Мифы поволжья. От Волчьего владыки и Мирового древа до культа змей и птицы счастья

Глава 3. Мифы и предания мордовского народа

Предки мордвы — финно-угорские племена, — по мнению большинства исследователей, были исконным населением Волго-Окско-Сурского междуречья. В VI–VII веках мордва разделилась на две группы — мордву-мокшу и мордву-эрзю, до сих пор сохраняющие различия в языке, материальной культуре и народном творчестве.

Суворова Т. В. Портрет — вышивка «Мокшанка», 1982–1983 гг.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Верования мордвы-эрзи и мордвы-мокши во многом сходны, хотя эрзянские и мокшанские боги, имеющие одну и ту же функцию, могут носить разные имена. Так, верховным божеством у мордвы-мокши почитался Шкай, а у мордвы-эрзи ему соответствует Нишке-паз. Впрочем, обращаясь к своему верховному божеству, сотворившему мир, и мокша, и эрзя могли называть его просто Вере-паз, то есть Великий бог.

В древнейшем варианте мифа мир возникает из яйца, снесенного Великой птицей Ине Нармунь. В более поздних, но также достаточно древних мифах мир создает Бог-творец: у мокши — Шкай, у эрзи — Нишке-паз.

В мокшанском мифе рассказывается, что в изначальные времена, когда не было еще ни земли, ни неба, Великий Шкай плавал по Мировому океану на каменной лодке. Стало ему тоскливо оттого, что нет у него ни родни, ни друзей, плюнул он с досады на воду, из его плевка появилось злое божество Идемевсь, и они вдвоем начали творить мир. Причем Идемевсь создал вредные природные объекты — горы, тучи и т. д., а Шкай превратил их в полезные: в горы заложил драгоценные металлы, в тучи — животворные дожди.

Бог-творец в эрзянской мифологии — Нишке-паз. Он создал небо и землю, пустил в Мировой океан трех огромных рыб: белугу, севрюгу и осетра, одну из них — на восход, вторую — на полдень, третью — на закат, — на их спинах утвердил землю и взрастил на ней Мировое древо.

Закончив эту работу, Великий бог утомился, лег под Мировым древом и заснул на тридцать лет. За это время Мировое древо разрослось так, что его крона заслонила солнце, а корни достигли глубинных подземных вод, которые вышли на поверхность и разлились по земле реками и озерами. Там, где спал Нишке-паз, образовалась река Сура.

«Оцю сек» — большая кисть поясная из ужовок, мордва-мокша, кон. XIX в.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Проснулся Великий бог от холодной воды, забрался повыше на Мировое древо, устроился на его ветвях и заснул еще на тридцать лет. Прилетела на древо Великая птица — Ине Нармунь, свила гнездо, снесла яйцо. А Великий бог пошевелился во сне и нечаянно столкнул гнездо на землю. Гнездо упало, яйцо разбилось, и вышла из яйца прекрасная богиня Анге Патяй. Великий бог взял красавицу в жены, у них родились дети: сыновья-боги и дочери-богини. Так начался род богов.

Сотворив мир, боги создали человека.

Мокшанский Шкай вылепил его из глины, а эрзянский Нишке-паз превратил в человека пенек.

Изучением и систематизацией мордовских верований впервые занялся известный писатель П. И. Мельников-Печерский (1818–1883), выпустивший в 1867 году «Очерки Мордвы»[27], в которых подробно и красочно описал мордовские религиозные обряды и привел мордовский пантеон. В последующие годы эта работа неоднократно подвергалась критике, но до сих пор остается главным источником сведений о мордовском язычестве.

Верховного бога, Бога-творца Нишке-паза, эрзяне почитали также богом-покровителем человеческого рода. Нишке-паз обитает на небе, живет там в высоком и светлом дворце, у крыльца которого стоит серебряный столб, а посреди двора бьет ключ с серебряной и золотой водой.

Фрагмент вышивки рукава одежды обрядовой «покай», мордва-эрзя, нач. XIX в.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

В некоторых мифах отцом Нишке-паза назван бог Солнца Чам-паз, причем в таком случае именно он выступает творцом мира, а Нишке-паз становится культурным героем, научившим людей всему необходимому для жизни на земле.

