Мертвый, как ты

69

14 января, среда

Норман Поттинг вошел в ОШ-1 с чашкой кофе в руке. Кофеварка стояла в комнате отдыха, через дверь. Сгорбившись, он вытянул руку с чашкой подальше, как будто боялся обжечься. Пока шел на место, пару раз откашлялся, словно собирался что-то сказать, но передумал.

Как почти все члены особой следственной группы, Поттинг был на рабочем месте с семи утра. Сейчас, в половине девятого, начиналась обычная утренняя оперативка. В штабе временно отсутствовали Рой Грейс, которого с утра вызвал к себе помощник главного констебля Питер Ригг, и Джулиус Праудфут, который мог явиться в любую минуту.

Громко, как фанфары, зазвонил чей-то мобильник. Все переглянулись. Смущенный Ник Николл вытащил из кармана трубку и отключил ее.

Когда в зал вошел Рой Грейс, на чьем-то еще мобильнике заиграла мелодия из «Индианы Джонса». Судя по тому, как покраснел Поттинг, звонили ему.

Невнятно извинившись перед Роем Грейсом, он выхватил телефон из кармана и посмотрел на дисплей. Потом поднял палец:

— Я быстро… Это по делу… Может быть, важно…

Тоже сопровождаемый звонками мобильника, в штаб вошел психолог-криминалист. Он сел и поднес трубку к уху.

Последней пришла сотрудница отдела по борьбе с сексуальными преступлениями Клер Уэстмор, снявшая показания с жертв изнасилования. На оперативном заседании особой группы она присутствовала в первый раз.

Зажав трубку плечом, Поттинг что-то записывал в блокноте.

— Спасибо. Вы нам очень помогли. Спасибо! — Он убрал телефон и с довольным видом посмотрел на Роя. — Шеф, у нас еще один подозреваемый!

— Кто?

— Звонил один мой знакомый, информант. — Поттинг постучал себя по носу. — Он таксист в компании «Стримлайн». Говорит, у них работает один тип. Другие таксисты вечно над ним подтрунивают… Зовут Джон Керридж, но он придумал себе смешную кличку: Ра. Так вот, этот Ра всегда работает в ночную смену. Он очень любит порассуждать о разных странных вещах — в том числе о женских туфлях.

Все замолчали и повернулись к Поттингу.

— Несколько пассажиров жаловались, что он пристает к ним с разговорами, особенно любит спрашивать, какой у них в доме туалет и какая обувь. Я позвонил в отдел муниципального транспорта при городском совете. Мне объяснили, что о приставании речи нет, но таксист действительно иногда заводит странные разговоры. Некоторым пассажирам это не нравится. С Керриджем провели работу, объяснили, что можно, а что нельзя…

— У тебя есть адрес этого Керриджа? — спросил Грейс.

Поттинг кивнул:

— Он живет на барже в Шорэме.

— Молодец, — сказал Грейс. — Сегодня мы как раз должны обсудить подозреваемых; когда до них дойдет, добавим его в список. — Он разложил на столе документы. — Итак, сегодня 14 января, среда, восемь тридцать. Мы проводим десятое оперативное совещание по ходу операции «Меч-рыба». Пострадавшие — три женщины, которых изнасиловал посторонний мужчина. Миссис Никола Тейлор, миссис Рокси Пирс и мисс Мэнди Торп. Сегодня я пригласил к нам констебля Клер Уэстмор из отдела по борьбе с сексуальными преступлениями. Она расскажет, что ей удалось узнать от пострадавших.

Он кивнул Клер.

Констебль Уэстмор заговорила с едва заметным шотландским акцентом:

— Все три, естественно, сильно травмированы. Начну с первой жертвы, Николы Тейлор, на которую преступник напал в «Метрополе». Она рассказала нам меньше всех. После первого допроса, за ходом которого, сэр, наблюдали вы с сержантом Брэнсоном, ее состояние ухудшилось. Сейчас она дома, в Брайтоне; ей выписали успокаивающее. За ней круглосуточно присматривает подруга. Миссис Тейлор уже дважды пыталась нанести себе увечье. Возможно, придется ненадолго поместить ее в психиатрическую клинику, прежде чем ее снова можно будет начать опрашивать. — Клер Уэстмор сверилась со своими записями. — Несколько больше удалось узнать у миссис Роксанны Пирс, на которую преступник напал в ее собственном доме в прошлый четверг. По ее словам, преступник неожиданно выскочил из платяного шкафа, когда она переодевалась. А ее муж в тот день улетел в Скандинавию по делам. На кухне мы нашли свидетельства того, что миссис Пирс ждала гостя.

