Мифы поволжья. От Волчьего владыки и Мирового древа до культа змей и птицы счастья

Марийская сказка «Сереброзубая Пампалче»

Сереброзубая Пампалче, прекрасная, как луна, жила со своим старым отцом в лесной избушке на берегу реки Вятки. Старик промышлял зверя и ловил рыбу, а Пампалче собирала в лесу ягоды и грибы.

Однажды ушли они из дому ранним утром: отец — к лесному озеру ловить рыбу, а Пампалче — на лесную полянку по землянику.

К вечеру наловил отец Пампалче рыбы и собрался идти домой. Но захотелось ему пить. Наклонился он к озеру, зачерпнул пригоршню воды. Вдруг пошли по озеру волны, и высунул из глубины свою черную руку Водяной владыка, ухватил старика за бороду и потянул в воду. Взмолился старик: «Отпусти меня, не губи! Я отдам тебе все, что пожелаешь». Отвечает Водяной владыка: «Много лет ловил ты в моих водах рыбу и ни разу не принес мне никакого подарка. Мог бы я тебя утопить, но отпущу, если отдашь мне в жены свою дочь, прекрасную, как луна, Сереброзубую Пампалче». Опечалился старик, но делать нечего — согласился.

Узнала Пампалче, что пообещал отец ее в жены Водяному владыке, но не испугалась, а сказала: «Не горюй, батюшка! Я уйду к моей старшей сестре за дальние леса, на высокую гору. Там не достанет меня Водяной владыка».

Собралась Пампалче в дорогу. Надела старый кафтан, залепила серебряные зубы еловой смолой, поклонилась отцу, обняла его и покинула родной дом.

Идет Пампалче, не останавливается. Вдруг слышит: трубят рога, стучат копыта, ржут кони. Сошла она с дороги, спряталась в придорожных кустах, зарылась в зеленый мох.

Смотрит — едет по дороге Водяной владыка на жеребце, черном, как коршун. Следом за ним идут юноши в белых кафтанах, машут зелеными березовыми ветками. Трубит Водяной владыка в золотой рог: тау-у-у, тау-у-у! Сгибаются от трубного звука в лесу деревья, замолкают птицы. Следом идет толпа девушек. Поют девушки свадебные песни, приплясывают на ходу. Сами в зеленых свадебных кафтанах, в платках, расшитых золотым позументом. За ними — толпа мужчин в свадебных вышитых рубахах и толпа женщин в свадебных нарядах. На головах у женщин лисьи шапки, на груди — серебряные мониста.

Не заметила свадебная процессия Пампалче, прошла мимо. А она выбралась из своего укрытия и направилась дальше.

Вдруг — навстречу ей дряхлая старуха, такая старая, что вся мхом поросла. Спрашивает ее Пампалче: «Далеко ли идешь, бабушка?» Старуха в ответ пропела дребезжащим голосом:

Засмеялась Пампалче — отвалилась еловая смола от ее серебряных зубов. Увидала это старуха, схватила девушку за плечи костлявыми пальцами и закричала: «Так ты и есть Сереброзубая Пампалче! А я — Вуд Ава, Водяной владыка — мой внук. Когда выйдешь за него замуж — станешь моею внучкой!»

Вырвалась Пампалче из старухиных рук и побежала, а Вуд Ава за ней, вот-вот нагонит.

Добежала Пампалче до подножия горы, на вершине которой жила ее сестра, забралась на высокую сосну и запела:

А сестра с высокой горы ей отвечает: «Подожди, сестрица, шелковый клубок разматываю, шелковые качели плету».

Выдернула Вуд Ава у себя зуб, отломила палец, сделала топор, стала рубить сосну. Пошел по лесу шум и треск, зашаталась сосна, стала валиться. Но тут спустились сверху шелковые качели, ухватилась за них Пампалче — и поднялась на высокую гору.

Марийское сказание о Тукане Мари

В давние времена на берегу реки Шур стояли селения, в которых жило одно марийское племя. Правил племенем князь, имени которого уже никто не помнит.

Однажды задумал князь запрудить реку и поставить на ней мельницу. Но весной вода в реке поднялась — и плотину снесло течением. Жрецы объявили, что река требует человеческой жертвы, но жертва эта должна быть добровольной, иначе река не примет ее. Князь призвал к себе самого бедного человека из своего племени и поклялся: если тот согласится пожертвовать собой, весь его род и все жители его селения будут освобождены от уплаты дани князю и его потомкам до скончания веков. Бедняк, который был уже стар и не дорожил жизнью, согласился, но предупредил князя, что если кто-нибудь из его потомков нарушит клятву, то у него вырастут рога, как у дикого быка.

Прошло много лет, сменилось несколько поколений. На реке Шур стал править жестокий и жадный праправнук старого князя, который безжалостно притеснял подвластных ему людей. Ему было известно, что жителей селения, из которого происходил старик, принесший себя в жертву, освободили от уплаты дани, но однажды правителя обуяла жадность, и он послал своих слуг, строго-настрого приказав им получить с неплательщиков дань за все прошедшие годы. Княжьи слуги увели из села всю скотину — до последней козы, вынесли из амбаров хлеб — до последнего зернышка.

В ту же ночь выросли у князя на голове острые рога, и стал он отныне прозываться Рогатый князь — Тукан Мари.

Тукан Мари был горд и заносчив, но наступили тяжелые времена, и ему пришлось кланяться татарскому хану, который подчинил себе марийские земли. И Тукан Мари решил увести подвластных ему марийцев в другие места. Понеслись марийские ладьи по реке Шур, вышли в большую реку Вятку. Приказал Тукан Мари причалить к берегу, воткнул в землю свою саблю и сказал: «Здесь мы будем отныне жить».

Марийцы построили город, обнесли его высокой стеной, Тукан Мари поселился в новом дворце и стал править. Далеко распространилась его власть, все марийские князья признали его старшим над собой.

Но вот состарился Тукан Мари, и стал одолевать его страх смерти. Он обратился за помощью к колдунам, однако те не знали, как победить смерть, как вернуть былую молодость и силу. Однажды явился Тукану злой дух вувер и научил, как можно стать бессмертным. На другой день по всем марийским городам и селениям был объявлен княжий указ: отныне каждая женщина, родившая первенца-сына, должна отдать его Тукану Мари. Рогатый князь убивал детей, а их души складывал в кожаный кошель, который носил на груди, не снимая ни днем, ни ночью, и к нему вернулась былая молодость.

Годы шли за годами, минул целый век, все ровесники Тукана Мари давно поумирали, состарились их дети и внуки, а Рогатый князь был молод и силен.

Женщины по-прежнему отдавали ему сыновей, но пришло время, и одна молодая мать решилась нарушить заведенный порядок и спасти своего первенца, которому дала имя Акмазак. Она замесила тесто на молоке из своей груди, испекла каравай хлеба и отнесла во дворец. Рогатый князь отведал хлеба и так стал молочным братом новорожденного. Узнав об этом, Тукан Мари разгневался. Он не мог убить своего молочного брата, но приказал женщине отнести его в лес и оставить на съедение диким зверям.

Однако пришедшая на крик младенца медведица пожалела его и выкормила вместе со своими медвежатами. Акмазак вырос сильным, как медведь, гибким, как куница, ловким, как белка, и к тому же научился понимать язык зверей и птиц.

У Тукана Мари была дочь Унавий. Однажды она пошла в лес за земляникой и повстречала там Акмазака. Молодые люди полюбили друг друга, но Тукан Мари уже просватал дочь за старого воеводу. Акмазак созвал со всего леса зверей и птиц и стал спрашивать, как ему быть. И птица иволга поведала ему, что Тукан Мари носит на груди кошель с душами погубленных им детей и если выпустить души на волю, то жизнь Тукана Мари иссякнет.

Ночью Акмазак проник в спальню князя. Тукан Мари спал, но все же почуял неладное и спросил сквозь сон: «Кто здесь?» Акмазак ответил на мышином языке: «Это я, серая мышь». Тукан Мари снова захрапел, а Акмазак сдернул с его шеи кошель и развязал стягивавший его шнурок. Вылетели на волю души погубленных младенцев — и Рогатый князь тут же умер.

Похоронили его с почестями, как подобает князю. А новым князем выбрали Акмазака. Он женился на прекрасной Унавий, и жили они долго и счастливо на радость друг другу и на благо всему народу.

Удмуртское предание о богатыре Эш-Тереке

Жил некогда удмуртский богатырь Эш-Терек. Как и все, пахал землю, растил хлеб. Но вот стали нападать на Удмуртские земли татары, разорять селения, угонять скот, уводить в плен людей. Собрался Эш-Терек в поход против врагов. Выдернул из земли с корнем молодой клен, согнул в дугу — сделал себе лук. Натянул тетиву из звериных жил, заготовил побольше березовых стрел.

Потом призадумался, где бы достать боевого коня себе под стать. Были в селении хорошие кони, да ни один не выдержит богатыря. Думает Эш-Терек, думает — а придумать ничего не может. Горько стало богатырю. Пошел он на берег реки, сел на большой камень и заплакал. Потекли его слезы в реку. Взволновалась река, заходили по ней волны.

Вынырнул на поверхность вумурт посмотреть, отчего неспокойна река. Увидел он Эш-Терека и спрашивает: «Что за горе у тебя, богатырь? О чем ты так горько плачешь?» Отвечает Эш-Терек: «Нужен мне богатырский конь, чтобы летел он быстрее орла, чтобы земля дрожала под его копытами, да не знаю, где такого сыскать».

Говорит Эш-Тереку вумурт: «Не печалься, я тебе помогу. Нынче вечером спрячься в камышах и жди. В полночь придет на водопой табун самого Керемета. Как начнут кони пить воду, ты выскакивай из своей засады и лови вожака — черного жеребца. Этот конь будет тебе под стать. Только ты меня потом отблагодари — отдай самую красивую пленницу, какую захватишь». «Ладно, — отвечает Эш-Терек. — Если конь того стоит — будет тебе красавица».

Вот наступила полночь. Прискакали к реке кони Керемета, стали пить воду. Подкрался Эш-Терек к вожаку — черному жеребцу — и вмиг вскочил ему на спину. Взвился жеребец на дыбы, рванулся, помчался по горам и лугам — норовит сбросить Эш-Терека, но богатырь сидел крепко. Смирился конь, признал Эш-Терека хозяином.

Отправился богатырь в поход. Словно буря, налетел на татарские полчища. Падали татары под его ударами, как скошенная трава. Гремела слава об Эш-Тереке вдоль Камы и Волги.

Прогнал богатырь врагов с родной земли, много захватил пленных. И среди них — девушку-татарку невиданной красоты. Смотрит на нее богатырь, радуется. «Вот, — думает, — будет мне жена!» А про обещание, данное вумурту, и думать забыл. Посадил Эш-Терек красавицу перед собой в седло и поехал домой вдоль берега реки.

Вдруг забурлила река, вынырнул из воды вумурт, закричал сердито: «Эй, богатырь! Помнишь ли наш уговор? Отдавай мне красавицу-татарку!» Но Эш-Терек в ответ только рассмеялся: «Зачем тебе, старику, молодая красавица? Лучше я найду для тебя старуху!»

Ничего не ответил вумурт, скрылся в пучине. Тут поднялась высокая волна, хлынула на берег и смыла в воду и богатырского коня, и красавицу-татарку, и самого Эш-Терека.

