Эпилог

— А где Сюнру?

— Да тут она!

Сознание возвращалось к девушке медленно, словно какими-то проблесками. Она даже не могла точно сказать, слышала она звук чужих слов взаправду, или они звучали только в её воображении. Лишь спустя долгое время, она ощутила под собой шероховатую, теплую поверхность. Вскорости ей на ресницы попала горсть песка, и она рефлекторно протерла глаза, пробуждаясь резким рывком.

Она лежала, подложив голову под какой-то песчаный холм, и ей загораживала обзор кажущаяся совершенно невредимой, субмарина. Выглядела она так, словно вместе с ней решила прикорнуть на песке, как притомившаяся морская корова. Впрочем, оказаться на мели было заведомо не самым худшим вариантом, решила Сюнру.

Она с некоторым трудом приподнялась, только теперь повернув голову в сторону, чтобы оглядеться… и почти сразу же рухнула обратно на землю, отчаянно выдыхая воздух.

— Удивительно, да? — услышала она позади себя голос дедушки, — Измерение энтропии, про которое впервые не скажешь: увидеть — и умереть…

Их небольшой островок плыл в безбрежном океане пустоты. Или не пустоты вовсе, а чего-то черного, жадного как голодный зверь. И столь же чуждого всему, что Сюнру привыкла до сих пор видеть. При взгляде на колыхающуюся тёмную бездну, её не оставляло ощущение тысячи одновременно направленных на неё пар глаз. Неизвестно, почему они до сих пор ограничивались наблюдением, не пытаясь поглотить их, как попавшую в раковину моллюска песчинку.

— Мы… здесь!? — воскликнула волшебница, — Но как!? Как мы ещё живы?

Легкая полуулыбка тронула губы мага по имени Анаак Древний. Он пожал плечами, не испытывая особого желания растолковывать очевидные для него вещи.

— Как мы ещё дышим? — не унималась Сюнру, — И стоим на земле, никуда не проваливаясь?

— И снова от тебя одна суета, Сюнру, — пробормотал Анаак, — Ты закончишь с расспросами или нет? Я же рассказывал тебе, что Хаос неоднороден. По сути, «реальный мир» — лишь обширная область, в которой первозданный Хаос обрел некую форму. Её кажущаяся «незыблемость» исходит только из того, что жизнь человеческая для вселенских сил — меньше, чем миг.

— Выходит… это лакуна в измерении энтропии? — догадалась синеволосая девушка, вспомнив рассказы дедушки, — Как Небесные города, в которых жили наши маги? Только совсем небольшая?

— Ну вот видишь? — пожал плечами древний маг, — Можешь ведь делать правильные выводы, когда хочешь.

— Но как мы сюда попали? — что-то не сходилось, и Сюнру мгновенно это ощутила, — Разлом никогда не ведет в стабильную область Хаоса. После того, как мы туда провалились, нам нужно было оградить себя от агрессивной среды и проложить сквозь неё путь. Ты говорил, на это только архимаг способен!

Ответ древнего мага был короток, но прозвучавший в нём смысл заставил синеволосую волшебницу задохнуться в растерянности.

— Да, — коротко ответил Анаак Древний.

Он отвернулся, не испытывая особого желания отвечать на бесконечные вопросы, буде такие возникнут. А они возникнут неизбежно.

Ему предстояло много работы. И безопасное, недосягаемое ни для кого Убежище посреди безбрежной пустоты было лишь первым камнем в основании его Плана. У него были вопросы. Множество вопросов и отложенных на сотни лет встреч. Ни об одной из них Анаак не забыл.

Он улыбнулся неизвестно чему. Перспектива коротать вечность в одиночестве отодвинулась для него на неопределенный срок, о чём раньше он даже бы сожалел. Видимо, с годами меняются и такие, как он.

****

Архив

— Говорят, тут у нас недавно закрытый мир открылся… — словно невзначай, обронил лэр Роммей, приподняв взгляд от разложенных на столе предметов.

Лэр Арден пожал плечами, терпеливо дожидаясь, пока старший, убеленный сединами маг Архива закончит любоваться диковинами, по своему обыкновению, и перейдет к делу. Времена, когда его всерьез занимало предназначение резных фигурок неведомых чудовищ на столе Роммея, давно прошли. Обсидианово-черный дракончик на столе по-прежнему вызывал волну легкого холодка по спине, когда маг останавливал на нём взгляд… но и только.

Арден уже привык, что ни одна из зловещих фигур на столе магистра оживать не спешила, сколько бы он на неё не пялился. Он так бы и пребывал в расслабленном состоянии, пока внезапно не ощутил на себе чужой, внимательный взгляд.

Арден встрепенулся. Острый ум против воли зацепился за оброненную Роммеем фразу, отметив её странность.

— Открылся… или его открыли? — уточнил он.

— Хорошее замечание, — кивнул магистр, — Но до сих пор ни один из миров не открывался сам по себе, так что его именно что открыли… только изнутри.

— Изнутри, — повторил услышанное Арден.

По какой-то причине его не отпускало беспокойство. Вряд ли магистр Роммей вызвал его, чтобы поведать о странном курьёзе.

— А что за мир? — как бы, невзначай, уточнил он, — Равновесный?