Сидевшие в зале сотрудники обменялись удивленными взглядами. Белла Мой сказала:

— А может, она ждала не гостя, а гостью. Подругу, например. Зачем же сразу очернять женщину?

Клер Уэстмор покачала головой:

— Все указывает на то, что миссис Пирс предвкушала вовсе не невинную болтовню с подружкой. На кухонном столе в пакете лежали итальянские закуски. Два размороженных стейка. Открытая бутылка очень дорогого вина и еще одна бутылка в холодильнике. Я спросила, для кого она собиралась пожарить эти стейки, и миссис Пирс сразу закрылась. Она повторяет одно и то же: купила деликатесов, чтобы побаловать мужа, когда он вернется. Но муж собирался вернуться только на следующий день.

— Вино нельзя долго держать открытым. Оно выдохнется, — сказал Майкл Форман. — Я специально этим интересовался. Независимо от качества, вино выдерживает час или, может быть, два. Но чтобы так долго? Ни за что. Я просмотрел протокол. Та открытая бутылка стоит где-то фунтов двести. Не дешевка, которую пьешь за обычным ужином.

— Ну да, — кивнула Клер Уэстмор. — Я не очень разбираюсь в вине, но не могу с вами не согласиться. По-моему, она кого-то ждала.

— Хотите сказать, любовника? — уточнил Ник Николл.

— Ради того, кто собирается тебя изнасиловать, не открываешь бутылку дорогого вина, — возразила Эмма Джейн Бутвуд.

— А может, она извращенка, — перебил ее Норман Поттинг.

— И не мечтай, — сухо ответила Белла Мой.

— Она ни за что не скажет вам правду, если задумала сходить налево, пока муж в командировке, — продолжал Норман Поттинг. — И наверное, ей не хочется, чтобы муж обо всем узнал, да?

— А может, Рокси Пирс никто не насиловал? Может, она развлекалась с любовником, а потом ей разонравилось делать то, что он требовал? — засомневался Праудфут.

— Я так не думаю, — ответила Клер Уэстмор. — Во всяком случае, судя по ней.

— Так кто ее таинственный гость к ужину? — спросил Ник Николл.

— Она уверяет, что никого не ждала.

Голос подал Гленн Брэнсон:

— Свидетель видел, как приблизительно во время нападения от ее дома на большой скорости отъезжал «мерседес». Он запомнил только две цифры и одну букву номера. Мы пробили по базе все машины с такими цифрами и буквами в номерных знаках. В Брайтоне и Хоуве подходящих насчитывается восемьдесят три. Всех владельцев обзвонили и допросили. Конечно, мы не можем быть уверены, что это была здешняя, местная машина, но такое вполне вероятно.

— Сколько у вас осталось владельцев «мерседесов»? — спросил Рой Грейс.

— Двенадцать, сэр, — ответил молодой констебль Алан Рэмзи. — Оставшихся проверим за ближайшие двадцать четыре часа.

— Значит, это может быть насильник или любовник, — вздохнул Грейс.

— Если в «мерседесе» сидел любовник, почему он уехал, босс, как вы думаете? — спросил Майкл Форман.

— Похоже, у нас есть возможность спросить об этом его самого. — Грейс посмотрел на Клер Уэстмор. — Что с третьей пострадавшей?

— Мэнди Торп еще в больнице; у нее травма головы, но она выздоравливает, если не психически, то хотя бы физически, сэр, — ответила Клер. — И нормально реагирует на вопросы.

— Узнали у нее что-нибудь новое?

— Нет, сэр.

— Мне по-прежнему не нравится, что ее объединяют с первыми двумя. До сих пор не убежден, что во всех трех случаях орудовал один и тот же насильник. — Грейс посмотрел на Праудфута.

Криминалист-психолог промолчал.

