Мера один

Глава 20. Вопросы без ответов

— СКЕГГИ!!!

Крик Хильды разрезал воздух над ристалищем так, что Серые Волки вздрогнули. Рука метателя дернулась в последний момент…

И ощущение боли в распоротой грудине резко уехало вверх, прямо в лоб. Через миг моя голова раскроится надвое, если… Я чуть двинул головой в сторону, это было легче, чем прыгать всем телом. Смерть пролетела мимо, коснувшись волос. Сзади раздался стук в дерево, меня обдало крошками. Сбоку от меня раздался вздох облегчения мага.

И Небо наградило меня под всеобщие возгласы удивления. Поразительно, почему каждое появление огонька с неба вызывает столько эмоций? Я почуял легкий прилив сил. Вот это прокачка! А ведь выходка Скегги кое-чему меня научила. Ведь так можно предугадывать, куда будет нацелен удар.

В глазах Скегги я сначала увидел досаду, а потом зверь состроил виновато-приветственную гримасу для Хильды.

— Зверье пустое! Какого нуля тут происходит? — Хильда шла через площадку от входа, она единственная тут не видела повода для радости.

Уж насколько я узнал ее за эти несколько дней, сейчас она не просто злилась. Она была в лютой ярости. Если бы это я так разозлил ее, мне бы уже вызывали лекаря.

— Госпожа, — криво улыбнулся Скегги, — Так ничего же и не произошло.

Удар кулаком он едва не пропустил и отскочил назад, примирительно подняв ладони. Это чтобы Волчица не подумала, что он умышляет против нее.

— Развлечься захотел?!? — Хильда надвигалась вперед, заставляя метателя пятиться, — Дерьмо нулячье!!!

— Только тренировка, госпожа, — тот покачал головой, — Для меня клан тоже превыше всего.

— Да, Дикая, ты же знаешь Скегги, — послышались голоса, — Он топором муху с нуля сбивает.

— Он бы не убил. Там любой увернется.

Хильда метнула взгляд на говорящих, и я поразился — Волки будто отпрянули, словно увидели нечто ужасное. Свои звери знали, на что она способна, и странно, что другие кланы ее не боятся.

— Зато я его сейчас убью, — прошипела Хильда, а потом обернулась к магу, — Мастер Скойл, это как понимать?

Тот пожал плечами:

— Ну, а что я сделаю? Клан хотел познакомиться с новым прималом…

— Спика, первуха сраная! Какого ты творишь?

Вот и мне посчастливилось увидеть этот взгляд, и меня реально будто что-то толкнуло. Я покачнулся от волны ярости и опасности, исходившей от Волчицы, и стукнулся о древко торчащего позади топора. Потирая затылок, я не сразу нашелся, что ответить.

Вся ситуация выглядела, будто мама пришла домой и увидела, что детишки чуть не натворили делов.

— Госпожа Хильда, я хотел…

— Твою мать, лучше молчи, Спика!

Затем она повернулась к Скегги и процедила сквозь зубы:

— Еще раз ты протянешь лапы к моему прималу…

Не знаю, насколько Скегги проняло, но ухмылка с его лица исчезла.

— Госпожа Хильда, даже и в мыслях не было. Все мы хотим сильного примала, и я хотел…

— Спика, — не дослушав зверя, Волчица повернулась ко мне и кивком позвала за собой.

Она направилась к выходу, и я, поджав губы, пошел за ней. По пути я взглянул на зверей и не стал опускать глаза. Пусть смотрят, сколько влезет.

К счастью, в большинстве взглядов я прочитал уважение. Для первушника это дорого стоит. А вот Скегги подарил мне презрительную ухмылку.

— Не, ну честно, я же хотел как лучше, — послышался его голос мне в спину.

— Да мы знаем, Скегги, — ответил кто-то.

Я не стал оборачиваться и смотреть на метателя. Если бы не крик Хильды, моя жизнь могла оборваться минуту назад. Конечно, я бы мог и увернуться и от броска в корпус… Если бы успел.

Но одно я знал точно — этому Скегги я не доверяю.

— Спика, — позвал меня мастер Скойл.

