23

Брунетти слишком долго проработал в полиции и слишком много видел операций, в которых что-то пошло не так, чтобы сейчас терять время на выяснение обстоятельств случившегося или попытку разработать задним числом альтернативный план, тот, что, возможно, сработал бы лучше. Но остальные были моложе и еще не знали, что неудача мало чему может научить, поэтому, ожидая прибытия криминалистов, комиссар некоторое время невнимательно слушал их рассуждения, со всем соглашаясь.

Когда офицер, застреливший Палмьери, лег на пол, чтобы продемонстрировать способ своего проникновения в квартиру, Брунетти отправился в ванную, смочил платок холодной водой и вытер небольшой — размером примерно с пуговицу на его рубашке — порез на щеке, оставленный щепкой от двери. Держа платок в руке, он открыл небольшую аптечку в поисках куска марли или чего-нибудь в этом роде, чтобы остановить кровь, и обнаружил, что аптечка забита лекарствами.

Говорят, гости и постояльцы гостиниц всегда исследуют шкафчики с медицинскими препаратами в своих ванных комнатах; Брунетти никогда этого не делал. То, что он увидел, его поразило: не меньше пятидесяти всевозможных коробочек и пузырьков различного вида и размера. На всех был неизменный девятизначный код Министерства здравоохранения. И при этом никаких бинтов. Он закрыл за собой дверь и вернулся в комнату, где лежал Палмьери.

Пока Брунетти был в ванной, пришел второй молодой полицейский, и теперь оба они стояли у двери, проигрывали обстоятельства перестрелки еще раз. Брунетти с досадой отметил, что они делают это с тем же воодушевлением, с каким могли бы повторно просматривать увлекательный боевик. Полицейский постарше держался отдельно, время от времени молча перемещаясь из угла в угол. Брунетти подошел к Делла Корте.

— Мы можем начинать обыск?

— Думаю, нет. Подождем, пока прибудут криминалисты.

Брунетти кивнул. В общем-то, какая разница? Это лишь вопрос времени, а у них впереди вся ночь. Ему хотелось лишь одного — чтобы криминалисты приехали поскорее и забрали тело. Он старался не смотреть на труп, но это становилось все сложнее выполнить, так как минуты шли, и даже молодые люди прекратили обмусоливать свою историю. Брунетти подошел к окну и в это время услышал шаги на лестнице; обернувшись, увидел, как в квартиру входят люди в знакомой форме: эксперты, фотографы — вечные спутники насильственной смерти.

Он снова повернул голову к окну и начал разглядывать машины на парковке и те немногие, что все еще ехали по улицам глубокой ночью. Ему хотелось позвонить Паоле, но она-то считает, что он в безопасности, лежит себе в кроватке в какой-нибудь маленькой гостинице, и Брунетти не поддался искушению. Он продолжал стоять спиной к комнате, несмотря на беспрестанные вспышки фотоаппаратов, не повернулся даже, когда прибыл medico legale.[25] Все и так ясно.

И только услышав ворчание двух служащих морга в белых халатах и глухой звук — одна из ручек носилок ударилась о дверной косяк, — он обернулся, подошел к Бонино, беседовавшему с Делла Корте, и спросил:

— Теперь можно приступать?

Тот кивнул.

— Конечно. В карманах нашли только портмоне. В нем было более двенадцати миллионов лир новыми купюрами по пятьсот тысяч. Его отправили в лабораторию, снять отпечатки пальцев.

— Хорошо, — сказал Брунетти, а потом, взглянув на Делла Корте, спросил: — Ну что, начнем со спальни?

Делла Корте кивнул, и они вместе отправились в дальнюю комнату, предоставляя местным остальную часть квартиры.

Прежде они никогда не проводили обыск вместе, но работали слаженно: Делла Корте с молчаливого согласия Брунетти отправился к шкафу и стал рыться в карманах висящей там одежды, а Брунетти пошел к комоду, не давая себе труда надеть резиновые перчатки: ведь порошок для снятия отпечатков пальцев уже был насыпан повсюду.

Выдвинув верхний ящик, он был поражен, что белье Палмьери сложено двумя аккуратными стопками, носки свернуты и разложены по цветам, а потом сам себе удивился: интересно, почему это ему казалось, что киллер непременно должен быть неряхой?

