Меня не изгнать

Глава 15

— Ладно! Ладно, я скажу! — завопил Ицкоатль. — Это был десница императора. Он нанял нас неделю назад, чтобы мы устранили весь Род Аскании.

— Афанас? — удивился я. Спрашивать зачем ему это нужно было даже не требовалось. Скорее всего он действовал по указке самого Императора. Ну и никогда бы не подумал, что этот тщедушный на вид мужичок на такое способен. С другой стороны, если Император взял его за яйца и потребовал исполнения указаний, то тут сильно не попляшешь против.

Отсюда у меня сразу возник другой вопрос: а чем умудрился провиниться род Аскании, раз Император дал указание на устранение… Вопросов становилось значительно больше, чем имеющихся ответов.

— Какой… уверенный жук. Видел меня и даже не занервничал, — отметил я.

— Думаешь, быть десницей Императора простая работа? — усмехнулась Мия. — Его задача всегда выражать спокойствие, какой бы абсурдной ни была и ни казалась задача. Так что не удивительно. Вы обсуждали с ним детали? Какова причина?

— Нас не интересуют причины. Нас интересует только золото. А золота заплатили достаточно, — отозвался наемник. — Задача: «разузнать и устранить» всегда ясна, как день. Дальше отследить, подстроить все, как несчастный случай.

— Тебе не кажется, что сначала утопить потомка, а затем спалить все поместье не попадает под раздел «несчастный случай? — поинтересовался я, вздернув брови от удивления.

Ицкоатль наклонил голову и посмотрел на меня своими матовыми глазами.

— Умный дохуя? — спросил он.

— Ну так, не дурак, — ответил я.

— Вот и придумай получше! — гаркнул он. — Я этим занимаюсь уже тройку десятилетий и никаких претензий от клиентов не было! Можешь пойти посмотреть на доску почета, мой портрет там висит уже не первый год в разделе «лучший исполнитель»!

— Сомнительное утверждение, — спокойно ответил я. — Ты попался на самый дешевый трюк, который я только мог придумать.

— Тебе просто повезло, что я не бросаю работу недоделанной, человек.

Я не стал говорить, что мне повезло, что он не знал моего настоящего имени. И повезло, что он за это не уцепился. Возможно этот момент даже в его памяти не отложился, так как может я говорил про второе или даже третье имя и, если уж совсем по-чесноку, и я ебнул-то ему на удачу, как говорится.

— А что требовалось разузнать? — встряла Мия.

Ицкоатль перевел морду на нее.

— Да-да, я с тобой разговариваю, говноед бледномордый. Ты четко сказал: «разузнать и устранить». Устранить-то ты выполнил, а что разузнал?

Он ощерился, обнажив ряды белоснежных зубов с клыками. Роналд же недолго думая отпустил ему очередную оплеуху, от которой, мне казалось, у доппельгангера голова отлетит моментально.

— Мне напомнить, что у нас партия с тобой не доиграна? — спросил он деликатно, тыкая толстым пальцем в игровую доску, от чего Ицкоатль заскрежетал зубами и чуть не завыл.

— Надо было узнать про артефакт, который хранился у Рода Аскании. Ты сам мне говорил, что ни хрена о нем не знаешь в тот вечер, — ткнул он в меня своей длинной узловатой рукой.

— Я? Да я о той ночи ни хрена не помню, — тут же навешал лапши на уши, — был пьян в слюни. Не удивлюсь, если я говорил, что окажусь первым, кто побывает на луне. Так и что, выяснил чего? У отца моего может?

— Нет. Ни твоя матушка, ни отец, ни тем более сестра ни хрена про это не знали. Что это за род вообще такой, что не ведает про свои тайны? — спросил он с пренебрежением.

— Все свои тайны мы уносим в могилу, — парировал я. Меня не задело то, что он сказал. Нисколько. Даже больше — мне было все равно.

Он сделал жест рукой, копируя говорящий рот. Подозреваю, что это значило «да-да-да, говори больше».

— Что ж, — Мия встала с тюков с сеном, — думаю, мы узнали все, что хотели. Или могли, — она дернула плечами. — Теперь нам пора.

Куда? Зачем? Я спрашивать не стал. Просто поднялся. Ломота была во всем теле после удивительной, сука, ночки.

Мы стали подниматься по лестнице.

— Э. А я? Что со мной? — заерзал на стуле доппельгангер.