Я обернулся, и маг бросил мне мое копье, с которым я пришел на ристалище. Оружие, пролетев вперед древком несколько метров, легло мне прямо в ладонь, и знакомая сила разлилась по жилам. Затем я вышел за Волчицей.

— Ты чем думал? — накинулась на меня Хильда, когда мы вышли.

Я сначала хотел промолчать. А что тут можно сказать? Она и так прекрасно знала, что первушник не может перечить зверю. Но я все же решил ответить:

— Хотел защитить вашу честь, госпожа.

— Чего? — она даже чуть не поперхнулась.

— Ну, они бы говорили, что ваш примал трус… — начал я.

Болезненный тычок пальцем в уже и так больное место прервал мои оправдания.

— Да мне по нулю на этих павлинов! Они только пыжатся друг перед другом. На носу важный совет, и я хочу, чтобы ты до него дожил.

— Но ведь…

— Тебе ясно?

Я кивнул, но Хильда продолжала смотреть. Черные глаза сверлили, вызывая жжение у меня во лбу. Кажется, это все-таки ее уровень владения стихией огня. Скойл говорил, что мало кто может влиять на плоть другого живого существа. Видимо, Волчица относилась к этим «мало кто».

— Ясно, госпожа.

Волчица удовлетворенно кивнула, и я впервые почуял, что первая волна ярости схлынула. Мы пошли дальше и Хильда бросила через плечо:

— Вернемся на ристалище во второй половине дня. Нечего тебе там сейчас делать.

— Понятно.

Мы некоторое время шли молча, но потом Хильду опять словно прорвало.

— Мою честь он защищать собрался. Защитничек нашелся!

Я молча слушал ее гневную тираду.

— А если скажут, что мой примал тупой, как валенок? — вдруг спросила Хильда, резко развернувшись, — Это честь?

Я не нашелся сразу, что ответить, и у меня вырвалось:

— Так у вас тоже валенки есть?

Этот вопрос выбил ее из колеи, и Волчица даже забыла, что злилась:

— Какие валенки? Не поняла, у кого?

— Ну, у Серых Волков…

Она тряхнула головой:

— Что за чушь нулячья? Спика, твою-то мать! Какие, на хрен, валенки?

И она пошла вперед, прибавив шагу, будто убежать от меня хотела. Усмехнувшись, я поспешил за ней.

Когда мы пришли в особняк, отдохнуть не удалось. После еды во дворе меня уже ждал Фолки. И, в принципе, я с радостью выбежал к нему — есть, когда на тебя с голодным обожанием смотрит Устрица, было просто невозможно.

Хильда явно намекнула, что у меня теперь все дни расписаны до минуты, так что времени на уединение с первушкой не было. Так что дразнить себя лишний раз я не стал.

Фолки стоял передо мной, одетый, как обычно, во все темное. Коренастый, едва ли выше меня, но плечистый. Длинные черные волосы его были схвачены стальным обручем, под плащом на поясе угадывались кинжалы. Капюшон лежал на плечах.

При взгляде на него так и просились слова «рыцарь плаща и кинжала». Наверняка этот зверь провел не одну тайную операцию, его ночное появление в тюремной камере я запомнил хорошо.

— Ты неплохо тогда держался, — сказал Фолки.

— Когда, мастер зверь?

— Хороший вопрос, — усмехнулся он, — Всегда.

— Я хотел жить, — продолжил я наш странный диалог.

— У меня тоже есть таланты, — сказал он, — Я слышу. И чувствую… хм… варианты.

— Какие?

— Не какие, а когда, — пояснил Фолки, — Я предвижу, как развернутся события.

— Не понимаю, мастер зверь.

— Первота ты… — помощник ухмыльнулся, — Как я проник в тюрьму?

Я пожал плечами.

— С помощью дара, — ответил он.

Возникла пауза, и я даже не сразу понял, что Фолки посчитал вопрос закрытым. То есть, он считает, я должен был все понять из этой фразы? Блин, и попался же учитель. Мне еще не доводилось общаться с ним так много, и я не подозревал о его странностях.

