Мера один

Глава 11. Когда глаза не видят

Незнакомец скользнул поближе, и я увидел в темноте блеск внимательных глаз.

— Ну, первуха, ты в порядке? Чего ждем?

В темноте я не мог разглядеть, кто это, но его голос я слышал совсем недавно.

— А ты молодец, Спика, — усмехнулась тень, — Я тебя потерял в Лесу Правды, а у нас мало кто из прималов проходил его сам. Хильда была бы недовольна, так что я благодарен.

Во тьме чиркнула искра, и я зажмурился — в глаза ударил свет поднятой свечи.

Прикрывшись ладонью, я, наконец, разглядел своего спасителя. Передо мной сидел Фолки и протирал свой кинжал об одежду жертвы — того самого, в капюшоне. С тела убитого сорвался огонек и влетел в грудь помощнику Хильды.

Он был одет в темную штаны и куртку, лоб его тоже был перевязан черной лентой, а щеки замазаны черной краской.

— Встал, быстро, — уже без дружелюбия отрезал Фолки, — Приказ зверя.

Я, пошатываясь, поднялся. Убитый незнакомец несколько секунд назад почти придушил меня, и голова до сих пор гудела, а неприятное ощущение в шее не отпускало. Он мне кадык чуть не вогнал в позвоночник, я даже сомневался, что могу говорить.

— Бери горелый лежак, и за мной! — Фолки подхватил за ноги один труп и быстро вытащил в коридор, — Времени мало…

Там он протащил тело почти в начало коридора и, отпустив, стал рыться в связке ключей. Затем он открыл боковую дверь и затащил труп туда. Я протиснулся, затянув лежак, и встал, оглядывая большую комнату. Фолки же, бесцеремонно толкнув меня, вышел обратно в коридор.

Помещение, судя по всему, предназначалось для отдыха смотрителей. Кресло, кровать, стол, и большой жарко пышущий камин в стене. От камина вверх и в стороны под потолком уходили утолщения в каменной кладке. Наверняка отсюда отапливалось еще несколько помещений.

Я даже с улыбкой подумал, что наконец-то будущего примала ждал хоть какой-то комфорт. Уютно и тепло, только труп в углу немного нарушал гармонию.

В комнату снова протиснулся Фолки, затаскивая второго зверя-ключника.

— Ну, чего встал? — он толкнул меня плечом, — Кидай свой тюфяк в огонь.

Фолки, протащив ключника к первому трупу, взял метлу в углу комнаты, и снова вышел в коридор.

Я послушно стал протискивать в широкий зев камина лежак. Соломенное его нутро быстро вспыхнуло, в меня пахнуло дымом, и я, задержав дыхание, довольно быстро затолкал остатки, не дожидаясь, когда мне обожжет руки.

Мимо меня в огонь полетели какие-то тряпки, и я обернулся — убитые звери лежали уже голые, а Фолки кидал их одежду в огонь, внимательно сортируя негорящие детали. Потом все, что осталось, он сложил в небольшой мешочек.

Затем достал из-за пазухи деревянную баночку и обсыпал тела порошком. Он заметил мой любопытный взгляд и сказал:

— Земля быстрее заберет их, и маг следов не найдет.

Я промолчал, и просто стоял, ожидая дальнейших распоряжений. Фолки, наконец, закончил, взял мешочек с деталями одежды убитых, окинул последним взглядом комнату и, подойдя к двери, кивком попросил меня выйти.

— Забери из своей камеры плошки, кружки, чего там еще, сейчас открою тебе другую.

Я разочарованно вздохнул. Видимо, этот комфорт не по мою душу.

— Зачем все это, господин зверь? — наконец спросил я, — Зачем я в темнице?

— Таков обычай, — тот пожал плечами, — До конца испытаний клан не должен видеть своего абитура.

Он проводил меня до двери в другом конце коридора и открыл дверь ключом из связки.

— Примал должен лично принять решение отстаивать «слово» клана, и на это никто не должен влиять, — сказал Фолки и, ухмыльнувшись, добавил, — Ну, это если по правилам…

Я едва сдержался, чтобы не усмехнуться. Осознание того, что я все время был под присмотром, хоть и не особо эффективным, было палкой о двух концах. С одной стороны, понятно, как все-таки кандидаты в прималы проходили испытания, а с другой — так просто не сбежишь.

— Я буду недалеко, будь осторожен. Скоро заступит на смену уже наш зверь, но мало ли что… — сказал Фолки, придирчиво оглядывая мою новую камеру.

Комнатушка ничем не отличалась от той, только лежак здесь был отсыревшим.