— Не знаю. Ты в гостях у Роналда и он решает, что с тобой будет, — ответила ему Мия.

Мы вышли из подвала. Я выпустил свою спутницу первой, затем вышел сам и опустил огромную створку на пол. Уже захлопывая ее, я услышал, как Роналд пробубнел что-то про домино, от чего Ицкоатль снова заорал, словно его ножом полоснули по голой коже или самому чувствительному месту.

Выходя в главный зал таверны, я опасался, что встретим Розетту. Никого не встретили. Рассвет только-только начинался, еще Три Луны спрятаться не успели.

Скрипя половицами, я и Мия вышли на улицу.

— Куда теперь? — спросил я ее. Она неоднозначно пожала плечами.

— Ты же у нас мозг теперь. Предлагай, — и стояла так, смотрела хитро на меня, словно испытывала.

Я задумался. Снова одолело чувство, что я играю в видево-комплюхтерную игру, а не разгадываю сраные загадки, в которые меня втянуло по самые не балуй.

— Он говорил про какие-то артефакты… — начал я.

— С памятью у тебя все хорошо, — язвила Мия, продолжая лукаво улыбаться. У нее явно уже был план или идея, но хотелось… нет, прям зудело, чтоб я угадал. Или не угадал, чтоб затем спустить меня с небес на землю после того, как мой абсолютно гениальный план сработал на ура.

— Не жалуюсь. Но вообще, у меня есть две идеи, и первая это попросить тебя снова выбить из меня душу, как ты любишь угрожать и найти Вильгельма. Расспросить его, что он знает об этом всем. И вторая идея… — я нахмурил брови, призадумавшись. — У вас же тут есть библиотеки или какие-нибудь архивы?

Ее лицо приобрело неоднозначную эмоцию.

— О, как, — сказала Мия. — Действительно, если Вильгельм сам пришел, то его можно и спросить об этом. А так да, варит у тебя котелок, я сразу подумала про архивы. В них обычно есть почти любая информация про каждый род, который живет в Новом Манк-Норкопе. Вплоть до хроник того, как они тут появились, чем занимались и все их секреты.

— Ну и чего мы стоим? — спросил я. — Веди.

И она повела. Я двинулся следом. Архивы оказались в другом конце города. Старое здание, но от того не менее внушительное. Мы вошли внутрь. На входе пожилая женщина консьерж даже не обратила на нас внимания. Она пялилась в свою книгу и на какой-то момент мне показалось, что она мертва, если бы не перелистнула страницу.

В воздухе стояла пыль от чего щекотало нос и резко захотелось чихнуть. Впрочем, я это и сделал. На все здание. Женщина-консьерж не обратила на меня ни малейшего внимания. Мия лишь одарила соответствующим взглядом и пошла дальше в глубину.

Если коротко: это просто рай для тех, кто любит перфекционизм и ад для любого адекватного человека. Все здание было одной огромной картотекой с кучей огромных… нет, ОГРОМНЫХ ящиков, рассортированных по датам, буквам, месяцам, годам в таком порядке, что голова кругом.

— Почему здесь никого нет? — спросил я у Мии в обычном привычном для меня тоне, но в этой глухой тишине прозвучало слишком громко.

— Потому что здесь… — она задумалась. — Скучно? Местным жителям тут просто нечего делать. Вон там дальше комната летописца, который наблюдает за всеми жителями города и пишет историю.

— Позволь спросить, как он это делает?

— Без понятия, — ответила Мия. — У них какой-то особый дар и отбирают их тоже особым образом. Не вникай, идем. Нам нужно найти все, что связано с твоим родом.

Она и сама не заметила, как уже стала причислять меня к семейству Аскании. Как-то слишком быстро прошел процесс присвоения. Но я не возражал, в конце концов Вильгельм попросил меня помочь, мы заключили контракт, а значит по праву я… полноценный Аскании. Ну или хотя бы так, на полшишечки.

Мы бродили среди бесконечных рядов шкафов с бирками. Мия подходила к стенду, затем что-то смотрела, изучала и шла дальше. Я просто плелся за ней, потому что нихрена не понимал здесь.

Поднявшись на, наверное, третий этаж, мы подошли к одному из столов, где и остановились.

— Да, наверное, тут, — сказала она сама себе, после чего повернула голову в мою сторону. — Присядь. Я сейчас кое-что поищу. Если найду, то буду складывать на стол, а дальше… бог знает, сколько это займет времени.