В следующем ящике находились свитера и спортивная одежда. Нижний оказался пуст. Брунетти задвинул его ногой и обернулся, чтобы посмотреть, чем занят Делла Корте. В шкафу висело всего несколько предметов: пуховая парка, несколько пиджаков и брюки в пластиковом пакете — видимо, только что из химчистки.

На комоде стоял резной деревянный ящик. Криминалисты после осмотра закрыли крышку, и, когда Брунетти приподнял ее, оттуда поднялось маленькое серое облачко порошка. Внутри находилась пачка бумаг, он достал их и положил на комод.

Читал он внимательно, по окончании откладывая каждый документ в сторону. Это были счета за электричество и газ на имя Микеле де Лука. И ни одного за телефон, впрочем, их отсутствие объяснял мобильник, лежавший рядом с деревянным ящиком.

На самом дне обнаружился конверт, адресованный Р.П.: верхняя часть — там, где его вскрыли, — посерела от многочисленных прикосновений.

Внутри лежал голубоватый лист бумаги, исписанный аккуратным почерком. На нем стояла дата — больше пяти лет назад. «Увидимся в ресторане в восемь, завтра. А до тех пор биение моего сердца покажет мне, как медленно ползут минуты». Подписано: «М».

«Мария? — предположил Брунетти. — Мариэлла? Моника?»

Он сложил письмо, убрал его в конверт и положил поверх счетов. Больше в ящичке ничего не было.

Брунетти повернулся к Делла Корте:

— Нашел что-нибудь?

Тот помахал большой связкой ключей:

— Только это. Два — от машины.

— Возможно, от грузовика? — произнес Брунетти.

Делла Корте кивнул.

— Давай пойдем и проверим те, что припаркованы рядом, — предложил он.

Гостиная была пуста, но Брунетти заметил двух человек в углу кухни возле раскрытого холодильника и шкафчиков. Из ванной лился свет и раздавался шум, но едва ли полицейские что-нибудь там найдут.

Они с Делла Корте спустились вниз и вышли на парковку. Оглянувшись, заметили, что во многих окнах горит свет. В этот момент окно, что располагалось прямо над квартирой Палмьери, распахнулось, и кто-то прокричал:

— Что происходит?

— Полиция, — ответил Делла Корте. — Все в порядке.

Брунетти решил, что сосед собирается продолжать задавать вопросы, потребует объяснения выстрелам, но присущий итальянцам страх перед властями сыграл им на руку: голова мужчины скрылась в окне, створка захлопнулась.

За домом стояло семь машин: пять легковых и две грузовых. Делла Корте начал с серого фургона с названием магазина игрушек на боку. Под надписью игрушечный мишка раскачивался на коне-качалке. Ни один ключ не подошел. Рядом, через две машины, стоял серый фургон «Ивеко» без каких-либо надписей. Снова неудача, как и с легковушками.

Они собирались уже вернуться в квартиру, как вдруг заметили в дальнем конце парковки ряд гаражей. Довольно долго пробовали ключи, первые три двери не поддались, но четвертая открылась.

За ней они увидели белый фургон, и Делла Корте сказал:

— Думаю, лучше нам позвать криминалистов.

Брунетти взглянул на часы: почти половина третьего. Делла Корте понял намек. Он взял ключ от машины и попытался открыть им замок водительской двери. Тот легко поддался, дверь распахнулась. Он достал из кармана ручку, с ее помощью включил свет над сиденьем. Брунетти забрал у него ключи, обошел машину и залез в нее через пассажирскую дверь. Потом выбрал маленький ключик и открыл бардачок. Там лежал блестящий пластиковый пакет, похоже, в нем находились страховка и документы на машину. Брунетти тоже достал ручку и поднес пакет к свету, перевернул другой стороной, чтобы прочесть, что написано в документах. Грузовик был зарегистрирован на фирму «Интерфар».

Он аккуратно вернул бумаги на место и закрыл бардачок, после чего захлопнул дверцу. Запер ее и зашел с задней стороны фургона. Отпер двери первым ключом. Грузовик почти под самый верх был заполнен большими картонными ящиками с логотипом «Интерфара» — Брунетти узнал его: черные буквы I и F по обе стороны красного кадуцея.[26] Сбоку на коробках красовались бумажные этикетки, а над ними виднелся красный штамп: «Воздушные грузоперевозки».

