Мифы поволжья. От Волчьего владыки и Мирового древа до культа змей и птицы счастья

Сидел однажды деревенский мужик на берегу реки и вил веревку. Высунулся из воды Су Иясе и спрашивает: «Что это ты такое делаешь?» «Да вот, — отвечает мужик, — веревку вью. Хочу подвесить всю воду к небу. Так что скоро останется твоя река без воды». Испугался Су Иясе, стал упрашивать оставить воду на земле. «Ладно, — говорит мужик. — Так уж и быть, если принесешь мне шапку серебра, не стану подвешивать воду к небу». Нырнул Су Иясе в свое подводное царство, набрал серебра, принес мужику. Пересыпал тот серебро себе в карманы, свернул веревку и пошел домой.

Жил в одной деревне парень. Женился он на красивой девушке, да только недолго прожили они вместе: пошла молодая жена на озеро купаться — и утонула. Оставила мужу маленького сына и новорожденную дочку.

Прошло несколько лет, женился муж на другой. Невзлюбила новая жена мужнину дочь, с утра до ночи заставляла ее работать. Как-то вечером послала мачеха падчерицу по воду. Пришла девушка к озеру, зачерпнула ведром воды, а у самой слезы так и льются. Вдруг видит: смотрит на нее из воды Су Анасы и руки к ней протягивает. Испугалась девушка, подхватила ведра и побежала к дому. А Су Анасы выбралась из воды и побежала следом. Бежит и кричит: «Постой! Я не причиню тебе зла!»

Прибежали они в деревню. Люди из домов повыскакивали, схватили Су Анасы, заперли в сарае и стали думать, что с ней дальше делать.

Сидит Су Анасы под замком, расчесывает гребнем свои длинные волосы и поет нежным голосом печальную песню.

Жалко стало девушке Су Анасы, ночью прокралась она к сараю и отперла замок.

Утром деревенские проснулись — нет Су Анасы, а вместе с ней пропала и девушка. Сколько ни искали, так и не нашли. Поняли, что утащила Су Анасы девушку к себе в озеро.

Решили односельчане изловить Су Анасы, чтобы освободить девушку. Начали забрасывать в озеро сети, вбивать в дно острые колья, взбаламутили, замутили воду. Но Су Анасы не поймали, только у всех деревенских коров, которые пили из озера, враз пропало молоко.

Поняли тогда люди, что лучше не сердить Су Анасы, а задобрить ее. Там, где из-под земли били светлые родники, вырыли они большую котловину. Наполнилась котловина родниковой водой, и образовалось новое озеро — чистое, прозрачное. Пришли люди к озеру и сказали: «Прими, Су Анасы, от нас этот подарок, отпусти нашу девушку на землю».

И уже на следующее утро вновь появилось у коров молоко, а девушка как ни в чем не бывало вернулась домой. Начали ее расспрашивать, что с ней случилось, но она отвечала: «Ничего не знаю, ничего не ведаю».

Только с той поры стала она каждый вечер ходить на озеро — сидит на берегу и тихонько поет колыбельную песню. Однажды услыхал ее пение старший брат и вспомнил, что эту колыбельную пела им в детстве их мать. Понял брат, что повстречалась девушка под водой с умершей матерью…

В начале XX века в одном из татарских сел был записан такой рассказ:

«У нас была белая кошка, которой жилось хорошо и привольно. После нее мы завели черную, но, сколько ее ни кормили, она всегда была худая. Мы постоянно удивлялись, почему у нас кошка не поправляется, как бывшая белая, потом стали догадываться, что ее, наверное, мучит домовой. И догадка эта оправдалась. Узнал я об этом так: раз, возвращаясь с поля, вхожу я в избу и слышу: кто-то шебаршит на печи. Посмотрел я везде: нет никого, а кошка вся измучена и лежит на полу. Это ее мучил домовой. После этого мы черную кошку отдали соседу, а сами завели опять белую, и она у нас была всегда сытая, жирная и веселая».