У меня была еще куча вопросов, но взгляд Фолки говорил, что он не горит желанием что-либо объяснять.

— Скегги тебе сегодня показывал настоящую опасность, — сказал Фолки, сменив тему, — Он кретин, конечно, но воин отменный.

— Я заметил.

— Не злись на него, характер у него не сильверит, конечно.

Услышав это, я даже забыл про свои обиды. Это слово сегодня звучит второй раз.

— Сильверит? — с удивлением спросил я.

— Не смешно, первуха. Итак… Ты чувствуешь опасность?

Мне, конечно, не понравилось, что он снова поменял тему. С этим зверем у меня к Нулевому миру возникнет еще больше вопросов, чем ответов. Я только сделал вывод: «сильверит» — это что-то, известное всем тут с младенчества. И о чем особо не принято говорить.

— Да, чувствую, — ответил я.

— Это чувство — стихия духа, — сказал Фолки, — Стихии первушников, они внешние. Материя, как у нас маги говорят.

Он замолчал. Я опять подождал несколько секунд, и спросил:

— А стихия духа?

— Не люблю много говорить, — поморщившись, сказал Фолки, — Она внутренняя, естественно. И в то же время внешняя.

И опять молчание. Я тоже в отместку решил молчать, потому что, кроме раздражения, у меня урок Фолки ничего не вызывал.

Зверь задумчиво стоял, рассматривая меня, и я понял, что он так может простоять хоть весь день. И мое возмущение у него не вызовет никакой реакции.

— К оракулу мы ходили, — сказал вдруг помощник, — «Слово» Кабанов он не услышал.

— Вы про печать, мастер зверь?

— Да.

— Как же такое возможно? — растерянно спросил я.

— Ну, — тот пожал плечами, — Но это не значит, что его не было.

Я задумался над его словами, но понял, что слишком мало знаю обо всем этом. Что такое печать, что такое «слово»? Если бы я хоть имел представление, куда копать.

— Прогуляемся по городу, — сказал вдруг Фолки, — Успеешь позаниматься.

Мы стояли в конце улицы, рассматривая высокий забор, за которым выглядывали верхушки деревьев, и за ними виднелся особняк, напоминающий целый замок. Здание было больше, чем у Хильды.

— Дом клана Лунный Свет, — сказал Фолки.

Мы дошли сюда минут за десять, и это были первые слова, сказанные зверем за это время. Действительно, говорить он не любил.

Я хотел спросить, зачем он мне его показывает, но посчитал, что вопрос прозвучит глупо. Действительно, зачем прималу клана знать, где главный дом его клана?

Фолки развернулся и кивком указал идти за ним. Я не стеснялся глазеть вокруг, пытаясь запомнить маршрут. Кто знает, может, придется еще сюда самостоятельно добираться.

У одного угла он вдруг остановился и упер мне ладонь в грудь.

— Пойдем другим путем, — и он махнул головой.

Мы вернулись на пару домов назад и через узкий закуток прошли на ту же улицу, сделав небольшой крюк. Фолки кого-то проводил взглядом, но я среди множества спин гуляющих по городу Серых Волков никого не узнал.

Через несколько минут он показывал мне уже на другой высокий забор и особняк.

— Полуночная Тень, — поморщившись, сказал Фолки, — Глава — пятый коготь Грэй.

Услышав это, я с жадным интересом стал вглядываться в здание. Особняк был не меньше, чем у клана Лунный Свет, забор еще выше. Кажется, напротив особняка, на другой стороне улицы, находилась тренировочная площадка, окруженная частоколом.

Мы стояли гораздо выше, почти в квартале от особняка, и за верхушками бревен я видел тренирующихся зверей. Затем я внимательно огляделся, пытаясь запомнить место. Какая-то лютая уверенность не давала мне покоя — я еще сюда вернусь.

Раздался легкий свист. Я обернулся — Фолки уже отошел на десяток метров и, повернувшись, недовольно смотрел на меня. Я сразу же подорвался с места и поспешил за ним.

Мы еще побродили по улочкам, и, когда я уже окончательно перестал ориентироваться, Фолки вывел меня к третьему особняку. Дом стоял выше нас по улице, и крышу здания я едва видел за высокой стеной.

