Между Тигром и Евфратом

СТАРЫЙ И НОВЫЙ БАГДАД

Не будет преувеличением сказать, что территория Ирака является творением двух крупнейших рек Ближнего Востока: Тигра и Евфрата. С этими водными артериями теснейшим образом связана история страны, на них (либо на их притоках) возникли все большие города Ирака. Древние греки назвали данный район Месопотамией — «Двуречьем» или «Страной между двух рек». Нынешнее название имеет тот же смысл: слово «ирак» в переводе с арабского означает «земли, расположенные по берегам».

Самый красивый вид на Багдад открывается, пожалуй, с середины моста ал-Джумхурия, пересекающего Тигр. В желтоватых водах, над которыми без устали кружатся чайки, отражаются рыбачьи лодки, слегка размытые контуры зданий, разноцветная мозаика мечетей, зелень пальм и голубизна неба.

Багдад принадлежит к весьма древним городам мира: несколько лет назад он отметил свое 1200-летие. Его основатель Абу Джафар ал-Маисур, второй халиф из династии Аббасидов, место для столицы своего государства выбирал долго и обстоятельно. В конце концов ее начали строить на западном берегу Тигра — там, где он ближе всего подходит к Евфрату и где в еще более древние времена был прорыт канал Сурат, соединивший обе реки. Широко разветвленная ирригационная система, созданная в свое время вавилонскими рабами, снабжала водой окрестные поля, на которых выращивались богатые урожаи.

Очевидно, ал-Мансур принял в расчет и то, что здесь издавна перекрещивались пути, связывавшие Европу с Индией и Египет с Китаем. Этот район не впервые выбирался правителями государств Месопотамии для столиц: от Багдада до руин Вавилона насчитывается лишь 90 километров, а до развалин Ктесифона, главного города некогда могущественного персидского царства Сасанидов, и того меньше — 35 километров.

По преданию, Багдад строился в соответствии с заранее составленным «генеральным планом». Был расчищен огромный участок, для чего потребовалось снести 60 деревень, и на нем в определенном порядке разложены кипы пропитанного нефтью хлопка. Оставшийся после его сожжения пепел обозначил контуры крепостных стен, улиц и площадей будущей столицы.

Во все районы халифата гонцы доставили именные указы ал-Мансура, повелевавшего выслать землекопов, плотников, самых искусных резчиков по камню и дереву, ремесленников других профессий. И потянулись бесчисленные караваны со строительными материалами, стеклом, изразцами, коврами и шелком. Из Дамаска и Куфы были привезены порталы нескольких дворцов, свою «лепту» внесли и другие города государства.

В 762 году Абу Джафар ал-Мансур торжественно заложил первый кирпич в стены новой столицы, за которой сохранилось название небольшой персидской деревушки, ничем до той поры не примечательной. Через несколько лет основные работы были закончены, и вскоре слух о грандиозности и великолепии Багдада распространился в соседних странах. В Багдад стали стекаться ученые и поэты, искатели приключений, ловцы удачи, любители наживы, рабочий люд.

Приближавшиеся к городу путники уже издалека могли видеть зеленый купол халифского дворца, поднимавшийся на 43 метра над землей, и изображение всадника с копьем, который, как говорили, поворачивался всякий раз в ту сторону, откуда угрожала опасность.

Четыре входа в крепость преграждались массивными воротами, настолько тяжелыми, что утром их открывала, а вечером закрывала целая рота солдат. Эти ворота некогда украшали город Васит, расположенный к югу от Багдада между Тигром и Евфратом (в районе современного городка Кут эль-Хай). Стена тридцатиметровой высоты, сложенная из кубических кирпичей (причем каждый весил около 90 килограммов), служила первым внешним кольцом укреплений; диаметр его составлял 2500 метров. Между вторым и третьим кольцами стен размещалась охрана. И только за третьим находилась резиденция самого халифа, получившая название «Дворец золотых ворот» (позолоченные ворота тоже были вывезены из Васита), и главная мечеть. Строительство столицы, по подсчетам историков, обошлось в 9 миллионов динаров.

При внуке ал Мансура, Харуне ар-Рашиде, герое сказок «Тысяча и одна ночь», Багдад переживал пору расцвета. Он превратился в крупнейший торговый центр, связанный со многими странами мира. Вдоль причалов, протянувшихся на десятки километров, стояли сотни судов, регулярно доставлявших на местные базары фарфор и шелк из Китая, пряности и краски из Индии и с островов Малайского архипелага, меха, воск и белых рабов из северных стран, драгоценные породы дерева, слоновую кость, золото и черных рабов из Африки.