Мордовское сказание о Тюштяне

В давние времена не было у мордвы царей. У каждого рода имелся свой старейшина, а все важные вопросы решались на общих сходах. Но начались раздоры между старейшинами, и не стало мира на Мордовской земле. А тут еще стали нападать на мордву соседние племена, разорять селения, угонять скот, уводить пленных.

Собрались люди на сход и решили избрать себе царя, чтобы стал он для всего народа мудрым правителем, справедливым судьей и надежным защитником. Обратились жрецы за советом к великому богу Вере-пазу. Сказал Вере-паз: «Изберите царем пахаря Тюштяна». Удивились жрецы, но не посмели ослушаться.

Пришли жрецы, старейшины и простой народ к Тюштяну, поклонились ему и сказали: «Будь нашим царем!» Тюштян в это время пахал свое поле. Отказался он быть царем: «Не мое дело царствовать, мое дело — землю пахать». Говорят ему жрецы: «Тебя указал нам сам Вере-паз. Боги хотят, чтобы ты был нашим царем!»

Тогда Тюштян воткнул в землю старое кнутовище и сказал: «Если за то время, пока я пропашу борозду и вернусь обратно, кнутовище покроется зеленой листвой и расцветет яблоневым цветом, значит, боги действительно судили мне царствовать».

Налег Тюштян на плуг и повел длинную борозду. Допахал до конца, вернулся к началу. Видит — вместо старого кнутовища стоит молодая яблонька. Так стал пахарь Тюштян мордовским царем и правил мудро и справедливо.

Поселился Тюштян на берегу реки Суры, меж двух гор, в высоком тереме. Перед теремом рос старый дуб, в его стволе было большое дупло, а в дупле жил пчелиный рой. Однажды влетела в царский терем пчелиная матка, зажужжала Тюштяну в самое ухо: «Беда, беда! Принесли мои пчелы страшную весть: идут на твое царство войною враги. Воинов у них больше, чем деревьев в лесу, больше, чем капель в море. Сметают они все на своем пути, никому нет от них спасения!»

Поблагодарил Тюштян пчелиную матку, вышел на крыльцо и громко затрубил в медный рог. Собрался перед царским теремом весь мордовский народ. Сказал царь Тюштян народу: «Идут на нас войною враги. Вступить с ними в бой — слишком нас мало, погибнем все до единого. Сдаться без боя — станем рабами. Остается одно — уйти из этих мест и поселиться на свободных, незанятых землях».

Подумали люди и согласились с Тюштяном.

Простилась мордва с родными местами и отправилась вслед за своим царем на закат солнца. Долго шли. Попали в чужую, неведомую страну. Правила той страной злая царица. Целыми днями сидела она в своем дворце у окошка и стреляла из лука в каждого, кто приближался к ее дворцу ближе, чем на выстрел.

Подошел Тюштян ко дворцу, чтобы спросить, что это за страна и нет ли поблизости свободных, незанятых земель. Увидала его злая царица из окна и пустила стрелу. Вонзилась стрела Тюштяну в правое плечо.

Рассердился Тюштян. Взял свой семипудовый лук и трехпудовую стрелу. Ударила стрела в правый угол царицына дворца. Зашатался дворец и рухнул. Погибла под его обломками злая царица.

Люди той страны окружили Тюштяна, низко ему поклонились и сказали: «Ты избавил нас от злой царицы. Будь же теперь нашим царем!»

Ответил Тюштян: «Я не могу быть вашим царем. У меня есть свой народ, мы бежали от грозных врагов и теперь ищем свободные, незанятые земли, чтобы там поселиться. Не знаете ли вы, может, где-нибудь поблизости есть такие?» Говорят люди Тюштяну: «Идите дальше на закат солнца. Там на берегу моря-океана свободных земель немерено. Занимайте сколько осилите и живите».

Отправилась мордва дальше. Дошли до великой реки Рав[45]. Остановились на ее берегу на ночлег. Развели костры, сварили кашу, принялись за ужин.

Вдруг откуда ни возьмись летит пчелиная матка. Издали кричит: «Беда, беда! Враги гонятся за вами по пятам! Некогда отдыхать, некогда кашу есть — спасайтесь!»

Схватил тут Тюштян свой медный рог, затрубил что есть силы. Расступилась река Рав, и мордва перешла по сухому дну вслед за своим царем на другой берег. А воды Рав снова сомкнулись.

Но не все успели перейти. Иные позамешкались — хотели кашу доесть. Настигли их враги и всех обратили в неволю. Нынешняя мордва — их потомки.

А Тюштян пошел дальше и нашел наконец свободные плодородные земли. Поселилась там мордва и стала жить счастливо и привольно. Но где эти земли — никто не знает.

А Тюштян, говорят, когда состарился и почувствовал, что близок его конец, сказал народу: «Не хочу умирать у вас на виду. Уйду куда глаза глядят». Повесил свой медный рог на дерево — и ушел. Никто больше его не видел. Умер Тюштян или нет — неизвестно.

Медный его рог до сих пор висит на дереве. Подует ветер — рог гудит, будто выговаривает: «Я вернусь! Ждите!»

Мордовская топонимическая легенда о богатыре Пензе

Жил во времена царя Тюштяна богатырь по имени Пенза. Была у него жена-красавица Сура и двое маленьких сыновей — Алатырь и Инсар.

Напали на Мордовскую землю враги, которыми командовал хан Бурумбай. Большое было войско у Бурумбая, но и у Пензы не меньше. Долго они сражались, но ни один не мог победить другого. Тогда предложил Бурумбай Пензе заключить мир и быть отныне добрыми друзьями.

Пенза согласился. Пригласил Бурумбая к себе в гости, устроил в его честь большой пир. Увидал Бурумбай на пиру красавицу Суру и воспылал к ней жгучей страстью. Позабыл он, что поклялся Пензе быть ему другом, и задумал отнять у него жену.

Говорит Бурумбай: «Сегодня я у тебя в гостях, а завтра поедем ко мне».

На другой день Пенза простился с женой и детьми и отправился в гости. Принял его Бурумбай с великим почетом, угостил на славу, подарил лучшего коня из своей конюшни и двух девушек-рабынь.

Стал Пенза собираться домой. Бурумбай дал ему двадцать воинов в провожатые. Но едва ханская ставка скрылась из глаз, воины, выполняя тайный приказ своего господина, напали на Пензу. Отважно сражался богатырь, десятерых воинов уложил на месте, но остальные десять схватили его, связали и привели к Бурумбаю. Тот приказал бросить богатыря в глубокое подземелье.

Долго ждала красавица Сура мужа, да так и не дождалась.

Вскоре явился к ней Бурумбай. «Где мой муж?» — спрашивает его Сура. Отвечает Бурумбай: «Я отпустил его с подарками и с охраной и больше не видел. Не иначе, он погиб в пути. Ты теперь вдова, и я хочу взять тебя в жены».

Гневно воскликнула Сура: «Жив Пенза или мертв, он мой муж, и другого у меня не будет. Скорее петля обовьет твою шею, чем мои руки!»

Впал Бурумбай в великую ярость, выбежал на двор, подхватил игравших там Алатыря и Инсара, вскочил на коня и умчался прочь. А вскоре получила Сура письмо, в котором писал Бурумбай, что, если она не согласится выйти за него замуж, он убьет ее сыновей. Заплакала Сура, но ответила Бурумбаю: «Слово мое твердо — не будет у меня другого мужа, кроме Пензы. А детей моих защитит от тебя Вере-паз».

Не решился Бурумбай убить мальчиков, побоялся гнева Вере-паза, но приказал отвезти Алатыря далеко на запад и оставить в медвежьей берлоге, а Инсара — на восток и бросить в волчью нору. Однако дикие звери не причинили им никакого вреда, вырастили вместе со своими детенышами.

Прошло время, стали братья богатырями, отправились искать друг друга. Встретились на опушке соснового бора и пошли дальше вместе искать свою мать. Пришли в Мордовскую землю, а там воины Бурумбая топчут поля, разоряют села. Налетели на них братья, словно буря, обратили всех врагов в бегство, а самого Бурумбая захватили в плен, привели к Суре. Говорит Сура: «Если скажешь, где мой муж, отпущу тебя живым, если нет — прикажу казнить». Испугался Бурумбай, повел Суру и ее сыновей к подземелью, где томился Пенза.

Вышел богатырь на свет. Но за годы, проведенные в подземелье, он так ослабел, что жизнь в нем едва теплилась. Посмотрел богатырь на ясное солнце, вдохнул чистого воздуха — и умер.

Похоронили его на высоком холме, где со временем возник город, который назвали в его честь — Пенза. А именами Суры и ее сыновей были названы реки: в Суру впадает река Алатырь, а в Алатырь — река Инсар, на которой сейчас стоит столица Мордовии — город Саранск.

Чувашская мифологическая сказка «Как крестьянский сын вместо Солнца по небу ходил»

Жил некогда один чуваш — крестьянский сын, и очень ему в жизни не везло. Был он семь раз женат и семь раз овдовел. Когда схоронил седьмую жену, решил: «Буду жить один».

За всеми женами взял он хорошее приданое: много коней, и коров, и овец. Но напал на скотину мор — и все богатство пропало. Пришлось крестьянскому сыну кормиться тем, что росло у него в саду и в огороде, а на зиму запасать грибы и орехи.

Как-то раз шел он вдоль лесного озера и вдруг увидел, как опустились на берег три сизые голубки, скинули с себя птичье оперение и превратились в красивых девушек. Вошли девушки в воду и стали купаться.

Крестьянский сын схватил оперение одной из них и спрятал в кустах.

Искупались девушки, вышли на берег. Две надели оперение, превратились в голубок и улетели, а третья села на траву и заплакала. Подошел к ней крестьянский сын, стал расспрашивать, кто она и откуда. Отвечает девушка: «Я — сестра Солнца. Кто-то унес мое платье, и я теперь не могу вернуться домой». Говорит крестьянский сын: «Раз ты сестра самого Солнца, то, может быть, знаешь, отчего у меня в жизни одни несчастья?» Девушка ответила: «Я не знаю, а вот матушка моя, наверное, знает. Если найдешь мое оперение, я покажу тебе к ней дорогу».

Принес крестьянский сын ее оперение, обернулась она голубкой и полетела, а крестьянский сын побежал за ней следом.

Вот подошел он к дому самого Солнца. Сидит в доме старуха — Солнцева мать. «Знаю, — говорит, — о чем ты спросить пришел, да только не ведаю, что тебе ответить. Подожди лучше моего сына — он по всему небу ходит, всю землю видит, может быть, ему известно, отчего с тобой столько несчастий приключилось».

Стал крестьянский сын ждать Солнце. Вот явилось оно домой — в золотой одежде, на рыжем коне. Сошло с коня, поздоровалось с гостем. Хотел крестьянский сын спросить о своем деле, но Солнце говорит: «Давай сначала поужинаем». Сели они за стол, поели. Потом сказало Солнце крестьянскому сыну: «Что-то я нынче притомилось. Не походишь ли завтра вместо меня по небу?» «Ладно, — согласился крестьянский сын, — похожу». И опять хочет о своем деле спросить. А Солнце говорит: «Ложись-ка скорее спать. Завтра тебе рано вставать придется».