— Ничего, высушишь, — ухмыльнулся Фолки, — Потренируешь свою воду.

— Кто меня хочет убить, господин зверь?

— Тебе знать не обязательно, у них все шито-крыто, — он покосился в сторону комнаты, где ждали растворения тела, — Как, впрочем, и у нас.

— Ну, а если…

— Первота, знай свое место, — хмуро ответил Фолки, — Завтра, в пещере, я тебе помочь не смогу, лучше выспись как следует.

Промолчав, я кивнул, и зверь захлопнул дверь. Послышался скрежет ключа в замке, и я остался в полной тишине и темноте. Вот же дерьмо нулячье, он мне даже свечку не оставил.

Я не помню, как заснул, но зато пробуждение четко отпечаталось в памяти. Дубовая дверь скрипнула, и в проеме нарисовались несколько теней.

— Из пещеры надо найти выход, — сказал незнакомый голос.

И я только-только сел, не понимая, о чем идет речь, как в лицо мне дунули искрящимся порошком.

А дальше картинку выключили…

Проснулся я от того, что вдруг осознал — земля подо мной горячая. Не открывая глаз, я пошарил ладонью. Не земля, а камень. Сырого тюфяка не было подо мной.

Я открыл глаза. Пещера, слабо освещаемая не только мерцающими белыми личинками на стенах и потолке, но и красными отсветами откуда-то сбоку. Я сел и ощупал себя. Та же одежда, и — какое облегчение — мой талисман на груди.

— Рычок, и тебя пустили со мной, — усмехнувшись, сказал я.

Мой голос глухо отразился от стен и затух в нескольких шагах. Я встал и осмотрелся еще раз. Пещера имела форму корявой трубы и уходила в две стороны. До потолка было только протянуть руку, вот только…

Подняв голову, я понял, что прямо надо мной потолка нет, а просто темная дыра — фосфорецирующих личинок в этом месте не было. Тогда я шагнул к стене и «включил» земное зрение.

Надо мной была широкая шахта-труба с гладкими стенами, и она уходила очень высоко вверх. Пробив колодец чувством земли на несколько десятков метров, я так и не достал до верхушки.

Покрутив чувством во все стороны, я присел на корточки и с интересом посмотрел на пол. Под ногами в пыли были какие-то следы, будто шаркнули чем-то широким. Рядом извивались следы, будто от веревки. Подумав несколько секунд, я не нашел другого объяснения, кроме того, что меня спустили по колодцу на каком-нибудь щите и скинули с него. А щит затянули обратно.

«Из пещеры надо найти выход», — вспомнил я слова.

Вздохнув, я пощупал стены. Твердая порода, не получится выстроить лестницу, чтобы подняться наверх. Я еще не настолько силен.

Тогда я просканировал пещеру, пытаясь понять, в какую сторону мне идти. Я чувствовал легкий наклон, и по логике, чтобы выбраться, нужно бы двигаться вверх. Вот только с той стороны мое нутро чуяло опасность. Она была еще неясной, не угрожала лично мне, но я чувствовал, что это до поры до времени, пока не найду источник. Меня там явно ждали.

Я посмотрел в другую сторону. Именно оттуда били слабые красные отсветы. Угроза оттуда шла ровным фоном. Ну, это был такой намек — будешь соблюдать банальную осторожность, и ничего не случится.

Еще раз взвесив все за и против, я двинулся вниз. Если тупик, обследую его, а потом вернусь сюда и пойду вверх. Умирать.

Через метров пятьдесят я вышел под своды широкой пещеры. И понял, что давало такие красные отсветы. Пол пещеры в середине рассекала широкая расщелина, из которой и бликовал багровый свет. Осторожно подкравшись к краю, я заглянул вниз. До дна было метров двадцать, и по нему текли потоки лавы.

Я присел и, не отрываясь, разглядывал раскаленную магму несколько секунд. Никогда в жизни не видел такой картины, и она завораживала. Это будто скинули в одну кучу угли, тлеющие огненно-красным цветом, как в остывающем костре ночью. И двинули всю кучу бульдозером, чтобы это перемешивалось, искрило, вспыхивало прозрачным пламенем, и стреляло во все стороны.

Здесь было тяжело дышать. Жарко, кислорода не хватало, да и в воздухе висела душная гарь. Я очень быстро стал покашливать и, недолго думая, оторвал один рукав и сделал себе маску. Она не сильно помогала, но стало чуть полегче.

Широкая пещера тоже уходила в две стороны, земным чутьем я не доставал до концов, и я долго сканировал оба направления. Не было никакой разницы, куда идти. Одинаково опасно.

