Между Тигром и Евфратом

НА РУИНАХ ДВУРЕЧЬЯ

От Багдада до Мосула, крупнейшего города на севере Ирака, по прямой около 400 километров. К нему ведет живописная дорога, выгодно отличающаяся от той, по которой направляешься на юг. Вместо скучных рыжеватых песков пустыни с белесоватыми проплешинами солончаков зеленеющие поля, вместо навевающего дремоту однообразного и ровного, словно прочерченного по линейке шоссе подъемы и спуски по холмам, иногда довольно крутым. Особенно красив путь на север весной. На огромном изумрудном ковре, по которому рассыпаны пунцовые дикие маки, кое-где виднеются желтоватые пятна. Это отары овец, охраняемые пастухом. Ему помогают присматривать за стадом расторопные мальчишки с длинными хворостинами в руках и огромные, устрашающего вида лохматые курдские овчарки, бросающиеся с исступленным до хрипа лаем на проходящие автомашины.

После пропыленных и душных багдадских улиц с их вечной сутолокой и бензиновой гарью чистый воздух и свежий ветерок, дующий с горных вершин хребта Джебель Синджар, особенно приятны. В Мосуле выпадает в два с половиной раза больше осадков, чем в столице. В весенние месяцы одетая в зеленый бархат холмистая степь, окаймляющая город, опьяняющий запах ранних цветов в парках и скверах, нежная зелень пригородных фисташковых садов, которые славятся на всю страну, делают его чрезвычайно привлекательным. Не менее красив он и осенью, являющейся как бы продолжением весны: та же прохлада, тот же горный воздух. Недаром влюбленные в свой город жители Мосула называют его «Умм ал-Рабийян» — «Город двух весен».

За долгий период своего существования он сменил несколько названий. В эпоху Сасанидов его называли Ардашир — по имени первого шаха из этой династии. В записях древнегреческого полководца Ксенофонта, датированных 401 годом до нашей эры, он фигурирует как Месбил. По предположению ученых, название произошло от ассирийского слова «мишбалу», что означает «низина», «низкое место».

Самое раннее упоминание о Мосуле в арабских хрониках относится к 636 году. Там говорится, что он был захвачен арабами и превращен ими в крепость. В 1396 году он пал под натиском полчищ Тамерлана, не оставивших от него камня на камне. С начала XVI века и по 1918 год городом с некоторыми перерывами владела Оттоманская империя.

Богатая событиями история Мосула наложила отпечаток на его облик и на внешний вид его жителей. Углы уцелевших местами старых зданий заканчиваются башенками с амбразурами, из которых защитники домов-крепостей вели огонь по нападающим. На улицах города чаще, чем в других районах Ирака, встречаются женщины в чадре. В речи мосульцев нередко слышатся турецкие слова. На берегу Тигра сохранились развалины дворца сельджукского правителя (атабека) Бадр ад-Дина Лулу. На каменных арках воспроизведены человеческие фигуры, хотя в те времена ислам категорически запрещал изображать живые существа. Несмотря на полуденную жару, из проломов в обрушившихся сводах подземелий, где хранились оружие, боеприпасы и продовольствие, содержались рабы и пленные, веет прохладой.

Когда-то Мосул славился изделиями своих ремесленников. Именно здесь производился предмет зависти средневековых модниц тончайший до прозрачности муслин, целые полотнища которого, как говорили, можно было продернуть сквозь самое маленькое обручальное кольцо. Спросом пользовались также чеканка по металлу и керамика.

Достопримечательностью города является Наклонный минарет мечети аль-Кабир. С момента окончания строительства в 1172 году его верхняя часть на несколько метров отошла от вертикальной оси. Под воздействием солнца, ветра и осадков некогда красочные изразцы облицовки кое-где поблекли, это придает 52-метровому минарету еще большую экзотичность.

С остатков сложенных из массивных каменных блоков стен старой турецкой крепости на противоположном берегу Тигра видны холмы. Под ними на большой глубине погребены развалины Ниневии — третьей по счету и последней столицы Ассирии, одного из древнейших государств мира. Оно возникло в конце XXX века и существовало еще в VI веке до нашей эры. Вершины своего могущества Ассирия достигла в VIII–VII веках. Ее войска покорили Египет, Сирию и Иудею, разграбили Вавилон. Нанести им поражение смогли только объединенные силы Вавилона и Мидии, взявшие в 612 году до нашей эры Ниневию штурмом.

Археологические раскопки на территории бывшей Ассирии были предприняты в ноябре 1820 года резидентом Ост-Индской компании в Багдаде англичанином Клавдием Ричем. Его находки и заложили основу отдела ассириологии Британского музея в Лондоне. Особую ценность представляли глиняные таблички с клинописью первые образцы ассирийской письменности. Однако тогда можно было только предполагать, что Ричу удалось обнаружить местонахождение одного из ассирийских городов: подлинных доказательств еще не было.

Изыскания в этом районе продолжил Поль Ботта, французский вице консул в Мосуле. В марте 1843 года его рабочие наткнулись на верхнюю часть каменной стены. Ботта приказал продолжать раскопки ускоренными темпами. И через несколько дней они очутились в зале, судя по всему, большого дворца. Стены были украшены каменными барельефами, воспроизводившими сцены сражений и торжественных шествий. У Ботта не вызывало сомнений, что изображенный в профиль человек с завитой бородой и серьгами в форме креста, в коническом головном уборе не кто иной, как глава государства. Скульптору удалось передать властный взгляд, который, казалось, застыл на незваных пришельцах. Но какой именно правитель? Когда он жил и царствовал? Этого Ботта пока не знал, как не знал и того, что был первым европейцем, вступившим во владения древнего властителя. Тем не менее в Париж полетела депеша: «Ниневия найдена».