— Ладно, переходим к списку подозреваемых. Что у нас нового по Даррену Спайсеру?

Голос снова подал Гленн Брэнсон:

— Мы с констеблем Николлом снова допросили его вчера в приюте Святого Патрика, но сначала убедились в том, что он весь день провел на рабочем месте, в Гранд-отеле. Он ведь уверяет, будто хочет завязать и начать новую жизнь, вот мы и проверяли, не врет ли. Мы спросили, зачем он отнял туфли у последней жертвы — Марси Каллестад — после того, как попытался напасть на нее.

— И что?

— Спайсер ответил: чтобы эта дура перестала за ним гоняться.

Кое-кто прыснул.

— Вы ему поверили? — спросил Грейс.

— Нет, верить ему нельзя. Он скажет все, что вы хотите от него услышать. Но лично мне не кажется, что Спайсер сдвинут на женских туфлях.

Брэнсон обернулся к Нику Николлу. Тот кивнул:

— Я согласен.

— Он объяснил, куда девал эти туфли потом?

— По его словам, загнал их в магазине на Черч-стрит, — сказал Николл.

— Тот магазин еще там? — оживился Грейс. — Мы можем проверить его слова?

— Сэр, по-вашему, они запомнили пару туфель, купленную двенадцать лет назад?

Грейс улыбнулся:

— Нет, наверное, не запомнили. Ладно, Норман, теперь ты. Что можешь рассказать о таксисте Джоне Керридже, или Ра?

— Судя по тому, что я узнал, он тот еще псих. Сегодня собираюсь наведаться к нему и поболтать.

— Хорошо. Если найдешь повод для ареста, бери его. Начальство мне уже в спину дышит. Но бери только в том случае, если в самом деле найдешь что-то серьезное, ясно?

— Ясно, шеф.

— Тебе понадобится ордер на обыск. Главное — захватить его врасплох, чтобы не успел избавиться от улик.

— Вот не знаю, дадут ли нам ордер на обыск, — буркнул Поттинг.

— Судя по тому, что я слышал, потребовать ордер мы можем. Мы проверяем всех потенциальных подозреваемых. В общем, Норман, езжай к Керриджу с ордером! — Грейс посмотрел в свои записи. — Идем дальше. Как у нас обстоят дела с извращенцами, эксгибиционистами и прочими красавчиками? Были в последнее время случаи, когда кто-то из них перешел в другую категорию?

— Нет, сэр, — ответила Эллен Зоратти. — Мы проверяем всех по списку. Возможный подозреваемый четыре года назад орудовал в Шрусбери — очень похожий почерк. Там так никого и не нашли. Еще один действовал в Бирмингеме шесть лет назад. Я запросила более подробные сведения.

Грейс кивнул.

— Эллен, в связи с тем, что вы узнали, возникает один важный вопрос. Арестовали ли мы всех преступников, которые орудовали на нашей территории? Уверены ли мы в том, что никого не упустили? Нам доподлинно известно: всего шесть жертв изнасилования из ста сообщают о преступлении в полицию. Как добыть важнейшие сведения от оставшихся девяноста четырех? До сих пор мы запрашивали полицию соседних графств: Кента, Суррея, Гемпшира — ну и Столичную полицию, конечно. Пока безрезультатно. — Он задумался. — А что известно об изнасилованиях в Аналитическом отделе особо тяжких преступлений? У них что-нибудь есть?

Аналитический отдел особо тяжких преступлений, или сокращенно АООТП, ведет статистику по всей Великобритании, за исключением Лондона, который не подключен к общей сети.

— Пока ничего, сэр, — ответила Эллен Зоратти, — но несколько управлений еще не прислали ответ.

— Как только что-нибудь получите, сразу сообщите мне.

Возникла пауза. Молчание нарушил Праудфут. Откашлявшись, он сказал:

— Я очень удивлюсь, если тот, кого мы ищем, не совершал никаких преступлений за прошедшие двенадцать лет. Очень, очень удивлюсь. Можете считать доказанным, что он совершал преступления.

— Чем он занимался? — спросила Эмма Джейн Бутвуд. — Насиловал?