Вера в Ой Иясе была всеобщей и абсолютной. Примечательно, что уже упоминавшийся учитель из Казани Семен Максимов, писавший о народных верованиях с позиции образованного человека, как о суевериях, тем не менее рассказывает о таком случае из собственного детства: «Когда я еще не учился в школе, то верил всем этим рассказам, но, не видя ни разу сам домового, думал про себя: “Отчего же это я не видал ни разу домового?.. Другие люди, — думал я, — видали его; почему же я не вижу!” Думая таким образом, я однажды работал до усталости; поэтому с начала вечера я залег спать и очень скоро заснул. Поспавши немного, я проснулся и только что было начал думать о чем-то, как вдруг услышал звук веретена, повертывающегося на нитке во время пряжи… Я удивился и подумал тогда про себя: что это так рано наши встали и начали прясть?.. После довольно долгого и пристального смотрения на то место, где был слышен звук веретена, мне представилось, что на лавке около окна кто-то сидит и прядет. Испугавшись этого призрака, я закутался с головой и скоро опять заснул. На утро я рассказал своим домашним о том, что представилось мне ночью. Домашние сказали мне, что я видел домового — и я после этого был уверен, что домовой действительно существует и что он по ночам прядет. Мне приходилось слышать также, что домовой обыкновенно делает все то, что делают люди».

В одной из быличек рассказывается, как крестьянин зимним вечером возвращался из Казани в свою деревню. Когда до дома оставалось не более двух верст, он вдруг увидел, «что по обеим сторонам его идут два стога сена, а между этих стогов что-то светится». Поняв, что это албасты, крестьянин ужаснулся и стал погонять коня, но стога двигались следом. Через два часа бешеной скачки он заехал в какой-то незнакомый лес, где, несмотря на зимнее время, пели птицы, слышались музыка и голоса. Крестьянин понял, что албасты заманили его к себе, и мысленно попрощался с жизнью, но тут пропел петух — и все исчезло. Крестьянин оказался в селе, через которое проезжал еще вчера днем. Дождавшись рассвета, он снова поехал домой и всю дорогу видел перед собой следы своих саней, оставленные ночью.

Одна девушка жила в лесу с тремя своими назваными братьями-богатырями. Братья ходили на охоту, а девушка занималась хозяйством: прибиралась в лесной избушке, чинила одежду, поддерживала огонь в очаге и готовила еду. Но однажды она не доглядела — и огонь в очаге погас.

Испугалась девушка, стала думать, где добыть огня. Забралась она на высокое дерево, осмотрелась и увидела, что вдали светится огонек, маленький, как мышиный глаз.

Пошла девушка на этот огонек, вышла к избушке. Жила в той избушке Убырлы Карчык. Спрашивает Убырлы Карчык: «Зачем пожаловала?» Поведала девушка о своей беде. Дала ей Убырлы Карчык огня и сказала: «Много лет живу я здесь одна. Но раз мы теперь соседи, жди меня завтра к себе в гости».

На другой день, когда братья ушли на охоту, ведьма, как и обещала, пришла к девушке в гости. Посидели они, поговорили, потом Убырлы Карчык попросила: «Помоги мне расчесать волосы, я стара, и самой мне трудно это сделать». Взяла девушка гребень, стала расчесывать старухины космы. А Убырлы Карчык положила голову девушке на грудь и принялась высасывать ее кровь, да так, что та ничего и не заметила.

С той поры начала Убырлы Карчык приходить к девушке каждый день, а девушка — худеть, бледнеть и чахнуть. Заметили это братья, стали спрашивать: «Что с тобой, сестрица? Гнетет тебя какая-то печаль или, может быть, ты больна?» Рассказала девушка братьям, что повадилась ходить к ней в гости какая-то старуха и после этого ее начали покидать силы.

