Медный лук

Глава 19

Еще до рассвета каждый занял боевую позицию. В темноте пробрались они прибрежной тропой до Магдалы[71], повернули на восток, где между крутыми, почти неприступными откосами проходила проложенная римлянами дорога, Via Maris[72]. Из последних сил карабкались на скалы, находили укромные местечки. С первыми лучами солнца парни принялись по одному, по двое, украдкой собирать камни — их оружие. Только трое или четверо вооружены пиками или кинжалами. Когда совсем рассвело, каждый уже запасся немалым количеством камней и затаился в своем укрытии.

Даже ночью дорога не пустовала. Еще ранним утром они насчитали пять больших караванов, узкие цепочки тяжело груженных верблюдов. Целые семьи, торговцы-одиночки, маленькие отряды солдат проходили мимо их тайного убежища. Долгие годы эта часть дороги считалась самой опасной, но теперь путники не боялись — пятьдесят лет назад царь Ирод Великий выкурил разбойников из окрестных пещер Арбеля, теперь на вершинах холмов красовались римские защитные стены. Здесь уже так долго не было бандитов, что Даниил надеялся — римляне не ожидают подвоха.

Юноша укрылся рядом с крутым склоном, ниже того места, где расположился его отряд. Отличный выбор — расселина в скале, такая широкая, что в ней легко спрятаться, и спускается наклонно вниз, почти к самой дороге. Там, по указанию Даниила, притаились Нафан и Кемуил.

— Я освобожу Иоиля, подниму его наверх, а вы втяните в расселину. Если солдаты попытаются преследовать, орудуйте пиками. Сюда можно забраться только по одному, сдается мне, что второй солдат дважды подумает, прежде чем лезть на рожон.

— А ты как заберешься? — Нафан взглянул другу прямо в глаза.

— Когда укроете Иоиля, поможете мне, — он особо не задумывался о своей судьбе, главное, чтобы хватило сил вызволить Иоиля. Нафан открыл рот, снова закрыл, вспомнив — они сами выбрали Даниила вождем.

К полудню началась непереносимая жара, безжалостное солнце постепенно вытягивало из парней все силы. Даниила не оставляли дурные предчувствие. Ждать в укрытии сигнала Роша — совсем другое дело. Это тебе не жалкий караван с парой стражников. И за тобой не хорошо обученная, проворная банда, готовая броситься на дело по одному твоему знаку, а горстка мальчишек, ни разу не пробовавших себя в серьезном деле. Он глянул наверх — уже ясно, не знают, как спрятаться, одного выдает торчащий из-за камня локоть. Не беда, зато на них можно положиться. Сомнений нет — каждый из парней готов жизнь отдать за общее дело. От него, выбранного ими вожака, зависит, чтобы никто не пострадал.

Нет, это не те славные битвы, о которых им так мечталось! Придет ли тот день, когда у них достанет сил драться с римлянами за Божью победу? Не время сейчас об этом размышлять. Сегодня на уме другие заботы. Всю ночь ему казалось — за ними кто-то крадется, кто-то наблюдает из темноты. Может, готовя ловушку для римлян, Даниил сам привел свой отряд в западню? Он чуть не скомандовал отбой. Но нет, там Иоиль.

Вскоре после полудня Иоктан подал знак — приближаются. Он один, из всего отряда, обучен подобному ремеслу. Незаметно пробрался вдоль дороги, укрываясь за каждым выступом, заполз в расселину.

— Всадники, — прошептал он. — В-в-восемь, кажется. И пехотинцы. А потом пленники.

— Иоиля видел?

— Нет, слишком далеко. Но они прошли немалый путь. Кони в мыле.

Даниил протяжно свистнул, раз, другой — сигнал подан. Он оглядел склон и велел:

— Заберись повыше, кто там торчит из-за скалы — скажи ему, что получит дротик в зад, коли не спрячется понадежнее.

Теперь и Иоктан вне опасности, хорошо.

Показался первый всадник, движется медленно, приноравливаясь к темпу пешей колонны. Кавалеристы по двое, пики наперевес, лошади почти касаются друг друга в узком ущелье, плюмажи на шлемах колышутся при каждом шаге коня.

Помнят ли все, всадников надо пропустить, напрягся Даниил. С огромным облегчением выдохнул — парни себя не выдали, ни звука, ни шороха. За конниками пешие солдаты, тоже по двое. Идут, холодные, бесстрастные лица. Шестнадцать. За ними тащатся пленники, скованные вместе одной длинной цепью. Иоиль пятым, лодыжки в оковах, босой, волосы растрепаны, еле волочит ноги. Прямо рядом с ним шагает стражник с тяжелым кнутом. За пленными, конечно, еще солдаты.

Даниил затаил дыхание. Вот Иоиль почти поравнялся с ним. Резкий свист — сигнал, первый камень взвился в воздух, нашел свою цель. Пехотинец споткнулся. В мгновение ока отовсюду посыпались булыжники. Звучит приказ, солдаты как один вскидывают щиты, прикрывают головы.

Четверо римлян пытаются взобраться по отвесной скале. Первому в грудь — огромный камень, сбил с ног. Легионер рухнул обратно на дорогу. Второй поражен копьем в грудь. Но остальные уже приготовились к атаке. Сердце Даниила упало — он ошибся, римляне пытаются забраться наверх, мальчишкам не удержать оборону.