Историографы халифа не. жалели красок, описывая блеск, роскошь и богатство двора. Во дворце, где устраивались приемы иностранных гостей и давались пиры для знати, длившиеся порой несколько дней, насчитывалось 22 тысячи ковров и 38 тысяч покрывал и гобеленов. В празднествах в честь посла Византии приняли участие 160 тысяч кавалеристов и пехотинцев, тысяча дрессированных львов. На свадьбе Мамуна, сына Харуна ар-Рашида, новобрачных осыпали тысячью уникальных жемчужин, а особ «благородной крови» одарили поместьями и рабами.

К тому времени город уже вышел за пределы крепостных стен и перешагнул на другой берег Тигра. Здесь возник район Русафа со своими базарами, казармами, каменными жилыми домами для имущих и глинобитными хижинами для бедняков. В них ютились те, кто тачал обувь, шил одежду, ткал ковры, чеканил посуду, строил дворцы. Поэты, не причисленные ко двору, сравнивали положение бедняка в Багдаде, где, по их словам, только богатство, подобно ключу, открывало все двери, с участью Корана в жилище безбожника.

Дань и поборы, взимаемые с покоренных народов, были не единственными источниками, из которых черпались средства на содержание двора. Приближенные к нему историки соперничали друг с другом в стремлении изобразить Харуна ар-Рашида мудрым, щедрым, справедливым и добрым правителем, Однако «блистательный халиф» не поколебался предать жестокой казни сына своего воспитателя и первого визиря, друга детства и молочного брата — Джафара Бармекида. Все члены его семьи скончались в тюрьме, а Джафара четвертовали, и части его тела выставили на всеобщее обозрение в разных районах Багдада. Казну же за счет Бармекидов удалось пополнить 36 миллионами динаров.

Харун ар-Рашид широко покровительствовал наукам и искусству. В годы его правления Багдад избрали местом своего проживания многие философы, поэты, астрономы, математики, врачи. Имя известнейшего из поэтов, Абу-Нуваса, носит сейчас набережная столицы. В городе была собрана одна из лучших на Востоке библиотек, где хранились редчайшие манускрипты. Вместе с тем этому же халифу принадлежит сомнительная слава создания сети штатных доносчиков, лично ему докладывавших о том, что говорилось во дворцах и на базарах. От рук палача, постоянно сопровождавшего государя, погибло немало людей, осмелившихся усомниться в великодушии и справедливости последнего.

Тогда же была учреждена полиция, а Багдад поделен на районы, которые возглавлялись мухтасибами чиновниками с широкими полномочиями, творившими суд и расправу. Власть их не распространялась на гаремы.

«Блистательный халиф» узаконил дискриминацию. Те, кто не исповедовал ислам, должны были под страхом сурового наказания носить на своей одежде особые знаки, инаковерующим не разрешалось строить дома, превосходившие высотой дома мусульман. Обязанность следить за выполнением данных предписаний также возлагалась на мухтасибов.

После смерти Харуна ар-Рашида между сыновьями правителя началась война за престол. Сменявшие друг друга на троне халифы нередко становились жертвами дворцовых интриг, погибали от яда или кинжала. В стране все чаще вспыхивали восстания крестьян, ремесленников и рабов, охватывавшие подчас целые провинции.

К концу X столетия от обширнейшего государства Аббасидов отпали Египет, Марокко, Тунис, Восточный и Западный Иран. В 1055 году столица после длительной осады была захвачена турками-сельджуками. Спустя два века ее разрушили и сожгли монголы. По свидетельству летописцев, место, где находился город, покрылось черным пеплом, а Тигр на огромном протяжении стал белым от рукописей из разграбленных библиотек.

Затем Багдад побывал в руках предводителей полчищ Тамерлана, персидских полководцев, турецкого султана Сулеймана Великолепного. В начале XVI в. в результате ожесточенных войн между Турцией и Ираком город оказался захваченным Османской империей. Турецкое господство продолжалось здесь около 400 лет, и в течение всего этого времени на территории Ирака не прекращались военные действия между персидскими и турецкими правителями. После первой мировой войны в страну вступили английские войска.

Время, разливы Тигра, а главное — постоянные набеги завоевателей, не раз уничтожавших целые кварталы столицы, неузнаваемо меняли ее вид и очертания. Сейчас уже невозможно установить, где первоначально проходили ее границы на западном берегу Тигра. Наиболее древние памятники, в частности центральные ворота крепости, относящиеся к первой четверти XI века, сохранились преимущественно в районе Русафа.

