

Но тут любопытство, а может и чувство собственности, взяло верх. Это же все еще ее дом, раз Айан отказался принять его в дар. Почему же тогда они с Каролайн занимаются такими делами без нее?

Когда Федра, толчком открыв дверь, вошла в гостиную, то увидела Айана и Каролайн сидящими рядышком на диване, причем его щека почти касалась ее волос. Они рассматривали какую-то фотографию.

Гадкое, давящее чувство ревности закралось в душу Федры. Выразилось оно в отвратительной по содержанию мысли: она, пожертвовав собой, вышла фиктивно замуж ради этого черноволосого дьявола, ради того, чтобы дать ему возможность стать хозяином Кайн-Клета, а он теперь шепчется с Каролайн?

— Ну-ну, — сказала Федра. — Смотрю, вы заняты по уши.

Айан поднял глаза и посмотрел на нее каким-то отрешенным взглядом.

— А, Федра… — сказал он и сразу забрал фотографию у Каролайн. — Ты собралась проведать маму?

Вид у него был при этом, как у школьника, который что-то скрывает и пытается отвлечь внимание. Айан не из тех, кому удается это ловко проделать, да и у Федры глаз наметанный. Она сразу забыла о сцене, свидетельницей которой только что была.

— Что это за фотография? — спросила она, понимая, что дело именно в ней.

— Да просто так, снимок. Он вряд ли тебе будет интересен, — ответил Айан. — Какие-то знакомые отца.

Каролайн удивленно взглянула на него.

— Но мистер Требэниан, это же…

— Просто снимок, — перебил ее Айан. — Так что, ты уходишь, Федра?

— Ты второй раз меня спрашиваешь. Да, ухожу, но чуть позже. После того как увижу эту фотографию, которую ты не хочешь мне показать. — Айан так настойчиво старался от нее избавиться, при этом явно желая припрятать фотографию, что Федра заподозрила неладное. Она подошла к нему, протянула руку и потребовала: — Дай мне это сюда!

Она сказала это таким строгим учительским тоном, что Айан не замедлил отреагировать:

— Хорошо, что я не ее ученик, правда? — сказал он Каролайн. — Нам с тобой не поздоровилось бы, учись мы в ее классе.

— Ничего подобного, — ответила Каролайн. — Мне кажется, что Федра очень хорошая учительница.

Федра удивленно взглянула на секретаршу Айана и поймала себя на том, что та ей нравится.

— Спасибо за комплимент, — сказала она. — Впрочем, я действительно хорошая учительница. Айан, можно мне посмотреть фотографию?

— Лучше тебе этого не делать, — ответил он грустно.

— Почему?

Она настаивала, хотя понимала, что если уж Айан не хочет показывать ей снимок, то у него есть на то причина.

— Потому что я этого не хочу.

— Это не ответ, — возмутилась Федра и попробовала забрать фото.

Айан отвел ее руку.

— Не ответ? Ладно. Тогда вот другой. Потому что я не хочу причинять тебе боль. Так лучше?

— Боль? Ничего не понимаю.

У нее и так душа болит, так что же может быть на той старой фотографии?

— Перестань, Айан. Давай фотографию.

По его глазам она увидела, что победила.

— Хорошо, — сказал он. — Пусть будет по-твоему. Но не говори потом, что я не предупреждал тебя. — И он отдал ей снимок.

Она с победоносным видом схватила его и принялась рассматривать.

На старой черно-белой фотографии, с трещиной посередине, была запечатлена парочка — мужчина и женщина. Мужчина обнимал одной рукой женщину за талию, она смотрела на него любящим взглядом, но взгляд его был обращен не на нее, а в объектив. Сзади них возвышалась Эйфелева башня.

Улыбка сползала с лица Федры, по мере того как она вглядывалась в лица двух влюбленных. У нее вдруг голова пошла кругом, перед глазами все поплыло, и фотография задрожала в руках.

Мужчина на снимке был Чарльз Требэниан, а женщина — ее мать, Эстер Пенденинг.