Он уже подозревал, что вовсе не равновесный, но ещё питал надежду на то, что это будет, хотя бы, не тот самый мир, о котором он только что подумал. Иначе его медовый месяц плакал горючими слезами. Какими слезами в таком случае будет плакать он сам, Арден и думать не смел.

— Красный, — по лицу магистра скользнула легкая усмешка, — Иначе его не стали бы закрывать от греха, несколько сотен лет назад. Возможно, ты о нём даже слышал.

— Возможно, — нейтрально отозвался лэр Арден, всё ещё надеясь, что открытым миром окажется не Ухика. Впрочем, с его удачей…

— Называется он — Ухика, — перед тем, как огорошить собеседника, Роммей уткнулся в записную книжку, словно с чем-то сверяясь. Впрочем, всё это время на его лице блуждала ухмылка, так что Арден ни на секунду не поверил в то, что Роммей название мира мог просто забыть. Уж скорее, просто хотел поиграться с ним, как кот с мышкой.

— Вот как? — пробормотал Арден. Он уже понял, зачем его позвали.

— Это часом не тот самый мир, — вдруг «вспомнил» Роммей, — В который ты, гхм, запихал аномалию класса Авео, уровня «Черной королевы»? А, Арден? Хорошая вышла для неё «коробочка», ничего не скажешь.

У молодого магистра резко заныло в висках. Скорее всего, работал какой-то телепатический артефакт. Если не спрятанная внутри кабинета аномалия Архива. Взгляд его сам собой остановился на глазах обсидианового дракончика на столе магистра, в которых мелькнул какой-то таинственный отблеск. Или ему показалось?

Чёрт, а ведь когда он придёт домой, его домашний телепат, по своему обыкновению, сразу начнет копаться у него в голове. Обычно она лениво выясняла, засматривался ли он на чужих девушек, конечно же. Вскорости ей предстоит споткнуться в его голове о небольшую кочку, похоже… После чего она начнет остервенело кружить вокруг неё месяцами, всякий раз обламывая о неё зубы.

Он уже знал, что именно она прочитает. И даже знал, каким тоном Эния будет об этом рассказывать. Словно вживую, в ушах прозвучал её голос.

— Объект класса «данные удалены», — с отвращением отплевываясь, проговорила девушка-телепат, — следует хранить в защищенном «данные удалены», во избежание стремительного «данные удалены» персонала лаборатории. Что за бред вместо мыслей у тебя в голове, Арден?!

— К счастью, во всём этом есть и положительный момент, — всё же, обронил магистр Роммей.

— Какой? — нетерпеливо воскликнул Арден. Хоть какие-то хорошие новости….

— Медовый месяц тебе предстоит провести в тёплом, мягком климате планеты Ухика, — на лице магистра Роммея расплылась добродушная усмешка.

— Я даже не сомневался, — вырвалось у молодого магистра. Эния будет в полном «восторге».

— Заодно выясни, кто грохнул тамошнего Зверобога, — передал ему напутственную фразу Роммей, — Он был единственный на весь мир, а значит божественная сила должна была в полном объеме передаться ближайшему к нему существу. Это может быть очередная рыба, медуза, ракообразный моллюск… или кто-либо ещё.

— Кто-либо ещё? — Арден почувствовал легкую недосказанность, и почему-то оговорка магистра показалось очень важной.

— Например, человек, — пожал плечами Роммей.

— Но не метаморф? — удивился Арден.

— Нет! — неожиданно потеряв терпение, рявкнул на него Роммей, — «Божественная метафизика», демон тебя подери, том второй, часть первая. Подучи матчасть, магистр, прежде чем окажешься на Ухике. Вот мой тебе, добрый совет. А теперь всё, иди. Надоел.

— Уже иду, — буркнул Арден, открывая дверь из кабинета носком правой ноги. Его медовый месяц! Его драгоценный отпуск, который он откладывал пятнадцать, мать его, лет. Всё под хвост!

* * *

Ухика

— Гуу! — восторженно прогудела Лилия, дочь Алёны и Виктора, во все глаза разглядывая открывшуюся перед ней картину.

Некогда выловленная ею прямо из воздуха четверолапая рыбина шла по воде, аки посуху. Её рыжие волосы испускали мягкое лунное сияние, а зелёные глаза сверкали подобно иллюминации удильщика в кромешной, глубоководной тьме. Однако самым поразительным во всей этой картине было поведение бабули.

Она с ней разговаривала! Её любимая бабуля произносила слова, а рыжеволосая рыбина ещё и смела, каким-то образом, осмысленно на них отвечать! Лилия сама ещё толком не понимала большинства обращенных к ней слов, за исключением, разве что, «ата-та» или «стоять на месте, сказала!». И увиденное ею безобразие она, закономерно, терпеть не стала.

Что эта рыбина, без году неделя, себе позволяет? Думает, что раз сверкает точь-в-точь, как та здоровенная каракатица ростом до Небес, то ей можно её обставлять!?

Вот тебе, получай! Лилия хлестнула по воде здоровенным плавником, обдав четверолапую рыбину вместе с бабулей горою брызг. На ней тут же остановился осуждающий взгляд двух пар глаз — бабули и рыбины… после чего они тут же вернулись к своей болтовне, как будто Лилии вовсе не существовало!

Детеныш метаморфа заплакала от одиночества, выводя своим голосом горестные рулады.


Продолжение следует…

Загрузка...