Утром разбудило его Солнце затемно. Помогло одеться в золотую одежду, взобраться на рыжего коня и сказало: «Коня сильно не погоняй, он сам знает, как ему бежать. Когда наступит час раннего завтрака, встретится тебе бог Пихамбар. В час позднего завтрака[46] увидишь ты бога Пюлехсе, а в полдень — самого великого Туру. Станут они угощать тебя сладким медом. Ты им всем поклонись, мед можешь выпить, но с коня не сходи — поезжай дальше. А как минует полдень — поворачивай к дому».

Выслушал крестьянский сын наставление Солнца и пустился в путь по небесной дороге.

Вот наступил час раннего завтрака. Видит крестьянский сын: стоит на дороге бог Пихамбар, протягивает ему чашку сладкого меда. Не поклонился богу крестьянский сын, взял чашку, мед выпил, а пустой чашкой стукнул Пихамбара по лбу.

Едет крестьянский сын дальше. В час позднего завтрака вышел ему навстречу бог Пюлехсе тоже с чашкой меда. Крестьянский сын выпил и этот мед, а потом щелкнул Пюлехсе пустой чашкой по затылку.

Наступил полдень. Показался на пути у крестьянского сына сам великий Тура, создатель мира, протянул ему чашку сладкого меда. Снова выпил крестьянский сын мед, а пустую чашку нахлобучил Туре на голову.

Потом повернул коня и пустился в обратный путь.

Даются диву три бога — Пихамбар, Пюлехсе и великий Тура: с чего это Солнце так непочтительно с ними обошлось? И пошли все трое к Солнцу домой, чтобы хорошенько его выбранить.

Солнце в это время еще спало. Боги его разбудили и стали ругать. Солнце отвечает: «Не меня надо ругать, а крестьянского сына. Нынче он вместо меня по небу ходил».

А тут как раз крестьянский сын вернулся.

Спрашивает его Солнце: «Ты зачем Пихамбара по лбу стукнул?» Отвечает крестьянский сын: «Затем, что не уберег он от мора мой скот». «А Пюлехсе за что обидел?» — «За то, что не дал он мне прожить всю жизнь с одной женой». — «А великого Туру за что оскорбил?» — «За то, что послал он мне несчастливую судьбу».

Подумали боги и согласились, что не зря сердится на них крестьянский сын. Стали они между собой советоваться, как бы ему помочь. Наконец великий Тура сказал: «Есть у одного богатого князя красавица-дочь, да только она слепая от рождения. Князь объявил, что отдаст ее в жены тому, кто вернет ей зрение. Мы вырастим на пустынном берегу реки, где прежде ничего не росло, волшебную траву. Если слепой умоется собранной с нее росой — то прозреет. Вылечи княжескую дочь — получишь и жену, и богатство, и счастье».

Отправился крестьянский сын на пустынный речной берег. Смотрит — прорастает из сухой земли невиданная трава. Ночью пала на ту траву обильная роса. Собрал крестьянский сын росу в склянку и пошел в княжескую столицу. Пришел прямо к князю и говорит: «Я могу вылечить твою дочь».

Князь велел отвести его к своей дочери. Протянул крестьянский сын ей склянку с чудесной росой. Умылась красавица — и прозрела.

Крестьянский сын взял ее в жены и жил с тех пор счастливо.

Татарская мифологическая сказка о Белом волке

Жил некогда один хан. Были у него жена-красавица и трое сыновей. Однажды налетел сильный вихрь и унес прекрасную ханшу неведомо куда.

Отпросился старший сын у отца, взял с собой сотню воинов, запас провизии на год и отправился на поиски матери.

Заехал ханский сын в дремучий лес, выехал на круглую поляну и решил остановиться здесь на ночлег. Нарубили воины дров, развели большой костер, стали готовить ужин. Вдруг вышел из чащи Белый волк, зарычал человеческим голосом: «Кто вы такие и как смеете хозяйничать в моем лесу?» Отвечает ему ханский сын: «Пока со мной сотня воинов, я везде хозяин. А ты убирайся подобру-поздорову, пока я не подстрелил тебя, как куропатку».

Загорелись огнем глаза Белого волка, шерсть на загривке стала дыбом. Произнес он заклинание — и тут же ханский сын и сто его воинов превратились в камни.

Прошел год. Отправился на поиски матери средний сын. Но был он таким же надменным и заносчивым, как старший, так что Белый волк и его вместе с воинами превратил в камни.

На третий год отправился искать прекрасную ханшу младший сын. Как и братья, заехал он в дремучий лес, решил заночевать на круглой полянке, но тут вышел из чащи Белый волк. Младший брат учтиво ему поклонился и сказал: «Я в этом лесу гость, ты — хозяин. Без твоего разрешения не сломаю ни одной ветки, не сорву ни одной травинки». Понравилась Белому волку такая речь, разрешил он младшему брату остаться здесь ночевать, а затем превратился в красивого юношу и согласился с ним вместе отужинать.

Стал Белый волк расспрашивать младшего брата, кто он таков и куда держит путь. Рассказал младший брат, как унесло вихрем его мать, а затем пропали двое старших братьев. Говорит Белый волк: «Оглянись вокруг. Видишь, сколько камней? Это твои братья и их воины». Стал младший брат просить Белого волка оживить несчастных. «Ладно, — говорит Белый волк, — раз ты просишь, верну им человеческий облик». Произнес он другое заклинание — и тут же камни вновь стали людьми. Велел им Белый волк возвращаться домой, а младшему брату сказал: «Я знаю семьдесят ремесел, могу принимать семьдесят обликов. Твоя мать в плену у злых дивов. Я помогу тебе отыскать и освободить ее. Там, где кончается мой лес, растет золотой тополь, а из-под его корней течет светлый ручей. Каждый день приходит туда на водопой богатырский конь пегой масти. Если сможешь вскочить на него верхом — хорошо. Не сможешь — ухватись хотя бы за гриву. Если и это не удастся — хватайся за хвост. Отнесет конь тебя к твоей матушке. Только смотри — что бы ни случилось, рук не отпускай. Отпустишь — погибнешь».

Отправился младший брат в путь. Вот и золотой тополь, и ручей, вытекающий из-под его корней. Вдруг задрожала земля, прискакал к тополю богатырский конь пегой масти. Стал конь пить воду из ручья. Тут младший брат вскочил ему на спину. Встал конь на дыбы, сбросил всадника, но младший брат успел ухватиться за гриву. Помчался конь, не разбирая дороги, выскользнула грива из рук младшего брата, но ухватился он за хвост. Взвился конь к облакам, камнем упал на землю, но младший брат не выпустил хвоста. Встала перед ними огненная гора. Говорит конь: «Я перескочу через эту гору, а тебя сожжет огнем. Отпусти руки». Отвечает младший брат: «Не отпущу. Если ты не сгоришь, то и я цел останусь». Проскочил конь сквозь пламя, оказался на морском берегу. Гуляют по морю высокие волны. Говорит конь младшему брату: «Я переплыву море, а ты захлебнешься. Отпусти руки». Отвечает младший брат: «Не отпущу. Если ты не утонешь, то и я буду жив». Переплыл конь через море, подъехал к дремучему лесу. Переплелись ветви деревьев так, что и мыши не проскочить, и птице не пролететь. Говорит конь: «Я продерусь через эту чащобу, а тебя разорвет на куски. Отпусти руки». Отвечает младший брат: «Не отпущу. Если меня разорвет на куски, то и тебе не уцелеть. Погибнем вместе». Стал конь продираться сквозь колючие ветви и наконец выбрался на равнину. Говорит конь: «Огненная гора, бурное море, лесная чащоба — это стражи, охраняющие царство дивов. Но мы одолели их. Садись теперь на меня верхом, я отвезу тебя туда, где томится в плену твоя мать».

И вот наконец достигли они высокой отвесной горы, на вершине которой стоял золотой дворец. Говорит конь: «Здесь должны мы с тобой расстаться. Мне не взобраться на эту гору. Прощай». Взмахнул конь гривой — и скрылся из глаз. Опечалился младший брат, не знает, что ему теперь делать. Но тут послышалось хлопанье крыльев, и с неба спустилась огромная птица. Говорит птица младшему брату: «Садись мне на спину, я отнесу тебя на вершину горы». Сел младший брат птице на спину, в один миг вознесла она его на гору, спустила на землю, взмахнула на прощание крылом и улетела.

Огляделся младший сын вокруг — усыпана земля вокруг дворца человеческими костями. Заглянул он в окошко — увидел кухню: варят слуги в большом котле человеческое мясо.

Страшно стало младшему брату, но все же он взошел на крыльцо, постучал в золотую дверь. Открыла ему девушка-служанка. Спрашивает девушка: «Кто ты таков? Человек или дух? И что тебе надо?» Отвечает младший брат: «Я — человек. Много дней был в пути, разреши мне отдохнуть в этом дворце». Говорит девушка: «Я должна спросить у моей госпожи». Девушка убежала, но скоро вернулась и сказала: «Госпожа хочет тебя увидеть».

Привела она младшего брата в покой, где сидела ее госпожа. Поглядел на нее младший брат — и узнал свою мать. И мать узнала сына. Бросилась ему на шею, залилась радостными слезами. Потом сказала: «Див, который меня похитил, сейчас улетел на охоту. Он обладает огромной силой, потому что ест волшебные яблоки из здешнего сада и пьет чудесную воду из горного озера. Если ты поешь этих яблок и выпьешь этой воды, то сравняешься с ним силой и сможешь его победить». Принесла девушка-служанка корзину яблок и кувшин воды. Съел младший брат все яблоки, выпил воду и почувствовал, как наливается все его тело богатырской силой.

Тут потемнело небо, прилетел двенадцатиголовый див. Вышел младший брат ему навстречу, закричал громким голосом: «Давай, див, померяемся силой!» Начали они биться. Долго бились, истоптали землю, пошла она рытвинами и ухабами. Наконец поднял младший брат дива в воздух и ударил оземь так, что вошел тот в землю по самые плечи. Взмахнул младший брат острым мечом и снес диву все двенадцать голов.

Выпустил младший брат пленников, что томились в золотом дворце, а сам стал думать, как им с матерью до дома добраться. Говорит мать: «Есть у дива летательная машина, она нас быстро до дома домчит». Сели они в машину, взяли с собой девушку-служанку и полетели выше облаков прочь из царства дивов.

Вот показался внизу дремучий лес. Говорит младший брат: «Надо нам здесь опуститься, я должен навестить своего друга, Белого волка». Опустилась летательная машина на круглую поляну, вышел из чащи Белый волк. Поздоровались они, обнялись, познакомил младший брат Белого волка со своей матерью и девушкой-служанкой и начал рассказывать, как добирался он до царства дивов. А Белый волк говорит: «Я все это знаю. Ведь это я был и пегим конем, и большой птицей. Ну а дальше ты все сделал сам».

Вернулся младший брат домой. Хан уж и не чаял увидеть живыми жену и сына. Задал он на радостях великий пир. А вскоре младший брат женился на девушке-служанке, и жили они долго и счастливо.

Татарская сказка-притча «Белый змей»

Жил в одном городе бедный человек. У него была злая жена, которая ненавидела мужа и жаждала от него избавиться.

Однажды хан, который правил в том городе, объявил, что пожалует сто золотых монет тому, кто явится во дворец и угадает, что видел хан накануне во сне. Но если догадка окажется неверной, то этому человеку отрубят голову. Подивились горожане ханской причуде, но никто не захотел рисковать своей головой.