— Его желания сами по себе не проходят, — ответил Праудфут. — Он должен их удовлетворять! — У криминалиста-психолога снова зазвонил телефон. Быстро глянув на дисплей, он выключил трубку. — Рой, какие у вас отношения с передачей «Нет криминалу»? У них есть горячая линия; звонки анонимные… Они могут помочь нам.

— Джулиус, у нас с ними прекрасные отношения, — ответил Грейс. — К сожалению, они выходят в эфир раз в две недели. А мне хочется взять нашего насильника гораздо раньше.

Он мог бы добавить, но не добавил, что того же требуют от него помощник главного констебля Питер Ригг, главный констебль Том Мартинсон и городские власти.

Неожиданно заверещал его собственный мобильник.

Звонил Джим Дойл из подотдела нераскрытых преступлений.

— Рой, — начал он, — я насчет пропавших страниц из дела Рейчел Райан. В них шла речь о белом микроавтобусе, который видели рядом с ее квартирой на Рождество девяносто седьмого года?

— Да.

— Мы выяснили, кто последним запрашивал то дело. По-моему, тебе это очень понравится.

70

14 января, среда

— Я весь внимание, — сказал Рой Грейс.

То, что он услышал от Джима Дойла, ошеломило его. Переварив услышанное, он сказал:

— Джим, ты, наверное, шутишь.

— Да нет, я серьезно.

За девятнадцать лет службы в полиции Рой Грейс привык к тому, что его коллеги в основном честные и порядочные люди. За очень редким исключением он хорошо ладил со всеми сослуживцами, как на работе, так и вне ее. Разумеется, были и те, кого он недолюбливал: одни, вроде Нормана Поттинга, искупали мерзкий характер профессионализмом. Совсем редко попадались полные тупицы и кретины. И лишь про двоих коллег Грейс мог не кривя душой сказать, что он их терпеть не может.

Во-первых, он не любил бывшую начальницу, кисло-сладкую Элисон Воспер; та, видимо, с самого начала вбила себе в голову, что они с Грейсом не сработаются. Вторым был сотрудник лондонской полиции по имени Кэссиан Пью, который в прошлом году работал в Брайтоне и очень старался Грейса подсидеть.

Грейс извинился и, выйдя из зала, закрыл за собой дверь.

— Кэссиан Пью? Джим, ты серьезно? Хочешь сказать, что Кэссиан Пью последним затребовал дело об исчезновении Рейчел Райан?!

— Ну да, суперинтендент уголовной полиции Кэссиан Пью. Он ведь работал у нас прошлой осенью, помнишь? — ответил Дойл. — Вроде бы его перебросили из Лондона, чтобы помочь тебе разгрести висяки…

— Не для того, чтобы помочь мне, Джим, а чтобы принять их от меня — и не только висяки, а вообще все мои дела. Он меня подсиживал, а Элисон Воспер его поддерживала! Он прямо мечтал выжить меня со службы!

— Я слышал, у вас с ним были трения.

— Можно и так назвать.

Грейс познакомился с Пью несколько лет назад, когда тот еще был инспектором. Тогда в Брайтоне проходил съезд партии лейбористов, и из Лондона прислали подкрепление для охраны делегатов. В числе присланных был и Пью. Возмущенный его высокомерием, Грейс с ним крупно поссорился. В прошлом году Пью перевели в уголовную полицию Суссекса в чине суперинтендента. Элисон Воспер передала ему все нераскрытые дела Грейса и дала понять, что к бывшему сотруднику Столичной полиции постепенно перейдут все обязанности Грейса.

Кэссиан Пью, с золотистыми кудрями, ангельскими голубыми глазками, щеголявший загаром даже зимой, был дамским угодником. Он то и дело любовался на себя в зеркало и держался очень значительно — видимо, считал себя важной шишкой. Он всегда вел себя так, словно он самый главный, — даже в тех случаях, когда самым главным не был. И строил Грейсу козни у него за спиной. Так, он потребовал заново открыть дело об исчезновении Сэнди. Он даже намекал на то, что Грейс сам убил жену. Вернувшись из командировки в Нью-Йорк, Грейс, к полному своему недоумению, обнаружил, что Пью собрал поисковый отряд, чтобы обыскать сад за домом Грейса для обнаружения предполагаемых останков Сэнди.

К счастью, Пью зарвался и поплатился за это. Пришлось ему вернуться в Лондон, поджав хвост.

