Менделеев-рок

11 [вторичный период развития болезни]

На стене заброшенного кирпичного барака, мимо которого мы с Присциллой шагали, обнявшись, бился в конвульсиях нарисованный яркими красками проповедник в фиолетовом пиджаке с двумя рогатыми бычачьими головами. На обеих мордах горели кровавые глаза без зрачков, обе пасти были распахнуты в безумном вопле. Одно копыто проповедник воздевал к небесам, другим держал толстенную телефонную книгу. Сбоку от граффити шла надпись: «ОСТОРОЖНО, СЕКТА!»

Дело было в ночь с субботы на воскресенье. До нашего концерта оставалась еще целая неделя.

– Плакса, а тебе не кажется, что Аня тебя хочет? – Вопрос сопровождался искренней и непосредственной улыбкой.

Я громко закашлялся – сперва от неожиданности, потом от смеха.

– Аня – меня? С чего ты взяла?

– Как – «с чего взяла»? Это же видно невооруженным глазом!

– Ты из-за того, что она на тебя огрызается постоянно? На мой взгляд, тут немножко не то. Понимаешь, милая, я всегда был ее единственным другом. А сейчас она чувствует, что теряет меня…

– Не только из-за этого. Заметь: какую бы идею ты ни предложил, она всегда на твоей стороне…

– …Так же как и ты, и Хорек, и Фома, – завершил я.

– Это из другой оперы, Плакса. Хорек и Фома подчиняются, потому что признают в тебе вожака, лидера. Особенно Хорек: вон как старается перед тобой выслужиться. А женщины по-другому устроены. Аня – очень сильный человек. От такой, как она, добиться собачьей преданности просто невозможно. Но тебе это почти удалось…

– А ты? – спросил я мягко, чтобы, чего доброго, не обидеть мою кошечку. – Тебя что держит возле меня двадцать четыре часа в сутки? Ведь и ты независимый человек!

Девочка-тайна ответила улыбкой, нежной и загадочной.

– Это ты должен решить сам для себя. Если я тебе все разжую и в рот положу, будет неинтересно!

– Все может быть… – С Присциллой бесполезно говорить о ней самой: как воды в рот набирает!

– А что до Ани, Плакса… Может, тебе не мучить ее?

– Чтобы не мучить ее, придется от кого-то из вас, двоих красавиц, отказаться. Выгнать из «Аденомы» с концами…

– Почему же? Вовсе нет. Как-нибудь останься с ней наедине и поддайся!

Не веря своим ушам, я внимательно посмотрел Присцилле в лицо. Подобные предложения мне приходилось получать и от Кристины, она не раз сообщала о том, что я нравлюсь кому-нибудь из параллельной группы, и тут же спрашивала: «Может, тебе любовницу завести? Я разрешаю». Взгляд ее при этом говорил: «Только попробуй – порву, как Шарик фуфайку». Присцилла же ждала моего ответа с прежней улыбкой. Что это: очередной тест на верность? Хорошо, если да…

– Зачем мне это нужно? – спросил я довольно резко.

– Думай сам.

– А тебе зачем?

– Так… Любопытно.

– Больно уж ты любопытная! Носик тебе укоротить за это! – Я засмеялся и куснул ее за нос, поспешив свести разговор на столь щекотливую тему к шутке. По правде говоря, просто боялся услышать что-нибудь такое, что мне придется не по душе. – И немножко вредная.

Присцилла засмеялась в ответ:

– За это меня и любят!

…Старинный одноэтажный каменный дом с чугунными решетками на окнах и тяжелой дверью притаился между девятиэтажкой и бетонным забором стадиона «Луч».

– Детская библиотека! Тыщу лет здесь не была… А зачем мы здесь? – осведомилась Присцилла.

– Сейчас ты познакомишься с лучшими людьми нашего города, которых злая судьба загнала в подполье. Правда, я здесь нечасто бываю. Так, когда хочется приятного общества, – объяснил я и постучал.

Открыла Руслана.

– Вот и мы, Руся! – сказал я.

Присцилла изобразила книксен.

– Ангельски великолепно, Рома. Заходите.

Читальный зал находился в подвале. Здесь уже собралась наша обычная компания, и аромат натурального зеленого чая заволакивал помещение. В числе присутствовавших шести человек была и Аня, она подмигнула мне.

– Ромка, вот и ты! – воскликнул Валерка.

– Роман!.. – приподнял ладонь Евгений.

Денис улыбнулся из-под волос, начесанных на лицо. Машенька послала воздушный поцелуй.

– Вот мы и все вместе! – взвизгнула Руслана на весь читальный зал. – Нас стало больше!

Присцилла представилась, ее встретили аплодисментами.

– Часто вы так собираетесь? – спросила меня Присцилла.

– Каждую неделю с субботы на воскресенье, – ответил я. – Русина мама работает библиотекаршей, она забирает ключи на выходные.

– Это все твои друзья?

– Скорее знакомые. Я с ними тусуюсь только здесь. – Я перешел на шепот. – О некоторых до сих пор не знаю почти ничего, да и не интересуюсь. Здесь каждый рассказывает о себе только то, что сам хочет.

Руслана перепорхнула к нам.

– И что вы тут делаете? – поинтересовалась Присцилла.

– Когда что, – сказала ведьмочка. – Чай пьем, болтаем, стихи читаем, играем… Главное – отдыхаем от жестокого мира.

– Играете? А во что? – По моей спутнице было заметно, что ее не смущают незнакомые компании.