Тогда жена бедняка пошла во дворец и сказала: «О, великий хан! Мой муж угадал, что ты видел во сне, но не хочет тебе об этом говорить». Рассердился хан и послал за бедняком стражников. Повели несчастного во дворец. Идет бедняк, заливается слезами, прощается с ясным солнцем и синим небом.

Повстречался ему по пути Белый змей. Спрашивает Белый змей: «О чем ты, человек, горюешь?» Рассказал бедняк, что ведут его к хану, где грозит ему верная смерть. Говорит змей: «Мне известно, что видел хан во сне, и я поведаю тебе об этом, если ты отдашь мне те сто золотых монет, которыми наградит тебя хан». Подумал бедняк: «Жизнь дороже всего золота мира». И согласился.

Вот предстал бедняк перед ханом, смело глянул ему в лицо и сказал: «О, великий хан! Ты видел во сне свирепого волка!» «Верно», — ответил хан и велел отсыпать ему сто золотых монет. Хотел бедняк отнести золото Белому змею, но какой-то неведомый голос шепнул ему: «Оставь деньги себе!»

С той поры зажил бедняк богачом. Построил новый дом, накупил разного добра, мягко спал, сладко ел и думать не думал ни о какой беде.

Но прошел год, и явились к нему ханские слуги. Говорят они бывшему бедняку: «Один раз ты уже угадал, что видел хан во сне. Теперь хан снова хочет услыхать от тебя, что приснилось ему нынешней ночью. Если угадаешь, получишь сто монет, а нет — лишишься головы».

Отправился несчастный во дворец. И снова повстречался ему по пути Белый змей. Стал бедняк просить у змея прощения и умолять помочь ему еще раз. «Ладно, — ответил змей, — хоть ты меня и обманул, я снова избавлю тебя от смерти. Но не забудь принести мне золотые монеты, полученные от хана». Поклялся бедняк, что больше его не обманет, пришел к хану и сказал: «О, великий хан! Ты видел во сне хитрую лисицу».

Велел хан отсыпать ему сто золотых монет, и неведомый голос опять шепнул: «Не отдавай золото Белому змею».

Зажил бедняк лучше прежнего. Но прошел год, и в третий раз потребовал его к себе хан, чтобы разгадал он новый ханский сон. Снова повстречался ему по пути Белый змей. Не посмел бедняк сказать змею ни слова, только пал перед ним на колени. Но змей не стал его ни в чем укорять, а сразу сказал: «Видел хан во сне белого ягненка. Иди поведай ему об этом». А про золото на сей раз и не упомянул.

Получил бедняк свои сто золотых и со всех ног поспешил к Белому змею. «Прости, — говорит, — меня, Белый змей! Сам не знаю, какая сила заставила меня дважды тебя обмануть. Подожди, я продам свой дом, продам все добро и принесу тебе те двести монет».

Но змей ответил: «В первый год увидел хан во сне волка — и в тот год во всей нашей стране царили злоба и жадность. Ты поддался этой жадности и забрал себе обещанные мне деньги. Во второй раз увидел хан во сне лисицу — и целый год в нашей стране владели людьми хитрость и коварство. И ты тоже нарушил свое обещание. А в этом году увидел хан во сне ягненка — и весь год будут люди в нашей стране кроткими и добрыми, поэтому ты принес мне деньги, хотя я тебя об этом и не просил. На тебе нет вины, а мне не нужно золото. Оставь его себе и впредь поддавайся только добрым порывам!»

Башкирский эпос «Алпамыш»

Жили некогда по соседству двое друзей — Айляр-хан и Аккубяк-хан. Оба они были женаты, но ни у того, ни у другого не было детей. Но вот, когда Аккубяк-хан был уже стар, его жена, тоже старая женщина, родила сына. Стал сын расти не по дням, а по часам. В один день он встал на ноги, в два — выбежал на улицу и стал играть с мальчишками в городки. Удивился Аккубяк-хан, позвал прорицателя-хынсы и спросил, что это означает. Ответил хынсы: «Суждено твоему сыну стать могучим алпом. Пусть будет ему имя Алпамыш».

Прошло несколько лет, жена Аккубяк-хана снова забеременела и родила дочь. Появилась у Алпамыша младшая сестра Карлугас. Но недолго радовался Аккубяк-хан своим детям, вскоре он заболел и умер.

В тот же год, когда у Аккубяк-хана родилась Карлугас, у Айляр-хана тоже родилась дочь. Назвали девочку Барсынхылу. Она еще лежала в колыбели, но красота ее уже затмевала солнце и луну.

Меж тем Алпамыш стал взрослым егетом. По всей округе разнеслась молва о его силе: ступит он на землю — забьет из-под земли светлый родник, прислонится к скале — рассыплется каменная скала на мелкие кусочки. А еще был Алпамыш удачливым охотником, метко стрелял из лука и искусно играл на курае.

Подросла и Барсынхылу. Была она скромна и рассудительна, как подобает девушке, а кроме того, обладала богатырской силой, не уступавшей силе любого мужчины-батыра.

Начали свататься к Барсынхылу женихи. Каждый день у коновязи возле дома Айляр-хана стояли кони сватов, приехавших из разных земель. Но Барсынхылу отказывала всем женихам. Наконец из далекой страны прибыли сваты от ее правителя, могущественного Будяр-хана, чтобы посватать девушку за ханского сына. Но Барсынхылу и на этот раз отказала.

Рассердился Айляр-хан, стал бранить дочь за то, что она слишком разборчива, и потребовал, чтобы она как можно скорее выбрала себе мужа. Тогда Барсынхылу объявила: «Я выйду замуж за того, кто одолеет меня в борьбе».

Во все концы земли разослал Айляр-хан гонцов, а Барсынхылу поднялась с подругами на высокую гору, раскинула там шатер и стала ждать.

Со всего света собрались егеты и батыры. Но ни один не смог одолеть в поединке Барсынхылу, все они с позором разъехались по домам.

Решил попытать счастья и Алпамыш. Сестра Карлугас сплела ему шелковый аркан в шестьдесят аршин длиной, поймал он этим арканом в степи богатырского коня, прискакал к подножию горы, на вершине которой стоял шатер Барсынхылу, и закричал громким голосом: «Эй, прекрасная Барсынхылу! Я одолею тебя в борьбе! Лучше спустись ко мне по доброй воле!» Крикнула в ответ Барсынхылу: «Еще неизвестно, кто кого одолеет!» — и столкнула с горы камень величиной с мельничный жернов. С грохотом покатился камень вниз, но, едва он достиг земли, Алпамыш пнул его ногой — и камень закатился обратно на гору, да так, что снес ее вершину. Барсынхылу еле удержалась на каменных обломках. Взобрался Алпамыш на гору, и начался поединок. Долго боролись Алпамыш и Барсынхылу, но вот подкинул батыр девушку до самого неба, а потом поймал, чтобы она не разбилась.

Склонила голову Барсынхылу и сказала: «Я твоя, а ты мой!»

Сыграли свадьбу, увез Алпамыш Барсынхылу в свои земли, и зажили они в любви и согласии.

Прослышал могущественный Будяр-хан, что Барсынхылу, отказавшаяся выйти замуж за его сына, стала женой Алпамыша, и пошел на него войной.

Простился Алпамыш с матерью, с женой и сестрой, сел на своего богатырского коня, вооружился богатырским мечом и отправился навстречу врагу.

Велико было войско Будяр-хана, словно черная туча покрыло оно всю землю. Испустил Алпамыш боевой клич и врезался в гущу врагов. Разит он своим мечом направо и налево, рекой течет вражеская кровь. Три дня и три ночи продолжалась битва, и вот остатки войска Будяр-хана обратились в бегство.

Разнуздал Алпамыш своего коня, пустил пастись, а сам лег на землю и заснул богатырским сном. Тут подкрались к батыру лазутчики, посланные Будяр-ханом. Заржал верный конь Алпамыша, стал будить своего хозяина, но не проснулся батыр. Заковали лазутчики Будяр-хана спящего Алпамыша в тяжелые цепи, погрузили на арбу и увезли в свое ханство.

Обрадовался Будяр-хан, приказал посадить Алпамыша в глубокую яму, а его коня запереть в каменном сарае.

Сидит Алпамыш в подземной темнице год, сидит другой, смотрит на далекое небо. Однажды появилась в небе стая диких гусей. Закричал Алпамыш: «Белый гусь, мой добрый товарищ! Опустись ко мне в яму, чтобы я мог написать письмо на твоем белом крыле. Отнеси это письмо в мой родимый дом, пусть узнает моя мать, узнают жена и сестра, что я жив, но томлюсь в неволе!»

Услыхали его белые гуси, один из них отстал от стаи, опустился в яму, распластал перед Алпамышем белые крылья. Уколол батыр острым ножом свой палец, кровью написал письмо на гусином крыле.

Меж тем на родине Алпамыша его сосед, злой и жадный Колтоба, решил завладеть землей и всем имуществом батыра и взять в жены Барсынхылу, которая к тому времени родила сына.

Прилетел белый гусь, стал кружить над юртой Алпамыша, сбросил на землю перья, на которых было написано письмо, но так случилось, что подобрал их Колтоба. Прочитал он письмо, но никому ничего о нем не сказал, а гусиные перья спрятал.

Стал говорить Колтоба Барсынхылу: «Уже который год нет от твоего мужа вестей, наверняка он давно умер, и не будет ничего дурного, если ты выйдешь за меня замуж». Подумала Барсынхылу и сказала: «Я выйду замуж за того, кто сможет натянуть лук, оставшийся от Алпамыша, и пустить стрелу так, чтобы она попала в золотое кольцо!» А сказала она так, потому что знала — никто, кроме Алпамыша, не сможет натянуть его лук. Помрачнел Колтоба, но возразить ему было нечего, и он разослал повсюду гонцов с известием о состязании в стрельбе из лука.

Не дождался Алпамыш ответа на свое письмо и впал в великую печаль. За голенищем сапога батыр всегда носил с собой курай. Однажды достал он свой курай и заиграл печальную мелодию. Услыхала ее дочь Будяр-хана, подошла к краю ямы, заглянула вниз. Алпамыш тут же прекратил играть. Говорит девушка: «Отчего ты не играешь? Так сладостно слушать тебя!» Отвечает ей Алпамыш: «Мешают мне играть железные цепи, скованы ими мои руки и ноги. Принеси мне мой меч, который отобрал у меня твой отец, и я буду играть для тебя, сколько ты захочешь».

Отыскала девушка среди ханских сокровищ меч Алпамыша, сбросила в яму. Разбил Алпамыш мечом тяжелые цепи, выпрямился во весь рост. Увидала дочь Будяр-хана, как исхудал, как ослаб батыр за годы неволи, и стало ей его жалко. Начала она каждый день приходить к яме, приносить еду и вино с ханского стола — и вскоре вернулась к Алпамышу его прежняя сила.

Однажды сказал Алпамыш дочери Будяр-хана: «Если тебе и вправду меня жаль, помоги мне выбраться на свободу». Спрашивает девушка: «Как же я могу это сделать?» Говорит Алпамыш: «Выпусти моего коня, а уж он вытащит меня отсюда». Дал он девушке свой платок, подошла она к дверям сарая, в котором был заперт богатырский конь. Через железную дверь почуял конь запах хозяина, ударил копытами в каменную стену — посыпались камни, будто песок, и оказался конь на свободе.