И началось. Она носилась от стола шкафа к шкафу, открывала ящики, которые отодвигались целую вечность. То есть, буквально, Мия тянет за ручку и ящик открывается ну метров так на десять. Затем она перебирает папки по алфавитам, вытягивает содержимое, быстро пробегается глазами и вытягивает, если надо. Затем идет к книжной полке, вытягивает оттуда книги, листает, делает заметки. Гора на нашем столе росла с невероятной скоростью.

В какой-то момент мне так надоело сидеть без дела, что я стал листать эти бумажки. Про себя отметил, что мое незнание языка куда-то исчезло. Возможно, по договору Вильгельм меня наделил еще и пониманием своего родного языка.

Первым под руку попались какие-то скрепленные тонкой тесемкой в уголке листы пергамента с кучей дат. Я начал бегать по ним глазами. Основание Нового Манк-Норкопа знаменовалось тем, что метеорит средних размеров врезался с этой землей в том месте, где сейчас находится гора, которая закрывает город с южной стороны отвесной частью. Первыми поселенцами стали, как это не очевидно, дварфы.

Завидев никому не принадлежавшую скалу, еще дымившуюся после крушения, Уильям Бронзобород III сказал: «а вот это уже нихуево!». До того дня бывший обычным пастухом подземных гигантских блох, Уильям быстренько вбил кол с табличкой «Принадлежит Билу Бронзобороду», а затем привел своих друзей: Себастьяна Твердорука и Теодора Громадного.

Втроем они основали поселение Новый Манк-Норкоп, но добывать руду так и не стали. Как отмечает их личное летописание: «Инструмента нет. Эх, жизнь, хоть за хуй держись».

Дальше было еще целое наслоение дат: первые иммигранты люди, следом орки, потом эльфы; Зарождение Нового-нового Манк-Норкопа соседями, которые не поделили три квадратных метра плодородной земли; война за возможность рыбачить по четвергам и пятницам у берега реки Од между этими двумя поселениями; свадьба между мужчиной и женщиной из разных поселений; объединение в один целый город, размеры которого увеличились вдвое…

В общем, это место было странным и чуднЫм с момента своего основания. Даже его основание было само по себе абсурдным.

А Мия все носилась туда-сюда. Пока я просматривал лишь один документ, она успела натягать еще больше. Теперь возле меня стояло стопок пять книг на столе, на полу лежали вокруг десятки стопок с папками. Она вернулась еще с одной стопкой, слегка запыхавшаяся; на лице был румянец от такой активной работы. Ей он, к слову, шел. Более живой казалась, как бы это не звучало.

— Теперь это все надо изучить, рассмотреть и разобрать, — констатировала она. И мы читали, перебирали, откладывали, относили обратно. Делали заметки, если находили зацепку, то шли искать что-то связанное с ней. Поначалу было не очень густо. Семейство Вильгельма мелькало то тут, то там, но без особых подробностей. Затем Мия что-то нашла. Она обвела угольком конкретную дату в какой-то монографии и пошла, как я понял, к ящику с этой датой, затем долго рылась по папкам и вытянула еще одну.

— Мы и половины от того не просмотрели, — вздохнул я с ужасом, но Мия ничего не ответила, а просто неспешно шагала обратно к столу, изучая содержимое документов. Уже возле стола она бросила ее передо мной и кивнула головой с вызовом, мол «читай».

Я и читал. Поначалу ничего интересного: Семейство Аскании появились тут в таком-то году, ничем не выделялись, затем самый первый из них нашел залежи драгоценностей. В общем все тоже самое, что мне рассказывала Мия. Кроме одноного занимательного факта: шахты по сей день находятся под родовым имением, просто они были заброшены спустя некоторое время, так как там стали происходить странности. То обвалы произойдут, то работники с ума сходить начинали ни с того ни с сего и нападать на своих товарищей.

В одну из ночей случилось массовое помешательство, после которого половина рабочих погибла, а половину заперли в шахтах, а все ходы запечатали. С тех пор прошло уже двух сотен лет или около того. Затем шли какие-то еще не особо разборчивые записи, что-то про артефакт, который отмечался названием «вторая кожа», но ничего более конкретного.

— Жестоко, — сказал я. — Запереть живьем своих работников.

— Которые хотели убить всех остальных, — отметила Мия. — Довольно резонно, на самом-то деле.