Братья сразу поняли, что старуха эта не кто иная, как Убырлы Карчык. На следующий день старший брат не пошел на охоту, а остался дома. Вот пришла Убырлы Карчык. Старший брат не успел и шагу ступить, как выдернула ведьма из своей головы длинный волос и связала им богатыря крепко-накрепко. Напилась, как обычно, девушкиной крови, и ушла.

На другой день не пошел на охоту средний брат. Но его ведьма также связала своим волосом.

На третий день остался дома младший брат. Он спрятался под лавкой и сказал девушке: «Когда станешь расчесывать ведьме волосы, спусти сюда одну прядь». Вот пришла Убырлы Карчык. Села рядом с девушкой на лавку, положила голову ей на грудь. Взяла девушка гребень, незаметно отделила длинную прядь и спустила под лавку. Схватил младший брат эту прядь и привязал к лавке. Рванулась Убырлы Карчык, да не тут-то было — крепко прибита лавка к стене.

Тут вернулись домой старшие братья, стали думать, что делать с ведьмой, и порешили ее убить. Взмолилась Убырлы Карчык: «Отпустите меня, я верну вашей сестре здоровье». Отвязали братья Убырлы Карчык от лавки, разинула она свою пасть — и проглотила девушку. Ахнули братья. Но Убырлы Карчык снова открыла пасть — и вышла девушка оттуда такой, как была раньше: красивой, здоровой и румяной.

Одна женщина-татарка ехала по дороге. На мосту через реку ей повстречался незнакомый человек в крестьянской одежде и попросил его подвезти. Женщина побоялась подсадить незнакомца в безлюдном месте и проехала мимо. Миновав мост, она обернулась и увидела, что там, где только что стоял человек, светится огненный шар, который взлетел в воздух и упал прямо к ней в телегу. Не успела она испугаться, как шар превратился в маленькую девочку. Тут же лошадь начала спотыкаться, покрылась пеной, как будто тащила огромную тяжесть, а потом и вовсе встала. Женщина поняла, что в телеге сидит Уряк. Она прочла молитву (женщина была крещеная) и столкнула девочку с телеги. Испуганная лошадь тут же пустилась вскачь, но девочка побежала следом, и сколько женщина ни подгоняла лошадь, Уряк не отставал ни на шаг. Тогда женщина вспомнила, что в таком случае надо развернуть лошадь задом наперед. Она остановилась, поставила лошадь в оглобли мордой к телеге — и Уряк сразу же исчез. Женщина, посидев еще полчаса, чтобы прийти в себя от пережитого страха, снова запрягла лошадь как положено и поехала домой.

Жил некогда алып по имени Йастай-Монке. Не знал он ни отца, ни матери, жил один-одинешенек. Были у него верный конь и дойная корова.

Однажды ехал Йастай-Монке на коне через поле и повстречал олениху с олененком, который хромал на одну ногу. Поздоровался алып с оленихой, спросил, куда она держит путь. Ответила олениха: «Иду я к тебе, Йастай-Монке. Моя дочь повредила ногу, но если напоить ее молоком от твоей коровы, то она исцелится».

Йастай-Монке вернулся домой, подоил корову, напоил молоком олененка — и нога у него сразу зажила. Поблагодарила олениха алыпа и на прощание сказала: «Через семь лет мы снова встретимся на оленьем пути».

Прошло семь лет. Сел Йастай-Монке на коня и поехал по тому пути, по которому ушли олениха с олененком. Долго ехал, наконец увидел каменный дом, где сидела красивая девушка. Поднялась она навстречу алыпу и говорит: «Здравствуй, Йастай-Монке. Узнаешь ли ты меня? Я — тот олененок, которого ты семь лет назад напоил молоком. Моя мать назначила меня тебе в жены».

Увез алып девушку к себе, стали они жить вместе.