На шее у него висел скрученный аркан, сплетенный сестрой Алпамыша. Опустил конь конец аркана в яму, вытащил Алпамыша на поверхность земли. Вскочил батыр на коня, подъехал ко дворцу Будяр-хана, громко крикнул: «За твою злобу и коварство следовало бы снести тебе голову, но ради твоей великодушной дочери я оставлю тебе жизнь!» — и поскакал туда, где был его родной дом, где жили его мать, жена и сестра.

Вот достиг Алпамыш своих владений. Увидал пасущийся табун лошадей. Спрашивает табунщика: «Чьи это кони?» Отвечает табунщик: «Раньше принадлежали они Алпамышу, а теперь — Колтобе». Поехал Алпамыш дальше. Встретилось ему стадо коров. Спрашивает Алпамыш пастуха: «Чьи это коровы?» Отвечает пастух: «Раньше были Алтамыша, а теперь — Колтобы». Едет Алпамыш дальше. Пасет молодой чабан отару овец. В одной руке у чабана баранья колбаса, в другой — большой кусок курдючного сала, и он откусывает от них попеременно. Спрашивает Алпамыш: «Разве сегодня какой-то праздник, что у тебя такое богатое угощение?» Отвечает юноша: «Сегодня вдова Алпамыша, нашего бывшего господина, должна избрать себе мужа. Она объявила, что выйдет замуж за того, кто сможет натянуть лук, оставшийся от Алпамыша, и пустить стрелу так, чтобы она прошла сквозь золотое кольцо. Съехалось к нам без счету батыров, желающих попытать счастья, для них Колтоба устроил пир, приказал зарезать много коров и баранов, так что и на мою долю перепало». Опустил юноша голову, и из его глаз полились горькие слезы. Пригляделся к нему Алпамыш и понял, что перед ним — его сын, родившийся в его отсутствие. Но не подал виду, а только предложил юноше поменяться одеждой. Отдал ему свое платье, надел на себя его лохмотья, велел посторожить своего коня, а сам пешком пошел в родной дом.

Колтоба, как хозяин, сидел посреди широкого двора на золотом стуле. А на дворе толпилось без счету батыров и егетов, которые по очереди пытались из богатырского лука попасть в золотое кольцо, подвешенное высоко над землей. Но никто из них не смог даже натянуть лук.

Поклонился Алпамыш Колтобе и сказал: «Дозволь и мне, господин, попытать счастья». Колтоба не узнал Алпамыша, злобно закричал: «Убирайся прочь, оборванец!» Но Алпамыш поднял свой лук, натянул тетиву и пустил стрелу. Попала стрела точно в золотое кольцо, так что оно раскололось надвое.

Понял тут Колтоба, кто скрывался под личиной нищего оборванца, хотел убежать, но Алпамыш второй стрелой поразил его насмерть.

Подбежали к Алпамышу мать, жена и сестра, стали его обнимать и плакать от радости. Дошла радостная весть до сына, и он тоже прибежал обнять отца.

На радостях устроили пир, который продолжался три дня и три ночи, конские скачки и состязание певцов-сэсэнов.

Башкирский эпос «Урал-батыр»

В незапамятные времена в далеком, безлюдном краю жили муж и жена. Муж носил имя Янбирде, а жена — Янбике. Жили они на свете так долго, что давно позабыли, когда родились, уже не помнили, откуда пришли, не ведали, кто их отец и мать.

Было у них два сына: старший — Шульген, и младший — Урал.

Так и жили они вчетвером, не зная забот и печалей. Ручной кречет добывал для них птиц в лесу, прирученная щука ловила рыбу в реке, а два добрых льва служили вместо коней.

Но однажды юный Урал спросил старика Янбирде: «Скажи, отец, что такое смерть?» Ответил старый Янбирде: «Смерть — неодолимая сила, она убивает все живое». Воскликнул юный Урал: «Я отыщу ее и уничтожу! Пусть живет все живое вечно!» Усмехнулся старик Янбирде и сказал: «Сын мой! Смерть нельзя увидеть глазами, нельзя услышать ушами и нельзя ее уничтожить».

Но Урал промолвил: «Я знаю, как можно победить смерть. Если никто из живущих не станет причинять зла другому, то смерть исчезнет сама собой!» Старик Янбирде покачал головой: «Не может такого быть, чтобы все живущие на земле жили в мире: хищные звери всегда будут пожирать травоядных, охотники — убивать зверей, разные народы — воевать друг с другом». И Шульген согласился с отцом. Он сказал Уралу: «Ты еще молод и говоришь вздор».

Как-то раз Янбирде с сыновьями пошел на охоту. Шульген подстрелил белую лебедь, подбил ей крыло. Упала лебедь на землю, распластала крылья. Занес Шульген над нею острый нож. Заплакала лебедь горючими слезами и сказала человеческим голосом: «Пощадите меня, добрые люди! Не вашего неба я птица. Я — дочь Солнца, а имя мое — Хумай. Когда я родилась, матушка искупала меня в живой воде, взятой из источника бессмертия. Я неподвластна смерти — вы меня все равно не убьете. Так не мучайте понапрасну, отпустите лучше на волю!»

Шульген сказал: «Хитрая птица хочет нас обмануть. Разве мы не знаем, что все живое должно умереть?» — и взмахнул ножом, чтобы пронзить лебеди сердце. Но Урал перехватил его руку и воскликнул: «Обычная она птица или Хумай, дочь Солнца, я не позволю причинить ей зло!»

«Спасибо тебе, Урал, — сказала белая лебедь. — Придет время, и я отплачу тебе за твое добро». Выдернула она из одного крыла три белых перышка, взмахнула другим крылом — тем, что было ранено стрелой Шульгена, окропила перышки кровью. Превратились три белых пера в белых лебедей. Подхватили лебеди Хумай на свои крылья — и улетели.

Тут сказал старый Янбирде: «В давние времена я слыхал про источник бессмертия, но думал, что это пустая сказка. А выходит, что он и впрямь существует! Собирайтесь же, сыновья мои, в дорогу, отправляйтесь искать живую воду. Принесите ее людям, подарите им бессмертие».

Снарядились Шульген и Урал, оседлали своих львов и пустились в далекий путь. Долго ехали, доехали до развилки. Стоит у развилки высокое дерево, а под ним сидит древний старец. Говорит старец братьям: «Левая дорога ведет в счастливую страну, которой правит добрый падишах Самрау, а правая — в страну горя, во владения свирепого падишаха Катилы».

Решили братья бросить жребий, кому по какой дороге ехать. Выпала Уралу дорога в страну счастья, а Шульгену — в страну горя. Но Шульген сказал: «Это несправедливо. Я — старший брат, должен сам выбирать себе путь». И пустил своего льва по левой дороге.

Урал не стал спорить и повернул направо.

Долог был путь Урала. Много перевалил он горных хребтов, много переплыл глубоких рек и наконец оказался в стране злого падишаха Катилы.

Въехал Урал на своем льве в падишахову столицу. Видит — собрался народ на главной площади. Лица у всех хмурые, головы печально опущены.

А посредине площади, словно согнанная в стадо скотина, стоят красивые девушки со связанными руками и молодые егеты, закованные в цепи. Стал Урал спрашивать, что здесь происходит. Объяснили ему горожане, что сегодня день рождения падишаха Катилы, и каждый год в этот день он приносит самых красивых девушек и самых доблестных егетов в жертву божествам колодца, из которого брали воду, чтобы искупать его, когда он родился.

Тут выехал на площадь глашатай и закричал: «Люди, приветствуйте падишаха!»

И вот четверо рабов вынесли роскошные носилки. На носилках на золотом троне сидел падишах Катила. Был он огромен, как верблюд, обвешанный кладью, с могучим, как у кабана, затылком, с толстыми, как у слона, ногами, с животом, раздутым, как бурдюк кумыса, с налитыми кровью глазами, свирепыми, будто у разозленного медведя.

Опустили рабы на землю носилки Катилы. Падишах окинул взглядом связанных девушек и закованных в цепи егетов, взмахнул плетью с серебряной рукояткой и торжественно произнес: «Этих девушек и этих егетов я приношу в жертву богам в честь того колодца, из которого брали воду, чтобы омыть мое тело, когда я родился!»

Тут Урал выступил вперед и громко сказал: «Я — чужеземец и не знаю ваших обычаев. Но то, что я вижу, мне не по нраву. Мое имя — Урал. Я покинул свой дом и пустился в путь, чтобы отыскать источник с живой водой и сделать людей бессмертными. А ты, пособник смерти, обрекший на гибель столько людей, — мой враг».

Рассвирепел падишах Катила. Кликнул четырех могучих батыров и произнес, усмехнувшись: «Этот чужеземец ищет встречи со смертью. Так пусть же здесь он ее и встретит!»

Встали четыре батыра перед Уралом, но он сказал им: «Я не буду с вами сражаться, потому что знаю: победа будет за мной. Вы ничем передо мной не провинились, и я не хочу вашей смерти».

Расхохотался падишах Катила: «Что ж, если четыре батыра для тебя слишком слабы, найду тебе противника посильнее!» И приказал слугам: «Приведите-ка моего черного быка!»

Ахнули все люди на площади, заплакали, утирая ладонями слезы: «Ой, пропадет егет!»

Привели слуги быка. Высится он черной горой, роет копытами землю, сверкает огненными глазами. Всхрапнул чудовищный зверь, выставил вперед рога и ринулся на Урала.

Но Урал ухватил огромные рога руками, пригнул к земле могучую шею. Ушел бык по колено в землю, не стронуться ему с места. Урал сказал быку: «Я не хочу тебя убивать. Живи! Но отныне ты станешь верным помощником человеку. Твои острые рога изогнулись, твои крепкие копыта раздвоились — таков теперь будет весь твой род».

Выдернул Урал быка из земли и отпустил его на все четыре стороны.

Впал Катила в великий гнев. Созвал он все свое войско, сам встал во главе и двинулся против Урала. Бьется Урал один с сотней батыров. От шума битвы дрожит земля, шатаются горы. И вот — победил Урал. В пыль обратился и сам Катила, и все его воины. Ветер развеял их прах.

Люди на площади стали обниматься от радости. Потом развязали девушек, расковали егетов и, собравшись вокруг Урала, повели его во дворец Катилы.

Сказали люди Уралу: «О, Урал-батыр! Ты подарил нам свободу и счастье. Чем наградить нам тебя? Какую воздать тебе славу?» Ответил Урал-батыр: «Ваша свобода и счастье — для меня лучшая награда. Вы назвали меня батыром — большей славы я не желаю».

Поехал Урал-батыр дальше, оказался в дремучем лесу. Видит — огромный змей пытается проглотить оленя. Застряли в змеиной глотке оленьи рога — ни проглотить, ни выплюнуть.

Увидел змей Урала, прохрипел: «Помоги мне, батыр! Я — Заркум, сын могущественного дива Кахкахи. Отец щедро тебя отблагодарит за мое спасение: отдаст тебе свое самое большое сокровище — колдовской посох. Железный меч против этого посоха — что простая палка. Владеющий им в огне не горит и в воде не тонет».

Пожалел Урал и оленя, и змея, вытащил рогатого красавца из змеиной глотки. Убежал олень в лес, а змей Заркум принял облик красивого егета и сказал: «Спасибо тебе, батыр. Теперь идем к моему отцу».