Позже стало известно, что дворец принадлежал Саргону II, сидевшему на ассирийском троне с 722 по 705 год до нашей эры, и что обнаруженные Ботта развалины — это остатки вовсе не Ниневии, а Дур Шаррукина — «Города Саргона». Таким образом, ученые остановились перед новой, очень трудной загадкой. Ведь, согласно преда-24 пням, хроникам, запискам путешественников, Ниневия была крупным городом — чтобы пересечь его из конца в конец, требовалось не менее трех суток пути — и должна была быть где-то в данном районе. Она не могла исчезнуть совсем.

Исследования археологов, лингвистов, географов, историков, продолжавшиеся не один год, позволили узнать многое, хотя далеко не все. Удалось установить, что Ниневия была расположена сразу же за чертой нынешнего Мосула, у слияния Тигра и речки Хосер, там, где сейчас раскинулся поселок Куюнджик. Развалины первой столицы Ашшур, названной, как и все государство, по имени бога Ассура, были найдены около селения Калат Шаркат, в 100 километрах от Ниневии. Недалеко от нее же находилась и вторая столица — Калах, известная еще как Нимруд. К северо-востоку от Ниневии на берегу Хосера стоял Дур Шаррукин, открытием которого ассириология обязана Ботта. В настоящее время неподалеку обосновался Хорсабад.

Ученые назвали этот район «ассирийским треугольником». От составляющих его вершину развалин Дур Шаррукина до поместившихся в его основании руин Нимруда около 40 километров, а от Нимруда до холмов Ниневии приблизительно 35 километров. Пригороды трех населенных пунктов смыкались, переходили один в другой, и наименование «Ниневия», по мнению ученых, распространялось на всю территорию «треугольника». Этим и объясняются сообщения о больших размерах города.

Материалы об Ассирии сравнительно обширны и точны. Горные массивы в изобилии поставляли долговечный строительный камень. Из него сооружались крепости, дворцы, храмы, ваялись скульптуры, на нем высекались сообщения об особо памятных событиях. Камень и донес эти сведения до наших дней.

Барельефы с сопроводительными надписями, обелиски и плитки с клинописью поведали потомкам, что свои богатства воинственная Ассирия добывала преимущественно грабежом других стран. На стенах дворца в Дур Шаррукине запечатлен тот момент, когда Саргон II вместе со свитой рассматривает трофеи, доставленные из покоренного им государства Наири (Урарту) в 714 году до нашей эры.

Ученые смогли расшифровать текст под изображением: «Имуществом дворца Урзаны и Халди и многими, многими богатствами его, которые я похитил в Мусасири, я нагрузил мои многочисленные войска во всем обилии и заставил стащить в Ассирию.

Людей области Мусасири я причислил к людям Ассирии, повинность воинскую и строительную я наложил на них, как на ассирийцев. Услышал Урса (урартский царь Руса I. — Авт.) поник на землю, разодрал свои одежды, опустил руки, сорвал головную повязку, распустил волосы, прижал обе руки к сердцу, повалился на брюхо, его сердце остановилось, его печень горела, в устах его были горестные вопли; во всем Урарту я распространил рыдания, плач на вечные времена я устроил в Наири» (пер. И. М. Дьяконова).

Находки Рича и Ботта, лишь приподнявшие завесу, которая окружала тайну «ассирийского треугольника», возбудили интерес многих археологов, в том числе и никому не известного англичанина Остина Лэйарда, позднее виднейшего ассириолога. Поначалу его успехи были более чем скромными. В Ашшуре он нашел лишь несколько черепков битой глиняной посуды и обломки кирпичей с редкими клинописными знаками.

Лэйард не скрывал разочарования и решил возвратиться в Багдад. Плавное течение неспешно несло примитивную лодку из бараньих кож (келек), которую и сейчас еще можно изредка встретить в стране, и он рассеянно слушал рулевого-араба, рассказывавшего одну из многочисленных легенд о древних государствах, некогда существовавших в этом краю, и их правителях. За Мосулом, чуть выше того места, где Большой Заб впадает в Тигр, перед ними неожиданно возник водопад. Когда келек благополучно преодолел преграду, рулевой стал рассказывать новую легенду. Водопад, утверждал он, образован остатками дамбы, сооруженной каким-то неизвестным царем против своей столицы.

Сначала Лэйард не придал значения этим словам, но потом припомнил, что подле водопада, на левом берегу реки, действительно возвышались холмы, хотя в целом район был равнинным. А что, если рассказ араба имел под собой реальные основания?

Случилось так, что ученый смог вернуться в эти края лишь спустя несколько лет, в 1845 году. На сей раз его ждала удача. В первый же день раскопок почти на поверхности земли он увидел стены зала, сложенные из массивных каменных плит высотой около 2,5 метра и шириной до 2 метров. Пол был вымощен плитами меньшего размера. Очищая помещения от камней и песка, Лэйард нашел обломки фигур из слоновой кости с остатками инкрустации из золота.

Это золото причинило ему немало неприятностей… В то время Ирак находился под властью Оттоманской империи. Лэйард получил фирман — разрешение на ведение раскопок — от центральных властей, но на месте он зависел от правителя Мосула Мохамеда и вынужден был считаться с его прихотями.