Задав Джиму Дойлу еще несколько вопросов, Грейс нажал отбой и задумался. Он пока ни в чем не мог обвинить Пью. Допрос такого высокопоставленного сотрудника полиции, как Кэссиан Пью, надо проводить тактично, независимо от того, какие личные чувства Грейс к нему испытывает.

Он все сделает сам и получит огромное удовольствие.

71

14 января, среда

Микроблог «Твиттер»

Пользователь Джесси:

Он перечел сообщение, которое только что пришло ему на мобильник. Суси, неодобрительно подумал он. Не понимает он этой ерунды. Зачем ходить в ресторан и есть там сырую рыбу? Похоже, тамошнему шеф-повару денежки достаются просто задаром. Он где-то читал: вроде бы в Японии есть рестораны, где можно есть суси прямо с голых женщин. Ерунда какая! Он может найти голым женщинам гораздо лучшее применение!

Ему не терпелось сделать это с Джесси Шелдон.

Жаль, что сегодня Джесси занята. Ну и ладно, плевать. Ди Барчмор завтра выступает с речью на благотворительном обеде. Она наденет синие атласные туфельки «Маноло Бланик» с пряжками под бриллиантовые. Он знает, где она оставит машину. Отличное место! Он заранее предвкушал удовольствие.

Но и за Джесси Шелдон надо послеживать. На «Твиттере» у нее триста двадцать два друга. Какая она умница — заранее сообщает обо всех своих передвижениях!

72

14 января, среда

Вернувшись к себе в кабинет после утреннего совещания, Рой Грейс погрузился в глубокое раздумье. Может ли действующий сотрудник полиции оказаться Туфельщиком?

В прошлом среди стражей порядка в Суссексе, как и в других частях страны, то и дело находили оборотней. Убийц, насильников, воров, порнодельцов, наркоторговцев, жуликов. И все они скрывали свое истинное лицо в организации, призванной олицетворять респектабельность и надежность. Сейчас такие оборотни — редкость, но в Суссексе служит пять тысяч полицейских. При таком количестве ничего нельзя исключать.

И ведь все сходится! Конфиденциальные сведения, которые не сообщались средствам массовой информации по Туфельщику что в девяносто седьмом, что сейчас, мог раздобыть человек, знающий пароли компьютерной сети полиции Суссекса. Кэссиан Пью получил доступ к сети в октябре прошлого года. Кто знал, что он воспользуется служебной информацией в своих целях?

Грейс набрал номер центрального коммутатора лондонской полиции. Он заранее обдумал, что скажет.

Через две минуты, пока его переключали на разные номера, он услышал голос суперинтендента Пью, резкий и противный, как завывание бормашины, и едкий, как пипетка с серной кислотой.

— Рой? Как я рад вас слышать! Соскучились по мне?

Уговаривая себя не поддаваться, Грейс ответил:

— Нет, мне нужно кое-что у вас узнать. Когда вы у нас работали, то выписали из архива одно нераскрытое дело. Ваша подпись стоит в журнале последней. Дело Рейчел Райан, девушки, которая пропала без вести под Рождество девяносто седьмого года. Ну как, припоминаете?

— За то недолгое время, что пришлось работать с вами, Рой, я выписывал целую кучу дел, — страдальческим голосом ответил Пью.

— Так вот, Кэссиан, в деле Рейчел Райан пропали две страницы. Меня интересует, не передавали ли вы их другому лицу? Может быть, следователю?

— Дайте-ка вспомнить. Нет, ничего я не передавал. Ничего подобного! Я все хотел проверить сам.

— Вы читали то конкретное дело?

— Честно, не помню!

— А вы постарайтесь.

Пью явно стало не по себе.

— Рой, куда вы клоните?

— Я задал вам вопрос. Читали ли вы дело Рейчел Райан? Вы брали его из архива всего несколько месяцев назад.

— Кажется, что-то припоминаю, — не без вызова ответил Пью.

— Вы бы заметили, если бы в деле не хватало двух последних страниц?

— Ну конечно, заметил бы!

— Значит, когда вы читали дело, эти страницы были?

— Да. Наверное.

— Помните, о чем в них шла речь?

— Н-нет. Не помню.

