Менделеев-рок

9 [вторичный период развития болезни]

В понедельник на молодежной странице «Вечернего Нефтехимика» появилась моя заметка, сокращенная до минимума, иначе для нее не нашлось бы места.

Легенда возвращается

Молодежная рок-группа «Аденома», очень популярная в нашем городе два года назад, воссоединилась в новом составе: Плакса (гитара, вокал), Присцилла (клавишные, бэк-вокал), Хорек (бас-гитара), Энн (ударные). Группа готовится к большому концерту для всех настоящих ценителей «тяжелой» музыки.

Мне пришлось настаивать, чтобы эту коротышку поставили в самый последний момент в колонку новостей. А грандиозный концерт существовал пока только в воображении – моем и Присциллы. Если совсем честно, это была ее идея: организовать супершоу для всех, по ее выражению, «нормальных людей». То есть отрепетировать полноценную музыкальную программу, найти спонсора, взять напрокат хорошую аппаратуру… Присцилла была уверена, что ваш слуга покорный все это организует, а мог ли он разочаровать свою принцессу!

Вечером того же понедельника я привел мою красавицу на первую репетицию в гараж Хорька – после фантастического уик-энда, проведенного вместе. Я без колебаний взял Присциллу в группу, когда узнал, что она закончила музыкалку по классу фортепиано, хотя, честно говоря, взял бы и так. Мне ужас как нужна своя собственная Йоко Оно, она же Линда МакКартни.

В гараже мы увидели довольно странную картину: Хорек и Аня сидели в разных концах помещения, мрачно уставившись в пол, Аня – на табуретке, Хорек – в седле старого мопеда.

– Всем привет. Познакомьтесь, это наша новая клавишница и бэк-вокалистка, ее зовут Присцилла… Э-мм… Вы чего какие скучные? – спросил я.

Хорек и Аня угрюмо посмотрели на меня. На лице Хорька багровел кровоподтек, а нижняя губа Ани стала вдвое толще верхней.

– Дети, дети, куда вас, дети… – покачал я головой. – Ну и что это такое? С чего драка вышла?

– Спроси у него! – Аня ткнула большим пальцем в сторону Хорька.

Я вспомнил репетиции перед «Вечером ужасов». Аня быстро уставала за своими барабанами и потела, как мышь. Ей приходилось снимать джемпер, потом футболку и оставаться в одном лифчике и толстых шерстяных напульсниках, демонстрируя отсутствие каких-либо форм. Последнее обстоятельство не мешало Хорьку алчно пялиться на Аню.

– Домогался? – догадался я.

Знаком согласия было молчание.

Я тоже промолчал – просто взял Хорька за горло, поставил на ноги и ударом впечатал в стену. Моя рука сжималась на его шее все сильнее. Тщедушный Хорек хрипел, на глазах ослабевая.

Я приблизил лицо к его рылу и спросил:

– Еще вопросы есть, бычкосос?

Из последних сил уродец замотал головой. Я разжал руку, и Хорек съехал вниз по стене. На его шее осталось пять синих пятен.

– Врезал бы ты ему хорошенько! – посоветовала Присцилла.

– Да я бы его прибил, если бы он не был нам нужен. Аня, если хочешь, можешь врезать за меня.

– Вот еще, руки-то марать! – зло фыркнула Аня.

Хорек кашлял.

– Здесь тебе не бордель. Руки не распускай, – сурово сказал я ему.

– Это… Плакса… – выдавил Хорек вперемешку с хрипом.

– Чего? («Если будет предъявлять претензии – точно прибью!»)

– Прости… Я не буду больше этого делать…

Это Хорек как он есть. Всегда подчиняется тому, кто сильнее, сам же при этом, как шакал, ждет удачного момента, чтобы вцепиться в горло. Слабых не жалеет: мне рассказывали, что этот паскудник потихоньку занимается рэкетом, его «клиенты» – пацаны из младших классов. Оружие против Хорька одно – держать в тисках, не ослабляя ни на секунду. Если соблюдать это правило, он становится вполне управляемым, даже надежным человечком.