В последующие дни английский археолог обнаружил два огромных, хорошо сохранившихся барельефа. Один из них передавал батальную сцену: «во весь опор мчатся две колесницы; в каждой по три воина. Старший — безбородый, по всей видимости евнух, облачен в доспехи из металлических пластинок, на голове его остроконечный шлем, напоминающий старинные норманнские шлемы. Левой рукой он крепко держит лук, а правой с силой оттягивает тетиву с наложенной на нее стрелой. Меч его покоится в ножнах, нижний конец которых украшен фигурками двух львов. Рядом стоит возничий, с помощью поводьев и кнута он направляет бег коней; щитоносец прикрывается круглым щитом, возможно, из чеканного золота от вражеских стрел и копьев. С удивлением отмечал я изящество и богатство отделки, точное и в то же время тонкое воспроизведение людей и коней. Знание законов изобразительного искусства выразилось здесь в группировке фигур и общей композиции», — писал Лэйард.

На другом барельефе показан штурм ассирийскими войсками укрепленного города. Защитники крепости стреляют из луков. Вот пораженный стрелой ассириец в предсмертной агонии упал на землю. По приставленным лестницам на стены взбираются осаждающие, дым и пламя взвиваются над горящими воротами, и в безмолвном отчаянии, заломив руки, женщина на стене молит о пощаде.

Работы шли полным ходом, когда Лэйарда неожиданно вызвали к паше. Учтиво осведомившись о здоровье и успехах ученого, паша заявил, что очень сожалеет, но обязан отдать приказ о прекращении раскопок, поскольку в этом районе находится кладбище — место, священное для каждого мусульманина. Если покой усопших будет потревожен, то правоверные захотят отомстить чужеземцу, а ему, паше, слишком дорога жизнь глубокоуважаемого и просвещенного англичанина, чтобы он мог допустить такое.

Лэйард убеждал пашу, что они не видели никаких кладбищ, однако, возвратившись к себе, он, к своему великому изумлению, обнаружил появившиеся за время его отсутствия свежие могильные надгробия.

Этот нехитрый маневр был задуман с целью заставить ученого прекратить раскопки. Продолжать их собирался сам паша, обуреваемый жаждой отыскать золото. Работы пришлось свернуть, и возобновлены они были только несколько месяцев спустя, когда пашу за какую-то провинность сместили с поста.

Однажды ранним утром к Лэйарду прибежала группа возбужденных, отчаянно жестикулирующих арабов. Перебивая друг друга, они рассказали, что нашли нечто совершенно необычное. Этим необычным оказалась скульптура — не барельеф, а скульптурный портрет — изваянная из камня голова с тщательно подстриженной и завитой бородой, тремя парами рогов и в тиаре конической формы.

Лэйард не покинул траншею до тех пор, пока вся находка не была отрыта. Фигура обнаруженного существа ничем не напоминала человеческую: у нее было тело льва с грудью и крыльями орла и пять ног — три передние и две задние. Видимо, древний ваятель стремился придать ей большую динамичность.

Недалеко от первого изображения было найдено парное. Эти каменные фигуры охраняли вход в тронный зал дворца Ашшурнасирпала II.

По замыслу автора, «шеду» — демоны, олицетворяющие мудрость и знания человека, силу льва и стремительность орла, — призваны были вызывать страх и благоговение, подчеркивать несокрушимость и мощь Ассирийской державы.

Ашшурнасирпал II, правивший в 883–859 годах до нашей эры, был одним из самых могущественных и жестоких ассирийских царей. Он заложил основу военной мощи Ассирийской державы и почти все царствование провел в походах против соседних народов и государств.

Каждый ассириец обязан был отбыть воинскую повинность, а практически находился на военной службе всю жизнь, ибо естественным состоянием государства являлась война; короткий мир использовался обычно для подготовки очередной захватнической или карательной кампании. Сельским хозяйством занимались рабы и военнопленные, они же строили оросительные каналы и дамбы, сооружали дворцы и храмы, укрепляли города. С покоренными народами в назидание последующим поколениям не церемонились: частично уничтожали, оставленных в живых обкладывали колоссальной данью. Вот как описывается расправа над восставшим населением подчиненного Ашшурнасирпалу города: «Я воздвиг колонну перед городскими воротами, я содрал кожу со всех предводителей бунтовщиков и обил ею колонну… Многих пленников я сжег на кострах… другим я отрубил носы, уши и пальцы, выколол им глаза. Двадцать человек я замуровал живыми в стенах захваченного дворца…».

Менее чем за четверть века своего царствования этот правитель значительно расширил границы своего государства. К концу его жизни оно простиралось на западе вплоть до Средиземного моря. В то же время Ашшурнасирпал много строил. Именно тогда был укреплен Нимруд. Его обнесли стеной со сторожевыми башнями, вокруг него проложили канал, соединивший город с рекой Большой Заб, разбили сады, воздвигли дворцы, щедро украшенные изображениями богов, демонов-хранителей и сценами битв, религиозных процессий, охоты. На каменных стенах рассказали о военных победах, одержанных государем.

Особенно роскошным был дворец-резиденция Ашшурнасирпала. Он занимал площадь около 6 акров и состоял из тронного и приемного залов, внутреннего двора, личных апартаментов царя, гарема, бань, служебных помещений и комнат для дворцовой охраны. Археологи обнаружили при раскопках остатки хорошо продуманной вентиляционной системы. Для отделки широко использовались награбленные в покоренных странах золото, серебро, слоновая кость, медь, древесина кедра, кипариса, тамариска, фисташкового дерева. Некоторые залы и покои были вымощены кирпичными плитами с вытисненным на них именем Ашшурнасирпала. На стенах многих помещений сохранились изображения царя. Он запечатлен в образе победителя, принимающего дань от склонившихся перед его силой правителей, в облике охотника и даже священника.