— Постарайтесь вспомнить. Именно те две страницы могут сыграть решающую роль в операции, которой мы занимаемся сейчас.

— Рой! — страдальчески воскликнул Пью. — Перестаньте! Вы-то сами разве помните, что было три месяца назад?

— Да, если честно, помню. У меня хорошая память. Как известно, хорошая память хорошему сыщику необходима.

— Рой, извините. Сейчас я очень занят. Пишу рапорт, который должен закончить к полудню.

— А если я отдам приказ о вашем аресте? Если вас привезут сюда, вы, возможно, взбодритесь и сразу все вспомните…

Грейс услышал звук, похожий на скрежет газонокосилки, которая наткнулась на торчащий из земли камень.

— Ха-ха! Вы что, шутите, что ли?

В ходе операции в октябре прошлого года Рой Грейс спас Кэссиана Пью, рискуя собственной жизнью. Но Пью его даже не поблагодарил. Трудно представить, что можно презирать кого-то больше, чем Грейс презирал Пью. Однако он надеялся, что сумеет совладать с личными чувствами и они не повлияют на объективность его суждений.

— Кэссиан, Тони Кейс, глава нашей вспомогательной службы, которого вы наверняка помните по Суссексу, сообщил: с девяносто шестого года, то есть с тех пор, когда уголовная полиция переехала в Суссекс-Хаус, все нераскрытые дела хранятся в архиве в цокольном этаже. Доступ к ним строго ограничен во избежание потери улик. В архиве проведена цифровая сигнализация; чтобы войти в помещение, нужно знать коды доступа. В его журнале регистрации есть ваша подпись, согласно которой вы в октябре прошлого года вернули дело так называемого Туфельщика заместителю Тони Кейса. После вас дело никто не брал до прошлой недели, когда им занялся наш подотдел нераскрытых преступлений. Ясно?

Кэссиан Пью промолчал.

— Вы были в Брайтоне во время съезда лейбористов в девяносто седьмом году, правда? Вас прислали сюда в подкрепление. Затем, сразу после того, вы продолжили работать в Брайтоне; расследовали серию вооруженных налетов на ювелирные магазины в Лондоне, которые были связаны с Брайтоном. Вы даже купили себе в Брайтоне квартиру, потому что собирались здесь поселиться. Так?

— Так. Ну и что?

— Время, когда вы были у нас, точно совпадает со временем, когда Туфельщик совершал свои преступления. Вы ведь и Рождество девяносто седьмого года тоже провели в Брайтоне, да?

— Не помню. Надо будет посмотреть в ежегоднике.

— Кэссиан, можете не смотреть. Одна моя сотрудница вас хорошо запомнила. Ее зовут Белла Мой…

— Почему я-то должен ее знать?

— Однажды вы и еще несколько сотрудников хорошо выпили в баре. Вы провожали Беллу домой и попытались трахнуть ее в салоне своей машины. Теперь припоминаете?

— Нет.

— Что ж, может, это и к лучшему. А вот Белла все отлично помнит. Вам повезло, что она не подала на вас в суд за сексуальные домогательства.

— Рой, неужели вы сами в пьяном виде никогда не обнимались с девушками?

Проигнорировав реплику, Грейс сказал:

— Меня интересует, где вы были и чем занимались после того, как высадили Беллу у ее дома. То есть от полуночи до утра. Я хочу знать, чем вы занимались на Хеллоуин девяносто седьмого года. И в другие дни. Например, за две недели до Нового года. И в прошлый четверг, восьмого января. И в прошлую субботу, десятого. Надеюсь, Кэссиан, вы мне все это изложите в письменном виде.

— Рой, вы напрасно тратите на меня свое драгоценное время! — Пью пытался отвечать добродушно. — Перестаньте! Неужели вы правда считаете, что я способен вспомнить, где я был и что делал в определенный день и час двенадцать лет назад? Сами-то вы можете сказать, где были в те дни?

— Да, Кэссиан, могу. Я могу точно сказать, где был в те дни. Итак, где вы встретили последний Новый год?

Последовала долгая пауза. Потом Пью нехотя ответил:

— Если честно, в Брайтоне.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

После еще одной долгой паузы Пью ответил:

— Извините, Рой. Я не готов продолжать разговор. Мне не нравится ваш тон. Мне не нравятся ваши вопросы.