Вот подошли они к черному дворцу Кахкахи-дива. Над дворцом полыхает багровое зарево, вокруг дворца — неприступная стена с железными воротами. Сторожат те ворота три змея. У одного змея две головы, у другого — пять, у третьего — одиннадцать.

Заркум, пока шел, уже пожалел, что разболтал этому батыру про отцовский колдовской посох, и теперь боялся отцовского гнева. Наклонился он к одиннадцатиглавому змею и шепнул, чтобы тот съел батыра. А Уралу сказал: «Подожди немного здесь, я должен предупредить отца о твоем приходе».

Слышит Урал-батыр, как говорит двухголовый змей пятиголовому: «Хотелось бы мне съесть этого батыра. Жаль, что он гость хозяйского сына!» Отвечает пятиглавый змей: «И правда жаль! Я бы тоже не отказался от такого угощения!» Зашипел тут одиннадцатиглавый змей: «Не про вас этот батыр! Заркум предназначил его для меня!»

Изогнулся змей, разинул пасть, но Урал-батыр выхватил свой меч и крикнул: «Эй, змеи-людоеды! Пришел ваш последний час!» Зашипели змеи, бросились все трое на Урала. Но он тремя ударами отсек все восемнадцать голов. Покатились головы на землю, и вышли из них восемнадцать батыров.

Стали батыры благодарить Урала за то, что избавил он их от тяжкой неволи, а потом старший из них сказал: «Рассеки тело самого большого змея — и в его сердце найдешь золотой ключ. Этим ключом отпирается золотая дверь, за которой хранится колдовской посох злого Кахкахи».

Послушался Урал-батыр совета, достал золотой ключ, отпер им золотую дверь, взял колдовской посох, сверкающий хрусталем, усаженный крупными жемчужинами.

Вдруг появился перед Уралом сам Кахкахи-див в образе гигантского змея. Взревел он громовым голосом: «Как ты проник в мой дворец? Как посмел взять мой посох, которого никто, кроме меня, не должен касаться?» Ответил ему Урал-батыр: «Я родился на свет, чтобы уничтожить смерть. Я пустился в путь, чтобы отыскать живую воду, чтобы были люди бессмертны. Сразись же со мной, Кахкахи-див, пособник смерти, и мы посмотрим, кто победит!»

Быстрее молнии бросился див на батыра. Но Урал обхватил его могучими руками и что есть силы ударил о землю. Распластался Кахкахи по земле и прошипел: «Вижу, что ты сильнее меня. Владей моим посохом, только оставь мне жизнь». Сказал ему Урал-батыр: «Если ты поклянешься не творить больше зла — живи!» «Клянусь!» — прошипел Кахкахи и уполз прочь.

А Урал-батыр обошел весь черный дворец, отворил все темницы, освободил всех пленников, что томились в неволе у злого Кахкахи.

Вышли пленники толпой на свободу, там их встретили родичи и односельчане. Поклонились люди Уралу и сказали: «О, батыр! Ты избавил нас от власти злого дива. Будь же отныне нашим падишахом, и мы будем служить тебе верой и правдой!»

Но Урал ответил: «Мой путь еще не окончен, я не могу остаться с вами. Изберите среди вас лучшего из лучших, отважного из отважных — пусть он будет вашим правителем».

Меж тем Кахкахи со своим сыном Заркумом бежал тайными тропами к падишаху всех злых дивов — Азраке. Хоть и поклялся Кахкахи-змей не творить больше зла, но исполнять свою клятву он и не думал.

Стали злые дивы держать совет, как одолеть им Урал-батыра.

Говорит змей Кахкахи: «Послан Урал-батыр в этот мир нам на погибель. Но если бы у нас был крылатый небесный конь Акбузат — стали бы мы сильнее любого батыра на земле».

Ответил Азрака, падишах всех злых дивов: «Много лет назад я пытался добыть Акбузата. Послал на небо семерых дивов, приказал им изловить крылатого коня. Но не дался дивам Акбузат. Дивы, страшась моего гнева, не решились вернуться на землю и остались на небе, превратившись в семь звезд. Имя тем звездам — Етиген[47]».

Говорит тогда Кахкахи-див: «Слыхал я, что Солнце подарило коня Акбузата своей дочери, прекрасной Хумай. Вот бы найти нам такого батыра, чтобы Хумай его полюбила и сама отдала бы ему чудесного коня».

Тяжко вздохнул Азрака, падишах всех злых дивов: «Где ж найти такого батыра? Разве что Урал был бы под стать прекрасной Хумай».

Тут воскликнул Заркум, сын Кахкахи-дива: «О, мой отец! О, великий Азрака! Я знаю, кто нам поможет. Есть у Урал-батыра старший брат по имени Шульген, сходный с ним лицом, но со злою душой. Если мы отправим к прекрасной Хумай Шульгена, он пленит ее своим сходством с братом — и чудесный конь будет наш!»

Обрадовались злые дивы и послали Заркума искать Шульгена.

А Шульген тем временем все еще ехал на своем льве по дороге, ведущей в страну счастья, во владения доброго падишаха Самрау.

Догнал его Заркум, пригласил погостить во дворце Азраки, падишаха всех злых дивов. Принял Азрака Шульгена как дорогого гостя, усадил на почетное место, угостил лучшими яствами, приказал красивым рабыням услаждать его взор искусною пляской.

Живет Шульген во дворце Азраки, ни в чем отказа не знает.

Однажды говорит Азрака-див Шульгену: «А не пора ли тебе, егет, подумать о женитьбе? Живет в счастливой стране прекрасная дева Хумай. Отец ее — владыка этой страны, добрый падишах Самрау, а мать — само Солнце. Вот была бы тебе невеста!»

Подумал Шульген: «И впрямь — отчего бы мне не жениться?» И отправился за невестой.

Добрался он до счастливой страны. Едет на своем льве, смотрит по сторонам и дивится всему, что видит. Сидят на деревьях птицы — хищный сокол рядом с кроткой кукушкой, огромный орел рядом с маленьким жаворонком, а соловей поет им свою звонкую песню. В реках мирно плавают вместе плотва, пескари и зубастые щуки. По склонам гор гуляют бок о бок волки и овцы, на зеленых лужайках играют лисицы и цыплята.

Подумал Шульген: «На обратном пути будет у меня хорошая добыча: много настреляю доверчивых зверей, много наловлю непуганой рыбы».

Вскоре увидел он дворец с золотою крышей. Вьются над крышей белые лебеди. Крикнул Шульген: «Эй! Здесь ли живет падишах Самрау и его дочь, прекрасная Хумай? Я пришел к ней по важному делу!»

Опустились лебеди на землю, обернулись красивыми девушками. С поклонами проводили путника во дворец.

Вышла ему навстречу прекрасная Хумай. Среди других красавиц она как жемчужина среди белых камешков, как луна среди мелких звезд.

Не признал Шульген в красавице белой лебеди, которую хотел когда-то убить. А прекрасная Хумай, хоть и был Шульген схож с братом, сразу же его узнала.

Нахмурилась Хумай. Тут же все кругом заволоклось черным туманом, грянул гром, и оказался Шульген в темном подземелье.

Крикнула ему сверху прекрасная Хумай: «Когда я молила тебя о пощаде, твое сердце было тверже камня. Может быть, теперь, в этом каменном подземелье, ты поймешь, какой страх я тогда испытала, и сердце твое смягчится».

А Урал-батыр между тем, странствуя по свету, тоже достиг страны счастья, владений доброго падишаха Самрау, и явился во дворец прекрасной Хумай.

Затрепетало сердце красавицы, когда увидела она своего давнего спасителя. Сказала прекрасная Хумай: «Привет тебе, отважный батыр! Расскажи, где ты побывал и что повидал».

Воскликнул Урал-батыр: «О, прекрасная дева! Мои глаза прежде никогда не видали тебя, но мне знаком твой голос. Скажи — кто ты?» Ответила прекрасная Хумай: «Я — белая лебедь, спасенная тобою».

Обрадовался Урал-батыр и сказал: «Я рожден, чтобы даровать бессмертие всему живому. От тебя я узнал, что есть на земле источник с живою водой. Укажи мне к нему дорогу!»

Говорит прекрасная Хумай: «Далека и трудна туда дорога. Но самое трудное то, что завладел источником бессмертия Азрака, падишах всех злых дивов. Встанут у тебя на пути его несметные полчища, придется тебе сражаться с его неисчислимой силой. Я не знаю, сумеешь ли ты добыть живую воду, но знаю, что можешь сложить в бою свою голову».

Отвечает Урал-батыр: «Не зря зовут меня Уралом, не напрасно называют батыром. Я знаю, где лево, где право, и сам избрал для себя дорогу. Если суждено мне погибнуть — погибну, но хочу сказать тебе на прощание: нет в моем сердце ни зла, ни коварных мыслей. Никогда не желал я в жизни иного, кроме как дать людям бессмертие и счастье. Но теперь есть у меня еще одно желание — я хочу заслужить твою любовь».

Ответила прекрасная Хумай Уралу: «Тот, кого зовут Уралом, тот, кого называют батыром, знает, где лево, где право, и сам избирает себе дорогу. Но на этой дороге нужен ему надежный друг и помощник. Есть у меня чудесный, рожденный в небе конь Акбузат. Крылатый, как птица, быстрый, как ветер. Он не сгорит в огне и не утонет в морской пучине, пройдет сквозь каменную скалу и будет верен своему господину в любых трудностях и лишениях. Подарила мне крылатого Акбузата моя матушка Солнце и сказала: “Придет время — отдай его тому, кого полюбишь”. О, Урал-батыр! Прими от меня Акбузата, и да сопутствует тебе удача!»

Обручились Урал-батыр и прекрасная Хумай. Добрый падишах Самрау благословил их и пожелал им счастья.

Стал Урал-батыр собираться в дорогу, но прекрасная Хумай ему сказала: «Подожди. Ты должен прежде повидаться со своим братом. Он сидит в подземелье, но из любви к тебе я отпущу его на волю».

Вышел Шульген из темницы. Обнялись братья после долгой разлуки.

Рассказал Урал обо всем, что с ним приключилось, а Шульген о своих приключениях промолчал. Не поведал, что свел дружбу со злыми дивами, не признался, что по их наущению хотел взять в жены прекрасную Хумай.

Говорит Урал-батыр Шульгену: «Брат! Мы с тобой сыновья одного отца, одной матери. Вместе покинули мы родной дом, вдвоем пустились в путь, чтобы отыскать живую воду и дать бессмертие всему живому. Давай же вместе пройдем наш путь до конца, одержим победу или погибнем!»

Не по душе пришлись Шульгену слова брата. Нахмурился он и ответил: «Зачем отправляться нам в дальнюю дорогу? Зачем подвергать себя лишениям и опасностям? Ты объехал много земель, многое повидал на свете, ты снискал себе славу батыра, почет тебя окружает. Так неужто ты не сможешь завоевать страну падишаха Самрау? Стали бы мы ею править и жили бы до конца наших дней спокойно и богато».

Воскликнул Урал-батыр: «Откуда пришли к тебе эти коварные мысли? В стране Самрау люди не ведают зла, не знают ни предательства, ни вражды. Как мы будем смотреть им в глаза, обманув их доверие? Как будем жить, запятнав себя невинною кровью?»

Отвел Шульген глаза и сказал: «Ты прав. Не будем больше говорить об этом». Но в душе затаил злобу на брата.