Все они были заклеены липкой лентой. Брунетти не хотел их вскрывать: пускай этим занимаются криминалисты. Он залез на задний бампер и, заглянув в кузов, разглядел этикетку на дальних коробках. «Транс-Ланка», прочитал он, ниже шел адрес в Коломбо.

Брунетти спрыгнул на землю и запер двери. Вместе с Делла Корте они вернулись в квартиру. Полицейские агенты бродили по комнатам: они уже закончили осмотр места преступления. Один из местных офицеров, увидев их, покачал головой, а Бонино сказал:

— Ничего. Ни на теле, ни в доме. Я никогда с таким не сталкивался.

— Вы знаете, как давно он тут жил? — спросил Брунетти.

Один из офицеров, высокого роста, не тот, который застрелил Палмьери, произнес:

— Я разговаривал с соседями. По их словам, он, кажется, переехал сюда около четырех месяцев назад. Никогда никого не беспокоил, не шумел.

— До сегодняшнего вечера, — саркастически заметил его напарник, но никто не обратил на него внимания.

— Ладно, — сказал Бонино. — Думаю, можно отправляться домой.

Они вышли из квартиры и двинулись вниз по лестнице. Делла Корте остановился на нижней площадке и спросил Брунетти:

— Что ты намерен делать? Хочешь, мы по дороге довезем тебя до Венеции?

Это было щедрое предложение: они потеряли бы целый час, сделав крюк до Пьяццале Рома, а потом отправившись дальше в Падую.

— Нет, спасибо, — поблагодарил Брунетти. — Я хочу побеседовать с людьми на фабрике, так что мне нет смысла ехать с вами. Иначе придется потом возвращаться.

— И как же ты поступишь?

— Уверен, в квестуре найдется для меня кровать, — сказал он и отправился к Бонино уточнить.

Оказавшись в кровати, Брунетти из-за чрезмерной усталости никак не мог заснуть и все силился вспомнить, когда в последний раз ночевал врозь с Паолой. Но в мыслях его возникал лишь тот раз, когда он, проснувшись, не обнаружил ее рядом, в ночь, положившую начало печальным событиям. Вскоре он задремал.


На следующее утро Бонино предоставил ему машину и водителя, и в девять тридцать комиссар подъехал к фабрике «Интерфар» — большому низкому зданию, которое располагалось посреди промышленной зоны, находившейся рядом с одной из многочисленных автострад из Кастельфранко. Корпуса, лишенные даже намека на красоту, стояли метрах в ста от дороги и были окружены со всех сторон машинами сотрудников, словно кусок тухлого мяса муравьями.

Брунетти попросил водителя найти какой-нибудь бар и предложил угостить его кофе. Он не выспался и чувствовал себя вялым и раздражительным. Кажется, вторая чашка помогла — кофеин ли стал тому причиной или сахар, но он понял, что сможет продержаться еще несколько часов.


Он вошел в офис «Интерфара» в начале одиннадцатого и заявил, что хочет поговорить с синьором Буонавентурой. Секретарша попросила его назвать себя, Брунетти представился, и она стала звонить шефу. Ответ последовал незамедлительно; она положила трубку, встала и повела Брунетти по коридору, покрытому светло-зеленым ковролином.

Она остановилась у второй двери справа, постучала, открыла и отступила в сторону, пропуская комиссара в кабинет. Буонавентура сидел за столом, заваленным бумагами, брошюрами и буклетами.

При виде посетителя он встал, но навстречу не пошел, а когда Брунетти подошел ближе, улыбнулся ему и пожал руку. Они сели.

— А вы забрались далеко от дома, — сказал Буонавентура любезно.

— Да. Я здесь по делу.

— Полагаю, по какому-нибудь полицейскому?

— Да.

— Я имею к нему отношение? — поинтересовался Буонавентура.

— Вы угадали.

— Если все действительно обстоит именно так, то это самое потрясающее событие из всех, когда-либо случавшихся со мной.

— Не уверен, что понимаю вас, — произнес Брунетти.

— Несколько минут назад я говорил с начальником производства и намеревался звонить карабинерам. — Буонавентура взглянул на часы. — Всего пять минут назад — а вы уже тут как тут, показались у меня на пороге, словно прочли мои мысли.

— Могу я спросить, почему вы собирались им звонить?

— Чтобы сообщить о краже.

— Что украли? — спросил Брунетти, хотя не сомневался, что ответ ему известен.