— Воющая Глотка. Глава — пятый коготь Рауд.

Помощник Хильды была сама краткость. Не успел я толком рассмотреть все вокруг, как Фолки затолкал меня в подворотню.

Он все делал молча, и просто упер мне ладонь в грудь, делая знак не двигаться. Я вытянул голову, пытаясь разглядеть, что же там на улице, как зверь прошептал:

— Смотреть не смей.

Я упрямо поджал губы и вздохнул. Слишком много тайн для одного дня, пора бы уже и ответы получать. Тогда я попробовал вызвать чувство земли, но Фолки вдруг отвесил мне в лоб увесистый щелбан. Через гудящий звон в ушах я услышал.

— Не рискуй. Тебя почуют.

Тряхнув головой, я попытался прийти в себя. Никогда не буду играть в карты со зверями, слишком опасно.

Через пару минут он убрал ладонь и кивком позвал за собой. Мы вышли и сразу отвернули от особняка, направившись в другую сторону.

— Есть еще клан Кривой Оскал, но туда не поведу, времени нет, — сказал зверь, — Возвращаемся.

Я изо всех сил старался запомнить дорогу и крутил не только головой, но и своим сканером, пытаясь запомнить хотя бы «земляные» ощущения вокруг. Вдруг потом чувство дежавю подскажет дорогу.

И вдруг я опять почувствовал на себе взгляд. Меня прожгло дикой ненавистью, желанием уничтожить прямо на месте. Сигнал шел откуда-то сверху.

Я остановился и задрал голову, пытаясь понять, что это. Я уже ощущал подобное в деревне Скорпионов, в первую свою сознательную ночь там. Тогда мы со знахарем Хормом ходили к усыпальнице, чтобы он что-то там разузнал про меня.

— Что случилось? — Фолки подошел, но не стал смотреть наверх.

— Не знаю, мастер зверь.

— Не советую вот так смотреть на Небо, — зверь покачал головой, — Почуют.

— Кто?

— А кого ты боишься?

Я вздохнул. Здесь вообще можно глаза открыть без последствий? Куда ни глянь, везде кто-то почует!

— Пошли, — Фолки требовательно кивнул.

Направившись за ним, я подумал, что это первая ласточка моего разговора с лже-Небом. Кого-то же я обидел там, в крепости?

— Фолки, ну а ты-то чего удумал? — набросилась на него Хильда, едва мы вошли во двор.

Помощник только пожал плечами, и тогда Волчица переключилась на меня.

— Спика!

— А я-то что? — вырвалось у меня.

— Я показывал ему город, — наконец сказал Фолки, — Дома кланов.

— Зачем?

— Не знаю. Предчувствие.

Хильда поморщилась.

— Что-то с Безликим тебе твои предчувствия не помогли.

— Он был силен.

— А! — Волчица раздраженно отмахнулась, а потом повернулась ко мне, — Пошли, Скойл тебя уже ждет.

Мы дошли до ворот, и вслед донеслось насмешливое.

— Госпожа, носишься с ним, как курица с цыпленком.

Хильда повернулась, смерила помощника уничтожающим взглядом, а потом вытолкала меня на улицу.

— Госпожа, что такое сильверит?

Мы шли по улицам к ристалищу, и я с удовлетворением отметил, что дорогу до него я запомнил. В принципе, улицы Вольфграда имели вполне стройное расположение — длинные все шли наверх, к крепости Альфы, а пересекались короткими.

— Металл, — нахмурившись, ответила Хильда.

— А человек тут при чем?

Удар в живот… Нет, сигнал об ударе, а я успел отскочить. Кулак Хильды застыл в том месте, где я только что стоял, и она удивленно взглянула на меня.

— Ты стал быстрее, — усмехнулась она, — Таких вопросов я больше не потерплю, ясно?

Я кивнул. День без ответов продолжался.

Ристалище было снова пустым, и наставник в этот раз стоял напротив меня с копьем. Только это было странное оружие, целиком вырезанное из дерева — наконечник и древко составляли единое целое.