В одном из таких мифов рассказывается, как Чам-паз, создав землю и населив ее разной живностью, собрал небесных богов, чтобы они решили, кто из них кому из живущих на земле будет покровительствовать:

Это «Сказание о Нишке-пазе» интересно тем, что в нем на языческую основу отчетливо наложились христианские представления: образ доброго бога, посланного на землю для помощи людям и убитого ими, явно перекликается с образом Христа.

У Нишке-паза были две дочери — Кастарго и Везорго — посредницы между ним и людьми.

Старшая, Кастарго, представлялась в виде девушки в белой одежде, но могла принимать обличье белой птицы с золотыми перьями. Кастарго — богиня-целительница, она излечивает любые болезни с помощью золотой и серебряной воды из источника, который бьет посреди двора ее отца. Кастарго молились, прося исцеления.

Младшая дочь Нишке-паза, Везорго, — богиня красоты, покровительница девушек. В одной из песен так описывается ее внешность:

Чам-паз, которого в эрзянской мифологии, как уже было отмечено выше, иногда называют Богом-творцом и отцом Нишке-паза, — загадочное божество, обитающее так высоко в небе и так далеко от людей, что о нем никому ничего неизвестно.

Авань сорка — женский головной убор, мордва-эрзя, кон. XIX в.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Особое место в эрзянском пантеоне принадлежит Матери богов — Анге Патяй, покровительнице всего живого на земле. Анге Патяй обитает на небе в образе прекрасной, вечно юной женщины, но, спускаясь на землю, она превращается в древнюю старуху, или в птицу с золотым оперением, или в белую голубку. В своем небесном доме она хранит души еще не родившихся детей и животных, семена еще не проросших растений и с животворным дождем посылает их на землю.

Анге Патяй незримо присутствует при родах, оберегая роженицу от злых духов, способствует плодовитости скота и плодородию земли. Из домашних животных особым ее расположением пользуются овцы и свиньи, отличающиеся большой плодовитостью; из птиц — куры, поскольку они несут по яйцу каждый день; из растений — просо и лен, дающие больше всего семян.

Любимое дерево Анге Патяй — белоствольная береза. Мордва почитает березу как священное дерево — олицетворение Мирового древа. В старинной песне о березе поется: «Глубоко в земле ее корни, по небу распущены ее ветви». Березу сажали рядом с домом как оберег, охраняющий от всякого зла, дающий здоровье и благополучие. Березовые ветки вешали в сенях для отпугивания злых духов, а на чердаке — для защиты от молнии. В начале лета (в христианские времена на Троицу) в мордовских селах устраивался девичий праздник, основным атрибутом которого была березка. Накануне над дверями домов вешали березовые венки — столько, сколько в доме девушек-невест. А в день праздника девушки в березовых венках шли по селу и несли срубленную молодую березку, украшенную лентами. Они пели особые ритуальные песни, обращенные к богам, в которых просили послать им хорошего жениха и счастливую семейную жизнь. Вечером березку провожали — бросали в огонь или пускали по воде.

Анге Патяй ведает женскими рукоделиями, и сама тоже искусная рукодельница. Она собирает по одному стеблю льна с каждого поля, выщипывает по одной шерстинке у каждой белой овцы, прядет тонкую пряжу на серебряной прялке с золотым веретеном, а затем из льняной пряжи ткет белое полотно и шьет из него рубахи богам, а шерстяную красит в разные цвета: в голубой — небесной лазурью, в красный — алым сиянием зари, в желтый — светом месяца. И расшивает рубахи цветными узорами. Подол рубахи Нишке-паза, вышитой Анге Патяй, с земли видится как радуга.

У Анге Патяй много детей: Велень-паз — покровитель людских поселений и сельского хозяйства, Волцы-паз — покровитель животных и птиц, Назаром-паз — бог зимы и ночи, связанный с миром мертвых, и другие. Анге Патяй называют женой, а иногда матерью Нишке-паза.

Пурьгине-паз, эрзянский бог-громовник, разъезжает по небу на огненной грохочущей колеснице, из-под колес которой летят молнии (у мокши ему соответствует Атям-шкай). Известен миф о женитьбе Пурьгине-паза на земной девушке Литове.

Программа спектакля — музыкальной драмы «Литова», 1985 г.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Песня-баллада о Литове широко известна в Мордовии. Существует множество ее вариантов, огромное количество записей.