Однажды спросил Йастай-Монке молодую жену: «Не знаешь ли ты какого-нибудь алыпа, с которым я мог бы сразиться?» Ответила молодая жена: «На краю земли живет алып Ер-Кара. Он похитил мою любимую сестру и хочет на ней жениться. Уничтожь этого злого алыпа, освободи мою сестру!»

Простился Йастай-Монке с молодой женой, оседлал коня и пустился в путь. Долго ехал. Когда падал снег, понимал алып, что пришла зима, когда лил дождь — знал, что настало лето.

Вот достиг он края земли. Там готовились к пиру по случаю женитьбы Ер-Кары на свояченице Йастай-Монке. Зашел Йастай-Монке на кухню, попросил казанщика, который варил в казане мясо: «Дай мне поесть, я проголодался в пути». Ответил казанщик: «Не дам. Это мясо варится для моего господина Ер-Кары и его прекрасной невесты». Рассердился Йастай-Монке, щелкнул казанщика по лбу, да так, что тот упал бездыханным. Пнул алып его тело ногой — ушло оно глубоко под землю. А Йастай-Монке встал вместо него к казану и стал доваривать мясо.

Тут пришел за мясом слуга невесты. Говорит ему Йастай-Монке: «Мясо еще не сварилось. Как сварится, я сам отнесу его твоей госпоже». Слуга ушел, а Йастай-Монке положил мясо на золотое блюдо и понес сестре своей жены.

Хотела девушка разрезать мясо, да не нашла ножа. Говорит она Йастай-Монке: «Казанщик, дай мне свой нож». Протянул алып ей свой нож и предупредил: «Будь осторожна, не порань руку. Мой нож очень острый». Отрезала девушка кусок мяса, а вместе с ним разрезала золотое блюдо. Удивилась, что за нож такой, стала его рассматривать. А Йастай-Монке заранее написал на рукояти: «Я — муж твоей сестры, пришел освободить тебя от Ер-Кары».

Обрадовалась девушка, стала расспрашивать, как поживает ее сестра. Тут явился сам Ер-Кара со своими нукерами[32]. Хотел Йастай-Монке вызвать его на бой, но свояченица шепнула: «Погоди, еще не время!» Сел Ер-Кара за стол, стал есть и пить, напился допьяна и заснул.

Говорит свояченица Йастай-Монке: «Теперь мы можем бежать». Посадил алып девушку перед собой на коня и пустился в обратный путь.

Тем временем проспался Ер-Кара, смотрит — нет его невесты. Обернулся он черным ястребом и полетел в погоню.

Говорит свояченица Йастай-Монке: «Гонится за нами Ер-Кара в образе ястреба, вот-вот настигнет». Отвечает Йастай-Монке: «Раз так, я обернусь соколом, и мы сразимся в небе. Только запомни: если иссякнут у нас обоих силы и упадем мы на землю, разожги большой костер и брось в огонь и его, и меня».

Тут показался в небе черный ястреб: гремят его крылья, словно гром. Обернулся Йастай-Монке соколом, взмыл под облака, и началась схватка. Семь дней и семь ночей бились в небе ястреб и сокол, семь дней и семь ночей сыпались на землю перья: ястребиные — черные, как закопченный казан, и соколиные — светлые, как серебро. Но вот иссякли их силы, и обе птицы замертво упали на землю.

Разожгла свояченица Йастай-Монке большой костер, бросила в огонь тела ястреба и сокола. Ястреб сгорел без остатка, а сокол принял человеческий облик, снова стал Йастай-Монке.

Вернулись они домой. Жена Йастай-Монке обрадовалась мужу и сестре. Сестра потом вышла замуж за одного храброго джигита, и все они жили долго и счастливо.

В давние времена Луна на небе сияла золотым светом и была такой же яркой и веселой, как Солнце. А на земле жила девушка Зухра, такая красавица, что и Луна, и Солнце, и небесные звезды радовались, глядя на нее.