– Есть у нас любимая игра – в ассоциации. Для начала надо расставить столы в круг. Ну-ка, ребята!

Парни бросились выполнять приказ. Когда столы и стулья встали на нужные места, все расселись. Я уселся рядом с Присциллой, дабы объяснить ей правила игры.

– Начинаем так: каждый берет листок бумаги и фломастер. Первый играющий пишет на листе бумаги слово – существительное в именительном падеже единственного числа, можно имя собственное. Он называет человека, которому это слово адресовано, а тот должен написать на листе бумаги ассоциацию и в свою очередь адресовать ее следующему. Желательно, чтобы это была косвенная ассоциация, так интереснее.

– Что значит «косвенная»? – спросила Присцилла.

– Давайте начнем игру, и ты сразу войдешь в курс дела. Денис, начинай!

Денис взялся за фломастер. Я мысленно называл этого юношу «Нарцисс», он был удивительно похож на хрупкий цветок – нездорово бледный, с длинными ломкими пальцами, словно специально созданными для игры на фортепиано и больше ни на что не годными.

– Роман, – сказал он и поднял листок с надписью «ВАГНЕР».

– Вот смотри, Присцилла, он написал «Вагнер», – начал объяснять я. – Что я должен написать? Какие у тебя ассоциации?

– Знаешь, я в классической музыке как-то не очень… – улыбнулась Присцилла.

– Да я тоже… Ну, любую.

– У меня, как у дилетанта, только одна – «Полет валькирий».

– Это да, но это слишком примитивно и слишком в лоб. Хорошо, я напишу «НИБЕЛУНГИ». Евгений!

«ГИТЛЕР» – начертал Евгений и сказал:

– Аня!

Аня задумалась, мгновенно утонув в бездне ассоциаций.

– При чем здесь Гитлер? – шепнула Присцилла.

Я тут же вспомнил документальный фильм о немецком кинематографе и прошипел в ответ:

– Фильм «Нибелунги» был снят в двадцатые годы – годы тягчайшего экономического кризиса в Германии – и должен был поднять дух нации. «Нибелунги» – любимый фильм Адольфа Гитлера.

– А я поняла, в чем прелесть игры. Надо угадать ход мыслей человека.

– Правда интересно? – Я куснул Присциллу за ушко.

– Руслана! – сказала Аня, показывая листок со словом «НЕБОСКРЕБ». Она явно имела в виду фразу Гитлера, которая стала мегапопулярной уже в наши дни, после терактов 11 сентября: «Только представьте, как это красиво: небоскребы и бомбы!»

«ПОЖАР», – парировала Руслана. Как известно, небоскребы стали строить в Сан-Франциско в 1875 году после чудовищного пожара, в результате которого в городе возник жилищный кризис.

«САЛАМАНДРА», – предложила Машенька, направляя цепочку ассоциаций куда-то в средневековье, к алхимикам и колдунам. Присцилла продолжила тему: «ФАУСТ».

– Незамысловато, – посетовал Валерка – заводной парень, экстремал, акробат и брейк-дансер – и написал: «ГИТЛЕРЮГЕНД».

– Что нас все на фашистов тянет? – хмыкнул Евгений, верстальщик «Вечернего Нефтехимика» – дядёк неопределенного возраста (борода клинышком и нос крючком делали из него злого Лепрекона) – и вывел слово «РОММ». – Ромка Менделеев!

Я оказался в тупике. О Ромме я знал только то, что он снял «Обыкновенный фашизм». А что я знал об этом фильме? Попытался вспомнить статью в старой «Литературной энциклопедии» – я как-то листал ее от нечего делать. Про «Обыкновенный фашизм» там было сказано, что авторский закадровый текст – импровизация. «ИМПРОВИЗАЦИЯ»!

– Браво! – воскликнул Денис.

«ДЖАЗ», – отписалась Руслана, решив особо не мудрствовать, и сказала:

– Аня!

«Вернее всего, она напишет или „Queen“, или „Алиса“», – подумал я. У обеих групп были диски с таким названием. Хотя Аня крайне непредсказуема…

«ФЕКАЛИИ», – выдала она в подтверждение моей последней мысли.

Эффект получился что надо!

– В смысле – «фекалии»? – воскликнула Машенька. – Хочешь сказать, что джаз – бяка?

– Да нет, я не то имела в виду. Вы принюхайтесь!

– Да, теперь и я чувствую, – подтвердила Руслана.

Вскоре все мы уловили тяжелый зловонный запах.

– Смотрите! – Денис показывал на темную лужу, которая выползала из-под двери соседней комнаты.

Валерка заглянул туда.

– Мазафака! Народ, хотите я вас обрадую? Трубу прорвало!

– Аня, здесь есть ведра, тряпки? – спросила Присцилла.

– Есть, в кубовой.

– Оставьте, уже бесполезно, – вмешался Денис.

Фекальные воды прибывали с невероятной быстротой, лужа занимала все больше и больше места, оттесняя подпольщиков к выходу. Вонь стояла такая, что все дышали ртами.

– Ничего не поделаешь, придется подняться наверх, – сказала Руслана.

Не прошло и пяти минут, как канализация захватила весь читальный зал. Через четверть часа уровень паводка достиг отметки в полметра, еще через пятнадцать минут – в метр и остановился на этом.

– Поздравляю: у нас появился бассейн! – пошутила Машенька.

Мы сидели на полу в окружении стеллажей с книгами – даже на первом этаже вонь была невыносимая.

– Боюсь, вечер закончен, – заметила Руслана. – Не смею более вас задерживать…