Исследователи делят ее варианты на два типа. Более древние строятся на чисто мифологическом сюжете о земной девушке, похищенной и взятой в жены божеством. То, что Литова, попав вновь на землю, не смогла повидаться с родителями, объясняется одним из основных мифологических принципов: земной и небесный миры не должны соприкасаться, в противном случае может нарушиться мировое равновесие.

В более поздних вариантах мифологический сюжет превращается в семейно-бытовой. Литова — нелюбимая дочь, которую родители желают поскорее сбыть с рук и выдают замуж в чужую землю (за случайного прохожего, ногайца, башкира и др.). Через некоторое время Литова приезжает навестить родителей, но они, чтобы не встречаться с нелюбимой дочерью, уходят из дома. И лишь увидев оставленные ею богатые подарки, испытывают стыд за свое несправедливое отношение к ней.

Р. М. Беспалова в костюме Литовы, 1969 г.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

В разных вариантах героиня может носить разные имена: Кирдема, Сирява, Сыржа и т. д. Имя Литова предположительно означает «летящая», «поднимающаяся».

Качели были постоянной забавой на весенних праздниках. Качались обычно девушки и молодые женщины. Еще в 1930-е годы такие качели возводились на общественные средства опытными плотниками, и, по свидетельству стариков, «эти качели не смели разрушать даже озорники».

Как и многие народы, мордва почитает стихийных духов — хозяек или матерей различных природных явлений. По-мордовски, как и по-марийски, «мать» будет «ава»: Ведява — мать воды, Масторава[29] — мать земли и т. д. И хотя формально стихийные духи принадлежат к «низшей мифологии», многих из «матерей» мордва почитает не меньше, чем могущественных богинь.

Композиция скульптурная «Масторава», 2020 г.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

К числу наиболее почитаемых относится Масторава — мать земли. От нее зависел урожай, а стало быть, благополучие людей в течение всего года.

В 1994 году историк, филолог, фольклорист и поэт А. М. Шаронов (р. 1942) опубликовал на эрзянском языке созданный им мордовский героический эпос «Масторава». Название эпоса символично: Масторава — мать земли и одновременно мать — родная земля. В основу эпоса легли подлинные фольклорные записи эрзянских и мокшанских мифов, эпических и обрядовых песен, исторических преданий, причитаний и заговоров.

К матери земли близка Норовава, или Паксява, — мать поля, охранительница посевов. Во время полевых работ для нее каждый день оставляли угощение — ломоть хлеба, посыпанный солью, а по окончании жатвы — несжатую полоску или сноп.

Кроме Масторавы, мордва почитает и бога земли Мастор-паза. Он обитает в подземном мире, там, где пребывают души предков. Мастор-паз питает корни растений и утаскивает из земного мира в преисподнюю злых духов. Однако его сила может быть использована и в недобрых целях — колдуны, насылая на кого-нибудь проклятие, делали это именем Мастор-паза. «Мастор-паз бы тебя взял!» — распространенное ругательство.

Ведява, мать воды, могла являться в виде прекрасной девушки с длинными распущенными волосами или в виде страшной косматой старухи. Могла превращаться в большую рыбу, в маленькую птичку или в прибрежную корягу. Ведява олицетворяла саму воду, к ней обращались за помощью во время засухи. Она была покровительницей любви, семьи и деторождения. Невеста на второй день после свадьбы шла на берег водоема, приносила в дар Ведяве хлеб, соль, холст и серебро и просила, чтобы Ведява даровала ей счастливую семейную жизнь и много детей. К Ведяве обращались в случае бесплодия и при трудных родах. Но Ведява могла быть также жестокой и коварной — в мордовских песнях-балладах широко распространен сюжет о рыбаке, полюбившем прекрасную водяную деву и погубленном ею.

В одной из мордовских песен-баллад рассказывается, как к Ведяве сватался Мастор-паз. Правда, в этой песне образы бога и богини предстают в сниженном, пародийном виде.