— А мне, — сказал Грейс, — не нравятся ваши ответы.

73

14 января, среда

Ра устал. В три часа ночи в городе было тихо. Второй вторник января; люди сидят по домам. Он все равно ездил по улицам, потому что владелец такси злился, если он слишком рано заканчивал смену. После полуночи у него было всего два заказа — даже стоимости бензина не покрыли. Он уже собирался ехать домой, как вдруг ему позвонили и велели отвезти двух пассажиров в Лутонский аэропорт. Домой, на баржу, он вернулся лишь к семи утра. Измученный, покормил кота и рухнул в койку.

Его разбудили шаги. Тяжелое «топ-топ-топ» по палубе над головой. Он сел и посмотрел на часы. Два часа!

«Чай! — подумал он первым делом. А потом: — Что там происходит, черт побери?»

В гости к нему никто не приходил. Ни разу. Если не считать почтальона и курьеров из службы доставки. Но сейчас он ничего не заказывал.

Похоже, к нему заявился не один человек. Может, дети? Дети несколько раз забредали на баржу; они хихикали и дразнили его, а Ра их прогонял.

— Уходите! — закричал он, поднимая голову. — Убирайтесь! Проваливайте! Мотайте отсюда! Чтобы я вас здесь не видел! — Ему нравилось употреблять слова, которые он слышал в такси.

Потом раздался стук — резкий, настойчивый.

Тук-тук-тук!

Злясь, он спустил ноги на пол и, как был, в трусах и майке, неверной походкой потопал наверх.

Тук-тук-тук!

— Убирайтесь к черту! — крикнул он. — Кто вы такие? Вы что, не слышите? Чего вам нужно? Вы что, оглохли? Уходите! Я сплю!

Тук-тук-тук!

Он взбежал вверх по деревянному трапу, вышел на палубу. За застекленными дверями салона стоял большой коричневый диван; из окон открывался вид на серый пляж, который обнажался во время отлива.

В салон ломился какой-то тип лет пятидесяти с лишком. Плешь на голове, прикрытая прядями с боков, поношенный твидовый пиджак, серые фланелевые брюки и потертые коричневые башмаки. Вот он поднес к стеклу черный кожаный бумажник и что-то сказал, но Ра не расслышал. За типом толпятся люди в синих мундирах с надписью «Полиция» и шлемах с козырьками. Один из них держит большой желтый цилиндр, похожий на огнетушитель.

— Убирайтесь! — закричал Ра. — Я сплю!

Он развернулся и начал спускаться по трапу. Тут он снова услышал «тук-тук-тук» и страшно разозлился. Нечего им делать у него на барже! Здесь частная собственность!

Услышав звон разбитого стекла, он обмер. Потом его охватил гнев. Вот идиоты! Лысый придурок слишком сильно постучал! Что ж, сейчас он вернется и научит придурка, как себя вести!

Развернувшись, он услышал целую какофонию звуков. По палубе шлепали ноги, обутые в сапоги и туфли на резиновой подошве.

Чей-то голос прокричал:

— Полиция! Стоять! Полиция!

Лысый придурок уже сбегал вниз по трапу, а за ним спешили несколько полицейских в желтых жилетах. Лысый по-прежнему держал в руках бумажник. Ра увидел жетон и какую-то надпись.

— Джон Керридж? — спросил лысый.

— Меня зовут Ра, — ответил он. — Меня зовут Ра. Я таксист.

— А я сержант Поттинг. Уголовная полиция Суссекса! — Лысый показывал ему лист бумаги. — У меня есть ордер на обыск данного помещения!

— Вам придется поговорить с владельцами. Я только присматриваю за баржей. Я должен кормить кота. Сегодня я припозднился, потому что проспал.

— Ра, я хотел бы с вами побеседовать. Может, мы где-нибудь присядем?

— Вообще-то я собирался вернуться в койку. Мне надо высыпаться. Понимаете, я работаю в ночную смену, и мне очень важно высыпаться. — Ра огляделся по сторонам. Полицейские набились в салон, окружили его со всех сторон. — Мне очень жаль, — продолжал Ра. — Прежде чем я пущу вас на баржу, мне нужно поговорить с владельцами. Вам придется подождать снаружи. Правда, связаться с ними будет непросто, потому что они сейчас в Гоа.