В Нимруде была найдена и первая за время полевых исследований на территории Ассирии статуя. Изваянная из песчаника, она воспроизводила Ашшурнасирпала II в торжественном одеянии, преисполненного высокомерия и важности. Здесь же обнаружили каменную стелу, получившую название «банкетная». Текст, высеченный на ней, сообщает о празднествах по случаю окончания строительства царского дворца. Как утверждается в отчете, на церемонии, продолжавшейся десять дней, присутствовало 69 574 гостя со всех концов Ассирийской империи и из других стран. Гости съели 2200 бычьих и 16 тысяч 30 овечьих туш, выпили 10 тысяч мехов вина и 10 тысяч бочек пива. Далее перечисляются названия подававшихся на стол блюд.

Традиции Ашшурнасирпала II продолжил его сын Салманасар III. Он тоже непрерывно воевал и сумел заметно расширить территорию государства. Не уступал он отцу ни в жестокости, ни в тщеславии: на дворцовых стенах появились новые изображения — свидетельства сто подвигов и описания его побед.

Основная часть материалов, открытых в «ассирийском треугольнике», вывезена за границу. Их можно увидеть в Британском музее в Лондоне, в парижском Лувре, где этим бесценным экспонатам отведены целые залы, в музеях других столиц. Сейчас о былом величии Нимруда напоминают лишь несколько барельефов, слишком больших, чтобы быть транспортабельными. Под земляными валами угадываются фундаменты крепостных сооружений. Зияют провалами остатки стен, из которых выпилены барельефы меньшего размера, кое-где встречаются куски разрозненных каменных плит с клинописью.

К сожалению, порой памятники древнейшей цивилизации переправлялись за границу контрабандным путем. Еще Ботта в 1845 г. пытался вывезти драгоценные реликвии из Хорсабада. Но ему не «повезло»: лодки с грузом затонули в водах реки Шатт-эль-Араб в районе города Эль-Курна. В свое время японская археологическая экспедиция, имевшая в своем составе аквалангистов, по согласованию с иракскими властями предприняла попытку найти этот груз. Ей удалось обнаружить часть плиты размером 2,2 метра в длину и 2 метра в высоту, однако извлечь ее из воды она не смогла. Поиски предполагается продолжить. В случае успеха находки будут демонстрироваться в Японии, а затем возвращены Ираку.

Американские археологи, работавшие в 1927 году на раскопках города Нузы (неподалеку от нынешнего Киркука) и обнаружившие там множество глиняных табличек с клинописью, вопреки договоренности, согласно которой археологические находки должны быть поделены поровну между иракской и американской сторонами, тайком вывезли все таблички и передали их Гарвардскому и Чикагскому университетам.

Близ дороги из Нимруда в Мосул расположен монастырь Бар Бехнам — святого Бехнама. Старинное здание по своей архитектуре очень напоминает крепость. В сущности, долгие годы оно и служило крепостью. Если верить легендам, здесь смертью мученика погиб сын одного из ассирийских правителей. Его могила стала местом паломничества. Утверждают, что посетившие ее исцелялись от всяких болезней.

Позже тут обосновался христианский монастырь, выдержавший немало осад иноземных и иноверных завоевателей. В одной из таких осад и прославил себя монах Бехнам, за ратные подвиги причисленный к лику святых. Изображение его сохранилось на стене около алтаря здешней церкви. Он чем-то похож на Георгия Победоносца, сидящего на коне и поражающего копьем своих врагов; не хватает только распростертого под копытами лошади змия.

Когда-то монастырь процветал и был известен на всем Ближнем Востоке, ныне положение его незавидно, от былых времен остались только выполненные в граните лики святых да древние фолианты на пергаменте. С невольным трепетом касался я пожелтевших страниц и порядком обветшавших кожаных переплетов, скрепленных позеленевшими бронзовыми украшениями. Показывая книги, сваленные в беспорядке на полках и просто на полу подвальной библиотеки, настоятель горько сетовал на невнимание епископа Антиохийского, в ведении которого находится монастырь, на скудость средств и трудность набора монахов-послушников (сейчас их в монастыре только пятеро).

Холмы, возвышающиеся сразу же за окраинами Мосула, издавна привлекали к себе внимание археологов. Особенно велики два холма: вблизи деревушки Куюнджик и у местечка Наби Юнис. Первый простирается километра на полтора и достигает в высоту почти 30 метров, второй — раза в два меньше.

Раскопки здесь начал Ботта, но он действовал наугад, надеясь более всего на удачу, — рыл неглубокую яму и, ничего не обнаружив, бросал это место и переходил на другое. После трех месяцев безрезультатных поисков он прекратил работы под Куюнджиком и перенес их в Хорсабад, где ему сразу же повезло.

Иного метода придерживался Лэйард, обладавший к тому же опытом раскопок в Нимруде: он прорывал глубокую (не менее 6 метров) и длинную траншею. Уже через несколько дней была обнаружена стена здания. Расширив траншею, ученый нашел и вход, охраняемый двумя крылатыми львами. Менее чем за месяц он раскопал остатки девяти дворцовых залов. Изображения на их стенах очень походили на изображения в Нимруде.

На сей раз первым европейцем, вошедшим во дворец ассирийского правителя Синахериба, был Лэйард.

Политика Синахериба, правившего в 705–681 годах до нашей эры, мало отличались от политики его предшественников. Он также совершал походы на соседние государства, подавлял восстания в самой Ассирии, сурово расправляясь с их участниками.

В 689 году он до основания разрушил Вавилон. Этому почитавшемуся «священным» городу, в котором, по непоколебимому убеждению верующих, «небеса соприкасались с землей», даже самые жестокие ассирийские властители издавна предоставляли определенные привилегии и льготы. Синахериб же, по его собственным словам, «не пощадил ни старых, ни малых», устлал улицы их трупами. «Для того чтобы потомки забыли места, где находились храмы, я превратил их в пастбища для скота», — писал он. Такое преступление, передают легенды, боги не могли оставить безнаказанным. По их велению царь был убит своим родным сыном во время молитвы в храме.