Фото. Сцена из спектакля республиканского театра кукол МАССР «Повелительница живой воды Ведява» Е. Плеханова, 1974 г.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Мать ветра Вармава — загадочное, неуловимое существо, не имеющее никакого облика. В песне о ней поется: «Без ног ты ходишь, без крыльев летаешь. Язык твой не говорит, но голос твой слышен». Вармава живет на небе со своими сыновьями — ветрами. Когда Вармава созывает их, в шуме ветра слышится свист. По отношению к людям Вармава может быть и благожелательной, и враждебной: может послать плодородный дождь, но может и раздуть пожар вместе с матерью огня Толавой.

Вирява — мать леса, где она и обитает. Облик ее может изменяться: когда она идет по лесу, то бывает одного роста с высокими деревьями, а когда выходит на открытое место, то становится ниже травы. Выходя к людям, она может обернуться обычной женщиной, кошкой или волком. Вирява охраняет все, что растет и живет в лесу: она может наказать лесоруба, погубившего больше деревьев, чем ему нужно, охотника, убившего лесного зверя для забавы; но тем, кто относится к лесу и его обитателям бережно и с уважением, она всегда поможет: укажет ягодное или грибное место, выведет заблудившегося на дорогу. Вирява — любительница сказок. У охотников было принято рассказывать сказки по вечерам у костра или в лесной охотничьей избушке, они верили, что их слушает Вирява и, если сказка ей понравится, она пошлет им богатую добычу.

Впрочем, в сказках Вирява часто предстает в образе злой лесной старухи, схожей с русской Бабой-ягой. В сказке «Портной, медведь и черт» ее появление описывается так:

В этой сказке повествуется о том, как Вирява повадилась тайком пить из бочки пиво, которое сварили поселившиеся вместе в лесной избушке Портной, Медведь и Черт. Заметив, что пиво каждую ночь убывает, все трое взялись по очереди караулить вора. Медведь и Черт подстерегли Виряву, но она их «пестом оглушила, помелом глаза засорила», напилась пива вволю и улетела. И только хитрый Портной, когда пришел его черед сторожить пиво, сам стал потчевать Виряву, а когда она напилась, сказал ей по секрету, что на дне бочки лежит серебряная копейка. Как он и рассчитывал, Виряву обуяла жадность, она выпила всю бочку до дна, опьянела и заснула. Пока она спала, Портной связал ее своим кушаком и отпустил на свободу только за богатый выкуп. Однако такая трактовка образа Вирявы — редкость.

Почитались также духи-матери, связанные с домашним хозяйством: Юртава — мать дома, Венява — мать села, Банява — мать бани и т. д.

Среди домашних духов особым почитанием пользовалась Каштомава, или Пенякудава, — божество печки. От нее зависело, удастся ли хозяйке хлеб, вкусными ли получатся щи. Чтобы не обидеть ее, в печи запрещалось жечь мусор, а в праздники полагалось первый кусок свежеиспеченного хлеба бросить на угли — для Каштомавы.

Иногда в мифологических сказках упоминаются соответствующие духам-матерям мужские персонажи «атя» — отцы. Но, по мнению большинства исследователей, они появились позже, и их роль, как правило, пассивна. Исключение составляет Кельмеатя — божество мороза, повелитель снегов. В сказках Кельмеатя выступает поборником справедливости: награждает добрую и трудолюбивую девушку и наказывает ее злую, ленивую сестру; дарует удачу бедному крестьянину и отнимает богатство у жадного барина и т. д.

Поскольку мороз мог легко погубить посевы, его старались задобрить. Обряды, посвященные Кельмеате, проводились не только зимой, но и весной, когда была велика угроза заморозков, а также осенью, чтобы от мороза не пострадали озимые.

Почанин А. О. Шкатулка «Мордовия» («Земля-кормилица»), 1982 г.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

У мордвы существовали и другие магические обряды, приуроченные к важнейшим этапам земледельческого цикла. Весной, перед началом сева, совершали «моление плуга»: в жертву богам приносили селезня и только после этого назначали время сева. Посеяв яровые, устраивали «моление курицы»: каждый домохозяин приносил в жертву курицу, прося у богов хорошего урожая. Особо торжественное моление происходило осенью, после окончания полевых работ. Одно из них было подробно описано в 1840 году в донесении церковным властям сельского писаря Тимофея Леонтьева, который сокрушался о том, что у многих «единоплеменных с ним жителей», несмотря на официально принятое православие, «не истребилось доселе и древнее предков заблуждение идолопоклонства»:

Упомянутый Керемедь, или Керемет, — могущественное, суровое, требующее к себе особо почтительного отношения божество, известное и другим народам Поволжья (см. главу 1), которое часто отождествляется со злобными духами, творящими всякие пакости как людям, так и богам.