— Одобряешь такое решение? — спросил я ее.

— Нет. Но я поступила бы также. В любом случае, теперь у нас есть хотя бы предмет для разговора, чтобы попытаться узнать что-нибудь у Вильгельма.

— Может сходим к коронеру и попытаешься поговорить с отцом Вильгельма?

Мия отрицательно покачала головой.

— Слишком поздно, его дух уже далеко и достучаться до него будет трудно через тело. А вот вызвать его вполне можно будет, нужно только найти что-нибудь, что от него осталось… Ах, да, как я забыла, все поместье было сожжено к чертовой матери и ничего ценного, что могло ему принадлежать целого не осталось.

— Еще раз, для особо одаренных некромантов: я в душе не ебу как работает твое колдовство, поэтому все мои уточнения и предположения не нужно сразу воспринимать в штыки, тяжело вздыхать и говорить «ну как ты нипанимаиш, ето нитак проста». Все остальные разы ты делала это просто, как два пальца обоссать, поэтому не удивляйся, если я жду, что ты достанешь звезду с неба ну так, чисто по приколу.

Мия вздернула брови.

— Зубки прорезались, подселенец?

— Я пытаюсь мыслить логичными категориями, раз уж я теперь тут живу и распутываю какое-то ебаное дельце, в котором, возможно, не хотел бы принимать участия, но так уж сложилось… — я ткнул ей шрам на ладони в лицо, — что просто обязан, блять. Поэтому, будь любезна, хватит язвить и давай уже разберемся вот с этим, — я потрепал папку с документами.

— И вообще, какого хуя вся эта документация лежит тут вот так, как на ладони? И почему Афанас просто не пришел сюда и не поковырялся в бумажках пару часов? Было бы ему счастье, название артефакта, где искать и что делать.

Мия усмехнулась и что-то было недоброе в ее улыбке. Чертики прямо блеснули в зеленых глазах, когда она стала относить папки на свои места. Я глянул на них и, прямо скажу, без понятия куда весь этот мусор теперь надо было тащить. Попытался помочь, но в итоге, как в том анекдоте: Мия и Вильгельм пытались разложить все документы по порядку, но в итоге все перепутали, и Вильгельм получил залупу.

С горем пополам, но разложили. Пошли на выход, и я бы не удивился, если бы мы заплутали среди этих этажей, кучи столов и ящиков. Консьержка на выходе продолжала сидеть все в той же позе и спокойно листать свою книгу. Мы молча прошли мимо и вышли на улицу. Стояла глубокая ночь. Снова. Я четко помню, что мы заходили, когда начинало светать, но сейчас же… навскидку, если глянуть на Три Луны, было далеко за полночь.

— Куда теперь? К тебе домой и попробуем пообщаться с Вильгельмом?

— Думаю, что да, — отозвалась Мия. И мы пошли. И чем дольше мы брели, тем сильнее становилось мое чувство усталости. Живот начал издавать серенады, урчать так, словно я пару дней не ел. Во рту пересохло. Все это в совокупности с тем, как вела себя Мия и погладывала на меня искоса наводила меня на неоднозначные мысли.

— Говори уже, — сказал я. — А то все косяки бросаешь и лыбишься, как девочка, которая подлянку устроила и ждешь, пока я проглочу приманку.

— Ты ее проглотил в тот момент, когда вошел со мной в Архив, — спокойно отозвалась она.

— А подробнее?

— Помнишь ты спросил, почему никто не хочет заходить туда и просто поискать информацию?

— Ну.

— Архив — это магический парадокс, как и тот, кто его пишет.

— А та женщина на входе?

— Без понятия, она сидит там с тех пор, как поставили Архив и читает книги. Так вот суть в том, что там ты легко теряешь счет времени. Во-первых, в нем легко потеряется. И зайдя туда ты застываешь в пространстве. То есть ты был сыт, не хотел в туалет, был бодр. Находясь в Архиве, ты будешь таковым столько, сколько пребываешь там. Юным, здоровым, сильным. Но стоит тебе задержаться и… ты можешь умереть только ступив за его порог.

Я шмыгнул носом.

— И сколько мы пробыли там?

Мия прикрыла глаза и тихо хмыкнула себе под нос.

— По моим прикидкам от двух до трех реальных дней.

— Ясно, блядь. Этот маленький маневр будет стоить нам пятьдесят один год жизни, — цитировал я тот самый фильм.