Разрушая без малейшей жалости города в чужих землях, Синахериб много сделал для возвеличения собственно Ассирии. При нем строились новые и перестраивались старые крепости и города, сооружались ирригационные системы, развивалось сельское хозяйство. Особое внимание он уделил Ниневии, прежде заштатному городку, лишь однажды удостоившемуся чести служить резиденцией правителя.

Синахериб превратил Ниневию в столицу, достойную могущественного государства. Вокруг нее была возведена стена из огромных каменных блоков высотой 30 метров и протяженностью около 13 километров с 15 массивными воротами. Берега Тигра укрепили дамбами, призванными защищать столицу от разливов в период паводков. Изменили русло реки Хосер, и она по заново отрытым 16 каналам стала снабжать горожан свежей питьевой водой. Узкие переулки, где не могли бы разойтись и два осла с поклажей, превратились в широкие улицы, вымощенные каменными брусками.

Вокруг блиставшего великолепием царского дворца разбили огромный сад с искусственным орошением, куда со всех концов страны были доставлены всевозможные растения и фруктовые деревья. В загонах и клетках выращивались хищные звери для царской охоты.

Во дворце насчитывалось около 80 покоев, не считая помещений для челяди. Не было недостатка в изображениях царя — на войне, пиршествах, охоте. Вместе с тем скульпторы запечатлели и тех, кто создавал дворец, людей, обтесывающих камни, носильщиков, согнувшихся под тяжестью корзин со строительным материалом, рабов, закованных в кандалы, а также надсмотрщиков с тяжелыми дубинками и бичами.

Ниневия оставалась столицей и при последующих правителях. Один из них, внук Синахериба, Ашшурбанипал вошел в историю как любитель литературы. Литература эта была весьма своеобразна, ее «тома» составлялись из глиняных плиток с клинописью, которые складывались уже наподобие книг, имели нумерацию и общее заглавие. Чтобы не перепутались «страницы», каждую новую плитку начинали с повторения заключительной строки предыдущей. В Британском музее хранится более 25 тысяч плиток из библиотеки Ашшурбанипала.

В районе Ниневии восстановлены часть крепостной стены и несколько ворот. Продолжаются раскопки недавно обнаруженных дворцов. Я видел, как археологи осторожно извлекали барельефы, изображавшие царей-полководцев и простых воинов, ликующих победителей и поверженных, сцены пиршеств и казней. Я не устоял перед соблазном потрогать стены, донесшие до нас дыхание веков. Даже при легчайшем прикосновении мрамор шелушился и отслаивался, некогда блестящие бронзовые обрамления, скреплявшие мраморные плиты, крошились. Время победило и камень и металл.

Сложнее получить разрешение на ведение раскопок в местечке Наби Юнис; это почти немыслимо. Здесь много сотен лет назад стояла несторианская церковь, в которой, по преданию, был похоронен библейский пророк Иов, проведший три дня в чреве кита. Затем церковь превратили в мусульманскую мечеть, весьма посещаемую и сегодня. Рядом находится мусульманское кладбище. Не исключено, что холм Наби Юниса скрывает разгадку одной из многих тайн, связанных с далеким прошлым страны.

Еще в детстве я впервые услышал миф о Вавилонской башне, которую приказал соорудить правитель древнего государства, чтобы заглянуть в царство небесное. Бог, разгневавшись на нечестивцев, разрушил башню, а ее строителей покарал тем, что лишил их возможности понимать друг друга.

Имя основателя Вавилона и дата возникновения последнего до сих пор точно не установлены. Предполагают, что между XXIV и XXI веками до нашей эры шумеры заложили город и назвали его Кадингир — «Врата бога».

Позднее на том же месте аккадцы построили новый город, назвав его Баб-или, что также означает «Врата бога». Превращение Вавилона в столицу связывают с Сумуабумом, вождем племени аморитов.

Археологические раскопки не внесли ясности в этот вопрос. На территории, где некогда дважды расцвело и пало Вавилонское государство, обладавшее плодородными землями, щедро удобренными илом и наносными водами двух рек, не было, однако, ни рудных месторождений, ни камня. Металлическое оружие завоевывалось в сражениях с другими народами или наряду с украшениями и утварью привозилось из других стран. Здания обычно строились из необожженного кирпича. Для обжига нужно дерево, а лесов там не было, как нет их и теперь. Обожженные кирпичи использовались только для отделки богатых дворцов и храмов. В сухом климате они простояли бы долгие годы, но пережить войны, пожары и наводнения они не могли. Такая же участь постигла и таблички из высушенной на солнце глины, на которых при первых правителях фиксировались основные события, писались официальные документы и цифры доходов и расходов от торговли. Лишь позднее особенно важные сведения стали наносить на таблички, подвергшиеся обжигу.

Определение дат в большой степени затрудняется тем, что в Вавилоне за основу хронологии брались случайные события восхождения того или иного правителя на трон, победы над противником, окончания строительства храма, дворца или крепости, большого пожара или наводнения и т. д.

И все же руины Вавилона немало поведали археологам… Когда в 1792 году до нашей эры царем стал Хаммурапи, этот город, по словам одного историка, был ничем не примечательным провинциальным центром. Власть его распространялась на весьма незначительную территорию — от ее северной до южной границы насчитывалось около 130 километров, а от западной до восточной — не более 35.