Севунов В. Панно настенное. Портрет мокшанина — творца и оберегателя семейного благополучия, 1979 г.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

У эрзи таким злым духом был Идемевсь. В приведенном выше мифе о сотворении мира он противопоставляется Богу-творцу. В другом мифе рассказывается, что, когда мир был сотворен, Идемевсь ударил камнем по камню, так что в разные стороны посыпались искры, из которых образовались многочисленные злые духи, разлетевшиеся по всему миру. Идемевсь может принимать разные обличья, но чаще всего является в образе чудища с человеческим телом и бычьей головой, конскими копытами на ногах и орлиными когтями на руках. Он насылает болезни, а также подбивает людей на всякие нехорошие поступки.

Близок к Идемевсю и злой дух, носящий имя Атпаро у эрзи или Афпар у мокши, — злобное существо, покрытое шерстью, с рогами и хвостом. У него множество детей, которые живут в болотах, омутах, лесных дебрях, заброшенных домах, на мельницах и активно помогают ему в его проделках. Особенно опасен Атпаро в полдень, когда Нишке-паз отдыхает после обеда, а также ночью.

Со временем мифологические злые духи стали персонажами сказок, в поздних записях под влиянием татар-мусульман их иногда называют шайтанами, а под влиянием христианства — чертями.

Злобное демоническое существо в мордовском фольклоре — Варда. Она, как и Идемевсь, может принимать разные обличья: то безобразной старухи в лохмотьях, то капризной девчонки, то коварной молодой женщины. По народному поверью, Варда превращает пьяниц в свиней и ездит на них верхом.

В известной сказке Варда пытается погубить девушку:

Мордва, как и другие народы Поволжья, была крещена, но, формально став христианским народом, сохранила приверженность старым богам. Однако резкого противопоставления язычества христианству у них, судя по всему, не было. Впрочем, для язычников вообще характерно почтительное отношение к чужим богам, и мордва охотно стала почитать Иисуса Христа и Николу-паза, то есть Николая Угодника. По народному поверью, посреди большого поля на высоком холме растет могучий дуб, а на дубу сидят трое богов — Нишке-паз, Норов-паз и Никола-паз, которые раздают людям счастье.

Кисть поясная, мордва-мокша, 1970 г.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Самым почитаемым из лесных зверей у мордвы, как и у других лесных народов, был медведь. Вероятно, в давние времена мордва считала медведя своим предком. Память об этом сохранилась в сказке о девушке, которую похитил медведь и унес в свою Медвежью землю — Овтонь мастор. Девушка стала женой медведя, хозяйкой в его доме, матерью его детей. Но она скучала по родителям и однажды вместе с мужем и детьми отправилась их навестить. Поскольку сказка была записана в те времена, когда брак с медведем уже не казался чем-то естественным, история заканчивается трагически: братья девушки убивают медведя — и она их проклинает. Изначально же наверняка все заканчивалось хорошо: люди и медведи жили в мире и согласии, как и подобает родственникам.

По народному поверью, медведь может отпугивать злых духов. Чтобы защитить от них домашнюю скотину, в конюшне или в хлеву держали медвежий череп. Кроме того, в старину среди мордвы существовал особый промысел: поводырь с медведем ходил из села в село и получал за это деньги, поскольку считалось, что туда, где побывал медведь, злые духи уже не проникнут.

Копилка «Медведь с гармошкой», нач. XIX в.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Медведь почитался также символом плодородия и достатка. Во время свадебного обряда исполнялся ритуальный «медвежий танец», который должен был обеспечить молодым безбедную жизнь и много детей.

Волк в мордовском фольклоре воплощает в себе отрицательное начало. В сказках он обычно выступает как объект насмешки и чаще всего бывает посрамлен из-за собственной глупости и жадности, но в реальной жизни волка боялись. Считалось, что именно в волков превращаются злые колдуны и в волчьем обличье всячески вредят людям. Чтобы колдун стал таким волком-оборотнем, он должен был в полнолуние воткнуть в землю за амбаром двенадцать ножей и перепрыгнуть через них. Но если кто-нибудь случайно или умышленно унесет хотя бы один нож, то колдун останется волком на долгие годы, а то и навсегда.