— Пропал один из наших грузовиков, водитель не явился на работу.

— Это все?

— Нет. Начальник производства говорит, вроде бы значительная партия товара тоже отсутствует.

— Примерно столько, сколько вмещает один грузовик, верно? — заметил Брунетти ровным тоном.

— Ну, раз грузовик и водитель пропали, это вполне логично. — Он еще не разозлился, но в распоряжении Брунетти было достаточно времени, чтобы довести его до нужной кондиции.

— Кто водитель?

— Микеле де Лука.

— Давно он у вас работает?

— Не знаю, примерно около полугода. Я сам такими вещами не занимаюсь, но он попадался мне на глаза на протяжении нескольких месяцев. Сегодня утром начальник производства сообщил, что фуры нет на парковке и водитель тоже не появился.

— А пропавший товар?

— Де Лука уехал отсюда вчера днем полностью груженный. Предполагалось, что он вернет фургон на фабрику, прежде чем отправится домой, а потом утром, в семь часов, снова прибудет сюда и заберет еще один груз. Но он так и не появился, а фургона не оказалось на той парковке, где ему полагалось быть. Начальник производства позвонил ему, но его мобильный не отвечал, так что я решил сообщить карабинерам.

Реакция Буонавентуры на происшествие показалось Брунетти слишком бурной: ведь служащий вполне мог просто опаздывать на работу. Правда, потом комиссар вспомнил, что Буонавентура так и не позвонил в полицию, так что он оставил свое удивление при себе и стал ждать продолжения спектакля.

— Да, понятно, — сказал он. — А о каком грузе идет речь?

— Разумеется, о медикаментах. Мы ведь их здесь производим.

— Куда планировалась поставка?

— Я не знаю. — Буонавентура взглянул на бумаги, которыми был завален его стол. — У меня где-то здесь накладные.

— Вы можете их найти? — поинтересовался Брунетти, кивая в сторону документов.

— А какая разница куда? — спросил Буонавентура. — Важно найти этого человека и вернуть груз.

— О работнике можете не беспокоиться, — сказал Брунетти, подозревавший, что Буонавентура лжет касательно своего намерения вернуть груз.

— Что это значит?

— Он был убит в перестрелке с полицией прошлой ночью.

— Убит? — повторил Буонавентура, и в голосе его послышалось искреннее изумление.

— Полицейские хотели допросить его и явились к нему домой, а он открыл огонь. Они проникли в квартиру и застрелили его. — И, резко сменив тему разговора, Брунетти спросил: — Куда он должен был доставить груз?

Сбитый с толку внезапным поворотом событий, Буонавентура какое-то время колебался, однако наконец ответил:

— В аэропорт.

— Аэропорт был вчера закрыт. Авиадиспетчеры бастовали, — сообщил ему Брунетти, но по выражению лица собеседника понял, что тот в курсе. — Какие у него были инструкции на случай, если доставка окажется невозможной?

— Такие же, как у всех водителей: вернуться обратно и поставить машину в гараж.

— А мог он поставить ее в свой собственный гараж?

— Откуда мне знать, что он мог и чего не мог?! — взорвался Буонавентура. — Фургон пропал, а водитель мертв, если верить вашим словам!

— Фургон не пропал, — мягко произнес Брунетти, наблюдая за реакцией собеседника на эти слова. Тот попытался скрыть изумление и изобразить на своем лице облегчение, но это ему плохо удалось.

— Где он? — спросил Буонавентура.

— На данный момент в гараже полиции. — Буонавентура промолчал, и тогда Брунетти добавил: — В кузове мы обнаружили ящики.

Буонавентура снова постарался не подать виду, что потрясен, и снова потерпел неудачу.

— В Шри-Ланку они не попали, — констатировал Брунетти. — Может быть, теперь вы поможете мне найти эти накладные, синьор Буонавентура?

— Конечно. — Тот начал рыться в бумагах. Вяло, безвольно он перекладывал документы с одного угла стола на другой, потом собрал их в стопку и стал просматривать по одному. — Странно, — произнес он, покончив с этим делом, и взглянул на Брунетти, — я не могу их найти. — Он поднялся. — Пожалуйста, подождите, я попрошу секретаря принести их.

Но прежде чем он успел сделать хоть шаг по направлению к двери, Брунетти тоже встал.

— А вы ему позвоните, — предложил он.

