Мертвецы зимы

Дневник Доктора Блума

7 декабря 1783

Катастрофа!

Я стоял на берегу вместе с Косовым и Пердитой. Моя жена хмурилась.

— Этот Доктор — не Знакомец, — сказал Косов печально. — Тот Доктор, созданный Морем, исчез

Он махнул рукой в сторону серой водной глади.

— Нам нужен Доктор.

Пердита мягко погладила его по руке.

— Не волнуйся — мы найдем его и мадам Понд. Мы найдем их всех.

Я хотел было возразить, но Пердита успокоила меня взглядом.

— Милый, ты слишком сильно волнуешься — лучше предоставь это нам.

Она всегда так добра ко мне.

Мы постояли там еще минуту, слушая Песню Моря, наблюдая за неспешно танцующими пациентами. Моросил небольшой дождь. Здесь часто моросит. А море было грязно-серым с белыми шапками пены, плывущими по поверхности, похожими на снежные вершины или спящих чаек.

Мы услышали кашель за нашими спинами.

— Здравствуйте, — сказал кто-то. — Вы позволите мне сказать вам пару слов?

Мы повернулись. Там стоял бедный Рори Вильямс. Он нервно помахал рукой.

«Какой он забавный», — подумал я. Его лицо казалось мягким и глупым, несмотря на то, что глаза были полны решимости. Косов дернулся было, чтобы схватить его, из его рта заструился туман, но я остановил его. Пердита выжидательно улыбнулась, и мистер Вильямс продолжил:

— Ну… я подумал, что надо пойти и поговорить с вами. Пока не… пока не произошло ничего неприятного.

Мистер Вильямс выглядел напуганным, казалось, он вот-вот убежит. Я вспомнил себя в детстве, как я боялся признаться отцу в воровстве соседских яблок. Мистер Вильямс отчаянно храбрился, совсем как я тогда.

— Я думаю, что будет правильно, будет справедливо и честно рассказать вам правду о Докторе, — сказал он.

Мы изумленно уставились на него. Он собирался предложить нам именно то, чего мы больше всего хотели. Море шуршало волнами и вдруг замерло в ожидании. Мы нетерпеливо ждали. Некоторые мои клиенты утверждают, что я не очень терпеливый человек, но это неправда. Хороший врач быстро учится искусству ждать, плыть по течению, не вмешиваться. Много раз мне приходилось сидеть с умирающими. Я знаю, что, в конце концов, они успокаиваются. Но перед этим они кричат, плачут или смеются. Изредка умирающие просят сыграть с ними в карты.

И вот мистер Вильямс заговорил.

— Итак, — начал он, шаря глазами по берегу. — Доктор. Я теперь понимаю его очень хорошо, ибо я хранил частицы его сути в моей голове. Видите ли, то, что вы стараетесь делать, доктор Блум, очень хорошо. Вы стараетесь вылечить ужасную болезнь — и в вашем распоряжении есть все необходимое для этого. Свежий воздух, чистое белье, стерильные инструменты, все условия для отдыха. Но то, что там, в Море, что бы это ни было, — это неправильно и плохо. Оно использует вас. И сейчас я вижу сходство между вами и Доктором. Вы оба хотите как лучше. Вот только вы зачем-то дважды пытались его убить.

Я попытался было оспорить это ужасно несправедливое обвинение. Но мистер Вильямс продолжил, его голос стал тверже.

— Я хочу сказать, не беспокойтесь об этом. Я видел людей и… э… не совсем людей, которые причиняли ему куда больший вред, но к концу того же дня он приглашал их отведать пиццы. Он всегда всех прощает. Доктор просто потрясающий.

Заговорила Пердита, ее голос эхом разнесся по берегу.

— И мой муж такой, — сказала она мягко. — Мой муж — замечательный человек. Ваш Доктор хочет оставить нас в Средних веках. А мой муж изменит мир.

— Думаю, в этом-то и проблема, — вздохнул мистер Вильямс. Над его головой, тревожно крича, пролетела птица.

— Продолжайте, — улыбнулась ему моя жена.

— Дело в том, что если Доктор что-то решил, решил, что где-то что-то не так, он не успокоится, пока не добьется своего.

Мистер Вильямс скривился при этом, будто беспокоясь о чем-то своем.

— Видите ли, — продолжил он, — Доктор всегда побеждает. И если он решит, что должен остановить вас, то сделает это.

Мистер Вильямс обвел нас взглядом, слегка улыбаясь.

— Это всё? — спросила Пердита.

Он покачал головой.

— Я только… Вы делаете такое хорошее дело, и я вовсе не хотел бы, чтобы все это пошло прахом, ибо он… — он замолчал и начал царапать что-то носком ботинка на мокром песке. — Он не всегда бывает деликатным.

— Вы нам угрожаете, сэр? — поинтересовался я.

Он снова покачал головой.

— О нет. Правда, нет. Я только хочу сказать… Я люблю мирный способ решения проблем. Видите ли, когда Доктор и его противники садятся за стол переговоров, и таким образом все решают. Это было бы кстати. Потому что я сыт по горло альтернативными вариантами.

— Это какими же? — сладко спросила Пердита.

Мистер Вильямс ткнул пальцем в песок. Там было нацарапано слово «Взрыв».

— Как бы там ни было… — он пожал плечами, но не нервно, а печально, — я лишь хотел попробовать предупредить вас. Вижу, что не сработало, но я пытался… Хоть раз. Я уверен, он будет счастлив узнать, что он оказался прав. Потому что он всегда прав. Если с вами все ясно, я, пожалуй, пойду — пока вы не приказали вырубить меня или что похуже. До встречи.

И, ссутулившись, став при этом маленьким и жалким, Рори Вильямс повернулся и зашагал прочь.

Я смотрел ему вслед.

Он сделал несколько шагов и остановился. Сначала я подумал, что он собирается обернуться и сказать нам еще что-нибудь. Но вместо этого он закашлялся. Он кашлял снова и снова, обхватив себя руками, словно пытаясь сдержать этот кашель. Он боролся за глоток воздуха, но кашель не прекращался. Пердита взглянула на меня, ее глаза сияли торжеством.

— С вами все в порядке, мистер Вильямс? — как можно заботливее спросил я, подходя к нему.

Он стоял и смотрел на меня, все еще закрывая рукой рот. Потом он отнял руку от рта и в ужасе уставился на нее.

— Что со мной? — спросил он слабым голосом.

Я положил руку ему на плечо.

— Мистер Вильямс, — сказал я печально, — вы серьезно больны.

Он продолжал таращиться на свою ладонь. На ней была кровь.