Лиса в мордовских сказках, как и у других народов, хитра, ловка, изворотлива, почти всегда получает то, что хочет. В одной из сказок она помогает парню-бедняку жениться на царской дочери. По сюжету эта сказка напоминает знаменитого «Кота в сапогах», но отличается ярким национальным колоритом.

Простодушный и трусливый сказочный заяц изначально был, вероятно, мифологическим персонажем. Во всяком случае, в сказке «Заинька» он общается непосредственно с богами, спрашивая у них о том, почему лед крепок, а тает на солнце, почему гора тверда, а мыши роют в ней норы и т. д.

Из птиц мордва, как и другие финно-угорские народы, больше всего почитает утку. В образе утки обычно представляется Великая птица Ине Нармунь, принимавшая участие в сотворении мира. В сказках утка превращается в красивую девушку или, наоборот, заколдованная красавица принимает облик утки. Сказочная утка отличается необыкновенной красотой: ножки у нее позолочены, головушка серебряная, крылышки — чистого золота. Герой сказки, убивший утку, навлекает на себя многие беды, а в одной старинной песне гибель утки представляется событием космического масштаба: «От выстрела задрожала земля, зазвенело небо, хлынувшая кровь залила низины и овраги, перьями засыпало всю землю, из-за пуха не стало видно неба».

«Сорока» — женский головной убор, мордва-мокша, кон. XIX — начало XX вв.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Олицетворением весны почитался жаворонок. С ним были связаны обряды, призванные пробудить природу, ускорить наступление тепла. Особенно яркой была весенняя игра-представление «Прилет жаворонков», устраивавшаяся в начале весны. Главными участницами обряда были по-праздничному одетые девушки. Они поднимались на вершину холма, где весеннее солнце уже растопило снег, и выстраивались клином, во главе которого стояла девочка-подросток, державшая в протянутых к небу руках фигурку жаворонка, вылепленную из теста. Зрители располагались вокруг, у подножия холма. Девушки, изображая птиц, взмахивали рукавами, как крыльями. Между участницами обряда и зрителями начинался песенный диалог. Зрители спрашивали «птиц» о том, хорошо ли им живется в чужих теплых краях, «птицы» отвечали, что живется им плохо, вместо зерна клюют они желтый песок, вместо ключевой воды пьют болотную. Зрители звали «птиц» скорее возвращаться домой: «Над нашими полями светит ясное солнце, поливают их теплые дожди, будет у нас богатый урожай». Девушки с радостными криками сбегали с холма, имитируя прилет птиц, и объединялись со зрителями в общий праздничный хоровод.

Особым почитанием пользовался также голубь, которого называли «божьей птицей». В мифах облик голубя принимает Нишке-паз. Добрым предзнаменованием считалось, если голубь совьет гнездо под крышей дома или какой-нибудь хозяйственной постройки.

Мифологическими чертами в мордовском фольклоре наделена ворона. В заговорах у нее просят защиты от колдунов, в колыбельных песнях — здоровья и спокойного сна ребенку. Хлопотливая, порой вздорная ворона близка к человеку, ее часто называют «теткой».

Среди домашних птиц особым почитанием пользовалась курица — любимая птица Анге Патяй. Богиня полюбила ее за то, что курица — единственная из птиц, согласившаяся нестись каждый день и ставшая олицетворением неиссякаемой жизни. В песнях «курочкой» называют скромную, трудолюбивую и домовитую девушку.

Центральный персонаж мордовского эпоса — легендарный правитель Мордовской земли царь Тюштян. Древнемордовские племена делились на отдельные роды, во главе каждого стоял старейшина. Совет старейшин избирал вождя — инязора, или тюштяна. Слово «инязор» переводится как «великий хозяин», «тюштян» означает «верховный старейшина». Однако в эпических преданиях Тюштян становится именем собственным — царь Тюштян представляет собой собирательный образ древнего вождя, предводителя и защитника своего народа.