– Не у меня проси прощения, а у Ани. И чтоб больше никаких конфликтов внутри коллектива! Аня, тебя тоже касается.

Аня армейским жестом вскинула ладонь к голове.

«Хороша армия, – с досадой подумал я. – Две бабы и урод. Надо срочно найти еще одного парня».

– Слушайте меня, вы, изверги! Я сегодня имел разговор с директором ДК «Звезда». На следующей неделе в воскресенье состоится наш концерт.

– Как? – ахнула Аня. – Так скоро?

– Позже не получилось, у них там все расписано до Нового года. Вывод: у нас меньше двух недель на подготовку, так что отныне вкалываем без выходных.

– А как тебе удалось директора ДК уговорить? У вас же раньше какие-то трения были?

– Были да сплыли. Мы обо всем договорились. Вход на концерт будет платным, не меньше тридцатника за билет. Сборы пойдут в фонд Дома культуры. Мы не поимеем ни копейки. Лично меня это устраивает.

– Да меня-то тоже, – кивнула Аня. – Я-то ничего не теряю anyway. Но ты серьезно считаешь, что сборы будут? Нет, какие-нибудь, конечно, будут, хоть кто-то да придет… Только полного зала не жди!

– А это уже от нас зависит. Придется самим печатать и расклеивать афишки, знакомых обзванивать… Криттер, кстати, тоже обещал подсуетиться. Телевидение беру на себя. Еще есть вопросы?

– Никак нет! – отозвалась Аня, вытянув руки по швам.

Хорек что-то просипел, раскуривая заначенный бычок.

Присцилла тем временем изучала постер на стене – фотографию «Аденомы» образца позапрошлого года, крупно распечатанную на цветном принтере. С правого края – ваш слуга покорный, тогда еще с волосами ниже плеч, руки крест-накрест на груди. С левого – Будда, рано облысевший толстый юноша с пушистыми бровями. В центре – Смурф, плотный парень с широким, словно бы отечным, но довольно симпатичным лицом. Он обнимал коротышку Эйнджи и безобразного Хорька.

Помимо постера на стене гаража имелась целая галерея рисунков, выполненных углем и простым карандашом на ватмане, портреты самых разных монстров: винторогих, перепончатокрылых, треглазых, четвероруких, клювастых и панцирных.

– А ты действительно похож на плаксу на фотографиях, – прошептала мне в ухо Присцилла. – У тебя такие огромные глаза, как будто сейчас разрыдаешься. И прозрачные, как озерца… Даже кажется, будто в них вода дрожит. – И добавила громче: – Плакса, а где ваш старый клавишник?

– Это не просто клавишник, детка. Это отец-основатель «Аденомы», духовный лидер и автор половины песен, Илья, он же Смурф. Когда-то мы с ним встретились в гитарном кружке, который при ДК работал, подружились. Я иногда заваливался к нему в гости, сидели, песенки бренчали. Он мне играл свои вещи, а я ему свои. Так все и началось.

Присцилла уже добралась до электрооргана советского производства:

– Вот на этом агрегате я буду играть?

– Угу. Его Смурф нашел в сломанном виде на барахолке и купил за гроши. Потом сам починил – на все руки мастер! – и эта штука стала лучше новой. А когда школу закончил, укатил в Москву. Так старая «Аденома» и прекратила свое существование. Я всегда завидовал этому парню.

– Завидовал? – удивилась Присцилла. – Разве Плакса из «Аденомы» может кому-то завидовать?