Вот собрался Урал-батыр в дорогу. Кликнула прекрасная Хумай крылатого Акбузата. Слетел с неба чудесный конь, встал перед своею хозяйкой. Седло на Акбузате из чистого золота, к луке подвешен украшенный алмазами меч.

Говорит Хумай Урал-батыру: «Этот меч ковали небесные кузнецы, Солнце закаляло его своим жаром. Огонь, способный сжечь всю землю, не расплавит чудесного меча. Камень, которым можно расколоть небо, его не затупит. Боятся небесного меча злые дивы, страшатся темные силы его светлого сияния».

Потом Хумай сказала коню: «Верно служи своему новому господину». И крылатый Акбузат приветно заржал, склонив перед Урал-батыром гордую шею.

Вскочил Урал-батыр на коня, полетел быстрее ветра.

Вдруг слышит — кричит ему вслед Шульген: «Брат, подожди! Я с тобой!»

Придержал Урал Акбузата, нагнал его Шульген.

Говорит Шульген: «Мы — сыновья одного отца, одной матери. Будем сражаться вместе. Но у тебя есть чудесный меч, выкованный небесными кузнецами, а у меня — простой. Будет справедливо, если ты отдашь мне хотя бы колдовской посох Кахкахи-змея».

Урал-батыр подумал, что это и впрямь будет справедливо, и отдал посох брату.

На первом же привале Шульген тайком покинул Урал-батыра и поскакал во владения Азраки, падишаха всех злых дивов.

Вот предстал он перед Азракой, Кахкахи-змеем, его сыном Заркумом и сказал: «О, могущественные дивы! Добыл Урал-батыр крылатого коня Акбузата. Завладел мечом, выкованным небесными кузнецами. Быстрее ветра мчится он по дороге, в конце которой — источник бессмертия. И, если мы его не остановим, он одолеет смерть и дарует бессмертие всему живому».

Собрал Азрака полчища злых дивов. Созвал Кахкахи-змей гадов и драконов. Шульген, вооруженный колдовским посохом, тоже встал в ряды черного войска.

Началась великая битва.

Выпустил Азрака-див подземные воды и зажег небесные тучи, чтобы люди по земле не ходили, чтобы птицы по небу не летали. Грозно вскипают пенные волны, с ревом бушует багровое пламя. Меж двух стихий бьется Урал-батыр со злыми силами.

Летят годы за годами, а битве все нет конца. Те, кто был детьми, кому матери пели песни об Урал-батыре, возмужали и стали егетами. Явились молодые батыры на помощь Уралу. Закипела битва с новой силой.

И вот однажды встретился в бою Урал-батыр с Шульгеном.

Сошлись лицом к лицу два брата, вступили в единоборство два лютых врага. Хотел Шульген ударить Урал-батыра колдовским посохом. Но Урал-батыр отразил коварный удар своим волшебным мечом. Рассыпался посох на мелкие кусочки, будто стеклянный, разрушилась колдовская сила.

В тот же миг прояснилось небо, схлынули воды с земли. Злые дивы обратились в камни и скалы, а их падишах Азрака-див стал большою горой Ямантау[48].

Молодые батыры хотели убить предателя Шульгена, но Урал не позволил.

Он поставил брата перед всем народом и сказал: «О, Шульген! В молодые годы впустил ты зло в свое сердце. И вот теперь ты сделал всех добрых людей своими врагами, а злых дивов избрал в друзья. Но добро сильнее, чем зло, свет всегда прогонит тьму — и ты побежден».

Шульген упал на колени и воскликнул: «Пощади меня, брат мой Урал!» Ответил Урал-батыр: «Ради наших отца и матери я прощаю тебя». Он протянул брату руку и помог ему подняться на ноги. Но не было Шульгену места среди людей. Отыскал он бездонное озеро, бросился в его воды, ушел в темное подземное царство и стал там падишахом.

А Урал обратился ко всем людям: «Друзья! Я знаю, где источник бессмертия. Идемте к нему все вместе. Мы изопьем из него воды — и смерть уйдет из этого мира!»

Но тут из толпы выступил седобородый старец и сказал: «Ты — великий батыр, единственный на земле, как зрачок в глазу! Отец подарил тебе жизнь, мать вскормила тебя для того, чтобы ты принес людям свободу и счастье. Ты уничтожил злых дивов, но подумай: счастливы ли будут люди, если станут они бессмертны? Изгнав из мира смерть, мы нарушим законы жизни. Мир вокруг нас — это цветущий сад, люди — цветы в том саду. Каждый год они отцветают, и на их месте расцветают другие».

Выслушал Урал слова мудрого старца и решил, что тот прав. Он привел людей к источнику бессмертия, но не стал пить из него воду. А набрал ее в пригоршни и стал кропить живою водой все кругом: горы и долины, луга и холмы, леса и поляны.

И сразу зазеленела земля, расцвели цветы. А там, куда больше всего попало живой воды, выросли вечнозеленые сосны и ели.

Счастливо зажили на земле люди.

Пролетели годы. Подошла к концу жизнь Урал-батыра. Простился он с белым светом, закрыл глаза — и умер. Похоронили его близ высокого горного хребта, который с той поры стали называть Уралом.

Долго оплакивала прекрасная Хумай мужа. А потом сказала: «Не нужна мне теперь моя красота. Отныне я буду жить в облике птицы, не привлекая ничьих взоров». Обернулась белой лебедью, улетела на Уральские горы.

Крылатый конь Акбузат привел к Уралу табун коней. Бык Катилы, которому Урал когда-то повелел служить людям, привел свое стадо. Каждый год приходили к Уральским горам новые животные. И люди, отмечая сроки их прихода, называли годы их именами. А потом земля вокруг могилы батыра начала светиться ярким светом, и люди стали находить там золото.

Идут годы, стоят Уральские горы, хранят память об Урал-батыре.

Калмыцкий эпос «Джангар»

В давние времена жило на земле свирепое племя шулмусов. Ростом шулмусы были выше самых высоких деревьев, имели по семьдесят голов и по семьдесят пар рук. Правил ими злобный Шара Гюргю — повелитель семи подземных бездн, покоритель множества земных стран.

Однажды напали шулмусы на страну благородного хана Узюнга. Убили самого хана, разорили его страну, а подданных заковали в тяжелые цепи и угнали в проклятый край, на горько-соленые земли, к рекам с ядовитой водой.

Лишь единственный сын Узюнга, трехлетний Джангар, успел вскочить на своего жеребенка, рыжего Зэрде, который был годом моложе его самого, и ускакал в степь.

Сироту приютил хан соседней страны Менген Шикширги. У хана был сын Хонгор, ровесник Джангара, мальчики крепко подружились и стали считать друг друга братьями.

А неподалеку жил мудрый Алтан Цеджи — богатырь, наделенный даром пророчества. И вот открылось ему, что не простого мальчика взял в свой дом Менген Шикширги, что суждено юному Джангару стать владыкой великой страны — прекрасной Бумбы, которая раскинется на полмира.

Алтан Цеджи отправился в дом Менгена Шикширги и сказал: «Скоро явится сюда наш повелитель. Мы должны принести ему присягу на верность».

Джангар и Хонгор в это время скакали на своих конях по степи. Но вот вернулись они домой. Алтан Цеджи вышел им навстречу, склонил перед Джангаром голову и торжественно произнес: «О, отважный Джангар! Ты — счастье всех стран, озаряемых солнцем и освещаемых луной. Ты истребишь тучи врагов, ты победишь черное зло, ты принесешь блаженство и процветание в этот мир и будешь править им мудро и справедливо!»

Хонгор, услышав слова прорицателя, огляделся кругом и увидел одиноко растущее сандаловое дерево. Он срубил его своим мечом, вытесал из сандала престол, усадил на него Джангара и сказал: «О, друг мой Джангар! Клянусь служить тебе верой и правдой до последней капли крови! Клянусь быть крепостью твоей страны, знаменем твоего войска».

Менген Шикширги и ясновидец Алтан Цеджи повторили слова клятвы и в знак того, что говорят они правду, поцеловали свои мечи.

Прошло немного лет, но за это недолгое время победил Джангар без счету врагов, захватил множество крепостей и земель. Сорок ханов признали его своим повелителем: одни добровольно, другие — покоряясь силе. Разбил Джангар войска свирепых шулмусов, так, что пришлось им покинуть земной мир и скрыться в подземном царстве, на дне самой глубокой бездны. Освободил Джангар народ своего отца, вывел из проклятого края с горько-соленой землей и ядовитыми реками, вернул на исконные земли и присоединил к своему народу.

И вот — раскинулось ханство Джангара, прекрасная страна Бумба на полмира. Не было там ни зимних морозов, ни летнего зноя — солнечная весна сменялась теплой осенью, а затем снова наступала весна. Ветер был сладостным дуновеньем, дождь — благоуханной росой. Люди, дожив до двадцати пяти лет, больше не старились, и смерть была неведома народу Бумбы. Тысячи тысяч счастливых людей славили своего повелителя — мудрого и отважного Джангара.

Однажды сидел Джангар в своем великолепном дворце, сияющем как золотое марево, утопив локоть в шелковую подушку и поглаживая усы, подобные ласточкиным крыльям.

Перед ним отдельными кругами восседали величавые седобородые старики и важные краснолицые старухи, румяные, нарядные молодицы и юные девушки с глазами, томными, как у верблюдиц.

По правую и по левую руку от Джангара сидели его лучшие воины, могучие богатыри — общим счетом тридцать четыре. Был среди них Савар Тяжелорукий, который одним пальцем мог сбросить всадника с коня. Был Гюзан Гюмбе — великан, подобный горе. Когда он сидел развалившись, то занимал место сорока человек, если же садился, сжав колени и скрестив руки, — занимал место двадцати пяти. Был там и красавец Мингайан, затмевающий собою солнце, и златоуст Ке Джилган, заслушавшись которого замолкал весь мир, и ясновидец Алтан Цеджи, знавший, что происходило девяносто девять лет тому назад и что должно произойти девяносто девять лет спустя. Но всех их превосходил силою, бесстрашием и благородством побратим Джангара, Хонгор, получивший прозвание — Алый Лев.

Идет веселый пир в золотом дворце Джангара, ходит по кругу серебряная чаша с арзой[49], звучат хвалебные песни, прославляющие славного повелителя Бумбы и его несравненного коня Зэрде, отважных богатырей и их быстроногих коней, мудрых стариков и молодых красавиц и саму прекрасную страну Бумбу.

И лишь один Джангар сидит с печальным лицом.

Встревожились богатыри и спросили своего повелителя: «О, нойон[50] наш, Джангар! Отчего ты сумрачен среди общего веселья? Или могучий враг ополчился на нашу страну? Или ты узнал, что какой-нибудь подлый предатель замыслил измену? Или захворал твой несравненный конь, рыжий Зэрде? Или затупилось твое острое копье? Поведай нам свою печаль!»

Но Джангар ничего не ответил богатырям, не удостоил их даже взглядом. Показалось это богатырям обидным. Встали они со своих мест и один за другим покинули дворец Джангара, хлопнув по пути четырнадцатью дверями.