«Алень щам» — мужская рубаха из холста, мордва-мокша, 1930-е гг.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Песни-сказания о Тюштяне известны и эрзе, и мокше, они создавались на протяжении многих веков, в них соединились черты мифологических, эпических и исторических преданий, поэтому образ героя мы видим в разных ипостасях. В древнейших, мифологических, пластах содержатся указания на то, что изначально Тюштян, скорее всего, был божеством. В эпосе его образ становится двойственным: прежде чем стать царем, он предстает в облике обычного человека, простого пахаря, но при этом в нем отчетливо видны черты полубога, а в некоторых песнях Тюштян прямо назван сыном бога-громовника Пурьгине-паза и земной девушки Литовы. Боги проявляют о нем особую заботу: даруют ему власть, приходят к нему на помощь в трудную минуту, посылают своих вестников — пчелиную матку, лебедя, ворона и т. д. Тюштян-полубог наделен многими чудесными свойствами — так, его возраст изменяется в течение месяца: на прибывающей луне он юноша, в полнолуние — зрелый муж, на убывающей — старец, а затем снова становится юношей. В наиболее поздних вариантах сказаний Тюштян уже не связан с богами, он выступает как правитель-человек, участник событий, имеющих реальную историческую основу.

Цикл песен о Тюштяне начинается с рассказа о сотворении мира и появлении мордовского народа (см. Приложение). Период правления Тюштяна относится к мифологическим «изначальным временам». Веком Тюштяна мордовский народ называет мифический золотой век. Тем не менее в разных вариантах преданий о Тюштяне встречаются указания на конкретные исторические события, хотя каждый раз мы видим приметы разных исторических периодов. В качестве врагов Тюштяна и его народа выступают и татары, и ногайцы, и русский царь Иван Грозный. Злая царица иногда называется царицей Владимирской, что напоминает о конфликтах, случавшихся во времена Древней Руси между мордвой и Владимирским княжеством.

Ковш ритуальный «кафта пуло кече», мордва-эрзя, кон. XIX в.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

Сказания о правителе, не умершем, а ушедшем в иной мир, существуют у многих народов (король Артур, Вяйнямёйнен и др.), но в некоторых песнях о Тюштяне встречается и другой вариант рассказа о том, как закончились времена его правления:

Конец века Тюштяна обусловлен волей богов, которые даруют свое покровительство уже не ему, а его молодому сопернику, поскольку даже боги не могут противостоять течению времени и неминуемой смене эпох.

В исторических преданиях мордвы нашли отражение наиболее яркие и, как правило, трагические эпизоды истории народа.

Муравьева Т. В. «Княжна Нарчатка»

Иллюстрация Татьяны Муравьевой

Ко временам татаро-монгольского ига относится «Предание о княжне Нарчатке», в котором рассказывается, что на берегу реки Мокши жила некогда в своем дворце княжна Нарчатка и правила всеми мокшанами. Было у нее большое войско, которое она сама водила в бой.

Княжна Нарчатка истории неизвестна, скорее всего, это собирательный героический образ, однако предание называет ее дочерью Мокшанского князя Пуреша, который был реальной исторической личностью.

Князь Пуреш владел обширными землями, которые доходили до города Пензы, название которого по-мордовски означает «конец пути».

В 1237 году войско татаро-монголов под командованием Батыя устремилось на Русь. Мордовская земля оказалась у них на пути. Пуреш понимал, что борьба с таким могущественным противником неминуемо приведет к гибели всего народа, и был вынужден признать власть татаро-монголов. Он стал платить им дань и поставлять воинов в монгольское войско.

Батый, установив свою власть над Русью, отправился завоевывать Центральную Европу. Пуреш со своими воинами принял участие в этом походе. Батый использовал мордовское войско в качестве авангарда, прокладывающего путь монгольской армии и подвергающегося наибольшему риску. По Европе пронесся слух о бесстрашии и свирепости мордовских воинов. Монах-бенедиктинец и историк Матфей Парижский писал (правда, с чужих слов): «Впереди них [монголов] идут некие племена, именуемые морданами, и они уничтожают всех людей без разбору».