Но вот умерла у Зухры родная мать, и отец привел в дом мачеху. Невзлюбила мачеха красавицу-падчерицу, не стало радости в жизни бедной Зухры. С утра до ночи она работала, стараясь угодить злой мачехе, но слышала лишь попреки. Однажды велела мачеха Зухре наполнить водой дырявую бочку. Пошла девушка на реку, носит на коромысле воду, льет в бочку ведро за ведром — а все выливается на землю. Кончился день, зашло Солнце. Появились на небе Луна и звезды. Заплакала Зухра и воскликнула: «Ах, если бы Луна меня пожалела и взяла к себе!»

Услыхала ее Луна и послала на землю одну из звезд. Подхватила звезда Зухру и унесла на Луну. До сих пор видна на Луне девушка с коромыслом и двумя ведрами. Тоскует Зухра по родному дому, и Луна грустит вместе с Зухрой. Свет ее стал серебряным и печальным.

А звезду, что унесла девушку на небо, люди тоже стали называть Зухрой.

Было у одного хана семеро сыновей. Хан больше всех любил младшего — Йыр Тюшлюка. Был Йыр Тюшлюк отважным богатырем, добыл он себе богатырского коня и чудесный меч из цельного алмаза.

Однажды отправился старый хан осматривать свои владения, остановился на ночлег в зеленой долине. Вдруг из-под земли выполз огромный змей и обвился вокруг спящего хана. В ужасе проснулся хан и стал просить змея: «Отпусти меня, я дам тебе любой выкуп!» Говорит змей: «Отдай мне твоего любимого сына». Опечалился хан, но делать нечего. «Ладно, — отвечает, — как только вернусь домой, отправлю Йыр Тюшлюка к тебе».

И вот оседлал Йыр Тюшлюк своего коня, поскакал в зеленую долину. Змей его уже дожидался. Говорит змей: «Меня послал за тобой наш падишах. Идем, я отведу тебя к нему». Спустились они под землю и оказались в великолепном дворце. Было там видимо-невидимо змей. В главном зале стояли рядом два трона — один золотой, другой серебряный. На золотом троне лежал, свернувшись кольцом, змеиный падишах — Белый змей, а на серебряном — маленькая серебряная змейка, его дочь.

Сказал змеиный падишах Йыр Тюшлюку: «Из всех богатырей, живущих на земле, я избрал тебя в мужья моей дочери».

Стал Йыр Тюшлюк мужем серебряной змейки, зятем змеиного падишаха. Вскоре Белый змей сказал Йыр Тюшлюку: «На острове посреди моря живет падишах Барсы Кильмяс[33], он зол и коварен. Когда-то я был падишахом богатой и цветущей страны. Но Барса Кильмяс пошел на нас войной, разорил нашу землю, сжег наши жилища, перебил почти весь наш народ. А те, кто остался в живых, спрятались от злого хана под землей и превратились в змей. Но наши прорицатели сказали: “Есть на земле богатырь, который победит Барсы Кильмяса, вернет счастье нашему народу. И этот богатырь — ты”».

Пустился Йыр Тюшлюк в дальний путь, добрался до моря, переправился на остров.

Хан Барса Кильмяс встретил его как дорогого гостя, предложил с дороги вымыться в бане. Но едва Йыр Тюшлюк переступил ее порог, как ханские слуги заперли дверь снаружи и подожгли баню со всех четырех углов. Вышиб богатырь тяжелую дверь, разметал горящие стены, вышел из огня невредимым.

Закричал Йыр Тюшлюк: «Эй, хан Барса Кильмяс! Так-то ты принимаешь гостей! Выходи-ка лучше в чистое поле, померяемся с тобою силой в честном бою!»

Сошлись Барса Кильмяс и Йыр Тюшлюк в поединке. Барса Кильмяс на черном коне с черным мечом, Йыр Тюшлюк на белом коне с мечом из цельного алмаза. Бьются день, бьются другой. Но никому не устоять против алмазного меча. Налетел Йыр Тюшлюк на злого хана, в мгновение ока срубил ему голову.