Чуть поразмыслив, я двинулся в ту сторону, откуда текла лава. Однозначно, там подъем, а других ориентиров у меня не было. Хотя я мог прийти к источнику лавы, какому-нибудь жерлу вулкана.

Но времени у меня было навалом — ищи выход, сколько хочешь.

Я часто останавливался, чтобы отдышаться. В некоторых местах пещера сужалась, и приходилось карабкаться прямо над потоками лавы. В такие минуты я задерживал дыхание, насколько мог.

Вскоре я нашел ответвление в такую же пещеру-трубу, с которой я начал свое путешествие, и, просканировав ее всеми доступными чувствами, пошел туда. Сразу стало полегче дышать, и это добавило уверенности, что я иду в верном направлении.

Вот только вскоре она начала расширяться вбок, при этом потолок стал опускаться, и через полсотни метров я уже карабкался в полной темноте и тесноте, чувствуя, как по спине скребет шершавый камень. Очень неприятное чувство, и не знаю, как скоро бы я запаниковал, не будь у меня стихии земли, ведь это позволяло хоть как-то осматриваться.

Никогда не страдал клаустрофобией, но в абсолютной темноте и в ужасной тесноте мной потихоньку овладевала паника. Я только представил себе, что надо мной миллионы тонн породы, и я могу застрять в глубокой пещерке, где меня могут не найти еще тысячи лет, и стало по-настоящему страшно.

Часто задышав, я попытался себя успокоить. Во-первых, после моей смерти останется только одежда, а во-вторых…

Мое чувство земли, которое я в панике не особо контролировал, что-то почуяло. Я непроизвольно стрелял тонким лучом, крутил им во все стороны, и в какой-то момент я выстрелил вниз. Может быть, страх значительно усилил мои способности, а может, кто-то намеренно притянул мой сканер, но я пробил толщу земли на несколько километров тончайшим лучом.

И наткнулся на пустоту. Твердая порода резко закончилась, и я на пределе ощущений коснулся живого существа. И сразу в мой мозг ударила дикая опасность и… лютая ненависть. Это существо будто хотело убить меня, мою душу, мои прошлое и будущее, оно хотело уничтожить абсолютно все…

Кто-то коснулся потолка в неведомом подземелье, кто-то настолько чужеродный, что все ужасы этого Инфериора показались родными и милыми. Я бы лучше любовно обнялся с той тварью из озера, лишь бы никогда не встречать то существо, что я почуял.

Я сразу же отозвал чувство земли и несколько минут пытался успокоиться, обливаясь холодным потом. Чутье на таком расстоянии подарило мне адскую головную боль, и я стонал от мучений.

Мне стало совсем невмоготу, и я пополз вперед еще быстрее. Через несколько метров я практически застрял, боль в голове не давала пользоваться чувством земли, а мои движения создавали эхо в темноте.

От этого иногда казалось, что рядом кто-то есть. У меня сразу возник детский страх, когда после просмотра ужастиков боишься вынуть ногу из-под одеялки, воображая, что сейчас ее кто-нибудь схватит. Будь то чудище, которое живет под кроватью, или черная тьма, которая вечно чудится в одном из углов.

Помнится, в Проклятых Горах я встретил такое, что могло напугать гораздо больше. Но там я был не один, и все было видно, да и от грохота сотрясались все поджилки. А здесь — абсолютная тишина, от которой закладывает уши, и абсолютная чернота, от которой болят глаза. Воображение всегда рисует гораздо более ужасные картины, чем есть на самом деле.

А после осознания, что есть такие существа, о которых лучше ничего не знать, я растерял всю логику, и сейчас беспомощно трепыхался в панике и кричал, пытаясь продвинуться вперед и не позволить схватить себя за ноги. Талисман болтался возле плеча, и даже он не мог удержать последние крохи благоразумия. Я полз, выдыхал, чтобы продвинуться еще, пока не понял, что уже даже не могу вдохнуть…

Внезапно руки впереди ничего не коснулись, и я замер, борясь со спазмом пустых легких. Темнота не исчезла, но тесный лаз вдруг закончился. Я на миг представил, что сейчас вылезу и полечу вниз, на эти несколько километров, в лапы тем самым…

Я уперся в края локтями и смог себя чуть-чуть вытянуть, чтобы вдохнуть полной грудью. А потом я стал ждать, пока вернется хладнокровие.

— Марк, успокойся, — сказал я сам себе, пытаясь изобразить интонацию Хали.