В начале апреля 1241 года монгольское войско подошло к столице Силезского княжества городу Легнице. Силезский князь Генрих Благочестивый приготовился к обороне, стянув в город силы со всех концов Силезии и Польши. Пуреш решил воспользоваться моментом и начал тайные переговоры с Силезским князем, намереваясь перейти на его сторону и таким образом освободиться от власти Батыя. Однако монгольский главнокомандующий Байдар заподозрил неладное, и в ночь на 9 апреля Пуреш, его сын Атамяс и все мордовские воины были убиты во сне.

По преданию, у Пуреша, кроме сына, была дочь, которая оставалась дома и в отсутствие отца правила Мокшанской землей. Узнав о гибели отца и брата, она собрала отряд, который стал нападать на татарские обозы, отбивая оружие и запасы продовольствия. Действительно, в 1246 году в Мордовских землях вспыхнуло восстание против татаро-монголов, которое было жестоко подавлено. Так что вполне вероятно, что у легендарной Нарчатки был реальный прототип. Пензенский краевед В. А. Ауновский (1835–1875) писал в 1869 году: «В народной памяти живет какая-то княжна Нарчатка. Монеты с изображением Нарчатки попадаются иногда в мордовском женском уборе»[31].

По преданию, ее именем был назван город Наровчат, и хотя по официальной версии название города происходит от мордовского слова «наручадь», что означает «тинное болото», в 2011 году, к 650-летнему юбилею Наровчата, на подступах к городу, на берегу Мокши, был установлен памятник Нарчатке работы скульптора Николая Берсенева.

Ко временам татарщины относится и «Предание о девушке Киле».

Одним из важнейших событий в истории всех народов Поволжья стало взятие Казани Иваном Грозным. Мордовский народ принимал непосредственное участие в походе, и в национальном фольклоре существует целый цикл преданий о Казанском взятии.

Репродукция с картины П. Коровина «Взятие Казани Иваном Грозным в 1552 г.», кон. XIX — нач. XX вв.

Мордовский республиканский объединенный краеведческий музей имени И. Д. Воронина

В одном из них рассказывается, что, когда русское войско шло через Мордовскую землю, одна из его частей, которую возглавлял воевода князь Курбский, заблудилась в мордовских лесах среди болот и вышла к селению, где жили пятеро братьев: Чукай, Кужендей, Качай, Калей и Кизяй. Старшие братья были женаты, имели детей, а младший, Кизяй, пока оставался холостым, и все они жили в одной избе в большой тесноте.

Другое предание о помощи мордвы Ивану Грозному звучит так.

Московский царь ценил мордву как хороших воинов. Мордовские воинские части вошли в русское войско под началом своих мордовских командиров, мордовская конница принимала участие в Ливонском походе 1558 года, в войне со Швецией в 1590 году и других.

В составе Российского государства на мордовских крестьян, в отличие от русских, не распространялось крепостное право. В одном из мордовских преданий рассказывается о герое-богатыре, благодаря которому мордовские крестьяне избежали закрепощения:

Георги И. Г. «Мордовка»

Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей / Санкт-Петербург, Императорская Академия наук, 1799 // Wikimedia Commons

Топонимические легенды рассказывают о происхождении названий поселений и объектов природы. Многие из них возникли достаточно поздно, но и они представляют интерес как особый вид устного народного творчества.

Одна из мордовских топонимических легенд посвящена великой реке — Волге. Мордва называет ее Рав.

Не меньше, чем Волгу, мордовский народ почитает один из ее крупнейших притоков — реку Суру.

Название «Сура», скорее всего, происходит от общего для финно-угорских языков корня «шур», означающего «река». Однако народная этимология выводит это название от мордовского слова «сур», то есть «палец». Согласно преданию, в незапамятные времена мордва пришла на Волгу из каких-то других мест и долгое время «ходила туда-сюда, искала, где жить». Наконец они вышли на берег тогда еще безымянной Суры. Старейшины посоветовались и решили: «Вот эта река, как палец, указывает нам путь». Племя двинулось вверх по реке и действительно обнаружило подходящие для жизни угодья — «место для охоты хорошее, лесов много», — где и поселилось. А реку назвали «Сур».

Один из притоков Суры — река Пенза, по имени которой был назван город-крепость, основанный в 1663 году по указу царя Алексея Михайловича. Название «Пенза» предположительно образовано от мордовских слов, по одной версии означающих «конец пути», по другой — «топкая, болотистая местность». Но топонимическая легенда связывает это название с именем богатыря (см. Приложение).