Между улицей, названной в честь Харуна ар-Рашида, и берегом реки раскинулся багдадский базар (араб. — «сук»), по-восточному шумный, красочный, яркий. В его лабиринтах, образованных бесконечными закоулками, переходами и тупиками, с утра до вечера толпятся покупатели. Когда-то сук был не только местом торговли, но и своеобразным «клубом», здесь встречались с друзьями и знакомыми, обменивались впечатлениями, узнавали и обсуждали новости. По издавна сложившейся традиции торговля на базаре «специализирована»: на сук ал-баззазин продают ткани, на сук ал-ахзия — обувь, а на сук ал-либас — готовое платье.

Грохот огромных деревянных молотов, сминающих куски оцинкованного железа, и звонкий перестук молоточков, выбивающих затейливые узоры на листах меди, пронзительный визг распиливаемого металла и вздохи кожаных мехов, раздувающих горны, крики торговцев и гомон покупателей обрушиваются на посетителей сук ас-сафафир — медного базара. Этот непрекращающийся, вечно царящий тут шум упоминается даже в пословицах и поговорках: в одной из них говорится, например, о «гласе вопиющего на сук ас-сафафир». Багдадцы при случае не преминут рассказать легенду о любви бедного юноши к девушке из богатой семьи, глава которой соглашался на брак лишь при условии, что молодой человек «перекричит» шум базара. Влюбленный, несмотря на отчаянные попытки, так и не смог выполнить это условие, и свадьба не состоялась.

Во времена Харуна ар-Рашида, который, кстати, как повествуют предания, любил посещать сук ас-сафафир, переодевшись в платье купца или простолюдина, на багдадском базаре работало более трехсот крупных мастерских, объединенных в своего рода гильдию с определенными правилами, законами и традициями. Они изготовляли оружие, боевые доспехи, металлические поделки для дворцов, мечетей и жилых домов, котлы и кофейники, блюда и подносы, различные украшения. Водопровода тогда, естественно, не было, и воду из Тигра горожане носили кувшинами, изготовленными на столичном базаре. Грациозная девушка с кувшином воспета в бесчисленных арабских песнях, стихах, поэмах, образ ее многократно воспроизводился в народных танцах. Сейчас магазины заполнены штампованной на фабриках посудой из металла и пластмассы и былое значение медного базара как производителя готовых изделий утрачено: его продукция пользуется спросом в основном у любителей экзотики и туристов.

В отведенном сук ас-сафафиру ряду (не более 150 метров) остро пахнет гарью и раскаленной окалиной. Из кузниц выползают и поднимаются в небо клубы синевато-белого дыма. Сквозь раскрытые настежь двери видно, как кузнец выхватывает из горна клещами и кладет на наковальню светло-оранжевый кусок металла. Постепенно он приобретает темно-вишневый цвет, превращаясь под точными ударами мастера в готовое изделие.

Сидящие по-турецки медники деревянными молотами выколачивают из листов меди огромные казаны и складывают их у стен мастерской. На полированных поверхностях остро вспыхивают солнечные зайчики. Здесь работают жестянщики, выкраивающие огромными ножницами из оцинкованного железа трубы, тазы и корыта. Многие мастерские, существовавшие не одну сотню лет, закрылись, и на их месте обосновались лавочки, торгующие фабричными товарами.

В магазинчике декоративных изделий на полках вдоль стен выстроились «далля» — кофейники с большими, начинающимися от самого донышка носиками, «лампы Аладдина» в форме лодки, к корме которой приделана ручка, — бронзовые блюда с нанесенными на них изречениями из Корана или изображениями неведомых птиц и животных, статуэтки и пепельницы. С потолка на цепочках свисают ажурные светильники, в которые вставлены патроны для электрических лампочек.

Хозяин магазинчика включает свет и спешит показать «товар лицом», поднося изделие поближе и горячо расхваливая его качество. Как принято на восточных базарах, сначала заламывается максимальная цена, затем она снижается раза в два к взаимному удовлетворению покупателя и продавца: первый считает, что дешево купил нужную ему вещь, второй — что выгодно сбыл ее.

Безлюдным сук ас-сафафир бывает только в пятницу — нерабочий день по мусульманскому календарю. Иногда двери мастерских закрываются и в обычные дни недели. Это происходит, когда умирает кто-либо из наиболее уважаемых ремесленников или торговцев.