– Только Смурфу из той же «Аденомы». Меня к нему очень тянуло, хотя многое в нем я ненавижу. Илья высокомерен, Илья любит быть в центре внимания и терпеть не может, когда его не замечают, Илья – прирожденный хвастун, Илья не стесняется менять точку зрения… То, за что меня считают эгоистом и нарциссом, у Ильи выходило очаровательно и располагающе. А еще Илюха умел исцелять меня от депрессии без малейших усилий. Он никогда не интересовался моим настроением, а я и не рассказывал. Болтали мы чаще всего о музыке, обсуждали идеи для новых песен, мечтали о том, что будем делать, когда выбьемся на большую сцену… Я просто шел рядом с ним по улице и чувствовал, как настроение мое вздымается до самого неба… Что он делает сейчас – не знаю, где-то год назад он забыл о моем существовании. Периодически посылаю ему письма электронной почтой – никакого ответа.

Было кое-что, чего я не собирался говорить: рядом с Ильей я всегда чувствовал себя номером два. Хоть мы с ним и числились в «Аденоме» первыми среди равных, реальным лидером всегда был он. Илья договаривался обо всех концертах, Илья «выбил» нам помещение в ДК через местный Департамент культуры. Браковал почти все, что я сочинял, и умел заразить своим мнением всю группу. Если бы не он, репертуар наш был бы раз в десять побольше.

– Видел бы он тебя сейчас! – промолвила Присцилла, беззастенчиво читая мои мысли.

– И что? Ухмыльнулся бы и сказал: «Посмотрим-посмотрим, что у вас без меня получится!» Ну его.

– А можно посмотреть тексты песен?

Я разыскал старую тетрадку с текстами и табулатурами. Она пролистала ее и сделала вывод:

– Все песни очень мрачные!

– А с чего бы им быть веселыми? – поинтересовался я. – Не в Изумрудном городе живем.

– Обязательно сочини новую песню. Про то, что все – прекрасно! Это будет наш с тобой дуэт.

– Сделаем.

Потом я вручил Присцилле наш фотоархив – альбом с фотками с наших старых концертов, сам смотрел через ее плечо. Аня тем временем разминалась за ударными, а оклемавшийся Хорек перебирал струны басухи и порой покрикивал на Аню, чтобы долбила потише – он, видите ли, настраивается.

– Стоп! – воскликнул я и схватил руку Присциллы, готовую перелистнуть страницу.

– Что?

– Дай мне! – Забывшись, я грубо вырвал у нее из рук альбом и вгляделся в фотографию.

Это был снимок зрительного зала на концерте в «Звезде», где мы сбацали «Пентаграмму» – пять наших лучших песен. Фотоаппарат выхватил кусок первого ряда, там сидели самые преданные фанаты. Эх, ребята, где вы теперь?! На снимке они встали со своих мест, их рты были распахнуты в радостном вопле. Среди них была и Аня. Судя по выражению лица, этот нежный пушистый одуванчик в теплом свитере с вышитым знаком «пацифик» визжал громче всех. (Сказать бы ей тогда, что через два с половиной года она будет в составе группы! Только это будет уже не «Аденома», а, де-факто, сольный проект Плаксы.)

Но меня взволновало не это: позади наших друзей, во втором ряду, сидел тот самый незнакомец, которого я встретил в электричке. Нет сомнения, это точно был он. Я ни с чьим бы не спутал это лукавое лицо с узкими глазами. Его обрамляли длинные темные волосы, перехваченные лентой на лбу.

– Аня! Аня! – вопил я. Попробуй докричись до ударника, нещадно обрабатывающего свои барабаны!

– Чего, Плакса?

– Давай сюда! Скажи-ка, кто этот парень?

Аня вгляделась в фотку:

– Который – этот, с длинными волосами? Впервые в жизни вижу.

– Ты абсолютно уверена?

– На сто пять процентов, Плакса. А что это ты им заинтересовался?

– Помнишь, как мы встретились в воскресенье в «Звезде», когда там были Белые Ангелы?

– Ну?

– Я утром того дня ехал из сада с картошкой и встретил этого парня. Он мне посоветовал зайти в ДК в десять утра. Я зашел, и вот результат: повстречался с тобой, потом с Присциллой, а теперь мы все вместе «Аденому» возродили. Такое впечатление, что этот хитрюга предвидел, как все получится!

– Повторяю еще раз, Плакса: я с ним незнакома.