— Ра, — сказал Норман Поттинг, — наше общение может быть приятным и неприятным. Либо вы идете нам навстречу и помогаете нам, либо я вас арестую. Так что выбирайте.

Ра склонил голову набок:

— Что выбирать?

Поттинг смерил его недоверчивым взглядом. Он что, не понимает?

— Выбор за вами. Где вы хотите провести сегодняшнюю ночь — в своей постели или в камере предварительного заключения?

— Мне сегодня ночью работать, — ответил Ра. — Владелец такси очень рассердится, если я не выйду на смену.

— Ясно, радость моя. В общем, для тебя же будет лучше, если ты пойдешь нам навстречу.

Ра посмотрел на Поттинга в упор:

— Мы и так рядом. Зачем мне идти вам навстречу?

Поттинг нахмурился, словно не услышав ответ.

— Ты что, рыбак? Любишь порыбачить?

— Я таксист.

Поттинг ткнул большим пальцем себе за спину:

— У тебя там удочки…

Ра кивнул.

— Кого ловишь? Крабов небось?

— Камбалу, — ответил Ра. — Большую и маленькую. Иногда и дуврская попадается.

— Хороший здесь клев? Я и сам люблю порыбачить, но в этих краях никогда не ловил.

— Вы разбили стеклянные двери. Теперь вы обязаны их починить. Хозяева очень на вас рассердятся. Мне не разрешают ничего ломать.

— По правде сказать, Ра, радость ты моя, плевать мне на твои стеклянные двери. Да и на тебя самого тоже. И трусы у тебя дурацкие, но давай не будем переходить на личности. Либо ты идешь нам навстречу, либо я тебя арестую, а потом разберу всю баржу по досочкам.

— Если вы разберете баржу, она потонет, — возразил Ра. — Сколько-то досочек вам самому понадобится. Разве что вы хорошо плаваете.

— Ты что, юморист? В цирке подрабатываешь? — рявкнул Поттинг.

— Нет. Я таксист. Работаю в ночную смену.

Поттинг сдерживался из последних сил.

— Ра, мне здесь нужно кое-что найти. Будет лучше, если ты мне все сам расскажешь и покажешь, где и что у тебя спрятано.

— У меня есть коллекция спускных цепочек от туалетов, но это мое личное дело. Я их вам не покажу. Можете осмотреть только те, что висят у меня в каюте. Их я могу вам показать. — Ра вдруг оживился. — Возле пирса в Уортинге есть отличный туалет с высоким бачком — могу сводить вас туда и, если хотите, показать вам цепочку. Хотите?

— Перестань валять дурака! А то возьму и спущу тебя в унитаз вместе с твоими цепочками, — пригрозил Поттинг.

Ра пристально посмотрел на сержанта и вдруг широко улыбнулся.

— В унитаз я не помещусь, — сказал он. — Там отверстие слишком маленькое!

— Когда я с тобой покончу, ты отлично туда поместишься!

— Н-нет… не помещусь!

— Отлично поместишься, радость моя. Спорим, мы у тебя кое-что здесь найдем. Так почему бы тебе не сэкономить наше время и не показать, где у тебя спрятаны туфли? Дамские туфли!

В глазах странного малого что-то мелькнуло; Поттинг сразу понял, что попал в яблочко.

— Нет у меня никаких туфель. Особенно дамских.

— Точно?

Ра несколько секунд смотрел Поттингу прямо в глаза, а потом опустил голову:

— У меня нет никаких дамских туфель.

— Приятно слышать, радость моя. Сейчас мои люди все проверят. Если мы ничего не найдем, то сразу уедем.

— Хорошо, — сказал Ра. — Только пусть не трогают мои туалетные цепочки.

— Я им передам.

Ра кивнул; он весь покрылся испариной.

— Понимаете, я уже давно их собираю.

— Туалетные цепочки? — спросил Поттинг.

Ра кивнул.

Сержант несколько секунд смотрел на него.

— Знаешь что, радость моя… Мне ужасно хочется спустить тебя в гальюн прямо сейчас!