Сегодняшний Багдад — это не только город мечетей, остатков старины и базаров. В столице Иракской Республики, крупном культурном, политическом и экономическом центре, в котором сконцентрировано более половины промышленных предприятий страны, древние памятники непосредственно соседствуют с современными зданиями и сооружениями. Новое неумолимо вторгается в жизнь, кардинально меняя внешний и внутренний облик города. На улице ал-Джумхурия, неподалеку от минарета ад-Газаль, составлявшего когда-то часть ныне разрушенной мечети халифов, высится построенное в стиле модерн здание счетно-вычислительного центра. Самой улице всего несколько лет, ее пробили напрямую сквозь старые кварталы. Кое-где в промежутках между воздвигаемыми корпусами еще виднеются половинки разрезанных бульдозерами домов.

На левом берегу Тигра, где мост ал-Джумхурия упирается в площадь ат-Тахрир, установлен монумент в честь революции 14 июля 1958 года, избавившей Ирак от монархического режима. Этот день считается национальным праздником страны. Монумент, выполненный по проекту скульптора Селима Джавада, — высоко поднятая большая каменная плита с рельефными бронзовыми фигурами — символизирует борьбу иракского народа за независимость.

К той же площади сходятся улица ар-Рашид и широкий проспект Саадун, почти сплошь застроенный шикарными магазинами, гостиницами, кинотеатрами с кондиционерами, офисами банками и представительствами авиакомпаний многих государств, в том числе и Аэрофлота. Ниже по течению высится здание из бетона и стекла — Иракское информационное агентство, а рядом с ним — лучшая гостиница столицы «Багдад».

На правом берегу разместились красно-белая вышка багдадской станции радио и телевидения — первой на Арабском Востоке, темно-алое здание министерства планирования и светлое — Национального собрания, а также живописные виллы.

На окраинах все разрастающейся столицы уже возведено и продолжает возводиться много новых жилых домов и предприятий. Труднее решить проблему перестройки центра города, хотя машины просто «задыхаются» там. В тесных переулках средневековых кварталов, в которых полутемно даже в безоблачные дни, возможен лишь единственный вид «транспорта» — собственные ноги. Планируется «прорубить» новый проспект со стоянками для автомашин параллельно улице ар-Рашид.

Разработаны два проекта реконструкции Багдада, один предполагается осуществить через 10 лет, другой через 25. Но здесь помимо сложностей чисто технического порядка, неизбежных при перестройке любого древнего города, возникают еще и помехи психологического характера, связанные с религиозными представлениями жителей. На той же перенаселенной ар-Рашид сохранилась часть фасада здания с наглухо закрытой дверью. По преданию, на этом месте находилась могила одного из мусульманских святых. Когда сносили строение, рабочий нечаянно наступил на оголенный электрический кабель. Разумеется, его смерть объяснили карой небесной. Верующие заботливо подкрашивают дверь хной, приносят к ней дары. Пространство за дверью пустует уже несколько лет…

В часы пик много работы у подтянутых, щеголеватых полицейских в форме с аксельбантами, с белым поясом, на котором держится кобура, прикрывающая внушительный многозарядный пистолет, в фуражке с белым клеенчатым верхом. Они регулируют потоки автомобилей самых различных марок (среди них немало наших «Волг» и «Москвичей»), почти вытеснивших более древние виды транспорта. Впрочем, и сейчас над лакированными «шевроле» и «фордами» можно увидеть покрытую клочковатой шерстью голову верблюда, сохраняющего невозмутимое спокойствие в сутолоке уличного движения. Навьюченным тяжелой поклажей мулам такое спокойствие уже не дается: они испуганно косятся на проносящиеся автомашины и мотоциклы. Попадаются изредка прославленные арабские скакуны, запряженные в старомодные, порядком потрепанные шарабаны.

На внешнем облике столичных жителей отчетливо сказывается влияние ислама — официальной религии страны. Многие женщины с головы до пят закутаны в черное покрывало «абайю». Европейское платье чаще всего бывает тоже черного цвета. В таких «священных» для иракцев городах, как Куфа, Эн-Неджеф, Кербела, женщина и сейчас не рискнет появиться на людях в европейской одежде: ее оплюют и изобьют. Мини-юбки запрещены; властями объявлено, что длина платья государственных служащих должна быть на сантиметр ниже колена. Наиболее «отчаянным» девушкам, нарушившим это предписание, полицейские мазали ноги краской. Однако мода оказалась сильнее всяких циркуляров (особенно в центральных районах столицы).

Мужчины обычно предпочитают смешанную одежду: например, европейский костюм, преимущественно темных тонов, и национальный головной убор — черно-белый платок «куфию», перехваченный шерстяным жгутом «укалем», или длинная, до щиколоток, рубаха. «дишдаш» и поверх нее пиджак. Курды (народ, населяющий север Ирака) носят широкие шаровары, подпоясанные матерчатым кушаком, и затейливо накрученные чалмы.