Лишь один Хонгор остался с Джангаром. Поднял Джангар глаза на своего побратима и сказал: «Брат мой, Хонгор! Тебе поведаю я свою печаль. Нынче ночью во сне послышался мне голос с неба, который сказал: «О, Джангар! Все есть у тебя, но нет сына. Ты должен покинуть свою страну и отправиться на поиски жены. Это ввергнет Бумбу в великие бедствия, но придет время — и твой сын вернет ей прежнее счастье». Я отправляюсь в дальний путь и не знаю — суждено ли мне вернуться. Тебе, брат мой Хонгор, вверяю я прекрасную Бумбу. Правь ею, как я правил, охраняй ее, как я охранял». Приказал Джангар оседлать своего несравненного коня, рыжего Зэрде, и пустился в путь.

Узнали богатыри, что Джангар покинул свою страну и сказали: «Раз прекрасная Бумба не нужна больше ее повелителю, нам она не нужна и подавно!» Сели на своих коней и поскакали — повыше степного ковыля, пониже синего неба, — сами не зная, куда.

Весть о том, что Джангар скитается в чужих краях, а в Бумбе вместо всех богатырей остался один Хонгор, дошла до хана шулмусов, свирепого Шара Гюргю. Взволновался Шара Гюргю так сильно, что две недели не ел жареного мяса, а потом сказал: «Пришло наше время! Хонгор — герой, но один он нам не страшен. Мы завоюем прекрасную Бумбу, лишим ее народ света и счастья, погасим над нею солнце, обратим ее в пустыню!»

Собрал Шара Гюргю шулмусское войско, вывел его из адской бездны, повел на прекрасную Бумбу. Идет грозное войско, нет ему ни конца, ни края. Не хватает в широкой степи травы для коней, не хватает в глубоких реках воды для всадников.

Подступило войско Шара Гюргю к стенам дворца Джангара.

Натянул Хонгор свой богатырский лук, положил на тетиву столько стрел, сколько она вместила, одним выстрелом пронзил восемь тысяч шулмусов. Две недели продолжался бой, Хонгор, словно барс, сражался один против несметной шулмусской рати. Но вот Шара Гюргю пустил стрелу и ранил героя в правую руку.

Десять отваг вселились в сердце Хонгора. Поднял он булатный меч левой рукой, налетел, словно буря, на шулмусское войско, сорвал знамя Шара Гюргю и растоптал ногами. Но тут окружили его враги со всех сторон, нанесли десять тысяч ран мечами, пронзили двадцатью тысячами стрел. Упал герой на землю, обливаясь кровью.

Шара Гюргю приказал заковать Хонгора в железные цепи и сбросить в бездонную яму, в седьмую адскую бездну, в клокочущее огненное море.

Словно ураган, пронеслись шулмусы по прекрасной Бумбе. Стала цветущая Бумба мрачной пустыней.

А Джангар меж тем все странствовал по свету. Был он в пути так долго, что на боках его несравненного коня, рыжего Зэрде, не осталось жира даже толщиной с лезвие меча. Покинул он свою страну так давно, что позабыл, где его дом. Даже собственного имени не мог вспомнить Джангар. Его ясные глаза потускнели, его светлое лицо, подобное полной луне, стало серым, как пепел.

Однажды поднялся Джангар на вершину горы и стал оглядываться вокруг. Вдруг слетела к нему с неба птица с серебряными перьями, с золотыми крыльями и прощебетала: «О, славный богатырь! За бескрайним неспокойным морем, у подножия алмазной горы живет солнцеликая Ага Герензел. При сиянии ее красоты можно в темноте вышивать, можно в безлунную ночь стеречь табун резвых коней. Напал на кочевье ее отца Гюши Замба-хан, могучий шулмус с семью тысячами воинов, хочет он захватить его богатства, хочет увести в плен его прекрасную дочь. Если ты избавишь солнцеликую Ага Герензел от неволи, она станет твоею женой!»

«Спасибо тебе, златокрылая птица, — воскликнул Джангар. — Ты достойна быть человеком!» Призвал он на помощь тысячу волшебных слов и оказался у подножия алмазной горы. Победил Джангар семитысячное войско шулмусов, убил их предводителя и предстал перед прекрасной Ага Герензел. Говорит красавице Джангар: «Одна искра не станет пламенем, человек в одиночестве не достигнет счастья. Если я тебе по сердцу — соединим наши будущие дни». Потупила солнцеликая Ага Герензел свои прекрасные очи и согласилась стать женою Джангара.

Поселились они на берегу светлого озера, среди зеленых лугов. Джангар выстроил из белого камня башню, такую красивую, что ее описание могло бы стать любимым чтением двенадцати народов, и в этой башне родила Ага Герензел сына. Имя ему дали — Шовшур. Вырос Шовшур, стал богатырем не хуже отца.

Как-то раз на рассвете выехал Шовшур верхом на отцовском коне, рыжем Зэрде, в широкую степь на охоту. Видит — стоят посреди степи тридцать четыре коня, а в их тени спят тридцать четыре воина. И невдомек Шовшуру, что эти воины — богатыри его отца.

Покинув Бумбу, разъезжали они все эти годы по свету, вспоминая славное прошлое и не зная, к чему применить свою силу.

Проснулись богатыри, увидали Шовшура верхом на Зэрде и подумали: «Верно, уже нет в живых славного Джангара, раз завладел его конем неведомый мальчишка». И только ясновидец Алтан Цеджи сразу понял, кто перед ним. Вынул он из колчана синюю стрелу, дал Шовшуру и сказал: «Отнеси ее своему отцу».

Вернулся Шовшур домой, протянул стрелу Джангару. Увидел Джангар на синей стреле золотое клеймо прекрасной Бумбы. Тут же вспомнил он и свою страну, и свое имя, и своих отважных богатырей. Вздрогнул Джангар, встрепенулось его сердце, и он воскликнул: «Мы немедля возвращаемся в Бумбу!»

Он облачился в стальную броню, вскочил в седло и сказал Шовшуру: «Отвези свою мать во владения твоего деда, а потом догоняй меня».

Скачет Джангар быстрее ветра, перемахивает высокие горы, переплывает глубокие моря. Вот и прекрасная Бумба.

Но не узнает Джангар своей цветущей страны. Там, где высились дворцы и башни, — колышется степной ковыль, там, где стояли селенья, — растет горькая полынь, там, где зеленели пастбища, — растрескалась иссохшая земля, там, где текли светлоструйные реки, — ветер намел сухого песка. Не видать нигде ни единой души, не слышно ни конского ржанья, ни собачьего лая.

Вдруг заметил Джангар на краю черной ямы жалкую землянку, похожую на звериную нору. Выбрался из землянки дряхлый старик, увидал Джангара и заплакал от радости: «О, Джангар! Я знал, что ты придешь и спасешь нашу когда-то счастливую Бумбу!»

Рассказал старик, как напали на них свирепые шулмусы, бросили благородного Хонгора в черную пропасть, обратили цветущую Бумбу в мертвую пустыню, а весь ее народ угнали в неволю.

Потемнел лицом Джангар от горя и гнева и сказал: «Я спасу прекрасную Бумбу, освобожу ее народ. Но прежде спасу я моего друга и брата благородного Хонгора».

Оставил Джангар своего коня, рыжего Зэрде, на попечение старика, а сам взял два шеста и, упираясь ими в стены пропасти, стал спускаться в бездну.

А в это время Шовшур отвез свою мать к ее отцу и через три дня вступил в пределы Бумбы. Услыхал он знакомое ржанье, увидал рыжего Зэрде, привязанного к коновязи, а рядом с ним — старика.

Рассказал старик Шовшуру обо всем, что случилось. Говорит Шовшур: «Я рожден быть защитником Бумбы, как и мой отец. Я найду и вызволю из неволи народ прекрасной Бумбы, я уничтожу ее врагов и верну ей счастье!»

Вскочил Шовшур на отцовского коня, поскакал рыжий Зэрде, принюхиваясь к земле, без ошибки выбрал ту дорогу, по которой гнали шулмусы полоненный народ Бумбы.

Вот достиг Шовшур проклятого края, горько-соленых земель, берегов ядовитых рек, подъехал к крепости Шара Гюргю. Окружает ее стена из черной стали, вокруг стены из черной стали — стена из белого камня, а вокруг стены из белого камня — стена из крепкой лиственницы. Не взять эту крепость одному человеку, как бы силен он ни был.

Вдруг услышал Шовшур топот копыт и увидел — скачут ему на помощь тридцать четыре богатыря, славное войско его отца. Вышел вперед Савр Тяжелорукий и сказал Шовшуру: «Мы с тобой!» Обрадовался Шовшур и воскликнул: «Раз мы все вместе — то мы непобедимы! Вперед, за прекрасную Бумбу!»

Начался бой. Выставил Шара Гюргю против воинов Бумбы полчища шулмусов — гуще пыли, шире океана. Засверкали мечи, словно дождевые струи, заалела кровь, словно закат в степи, залитой летним ливнем. Сорок побед одержали богатыри Бумбы, растоптали сорок вражеских знамен.

Сошлись в поединке юный Шовшур и Шара Гюргю. Семью семь — сорок девять дней сражался Шовшур с ханом шулмусов, а на пятидесятый ухватил его за пояс, поднял над головой, так что ноги Шара Гюргю, похожие на столетние дубы, заболтались в воздухе, и бросил через себя. Растянулся Шара Гюргю на земле на сто саженей и испустил дух.

Тогда сказал Шовшур: «Пусть возвратится в Бумбу ее народ — весь, до последнего ребенка! Пусть вернется на ее луга угнанный скот — весь, до последнего ягненка! Да покроется Бумба неувядаемой зеленой травой! Да наполнятся ее реки животворными водами! Да будет она счастлива навеки!»

А тем временем Джангар все еще спускался в бездонную пропасть. Наконец, достиг он седьмой адской бездны, оказался на самом дне вселенной. Пусто там и мертво. Пошел Джангар по узкой каменистой тропе и вдруг услышал дивную музыку и увидел высокий сандал, покрытый зеленой листвой. Шелест листьев сливался в стройный напев. Сразу понял богатырь, что это — великое Мировое древо, листья которого обладают целебной силой. Сорвал богатырь на всякий случай несколько листов, спрятал в карман и двинулся дальше.

Долго он шел, наконец дошел до Огненного моря. Казалось бы, не было кругом ни души, но вдруг, откуда ни возьмись, налетела тысяча тысяч шулмусов, ринулись на Джангара семидесятиголовые чудовища, обитавшие во всех семи адских безднах.

Джангар — гроза смельчаков, беда трусов — четырежды взмахнул своим богатырским мечом, прорубил во вражеском войске четыре просеки, будто в лесу. Взмахнул мечом восемь раз — превратился густой лес в редкую рощицу. Немного прошло времени — полегли шулмусы все до единого.

Стоит Джангар один на берегу Огненного моря, а у его ног — груда камней и связка белых веток. Только были то не камни и ветки, а кости и жилы благородного Хонгора. Растер Джангар между ладонями листья с Мирового древа, сбрызнул волшебным соком останки Алого Льва. Мигом соединились кости и наполнились мозгом, потом покрыла их живая плоть — и встал Хонгор, как ни в чем ни бывало.

Крепко обнялись друзья. Семеро суток радовались они встрече, четырнадцать суток не могли наговориться друг с другом. А затем обошли они все адские бездны и возвестили народам всех подземных держав, что шулмусов больше нет и все, кто прежде томился под их властью, могут выйти на свет и присоединиться к народу прекрасной Бумбы.

Радостным было возвращение Джангара и Хонгора в земной мир. Не было больше свирепых шулмусов ни на земле, ни под землей, и до скончания веков ничто больше не угрожало счастью прекрасной Бумбы.