В Хаммурапи сочетались качества хитроумного политика, умелого полководца и опытного правителя. Он заключал союзы с другими странами, а затем нарушал их, если ему было нужно, сталкивал между собой соседей, опять же не без выгоды для себя. В результате такой политики, подкрепленной успешно проведенными военными кампаниями, Вавилон превратился в столицу крупного по тем временам государства, границы которого приблизительно совпадают с границами современного Ирака.

В последний период своего сорокадвухлетнего пребывания на престоле Хаммурапи имел титул всемогущего царя Вавилона, царя аморитов, царя Шумера и Аккада, царя четырех стран света. Править государством, подданные которого принадлежали к разным этническим общностям и отправляли различные культы, было непросто. Умный и проницательный, Хаммурапи не заставлял население покоренных стран отказываться от укоренившихся обычаев и традиций. По его указу жрецы наделили бога — покровителя Вавилона, Мардука, первоначально бога плодородия, почти всеми качествами божеств порабощенных народов и тем самым сделали его всеобщим объектом поклонения. С тех пор Мардука стали изображать в виде дракона, носящего черты льва, орла, рыбы, змеи и олицетворяющего свойства, которые им приписывали. Городским советам старейшин была предоставлена некоторая самостоятельность: они взимали налоги и разбирали мелкие судебные дела. По вся полнота власти в действительности находилась в руках царя, осуществлявшего управление страной через наместников.

Руками многочисленных подданных и рабов Хаммурапи строил дворцы и храмы, прокладывал каналы и дороги. При нем Вавилон начал вести активную внешнюю торговлю, вывозя зерно, шерсть, масло и финики. Монеты в обращении еще не появились, но оплата товаров производилась кусочками серебра предусмотренного законом веса — «минами» и «шекелями». Согласно тем же законам доля золота равнялась по стоимости пятнадцати долям серебра.

В этот период был создан централизованный административный аппарат, все звенья которого выполняли четко разграниченные функции. До наших дней сохранилось несколько десятков табличек с царскими распоряжениями наместникам, воинским начальникам, послам в других странах и прочим официальным лицам. Эти распоряжения касались вопросов назначения и смещения чиновников, проведения переписи и мобилизации населения в отдельных наместничествах, строительства зданий, размеров вводимых налогов.

В Иракском национальном музее в Багдаде выставлена гипсовая стела. Оригинал ее из черного диорита хранится в Лувре. Безвестный мастер нанес на полированную поверхность текст, определявший правовую основу жизни общества. Это сборник Законов Хаммурапи, одна из самых любопытных и ценных находок в истории человечества. Стелу обнаружили французские археологи в иранском городе Сузы, некогда входившем в состав Вавилонии.

Судя по Законам, господствующее положение в обществе занимали полноправные свободные лица. Другую многочисленную группу составляли рабы. Их могли покупать, продавать и обменивать. Стоимость рабов, а также меры наказания за побег и содействие беглецу оговаривались специально.

Правители должны были выделять землю, скот и зерно военнослужащим. Эти участки наследовались только сыновьями покойного, за что им надлежало отбывать воинскую повинность. Так были заложены основы создания регулярного войска. В разделе, посвященном брачно-семейным отношениям, говорится о необходимости регистрировать брак. В случае измены жены муж имел право развестись, не дав ей никаких средств существования. Но если она не родила ему сына и данное обстоятельство служило причиной развода, муж обязан был вернуть ей приданое или его стоимость.

Интерес представляют параграфы, определявшие ответственность и гонорар хирурга. Оказывается, уже во времена Хаммурапи глазные заболевания, например, лечили оперативным путем. Предусматривалось, что за успешную операцию свободный платил хирургу 10 серебряных шекелей, полусвободный — в два раза меньше; гонорар за лечение раба в размере 2 шекелей оплачивал собственник последнего.

Если же операция свободного заканчивалась неудачно или если он умирал, то хирургу без долгих размышлений отрубали руку. Жизнь раба оценивалась дешевле — собственнику возмещалась стоимость умершего.

Труд строителей оплачивался в зависимости от объема возведенного дома, но промахи их карались еще более строго, чем ошибки хирурга. Если по вине строителя дом разваливался и при этом погибал хозяин, первый отвечал собственной жизнью.

Можно представить, что в часы занятий государственными делами рядом с Хаммурапи сидел секретарь и писал заточенной особым способом тростниковой палочкой на табличке из влажной глины. Палочка оставляла небольшие углубления, похожие на клинья. Покончив с записью очередного распоряжения, секретарь посыпал табличку мелкой глиняной крошкой и затем обмазывал ровным слоем глины, т. е. вкладывал послание в своего рода конверт. Указав на его поверхности адрес, секретарь отправлял «конверт» для обжига. Крошка предохраняла табличку от прилипания к «конверту», а образовавшийся под воздействием огня внешний твердый слой ограждал текст от повреждений и любопытного глаза. «Запечатанное» письмо вручалось гонцу царской почты для передачи адресату.

Гонец проходил через дворцовый зал с возвышением (здесь Хаммурапи в торжественных случаях выступал перед своими подданными), через единственные ворота, у которых днем и ночью дежурила стража, вскакивал на коня и отправлялся в путь.

Дворец был огромным и роскошным, к нему примыкали многочисленные строения — для придворной знати, чиновников, слуг. Внутри его находились тронный и приемный залы, зал для жертвоприношений и покои царской семьи. Все помещения были без окон, и свет сюда проникал сквозь дверные проемы или круглые люки в потолке, которые в дождливые и холодные дни закрывались крышками. Но уже в то время во дворце существовали водопровод и канализационная сеть, о чем свидетельствуют остатки труб с покрытием из битума.