Вот кого мне реально не хватало. Она бы мне сразу объяснила, кого я почуял, и кто это такой.

Кстати, как только я вспомнил о Хали, так сразу же всплыли в памяти ее слова о том демоне, которого я видел в Проклятых Горах.

«Падший из Тенебры. Это подземный мир, который находится под Инфериором», — кажется, что-то такое она сказала.

Меня пробрала дрожь. Это если я там в пещере коснулся ада, то это… В общем, это было жутко, и я снова попытался успокоиться. Пока что это меня никак не касалось. Ну, есть оно, и есть, а мне сейчас из пещеры выбираться надо.

Я повисел некоторое время с закрытыми глазами в таком положении, высунувшись из щели, пока голова не перестала трещать от боли. Чуть-чуть оклемавшись, я все же попытался осмотреться. Чувство земли я пока не использовал.

И, к своему удивлению, я понял, что тут уже темнота не кромешная. Где-то в стороне на грани чувствительности маячил блик, настолько слабый, что даже цвет не определишь. Это подарило мне новые силы, и я с нетерпением просканировал стену пещеры, в которую я вылез.

Оказалось, пол находился всего в метре подо мной. Я засмеялся — пару минут назад я был похож на утопающего, который кричал и барахтался в пруду, где глубина по колено.

Упираясь, я все-таки сполз вниз, и опять некоторое время сидя просто отдыхал, откинувшись на стенку. Со всеми этими переживаниями можно параноиком стать. Я бы лучше по Лесу Правды еще пару раз от волков побегал, чем вот так, в полном одиночестве, наедине со своими тараканами.

Встав, я осторожно пошел вперед, используя чувство земли по минимуму, только чтобы не споткнуться. Голова еще не прошла от того сверхглубокого сканирования.

Вскоре свет стал чуть поярче, и я чуть не испытал экстаз, понимая, что я не ослеп, а все еще нормальный зрячий человек. А то уже приходило пару раз такое ощущение.

Где-то через час я добрался до расщелины, из которой и бил слабый свет. И он был похож на дневной. Я на радостях подбежал к расщелине, заглянул.

Ничего толком было не разглядеть, с той стороны тоже была какая-то пещера. Кое-как протиснувшись, я вывалился на пол, засыпанный каменной крошкой.

Я находился в шахте. То есть, в настоящем забое, в самом его конце. Прямоугольная форма коридора, полусгнившие опорные балки на стенах и потолке. Судя по-всему, он был давно заброшен.

За моей спиной шахта заканчивалась, и корявую стену украшала расщелина, из которой я и вывалился.

Потолок и балки местами облепили такие же личинки, что встретили меня в самом начале испытания. Но только после абсолютной темноты их свет казался таким ярким, что чуть не слепил. Поэтому он и показался мне дневным.

Я разочарованно вздохнул и тихонько пошел вперед. Здесь вполне можно было дышать полной грудью, и я снял маску, затолкав рукав за пояс. Может, надо будет пришивать, кто знает этих зверей.

Всего через пару шагов мне встретилось ответвление, вот только оно было закрыто сгнившими деревянными воротами. Одна створка висела на петле, перекосившись и открывая достаточную щель.

Я приложил руку к полу и просканировал темное помещение. И что-то необычное привлекло внимание. Я впервые встретился с тем, что прощупываемые камни могут обжигать чувства, будто я пытался взять пальцами уголь из костра.

Поморщившись, я все-таки просунул голову в щель. Там было темно, и я, подумав, сорвал с ближайшей балки несколько светящихся личинок, на всякий случай обхватив их рукавом. Вдруг ядовитые? К счастью, светлячки не погасли, и продолжали мерцать ровным белым светом.

Я закинул личинки в щель между створками и протиснулся следом. Мои светильники так хорошо освещали, что я подумал, как глупо полз в полной темноте до этого. Надо было тогда вернуться и прихватить таких светляков из первой пещеры, и не было бы той дикой паники.

За воротами была небольшая выструганная пещера три на три метра. Выглядела она так, будто только-только начали новую ветку, но сразу же и закончили.

Здесь еще ничего не выровняли, а как ударила кирка, так и оставляли. Возле стен были свалены валуны, в некоторых местах оставались большие перепады и недобитые выступы. Полы и углы в пещере украшали темные пятна странной формы.

Но мое внимание привлекло другое. Подняв личинку, я подошел и осветил тонкую трещину в стене. Оттуда поблескивали прожилки красного металла, и, когда я попытался прощупать его стихией земли, я зашипел от боли. Странная руда обжигала, будто я лбом прижался к раскаленной колонке…