По чалмам и четкам в руках нетрудно узнать служителей культа. Впрочем, четки есть и у лиц не духовного звания: правоверный мусульманин должен молиться пять раз в день. О времени совершения намаза напоминает протяжный напев муэдзинов, разносящийся по всему Баг-чаду из мощных динамиков, которые установлены на минаретах. При этом вовсе не обязательно заходить в мечеть. Как только раздается призыв к намазу, многие, найдя свободное место на улице, площади, в скверике, опускаются на колени, снимают обувь и начинают отбивать поклоны в сторону Мекки, города в Саудовской Аравии, где находится святыня мусульман — камень Кааба.

Вечерами, когда спадает изнуряющая летняя жара, становится людно в кафе, закусочных, ресторанчиках. Некоторые из них украшают начищенные до ослепительного блеска тульские самовары (за ними здесь сохранилось русское название). Посетители играют в нарды и другие игры, степенно ведут нескончаемые разговоры или просто посасывают кальян — курительный прибор, в котором табачный дым, прежде чем попадает в рот, пропускается через воду и таким образом очищается. Перед ними исходит паром приторно-сладкий чай, разлитый по стаканчикам, похожим на лампадки, или крепчайший кофе. Его варят в специальных медных сосудах с длинной ручкой («джезва») — засыпают размолотые зерна вместе с сахарной пудрой, заливают холодной водой и держат на огне до образования пены, но не доводят до кипения. Пропорция кофе, сахара и воды остается профессиональной тайной кофевара. Если, выпив крошечную чашечку кофе, посетитель ставит ее на стол, хозяин немедленно наполняет ее снова. Если же гость приподнимает чашку и покачивает ее из стороны в сторону, значит, кофе больше не требуется.

Прямо в витринах подрумяниваются и истекают жиром над пламенем газовых горелок тушки кур. Рядом повар огромным ножом срезает с вертела поджарившиеся куски баранины, к которой в качестве гарнира подаются остромаринованная капуста, редька, свекла и огурцы, так готовится «гас». На набережной посетители ресторанчиков неспешно выбирают плавающую в больших чанах рыбу. Ее здесь же разделывают и запекают на колышках у костра. Это блюдо называется «мазгуф».

В сезон багдадцы лакомятся арбузами. Тарелочки с пунцовой мякотью, очищенной от корок и охлажденной, устанавливаются на лотке. К ним прилагается небольшая вилка. Особым спросом в жаркое время года пользуются прохладительные напитки. Бутылки с пивом плавают в деревянных, оцинкованных изнутри ящиках. В стеклянных бочонках пенится шербет и тонко позванивают льдинки. Можно заказать и сок; продавец с соковыжималкой н свежими фруктами готовит его на глазах у покупателя.

Ежегодно в Ираке, как и в других исламских странах, соблюдается пост — рамадан. Лунный месяц короче солнечного — 29 или 30 дней, и потому начало рамадана приходится на разные даты астрономического года. Весь лунный месяц, тоже носящий название «рамадан», правоверные мусульмане с восхода и до захода солнца, т. е. до темноты (которая, по традиции, считается наступившей, когда нельзя отличить друг от друга протянутые рядом нитки белого и черного цвета), не едят, не пьют и не курят. Исключение допускается только для больных и путешествующих. Соблюдение поста наряду с ежедневной пятикратной молитвой, паломничеством в священные города Мекку и Медину, пожертвованием в пользу бедных и признанием единого бога («Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — посланник Аллаха») составляют пять корней исламского вероучения.

В дневные часы пустеют витрины закусочных и ресторанов, полки со спиртными напитками в магазинах целомудренно затягиваются материей, дабы видом своим не вводить в искушение. Непривычно безлюдны многочисленные кафе, где багдадцы так любят посидеть за стаканом холодной воды, ароматного чая или чашечкой кофе. Но вот в сумерках над городом прокатывается гул орудийного выстрела. И, как по мановению волшебной палочки, загораются огни витрин, распахиваются двери закусочных и ресторанчиков, в домах люди, торопливо прочитав молитву, спешат усесться за стол.

В далекие времена существовала должность «ал-мусахира» — глашатая, барабанным боем будившего мусульман, дабы они не проспали и успели поесть до восхода солнца. Иногда при этом речитативом произносились фразы, восхвалявшие Аллаха и мудрость его. В некоторых городах и районах страны было принято стрелять из ружей с минаретов, чтобы верующие не пропустили призыв муэдзина к утренней молитве. Сейчас религия не возражает против использования техники — залп пушки, возвещающий о наступлении темноты или рассвета в рамадан, можно увидеть и услышать по столичному телевидению.