— Хильда сказала мне, что у тебя с копьем особая связь.

Я кивнул:

— Да, мастер. Я знаю боевое искусство Скорпионов.

У мага чуть подскочили брови.

— Довольно редкая, и очень сильная техника. Ты сам ее выучил? Это личный путь?

Я покачал головой. Если бы еще разбираться во всем этом.

— Нет, это… как бы… — я пытался подобрать слова.

— Ясно, это дар.

— Ну, да, мастер, наверное.

— Касаешься копья, и ты становишься сильнее?

— Да. Заметно.

Наставник прошелся вокруг меня, задумчиво покачивая копьем. Он крутанул его несколько раз, и я понял, что он им неплохо владеет, но только мне эти движения не были знакомы.

— У Серых Волков тоже есть своя техника, — ответил он на мой вопросительный взгляд, — Правда, не такая глубокая, как у скорпов. Но тоже неплохая.

Он остановился и кинул мне копье. По моему телу разлилась привычная волна силы.

— Эффект есть?

— Конечно, мастер, — ответил я и, сделав шаг назад, провел несколько эффектных взмахов.

Скойл не мешал мне, с интересом наблюдая, а у меня снова мышцы взяли верх над телом, и я закружился в смертельном танце. На несколько минут я выпал из сознания, погрузившись в транс. Длинные связки боевых приемов плавно перетекали одна в другую, затем я стал набирать энергию из стоп, закручивая ее в теле…

— Каменное жало!

Я стоял, дыша чуть чаще обычного. Копье на выставленной руке проткнуло невидимого противника. Остатки энергии и расправленной в теле пружины потихоньку рассеивались, улетучиваясь обратно в землю.

— Впечатляет, — усмехнулся маг, — Ты умеешь направлять силу стихии земли.

— Да, наверное.

— Но суть урока не в этом. Хильда дала задание в короткие сроки сделать из тебя бойца, который сможет противостоять стихийникам на арене.

Я промолчал, слушая наставника, а тот продолжил.

— У нас уже есть преимущество, верно? Твое боевое искусство. Но если бой проходит без оружия?

— Госпожа сказала, что мне дадут копье.

Наставник засмеялся, будто я ляпнул детскую глупость.

— А если Альфе взбредет в голову, чтобы вы мерялись голыми руками? И ты стоишь против огневика, который разжег в себе пламя ярости?

В ответ я хотел ему сказать, что тоже могу впасть в ярость, если захочу. Но Скойл произнес это так, что стало ясно — у стихийников огня с яростью какие-то свои особенности.

— Из чего сделано это копье? — спросил маг.

— Из дерева, мастер, — ответил я и тяжко вздохнул.

Начиналась жестокая теория.

— Молодец. Что отличает копье от палки?

— Ну… Форма… Наконечник, наверное.

— Верно. Ты коснулся, и твой дар проявился полностью?

— Да. Думаю, да.

Скойл удовлетворенно кивнул, а потом указал в конец ристалища.

— Там ящик с глиной, неси его сюда.

Предчувствуя что-то интересное, я бегом пробежался до дальнего угла. Правда, ящик оказался тяжеловат, в нем помещалось несколько ведер глины, и я смог дотащить его только с двумя передышками.

— Стихию мы использовать не догадались, — цыкнул маг, покачав головой, когда я с грохотом опустил перед ним свою ношу.

Я тяжело дышал, опираясь на деревянные борта. Мышцы заметно забились, но тело радовалось непомерной нагрузке. С надеждой взглянув на Небо, я так и не дождался огонька духа.

Одинокое белое облачко смотрело с насмешкой, мол, таскай давай еще.

— А вон там две бадьи с водой, — маг указал уже в другой конец ристалища.

Я взглянул туда. Там стояла большая бочка, а рядом с ней две деревянные бадьи. По объему каждая была минимум по два ведра, а значит, тащить будет очень неудобно.

— Да твою же мать! Дерьмо нулячье!

— Что ты сказал, первуха?

— Ничего, мастер, — поморщившись, ответил я.

— Я тут подумал, — ухмыльнувшись, сказал Скойл, — Тащи-ка сюда бочку.