С победой вернулся богатырь к Белому змею. Но вместо Белого змея поднялся ему навстречу с золотого трона величавый седовласый старец. И все змеи, населявшие подземный дворец, превратились в людей в богатых одеждах. А дочь Белого змея, серебряная змейка, — в красивую девушку.

Со слезами радости обнял старец Йыр Тюшлюка и сказал: «Ты избавил нас от давней беды. Теперь, когда ты убил Барсу Кильмяса, мы снова обрели человеческий облик и можем вернуться на родину!» Покинули они все подземное царство и поднялись на землю.

Осадил Темир-Аксак один булгарский город. Долго длилась осада, но горожане все не сдавались. Тогда решил полководец пойти на хитрость: переоделся нищим, проник в город и попросился переночевать к одной сердобольной старушке. Накормила она его, напоила, а он спрашивает: «Как ты думаешь, матушка, захватит когда-нибудь Темир-Аксак наш город или нет?» Отвечает старуха: «Где ему! Он ведь на силу свою надеется, а наш город можно взять только хитростью. Вот если бы он догадался выманить из города всех голубей, привязать к их лапкам горящую паклю и пустить назад — то всем нам пришел бы конец».

Обрадовался Темир-Аксак, сверкнул глазами. «Спасибо, — говорит, — матушка, за совет».

Поняла тут старуха, кто был у нее под видом нищего, стала рвать на себе волосы, да было уж поздно.

Темир-Аксак поступил именно так, как она говорила. И вот его воины ворвались в пылающий город, не щадя ни старых, ни малых. Однако старуху Темир-Аксак не велел убивать, а приказал доставить к себе.

Сказал старухе грозный завоеватель: «Ты, матушка, сама того не желая, мне помогла, и я хочу тебя наградить. Возьми все, что нужно тебе для хозяйства, и ступай по течению Волги. Где произойдет с тобой что-нибудь необычное, там и оставайся жить».

Собрала старуха свои пожитки, в том числе большой железный казан, и пошла вдоль великой реки. Шла, шла, устала, решила остановиться передохнуть, похлебку в казане сварить. Поставила его на землю и хотела идти за хворостом, чтобы разжечь костер, как вдруг под казаном сам собою вспыхнул огонь.

Так и осталась старуха жить на том месте. Вскоре рядом с ней поселились другие люди, и мало-помалу вырос целый город. А имя ему дали в память чуда с казаном — Казань.

В давние времена жила в Казани одна девушка. Она вела отцовское хозяйство и каждый день ходила по воду на речку Казанку. Однажды, поднимаясь на крутой берег с тяжелым кувшином на плече, она сказала: «Кабы нашему хану приходилось самому таскать воду, он бы никогда не построил город на такой крутизне!»

Кто-то из ханских слуг услышал ее слова и донес хану. Привели девушку в ханский дворец.

Спрашивает ее хан: «Правда ли, что тебе не нравится место, где стоит наш город?» Девушка оробела, но все же ответила: «Правда». Тогда хан спрашивает: «А где же, по-твоему, ему лучше стоять?» Девушка отвечает: «А на Джалан-Тау — Змеиной горе. Место там красивое и склон пологий».

Хан удивился. Ведь на Змеиной горе с давних времен поселился двухголовый змей по имени Зилант. Все боялись Зиланта и старались не приближаться к горе.

Но девушка сказала: «Разве нет у тебя, хан, искусных колдунов и волшебников, которые смогут уничтожить чудовище?»

Хан подумал: «И правда — если истребить свирепого Зиланта, то Змеиная гора станет подходящим местом для города».

И вот он собрал колдунов и волшебников, колдуны сложили у подножия Змеиной горы высокий костер и силою заклинаний загнали чудовище в огонь. Двухголовый змей сгорел, и хан приказал построить на Змеиной горе новую Казань.

В память об уничтожении змея его изображение стало гербом Казани.