Буонавентура улыбнулся:

— Накладные ведь у начальника производства, а он сейчас на погрузочной платформе.

Он попытался было пробраться мимо Брунетти, но тот положил ему руку на плечо:

— Я пойду с вами, синьор Буонавентура.

— В этом нет никакой необходимости, — уверил тот комиссара и снова попытался улыбнуться.

— Думаю, что есть, — только и ответил Брунетти. Он понятия не имел, насколько далеко простираются его полномочия здесь, имеет ли он право удерживать Буонавентуру или следовать за ним. Он сейчас не в Венеции, даже за пределами провинции Венеция, а против Буонавентуры не выдвигалось никаких обвинений. Однако все это для Брунетти уже было неважно. Он отошел в сторону, предоставляя Буонавентуре открыть дверь кабинета, и двинулся за ним в коридор, протянувшийся в дальнюю часть здания.

Дверь, которой оканчивался коридор, вела на длинную цементную погрузочную платформу. Возле нее задом стояли два больших фургона с открытыми дверьми кузовов, четверо рабочих катили к ним по платформе тележки с картонными коробками. Увидев возникших на пороге людей, они подняли головы, но тут же вернулись к своей работе. Внизу, между фургонами, стояли, засунув руки в карманы, и разговаривали двое мужчин.

Буонавентура подошел к краю погрузочной платформы. Мужчины посмотрели на него, и он обратился к одному из них:

— Нашли фуру де Луки. Груз по-прежнему в ней. Этот полицейский хочет посмотреть накладные.

Едва он успел произнести слово «полицейский», как один из мужчин, тот, что повыше, отпрыгнул в сторону от своего собеседника и вытащил из кармана куртки пистолет. Но Брунетти, заметив его движение, отступил обратно, за дверь, все еще остававшуюся открытой, и вынул свой пистолет из кобуры.

Ничего. Ни шума, ни стрельбы, ни криков. Он услышал шаги, потом хлопнула дверь одной машины, за ней — другой, и мощный мотор пробудился к жизни. Вместо того чтобы возвращаться на платформу и выяснять, что происходит, Брунетти побежал по коридору, выскочил на улицу через главный вход к машине с незаглушенным, чтобы не выстуживать салон, двигателем, где ждал его водитель, читавший «Газеттино делло спорт».

Брунетти распахнул пассажирскую дверь, запрыгнул в машину. Шофер перестал паниковать, как только узнал комиссара.

— Фургон сейчас выезжает из дальних ворот. Обогните здание и следуйте за ним! — задыхаясь, произнес Брунетти.

Прежде чем Брунетти успел схватить телефон, водитель забросил газету на заднее сиденье, воткнул передачу, и машина понеслась к задней части здания. Когда они обогнули угол, он резко вывернул руль влево, стараясь не наехать на одну из коробок, вывалившихся из открытой двери фургона. Однако следующей избежать не удалось — они переехали коробку, она раскрылась, и маленькие пузырьки высыпались на дорогу широким шлейфом. Когда их машина оказалась за воротами фабрики, Брунетти разглядел вдали фургон: он свернул на автостраду и двигался в сторону Падуи, задние дверцы хлопали.

Остальное было столь же предсказуемым, сколь и трагичным. На выезде из Резаны шоссе блокировали две полицейские машины, поставленные поперек дороги. Пытаясь проскочить мимо них, водитель фургона свернул вправо, на высокую обочину. В этот момент небольшой «Фиат», за рулем которого сидела женщина, ехавшая забрать дочь из детского сада, сбавил скорость при виде полицейского блокпоста. Фургон, вырулив на шоссе, выскочил на встречку и ударил ее машину в бок. Женщина погибла мгновенно. Буонавентура и водитель были пристегнуты, так что никто из них не пострадал, хотя их довольно сильно тряхнуло при столкновении.

Они не успели отстегнуться, как карабинеры окружили их и вытащили из машины. Четверо полицейских с автоматами в руках остались их охранять, еще двое бросились к «Фиату», но сделать ничего уже было нельзя.

Машина Брунетти затормозила рядом с фургоном, комиссар вышел. На месте происшествия царила мертвая, неестественная тишина. Подходя к преступникам, он слышал звук собственных шагов и их тяжелое дыхание. Из фургона на асфальт со звоном выпал какой-то металлический предмет.

Он повернулся к сержанту и сказал только:

— В машину их.

Загрузка...