Но в то мгновение, когда он уже готов был крикнуть отбой, его голос утонул в грохоте. Мотнул головой в сторону, в ужасе увидел — гигантский валун на другой стороне ущелья качается, несется по склону, сейчас рухнет вниз, сметая на пути камни, поднимая тучи пыли. Даниил застыл, глядя на неистово мечущихся солдат. На том откосе никого нет. Откуда же взяться камню?

Вдруг он заметил громадное, несущееся вниз по склону, словно зверь какой-то, на четвереньках, существо. Мощные руки, огромная черная голова. Самсон! Но ведь он…

Даниил мгновенно пришел в себя. Сейчас — или никогда! Секунда, и он прыгает на дорогу. Вскакивает на ноги, удар кинжала в плечо ближайшему стражнику, тот на земле, а юноша уже рядом с Иоилем, зубило в дело — первый удар, на цепи появляется зарубка, второй — зарубка становится глубже.

Вокруг него свалка и суматоха. Пленники кричат. Снова грохот, но Даниил даже не смотрит наверх. Только он поднял зубило для третьего удара, кто-то схватил его сзади, оторвал от земли, кузнец болтается в воздухе словно беспомощный мешок. Бросок, и он летит на камни. По всему телу разливается невероятная боль, но и сквозь боль он чувствует — чьи-то руки тащат его, волочат по острым камням. Сверху на него валится тяжелое тело. Чьи-то ноги, удар по голове, темнота, провал.

Он очнулся от палящего солнца. Лежит на камне, пронзительная боль разрывает тело на куски. Мигнул, попытался оглядеться. Рядом Иоиль, скорчился на земле, закрыл лицо руками.

— Не двигайся, — предупредил голос. Лицо Кемуила заслонило солнце. — Они уходят.

Тут к Даниилу внезапно вернулась память. Чуть шевельнулся и снова беспомощно откинулся на землю — боль невыносимая. Понял, что лежит в расселине, выше по склону.

— Осторожно, — опять Кемуил. — У тебя плечо сломано, наверно. А может, и пара ребер. Иоилю повезло, он приземлился прямо сверху. Считай, ни царапинки.

Даниил дотронулся до огромной шишки на голове.

— Это от моей цепи, — произнес слабый, тусклый голос Иоиля.

— Невероятно, — Кемуил повернулся к Иоилю, — мне все-таки удалось его сюда дотащить.

— А солдаты?.. — с трудом прошептал Даниил.

— Ушли. Не знаю, может, оставили стражу.

— На склон не полезли?

— Нет. Начальник отряда, похоже, попал под тот огромный валун. Им так и не удалось опомниться.

Камень!

— Самсон! — вскинулся Даниил. — Я его там видел!

Иоиль и Кемуил переглянулись.

Даниил попытался вспомнить, собраться с мыслями.

— А как мы сюда попали? Мы же были на дороге…

Секунду-другую мальчики молчали.

— Ты не видел? — наконец спросил Иоиль.

— Нет, они на меня прыгнули.

— Это был Самсон, а не солдаты. Я сперва подумал — снова обвал, но это был он. Схватил тебя и бросил на камни, прямо как мячик. Потянул мою цепь, перекрутил, разорвал голыми руками, подбросил меня, я прямо на тебя приземлился. А Нафан с Кемуилом нас сюда вытянули.

Так это Самсон его поднял. Самсон, который крался за ним всю ночь, не понимая, что они собираются предпринять, но зная — без него им не справиться. Это Самсон — всеми признанная безмозглая скотина — спрятался на противоположном склоне и наголову разбил солдат. Что же с ним? Где он? Юноша ждал ответа от Иоиля.

— Они его схватили, — мальчик посмотрел другу прямо в глаза. — Ранили. Копьем, пока он рвал мои цепи.

— Может, он еще…

— Нет, — это был Кемуил, — они его с собой утащили. Он… он даже не сопротивлялся. Не беспокойся о галерах, Даниил. Он не доберется до берега моря.

Даниил отвернулся. И тут увидел Нафана, на камне, лицом вниз, в луже уже чернеющей крови.

— Он вас тащил и наклонился… — тихо сказал Кемуил.

Нафан, его в новом доме ждет молодая жена!

Рыдания потрясли скрюченную фигурку, Иоиль еле мог говорить:

— Зачем… зачем вы это затеяли? Лучше бы мне… лучше бы вы…

— А остальные? — спросил Даниил.

— Не знаю, еще не видел. Как ты думаешь, сможешь двигаться? Пора идти на место встречи.

— Смогу.

Ползком по скале, на четвереньках, подтягиваясь на руках, они в конце концов добрались до верха. Даниил лежал, пытаясь отдышаться, ничего кругом не видя от боли. Наконец, удалось открыть глаза — пять мальчишек, лица серые, глаза запавшие.

Прошел еще час — бесконечный, тягостный, еще двенадцать появились на месте сбора. Наконец, собрались все, кроме Нафана. Лежали в укрытии до заката, почти не разговаривали. Когда спустилась темнота, четверо пробрались обратно — за телом Нафана. В селение убитого нести нельзя, пришлось вырыть могилу прямо тут, на склоне. Затем медленно, устало, по одному добрались до дороги и потащились обратно на север, словно обычные путники.

Да, замечательно, что удалось освободить Иоиля. Но увидеть вблизи мощь Рима… это просто страшно. Все знали — без Самсона им бы никогда не справиться. Беспечная уверенность в себе, в своих силах, та, что владела ими прошлой ночью, уже никогда не вернется.