Дома горожан — глинобитные буро-зеленого цвета коробки — таких удобств, естественно, не имели, отходы выбрасывались или выплескивались прямо на улицу.

Жилые помещения располагались вокруг открытого дворика. Зажиточные горожане строили двухэтажные здания, в этом случае вдоль второго этажа сооружалась деревянная галерея. Верх занимала семья хозяина, низ отводился под большую комнату для гостей, кухню и каморки для слуг. Убранство комнат отличалось простотой — столы, стулья, сундуки и непременные коврики и подушки.

Городские улицы, вернее, улочки (в крепости не хватало земли, поэтому экономили на ширине улиц), утопали в грязи и пыли. Днем в жару людей было мало. Изредка попадались слуга, посланный хозяином со срочным поручением, водонос с бурдюком за спиной, мелочный торговец с лотком. Ближе к вечеру где-нибудь на перекрестке группками собирались люди вокруг сказителя. Слабые, подрагивающие на сквозняке огоньки в лавчонках освещали разложенные по глиняным мискам мясо, рыбу, овощи и другую снедь, а также ремесленные изделия.

После смерти Хаммурапи начался закат Вавилонии. Город и его окрестности подверглись разграблению касситскими, хеттскими и снова касситскими племенами. После нашествия ассирийцев город надолго утратил свое значение. Только в конце VII века до нашей эры он снова переживал период расцвета. При Набопаласаре, правившем с 626 по 604 год до нашей эры, образовалось Нововавилонское, или Халдейское, государство.

Наивысшего расцвета оно достигло в VI веке до нашей эры. Войска Навуходоносора II (604–561) захватили Финикию, нанесли сокрушительное поражение египетскому фараону Нехо, которого поддерживали ассирийцы и греки, и, покорив Сирию и Палестину, вышли к границам Египта. Из военных походов привозили богатейшие трофеи и приводили тысячи и тысячи рабов — дешевую рабочую силу. По всей державе Навуходоносора (а ее территория тогда намного превышала территорию сегодняшнего Ирака) строились города, расширялась сеть оросительных каналов. Но больше всего внимания уделялось возрождению самого Вавилона.

Древнегреческий историк и путешественник Геродот, побывавший там уже после нашествия персов, писал, что ни один город мира не может сравниться с ним по красоте. Как подсчитали археологи, в Вавилоне времен Навуходоносора II постоянно проживало не менее 100 тысяч человек, причем в случае необходимости он мог дать кров еще 250 тысячам; 1180 храмов украшали его площади и улицы.

Высокие и прочные крепостные стены с башнями и ров, заполненный водой, окружали город. По верхней части наружной стены, протянувшейся на 30 километров, могли в два ряда проехать колесницы, запряженные четверками лошадей. Эта дорога позволяла быстро перебрасывать подкрепления в район прорыва. Попасть в крепость можно было только через восемь ворот, названных по именам вавилонских богов. Кроме того, подступы к городу с севера прикрывала Мидийская стена, возведенная между Тигром и Евфратом.

В дни празднования Нового года, отмечавшегося весной, торжественная процессия медленно двигалась через Иштарские ворота — длинный крытый проход, к которому примыкали боковые помещения для стражи. Под сводами гулко отдавались шаги. Молящихся встречали многочисленные изображения бога Мардука в облике красно-белого дракона и быков, олицетворявших Адада — бога грома и молнии. Багровые блики факелов играли на голубых глазурованных плитках.

Строители Иштарских ворот разбирались не только в военном деле, но и в человеческой психологии. Они несомненно учитывали, что слепящее солнце и яркая синева небес после полутемного прохода должны произвести сильное впечатление. На воображение участников процессии призван был действовать и величественный вид южного царского дворца (площадь 300 на 200 метров), украшенного многоцветными изображениями.

Далее путь пролегал по широкой улице шествий, вымощенной каменными плитами и окаймленной высокими голубыми степами, с которых на молящихся грозно смотрели несколько десятков пар оскалившихся желтых львов с белыми лапами, символизирующих Иштар, богиню любви и войны. Люди с изумлением и восхищением разглядывали «висячие сады» Семирамиды, разбитые по приказу Навуходоносора для его жены, тосковавшей по зеленым холмам родной Мидии. На расположенных сверху вниз террасах были собраны образцы деревьев и растений из всех районов обширного государства. Искусные вавилонские строители создали сложную систему насосов и труб для подачи воды. Были здесь устроены и своеобразные «холодильники» — специальные помещения в глубине холмов, в которых хранились запасы продуктов для царской кухни. Древние греки не без оснований считали сады Семирамиды одним из семи чудес света.

Улица шествий была застроена дворцами, храмами, домами знати. На правой стороне ее возвышался главный храм города — Э-сагила, сооруженный в честь Марчука. За оградой на высоком постаменте, каждая сторона которого составляла около 100 метров, вздымалась стометровая семиступенчатая пирамида Э-теменанки, она-то и получила название Вавилонской башни.

В храме были широко представлены богатства, награбленные в покоренных Вавилоном странах. Потолок и стены, выложенные плитами из ливанского кедра, сплошь покрыты украшениями из золота, серебра, драгоценных камней и ляпис-лазури. В голубоватых струях благовонных курений вырисовывалась золотая статуя бога Мардука, восседавшего на золотом троне. Вес статуи и пьедестала составлял, по утверждению Геродота, 800 таланов (около 3 тонн).

В один из дней праздника совершался ритуал очищения. Машмашу — верховный жрец, произнеся молитвы, под бой барабанов отрубал голову барану, кропил еще дымящейся кровью стены храма, а затем выбрасывал голову и туловище в Евфрат. Вавилоняне верили, что эта жертва искупала все грехи прошедшего года.

В последний, двенадцатый день на улице шествий появлялся пышный кортеж: несли изображение богов — покровителей крупнейших городов Вавилонского государства. Впереди на колеснице везли изображение Мардука, перед которым жители столицы и ее окрестностей падали на колени. Кончался праздник, и купцы возвращались в свои лавки, рабы — в поле и на сооружение дворцов, дорог и каналов, жрецы — в многочисленные храмы, сосредоточенные в основном в западной части города. Она соединялась с восточными районами мостом через Евфрат, Этот мост также по праву относят к выдающимся памятникам строительного и инженерного искусства древности. Его отличали не только внушительные размеры — общая длина с подъездными путями, достигала почти 800 метров. Это. был первый в мире разводной мост на кирпичных опорах. Позднее Евфрат изменил свое русло, и на сухом месте обнажились семь опор (каждая 23 метра в длину и 10 метров в ширину), сложенных из кирпичей кубической формы.

В завершающей трети VI века до нашей эры Вавилонское государство, раскинувшееся от Персидского залива почти до озера Ван и от Иранского нагорья до Средиземного моря, начало распадаться. То в одном, то в другом конце его вспыхивали восстания. Их поднимали люди, доведенные до нищеты и отчаяния возраставшими поборами. Для подавления восстаний нужно было содержать огромную армию, а для этого требовались деньги, деньги и деньги.

Правители, занятые устранением внутренних неурядиц и выколачиванием средств из населения, слишком поздно узнали о вторжении в страну войск персидского царя Кира. Прочные стены, высокие башни, глубокие рвы не спасли город. По преданию, воины Кира, вырыв канал, отвели в соседнюю долину воды Евфрата и по осушенному дну реки ворвались в Вавилон. Это случилось в одну из праздничных ночей 538 года, когда стража и жители беспечно пировали, уверовав в свою безопасность.

Вопреки обычаям того времени Кир не предал покоренную страну огню и мечу, здраво рассудив, что разрушенные селения и могилы побежденных не принесут ему никакой выгоды. Он даже сохранил за многими вавилонскими чиновниками их посты. Так что для простых смертных приход Кира означал лишь очередную смену правителя.

И все же персы разрушили Вавилон. Это сделал царь Ксеркс в 482 году до нашей эры, мстя за выступления против своих наместников-сатрапов, нещадно грабивших местное население и облагавших его все новыми налогами, чтобы вести длившуюся долгие годы, но безрезультатную войну Прана против Греции. Многие участники восстаний поплатились жизнью, храмы и дворцы были разграблены, крепости сровнены с землей. Оставшиеся должны были ежегодно выплачивать персам тысячу таланов (около 3750 килограммов) серебра и четыре месяца в году содержать двор персидского царя. Сатрапу Вавилона полагалась особая дань.

Александр Македонский, отбивший Вавилон у персов в 331 году до нашей эры, пытался возродить город и даже намеревался превратить его в один из центров своего государства. По приказу Александра здесь начали строительство большого порта и чистку русла Евфрата до Персидского залива. Однако смерть Александра от малярии 13 июня 323 года до нашей эры помешала осуществлению этих планов….

После двух часов езды по шоссе от Багдада наша машина остановилась перед входной аркой Иштарских ворот с красочными изображениями Мардука и Адада. Это только макет. Подлинные плитки, найденные немецкими археологами, вывезены и установлены в Берлинском музее. По выщербленным плитам улицы шествий мы подошли к остаткам ворот, местами достигающих 12-метровой высоты. На торцах желтовато-бурых кирпичей, соединенных битумом, кое-где еще виднеются барельефы со львами. В сознании не укладывается, что этой улице несколько тысяч лет. Трудно представить события, отстоящие от нас даже на сотни лет, но на тысячи…

И тем не менее именно тысячи лет назад по этим плитам проходили участники праздничных процессий, ликующие, опьяненные победами вавилонские войска с богатейшими трофеями и пленными. По этим плитам касситские, хеттские, ассирийские и персидские воины уводили в свои страны покоренных вавилонян. Наверно, по той же дороге в гробу, заполненном медом, провезли тело скончавшегося здесь Александра Македонского.

Сейчас от дворцов Навуходоносора II, от «висячих садов» Семирамиды, от многочисленных храмов остались только бесформенные развалины. Археологи даже не могут установить точно местонахождение знаменитой башни.

Время, пожары, войны и разливы Евфрата уничтожили замечательные творения вавилонских зодчих и строителей. Но и через десятки столетий мы имеем возможность судить о достижениях вавилонян в различных областях науки и техники. Древние математики умели решать квадратные уравнения и использовали их при определении площади земельных участков, они были знакомы с теоремой, которую намного позже назвали теоремой Пифагора.

Высокие крепостные стены и огромные башни, мосты и акведуки нельзя было соорудить без знания законов механики, равно как довольно сложные ирригационные системы и насосы, нагнетавшие воду в сады Семирамиды, нельзя было создать без знания законов гидравлики. Вавилонская башня и башни других храмов не случайно имели форму семиступенчатых пирамид, жрецы-звездочеты знали о существовании семи планет и изучали пути их движения. Они почти точно вычислили продолжительность лунного месяца: расхождение с данными современных астрономов составляет всего 0,4 секунды. И в наши дни мы широко пользуемся шестидесятичной системой счисления, разработанной вавилонянами, — делим час на 60 минут, минуту — на 60 секунд, круг — на 360° и т. д.

Раскопки в Вавилоне рассказали лишь об отдельных этапах истории этого древнейшего города. Возможно, что холмы и курганы, которых пока еще не коснулась рука археолога, больше поведают о народах, живших здесь тысячи лет назад.